– Не сметь! Не сметь называть мою будущую жену дурой! Не сметь вообще говорить о ней в подобном тоне!

Анатолий нарочито резко произнес это в лицо Наташке, видимо, стремясь к нужной реакции. Наташа замолчала на полуслове, гневно тараща глаза. Потом Анатолий и маме в лицо бросил сердито:

– И вас тоже прошу – не позволяйте говорить о своей дочери гадости! Вы же мать!

– Господи, да я-то что?.. – обиженно кривила губы мама. – Я разве против? Я им всегда говорю, чтобы не ругались… Я человек больной, мне покой нужен.

– Значит, вы не будете возражать, если я женюсь на вашей дочери?

– Я? Да что я?.. Женитесь, если вам охота. Делайте, что хотите.

– Мам, ты что говоришь? – успела прийти в себя Наташка. – Что значит, женитесь? Этого еще не хватало!

– Да ладно, Наташ, не расстраивайся так уж сильно, – тихо, себе под нос, пробормотала мама. – Хотя, конечно, я понимаю… У тебя ведь жизнь наперекосяк пойдет, если вдруг Лиза счастлива будет.

– Мам, да ты что! Да как ты!.. – чуть не подавилась на возмущенном вдохе Наташка. – И вообще, я не поняла, о каком счастье ты говоришь? Смешно слушать, ага… Будет Лизка счастлива, как же, размечталась! Опомнись, мам! Я знаю, у богатых это сейчас модно, у них такие малолетки в цене! Слава богу, каждый день телевизор смотрю! Да он же ее использует и обратно отправит с голым задом!

– Ну, пусть отправит… Что от этого, жизнь поменяется? Можно подумать, сейчас Лизин зад ужасно прикрытый…

Лизе казалось, что это происходит не с ней, и говорят эти люди о ком-то другом. И не в комнате, а в телевизоре, к примеру. А она просто сидит спиной к телевизору, где идет очередное скандальное ток-шоу, и нет возможности дотянуться до пульта, чтобы нажать на кнопку отключения. Руки-то заняты, они голову Фрама на коленях придерживают…

Вдруг по телу собаки прошла судорога, глаза приоткрылись на миг. «Господи, да когда они прекратят свое ток-шоу, заткнулись бы уже наконец! Фрам умирает, а они!..»

Лиза вдруг зарыдала громко, отчаянно, а Анатолий сел рядом, обхватил ее за плечи и встряхнул слегка:

– Тихо, не плачь… Держись, девочка. Я тебя понимаю… Как же ты во всем этом жила, бедная? В этом жить нельзя, просто ужас какой-то. Еще и скорая ветеринарная помощь задерживается… В пробке застряли, что ли? Погоди, сейчас я им позвоню!

И тут же заверещал в прихожей дверной звонок, и Толик первым рванул открывать. Странно, что все это время он так и не выпустил из рук ни пакета, ни цветов. Никому не нужных цветов, как выяснилось.

– Ну, кто у нас тут? Собачка? Дайте, мы глянем… – к Фраму подошли двое симпатичных парней в униформе. – Да, умирает ваша собачка… Не плачьте, девушка, сейчас мы ей укольчик сделаем, сейчас она уснет, и ей будет хорошо… Не надо так убиваться, ваш дружок, по всему видно, долгую жизнь прожил, дай бог такую каждой собачке. Лучше улыбнитесь ему на прощание. Пусть его отлетающая собачья душа увидит вас веселой! Вот так, хорошо… Вот и все… Отмучился, бедолага… Не плачьте, девушка, ему уже хорошо!

– Да, я поняла… Только, пожалуйста, не говорите больше ничего, не надо…

– Да это пожалуйста, это сколько угодно. Только покажите пальчиком, кто с нами за вызов рассчитается?

– Я рассчитаюсь, – шагнул к ветеринару Анатолий.

И опять Лиза ничего не слышала. Короткие реплики долетали до ее уха, но казалось, будто издалека. Сначала Анатолий благодарил ветеринаров, потом почему-то ветеринары благодарили Анатолия. Наверное, щедрые чаевые дал. Или у ветеринаров чаевые как-то по-другому называются? А впрочем, не все ли равно… Как странно, что Фрама больше нет. Как плохо, что Фрама больше нет. И любви нет. Ни грамма.

– Лиза… Лиза, ты меня слышишь?

– Что? – подняла она на Анатолия пустые глаза.

– Я спрашиваю, ты готова? Ты вещи свои собрала?

– Да… Там, в рюкзаке… Да какие у меня вещи? Одни книги…

– А документы не забыла? Паспорт взяла?

– Да…

– Тогда идем отсюда быстрее! Идем!

– Хм… А это кому, нам оставляете? – встала в дверях комнаты Наташка, указывая рукой на бездыханного Фрама.

