— Ты мог рассказать мне обо всем, — проговорила она с укором.

— И сделать тебя мишенью для Тайлера?

— Иногда мне начинает казаться, что ты переоцениваешь его возможности.

— Возможности, может, и переоцениваю, но извращенный ум и стремление делать гадости — никогда, — уверенно возразил ей собеседник. — Ты не знаешь, на что способен этот больной ублюдок. Надеюсь, никогда не испытаешь это на себе.

— О чем ты? — в голосе Элейн послышалось беспокойство. — Что-то случилось?

— Случилось то, что он искалечил всех женщин, каких я знал, — ответил Реймонд.

— То, что он сделал с Мариссой и ее матерью ужасно, — поежилась женщина.

— Если б это был предел…

— Рей? — Элейн тоже поднялась на ноги и подошла к нему. — Чего я не знаю? Неужели…

Он промолчал, но взгляд рассказал гораздо больше, чем можно было выразить словами. Темные глаза Реймонда подернулись пеленой печали.

— Поверить не могу, что столько лет прожил под одной крышей с этим человеком, — вздохнул он. — Впрочем, правильно ли считать человеком это чудовище… Хуже дикого зверя.

— Мне жаль, — приподнявшись на цыпочки, Элейн обняла его.

Год назад этот порыв нежности и участия успокоил бы Реймонда, принес бы ему умиротворение и тепло. Сегодня руки когда-то близкой и почти любимой женщины не дали ничего, кроме простого физического контакта. Ему нужны были другие объятия — не эти, не здесь, не с ней…

— Я переживу, — произнес он, отстраняясь.

— А она? — вероятно, Элейн имела в виду Джин, чьего имени никто не произносил вслух, но оба знали, кого имеют в виду.

— А с ней хороший человек, — губы Реймонда тронула улыбка. — Он поможет ей выкарабкаться.

— А Марисса?

— А что Марисса? — пожал плечами Кларк. — Она дала мне понять, что ей не нужен тот, кто так был необходим тебе, но Лоренс Максвелл вызывает у нее самые нежные чувства.

— Это плохо? — поинтересовалась Элейн, беря Реймонда под руку, чтобы выйти в гостиную.

Здесь оба сели на угловой низкий диван, застеленный тонким зеленовато-голубым пледом. Тяжело вздохнув, он провел ладонью по мягкой поверхности и поднял взгляд на бывшую любовницу. Теперь она была просто новым другом для Лоренса Максвелла. Реймонд не мог винить Элейн в том, что она не видела в нем его прежнего — он сам давно потерял себя.

— Одно я знаю точно, — сказал Лоренс. — Все, чего я хочу, осталось в Вермонте. Здесь меня ничто не держит. Теперь никто не держит, — веско добавил, не отрывая взгляда от синих глаз женщины.

— Ты любишь эту девочку, — кивнула Элейн. — Я знала это с самого начала.

— Она открыла во мне что-то, — задумчиво проговорил он. — С ней рядом исчезает все, что так мучает меня вдали от нее. Она просто появилась однажды в моей жизни и решила остаться, понимаешь? Не спрашивая разрешения, прошла в ментальную ванную в моей душе и расставила на ее полочках бесконечные тюбики с кремом и бутылочки-баночки с шампунями и масками.

Не сдержав улыбки, Элейн понимающе кивнула. Если кому-то и было знакомо подобное чувство, то ей. Впервые встретив Реймонда Кларка, она ощутила нечто похожее. Теперь же, она всей душой хотела только одного: чтобы Марисса Харпер никогда не освободила полочки в ванной. Если кто-то и заслуживал счастья, то это человек, что сидел рядом с ней.

— Это хорошо, — тронула она его за плечо. — Любить кого-то — это прекрасно… Лоренс.

— Да, — на этом слова закончились.

Им больше нечего было сказать друг другу. Два чужих родных человека в пустой комнате. Невероятно одинокие посреди города-многомиллионника. Их история закончилась сегодня, чтобы остаться в памяти каждого горьким прощальным поцелуем, который они уже никогда не подарят друг другу.

ГЛАВА 34

— Что с тобой происходит? — Майкл все еще не мог успокоиться. После выходки Мариссы нервы киллера были натянуты подобно гитарной струне. — Я думал, что все твои срывы в прошлом.

— Так и есть, — голос сестры был спокоен. Спокоен, до ненормального. — Теперь все в прошлом.

— О чем это ты?

— Я решила, что смерть — это слишком просто, — огорошила его девушка.

— Боже! — Ройс едва не уронил телефон, а не бросил его в стену только потому, что на плечо ему легла изящная легкая ладонь.

— Дай, — протянула руку Джин. — Дай мне.

— Сил моих нет! — выдохнул Майкл, выполняя просьбу любимой.

Буквально вырвав смартфон у него из рук, Джин лихорадочно сверкнула глазами. Казалось, она знала намного больше, чем думал киллер. Он был точно уверен, что подруге сестры даже не известно, где находится Марисса, но уже начал подозревать, что между этими двумя женщинами существует какая-то внеземная связь.

Обессиленно опустившись на диван, он откинулся на спинку. Закрыв глаза, Майкл устало перевел дыхание. В мыслях у него вертелось столько диких предположений и различных вариантов развития событий, что становилось плохо. Ройс не привык узнавать о самых важных вещах после всех.

— Марисса? — голос Джин прозвучал на удивление спокойно и уравновешенно.

Майкл даже приподнялся со своего места, но был возвращен обратно холодной нежной рукой. Длинные пальцы запутались в его волосах, а затем сползли на шею, чтобы размять напряженные мышцы. Она остановилась у него за спиной.

Услышав голос подруги, Джин почувствовала, как сладко замерло сердце. Она слишком хорошо знала Мариссу, чтобы поверить в то, что та станет сидеть сложа руки. Слишком сильным был шок миссис Кларк после того, как она побывала здесь. И если Майкл надеялся на то, что сестра даст ему возможность завершить все самостоятельно, то Джин точно знала — Марисса непременно попытается решить все сама. То, что она заказала Ройсу отца — это лишь хитрый ход, которым девушка надеялась отвлечь и успокоить брата. И у нее это получилось.

— Он будет мучиться, — единственное, что сказала подруга. — Всю оставшуюся жизнь будет мечтать о смерти.

— Спасибо.

— Только скажи и…

— Нет, — Джин перебила Мариссу. — Пусть живет… долго.

— Так и будет, — пообещала миссис Кларк.

— Что ты сделала? — Джин провела кончиками ногтей по слегка колючей щеке Майкла, даже не подозревая, как выглядит в эти моменты.

Ройсу же она напомнила хищного зверя, готового вот-вот вскрыть ему сонную артерию. И, если бы касания женщины не были пьяняще нежными и осторожными, он так бы думал. Но пальцы Джин оставались ласковыми даже теперь, когда она думала не на самые мягкие темы. Слушая подругу, она продолжала улыбаться, водя длинным ногтем вдоль скулы киллера. Вот только улыбкой этот мимический жест назвать было очень трудно. Скорее, оскал — невероятно прекрасный в своем безобразии. Положив подбородок на сложенные на спинке дивана локти, Майкл внимательно наблюдал за Джин. Она казалась невероятно довольной, почти блаженной. Что такого могла сказать Марисса — на этот счет у Ройса даже не было предположений. Только другая женщина могла выбрать подходящее наказание за то, что сделали с несчастной Джин. Никто бы не понял ее лучше Мариссы, даже сам Майкл. Несмотря на любовь, он оставался мужчиной и ему никогда не понять и не прочувствовать того, через что проходит женщина в подобной ситуации.

— Теперь у меня нет сомнений, что вы родственники, — заметила молодая женщина, завершив разговор с подругой.

— Итак… — произнес киллер. — Ты расскажешь, что вытворила моя неугомонная сестренка? Боюсь даже предположить, что сотворила Марисса с Кларком, если смогла вывести тебя из состояния отрешенности и равнодушия ко всем и всему.

— Ко всем? — переспросила Джин. — Я могу наплевать на всех, в этом ты прав, Майкл, но только не на тебя. Относительно тебя я никогда не была равнодушной и не буду.

— Не меняй тему.

— Это так важно?

— Разве нет? — Ройс поднялся с дивана и подошел к Джин, чтобы взять ее за руку. — Дело не в том, что стало с этим куском дерьма, а в том, во что снова влезла Марисса.

— Она не сделала ничего такого, что навредит ей, — заверила его любимая.

— И все же?

— Ты подал ей прекрасный пример, — усмехнулась Джин. — Твоя сестра усвоила урок и выбрала самый верный путь. Кларк разделил участь своего дружка Гарри.

— Моя девочка, — расхохотался киллер.

— В отличие от Гарри у Тайлера есть дочь, которая позаботится о том, чтобы он оставался в здравом уме и твердой памяти, — злорадно захихикала Джин. — К сожалению, он уже никогда не поднимется с больничной койки, но это уже детали.

— Жаль, конечно, что Марисса вмешалась, — вздохнул Майкл. — Я б с удовольствием сам порезал на ремни этого ублюдка.

— Ты не можешь и не должен делать все сам, — возразила Джин.

— Послушай, — киллер погладил ее по щеке. — Скоро Марисса вернется. Она захочет увидеть тебя дома.