– Нет, не оставим, не беспокойтесь, – невежливо отмахнулся от нее Анатолий. – Конечно, с собой заберем, за городом похороним. Дайте только во что завернуть…

Ехали молча. Лиза плакала, тихо шмыгая, утирая слезы, Анатолий ей не мешал, давал выплакаться.

На минуту притормозил, крикнул проходящему по тротуару мужичку:

– Эй, приятель… Не подскажешь, где можно лопату купить?

– Там, за углом, через два квартала «Хозтовары»…

– Спасибо, приятель!

Остановившись у «Хозтоваров», Анатолий тоже не сказал Лизе ни слова, молча вышел из машины и вскоре вернулся, неся под мышкой небольшую лопату и бутылку минералки. Закинув лопату в багажник, плюхнулся на сиденье, вложил Лизе в руки холодную запотевшую бутылку. Открутив на автомате крышку и сделав несколько жадных глотков, Лиза закашлялась…

– Не торопись. Попей нормально, потом поедем.

– Да ничего, я напилась уже…

Поехали. Машина у Анатолия была большая, удобная, с мягкими кожаными сиденьями. Когда выехали за город, он повернулся к Лизе, попросил тихо:

– Прикрой окно, пожалуйста, простудишься…

Она послушно выполнила просьбу. Вздохнула прерывисто.

– Сейчас, вон за тем холмом, березовая рощица будет… Там Фрама и похороним. Ну что, наплакалась, легче стало?

– Ага, легче…

– Ну и молодец.

Вскоре съехали на обочину, и опять Анатолий тихо сказал:

– Иди, выбери место.

Красивая рощица, романтичная, даже в сумерках. Белые стволы, еще не тронутые корявыми оспинами, плавный танец ветра и гибких березовых веток. И травой вкусно пахнет, и цветами. И немного грустью. Да, Фраму здесь хорошо будет. Вот, между этих трех берез…

Пока Анатолий копал яму, Лиза сидела на пенечке, скрючившись и подперев кулаком щеку. Состояние было странное – не хотелось уже ни плакать, ни говорить, ни думать о том, что ее ждет… А еще почему-то хотелось песню затянуть, бабушкину любимую: «…то не ветер ветку клонит, не дубравушка шумит… То мое сердечко стонет…»

Не осмелилась, постеснялась. Наверное, рассмешила бы Анатолия. А может, он понял бы? Кто его знает…

Совсем стемнело, когда меж березами вырос бугорок последнего Фрамова пристанища. Анатолий сорвал ромашку, положил сверху, потом глянул на Лизу с улыбкой:

– Ты сейчас похожа на васнецовскую Аленушку… Грустная и очень красивая. Ну что, поехали?

– Да, едем.

– Только полей мне на руки немного воды.

– Да, конечно…

Обычный, в общем, диалог двух спутников, вполне благожелательно друг на друга настроенных. Со стороны, наверное, и не подумаешь, что знакомы всего ничего. Правда, молчаливая пауза становится тягостной…

– Лиза, скажи мне честно, ты не жалеешь? – прервал молчание Анатолий.

– Нет, не жалею. О чем? Вы же сами видели…

– Да, видел. Кстати, прекращай выкать! Ты что?

– Ой да, извини. Я не перестроилась еще. Слишком все быстро произошло. Но я не жалею, нет!

– Так и действительно не о чем! Я вообще удивляюсь, как ты в таких условиях существовала… Знаешь, мы твоих родственников даже на свадьбу звать не будем! А впрочем, как скажешь… Может, наоборот, а? Ты у меня такая будешь принцесса в свадебном платье, что твоя сестра обзавидуется. Неужели она и впрямь твоя сестра?

– Да…

– Родная?

– Да…

– Точно родная? То есть… Полностью единокровная? У вас один и тот же отец и одна и та же мать?

– Да, да!

– Надо же… Извини, конечно, что пристаю с уточнениями, но… Впервые с таким сталкиваюсь! Обычно так не бывает! Обычно у сестер более нежные отношения складываются. А тут – будто против самой человеческой природы… А впрочем, бог с ним. Давай лучше о нас поговорим. Я хочу, Лизонька, еще раз все акценты расставить, чтобы ни у тебя, ни у меня не было относительно друг друга лишних ожиданий и заблуждений.

– Хм… Лишних ожиданий… Наташка тоже мне эту фразу талдычила – чтобы у меня не было лишних ожиданий…

– Ну, я думаю, она что-то другое имела в виду. Как-то не хочется совпадать в акцентах с твоей Наташкой, уж извини.

– Да, наверное. И я тебя внимательно слушаю.

– Тогда я честно и в лоб, хорошо? Чтобы сразу определиться с нашим будущим браком и этим щекотливым понятием под названием любовь, которое, как правило, к браку все время стараются присобачить. Так вот, Лиза… Между нами нет никакой любви, давай будем честными. И быть не может. Я никогда не буду для тебя объектом для подобного чувства, и я нисколько на это не рассчитываю, поверь. Я вообще подобную фанаберию не воспринимаю, я тебе уже говорил… Ведь говорил?