— Домой я не вернусь, — Джин отрицательно мотнула головой.

— Я говорю не о твоей квартире, — ответил Майкл. — Хватит уже прятаться в этой норе. Давай, пора…

— Нет! — оттолкнула его женщина. — Даже если Марисса захочет видеть меня у себя дома, — Джин замолчала, а затем прижала ладонь ко лбу. — Этого мало, Майкл. Я знаю, что не нравлюсь Меган. Она неоднократно давала мне понять, что не в восторге от наших отношений и…

— Так, стоп! — остановил ее Ройс. — Не имеет значения, что думает моя мать о наших отношениях. Джин, любовь моя, я давно вышел из того возраста, когда могла Меган указывать с кем мне общаться, а тем более, с кем спать. Кроме того, я разговаривал с мамой и она просила привезти тебя домой.

— Неужели? — прищурилась Джин. — С чего бы такая перемена в отношении ко мне? Она что… Или ты… — подруга Мариссы шумно перевела дыхание. — Ты что, сказал ей?

— Такое невозможно скрыть, — развел руками киллер.

— Боже! Майкл… — Джин закрыла глаза, стараясь держать себя в руках. — Майкл, зачем?

— Послушай, — Ройс взял женщину за локоть и подвел к дивану. Усадив ее туда, где до этого сидел сам, киллер опустился на колени рядом с Джин. — Я знаю, что наша мать бывает невыносима, но она не враг тебе. Если Меган и ценит что-то превыше всего, то женскую честь.

— Мне не нужна жалость, — Джин попыталась было встать, но он удержал ее, мягко толкнув обратно.

— Это не жалость, а женская солидарность, — ответил он. — Она никогда не обвинит тебя в том, что случилось. Помимо упрямства, Меган обладает рядом других прекрасных качеств, которые делают ее хорошим другом и лучшей матерью, какая только может существовать.

— Хорошие матери не бросают своих детей, — ответила Джин.

— Иногда с нами происходит то, что мы не можем контролировать, — произнес Майкл, поглаживая колени женщины. — Тебе ли не знать этого.

— Я не хочу, — прошептала Джин, умоляюще глядя на киллера. — Я не хочу сейчас никого видеть. Прошу, давай еще останемся здесь хотя бы на пару недель. Прошу. Я не готова пока и… — голос ее сорвался на шепот, губы задрожали.

Майкл видел, что женщина готова заплакать, поэтому поднялся на ноги. Вынудив ее тоже встать, киллер обнял любимую, привлекаю голову Джин к своей груди.

— Ладно, — погладил он ее по голове. — Ладно, мы останемся еще, но ненадолго. Нельзя прятаться постоянно, ты же понимаешь это?

— Да, да… — прошептала она, прижимаясь к нему. — Спасибо.

— За что?

— За то, что возишься со мной, — ответила Джин.

— Что ты говоришь, — вздохнул Ройс. — Что ты говоришь? А вообще, зря ты оттягиваешь момент возвращения. Я хотел, чтобы ты вернулась спокойно, пока в особняке никого нет. Марисса была бы рада увидеть тебя по приезду, — Майкл сознательно нажал на этот факт, стремясь вывести Джин из зоны относительного комфорта.

Она пока не понимала, как нужны и важны для нее перемены. Ей было уютно в пустоте, которая не напоминала ей ни о чем, что так тревожило и мучило бедняжку. Но и жизни в этой пустоте тоже не было. Джин должна выбрать для себя, что ей нужнее — одиночество, приправленное ночными кошмарами или шанс на нормальную жизнь. Главное заключалось в том, что сейчас у нее этот шанс еще был, но с каждым проведенным вдали от людей днем, он истаивал, словно первый снег под пока еще теплым солнцем глубокой осени.

Майкл боялся, что у него не получится справиться с депрессией Джин. Она вела себя настолько непредсказуемо, что киллер диву давался. Случалось, что подруга сестры суткам не выходила из спальни. Джин плотно задвигала шторы, отворачивалась к стене и надолго замолкала. В такие дни Ройсу становилось страшно, и Майкл принимался тормошить любимую. У него не всегда получалось отвлечь ее, но последнее время это происходило все чаще. Джин начала реагировать на внешние раздражители. Она вернулась к чтению журналов, просмотру сериалов, бывало даже, что просила привезти из города «что-нибудь вкусненькое», но никогда не вдавалась в подробности. Она просто покорно ела все, что выбрал для нее мужчина, который всеми силами пытался спасти ее от самой себя. Радовало то, что она хотя бы не отказывалась от пищи. Больше ее депрессии Майкл боялся только того, что ему придется кормить Джин насильно.