– Да. Я помню.

– Ну, не грех еще раз повторить, на всякий случай… Я достаточно рассудительный и циничный в этом смысле человек, Лиза. Поверь, все благополучные пары живут без любви. Как это ни странно звучит, но без нее легче создавать фон семейного счастья, легче находить остроумные компромиссы… О, да тут порой такая фантазия может разыграться, что влюбленным и не снилась! Что – влюбленные? Поссорились, обиделись, разбежались в разные стороны. А те, кто живет компромиссом, всегда сумеют заменить неприятие изысканностью…

– Это как же неприятие можно заменить изысканностью? По-моему, неприятие, оно и есть неприятие. Можно улыбнуться, можно стерпеть, можно промолчать вежливо. Но… при чем тут изысканность?

– А вот я пример приведу… Помнишь, ты говорила – мое имя тебе не нравится? Что вызывает неприятные ассоциации? И я с тобой, кстати, согласен, есть в «Толике» что-то нарицательное. И потому, чтобы уйти от неприятия, предлагаю тебе никогда не называть меня по имени!

– Хм… А как же мне тебя называть? Анатоль?

– Нет, нет… Анатоль тоже звучит не ахти. Слишком смешно, слишком пафосно.

– Тогда как?

– Да все как дважды два, Лиза. Называй меня просто – любимый… Тем самым ты неприятное для тебя имя Толик заменишь изысканностью! Простенько и со вкусом! Со временем привык-нешь…

– А может, я и впрямь тебя полюблю? Ты этого совсем не допускаешь?

– Нет. Я же не идиот. Тридцать пять лет разницы в возрасте… Знаешь, я тебе честно скажу – ощущения у меня не очень комфортные, чувствую себя, будто играю роль коварного соблазнителя в дурной пьесе. Пришел, сволочь, и взял то, что плохо лежит…

– Ну, так возьми и замени свое неприятие изысканностью… То есть сделай акцент не на слове «лежит», а на слове «плохо». Да, мне действительно было плохо, хуже некуда, с этим ведь не поспоришь! И получится, что ты не сволочь, а добрый человек.

– Да? Что ж, спасибо… Все-таки я в тебе не ошибся, умница моя. А ты как? Согласна на «любимого» вместо Толика?

– Хорошо. Как скажешь…

– Молодец! Тогда начинаем тренироваться! Скажи – любимый, хочешь минералки?

– Любимый… Хочешь минералки?

– Нет, Лизонька, не хочу. А теперь достань телефон и занеси в память мой номер… А имя напиши – любимый… Чтоб на экране высвечивалось… Кстати, какой у тебя телефон допотопный! Завтра же другой купим! Хотя нет, завтра у меня куча дел… Да и тебе надо дать время освоиться…

– Да, если учесть, что я даже не знаю, куда ты меня везешь.

– А я разве тебе не рассказывал?

– Нет…

– А чего не спрашиваешь?

– Да я и сама не до конца поняла, что происходит…

– Понятно. Значит, рассказываю тебе, что происходит. Я везу тебя в очень красивый город, который называется Озерск… Слышала о таком?

– Да… Там еще какой-то завод секретный был, закрытая зона?

– Ну что ты, давно уже все рассекретили. А город и впрямь красивый, через три часа приедем, сама увидишь. Хотя нет, сегодня не увидишь…

– Почему?

– Потому, что я живу за городом. А точнее сказать – мы с тобой живем за городом. У меня большой и красивый дом, тебе понравится. Там еще сестра с мужем живет, но я думаю, вы поладите… А если не поладите, они уедут, у сестры в городе квартира есть. И у меня в городе тоже есть квартира, но за городом жить лучше. Да сама все увидишь, оценишь… Да, надеюсь, ты оценишь. У тебя будет все, что ты захочешь, Лиза… Все, что положено моей жене по статусу. Красивая одежда, салоны, своя машина… Кстати, ты свадьбу где хотела бы устроить? На лужайке у дома или, может, ресторан снять? Мне кажется, на лужайке лучше, хотелось бы обойтись без ресторанной суеты. И чиновницу из загса тоже на лужайку позовем, пусть на свежем воздухе нас распишет. Как ты думаешь?

– А мне еще нет восемнадцати… Через два месяца только исполнится.

– Ну, какие пустяки! Не будем ждать два месяца! Несколько волшебных зеленых бумажек ускорят твое взросление, чиновница не заметит недостачи в два месяца. Лучше подумай, куда бы тебе хотелось отправиться в свадебное путешествие?

– Погоди… Мы что же, и в свадебное путешествие поедем?

– Лизонька, ты сейчас кое-что забыла…

– Что? – испуганно переспросила она.

– Ну, мы же договаривались… Ты сказала – погоди… Что надо было добавить к этому «погоди»?