Мэри Бэлоу - Немного скандальный

– Великолепное представление, – заметил он, бросив сапоги на пол, а сюртук – на раскладушку. – Вы и в самом деле сестра герцога Бьюкасла?

– Вон! – уже в который раз приказала она, тыча пальцем в дверь.

Ухмыльнувшись, незнакомец подошел ближе.

– Думаю, что нет, – заключил он. – С чего бы это сестре герцога останавливаться на захудалом постоялом дворе, причем без служанки и сопровождающей дамы? И, тем не менее, спектакль был замечательный.

– Обойдусь без ваших похвал, – холодно произнесла Фрея. – Не знаю, что вы натворили, и не желаю знать. Хочу, чтобы вы немедленно покинули комнату. Терпеть не могу трусов.

– Трусов? – Он расхохотался и прижал руку к сердцу. – Вы просто прелесть!

Он стоял очень близко, и Фрея заметила, что ее голова едва доходит ему до подбородка. Впрочем, из своего маленького роста она привыкла извлекать выгоду.

– И не называйте меня прелестью, – заявила она. – Считаю до трех. Раз!

– Но почему? – спросил он, кладя руки ей на талию.

– Два!

Склонившись, он прильнул губами к ее губам. Губы у него были теплые, нежные, и Фрею охватило не испытанное ею доселе чувство.

Прерывисто вздохнув, она высвободилась и, вскинув руку, с силой ударила незнакомца прямо в нос.

– Ой! – вскрикнул он, поморщившись от боли, и Фрея с удовлетворением заметила, что из носа у него течет кровь. – Вас разве не учили, что обычная леди в подобных обстоятельствах должна влепить мужчине пощечину, а не бить его по носу?

– Я не обычная леди, – холодно бросила Фрея.

Незнакомец снова усмехнулся и вытер нос тыльной стороной ладони.

– Когда вы злитесь, вы само очарование, – заявил он.

– Убирайтесь!

– При всем желании не могу, – сказал он. – Этот милый дедок и его верный паж с кулаками, как кувалды, будут поджидать меня где-нибудь неподалеку и уж точно переломают мне ноги.

– Избавьте меня от подробностей, – бросила Фрея и внезапно почувствовала себя неуютно рядом с полуодетым незнакомцем. – И потом, мне-то что задело до всего этого?

– Они увидят, что я выхожу из вашей комнаты, и сделают кое-какие не совсем приятные для вас выводы, и ваша репутация будет безвозвратно погублена.

– Ничего, переживу, – проговорила Фрея.

– Пожалейте же меня, моя бесценная, – взмолился незнакомец, снова ухмыльнувшись. Неужели он вообще не способен говорить серьезно, мелькнуло в голове у Фреи. – Я стал жертвой старого трюка. Представьте себе пожилого джентльмена и его внучку – прелестное создание, что и говорить, – коротающих в гостиной вечерок, и меня, занимающегося тем же, то есть не занимающегося ничем. Совершенно естественно, что дедушка и я решили сыграть несколько партий в карты, а красавица внучка очень мило наблюдала за игрой, постоянно находясь в поле моего зрения. После того как я отправился спать, эта девица пришла ко мне в комнату, намереваясь предложить дальнейшие развлечения – надеюсь, вы заметили, что двери в этом заведении не запираются? Что я, по-вашему, должен был сделать? Выставить ее за дверь? Я же нормальный мужчина, из плоти и крови. К счастью, я не успел раздеться и лечь в постель. Через некоторое время после появления в моей комнате девицы ко мне врывается ее дедушка, изрыгающий проклятия, а за ним владелец постоялого двора и головорез, которого вы видели и поняли, что от него ничего хорошего ждать не придется, – свидетели. Хорошо еще, что они, ворвавшись в комнату, не удосужились закрыть за собой дверь. Мне удалось выскочить из комнаты, промчаться по коридору и… открыть единственную дверь, которая в этот коридор выходила. Вот эту. – И он указал на дверь комнаты Фреи.

– Вы собирались совратить невинную девушку? – спросила Фрея, вновь закипая гневом.

– Невинную? – Незнакомец хмыкнул. – Да она сама ко мне явилась. Я, конечно, не возражал, что греха таить. Однако знаю, что некоторые джентльмены имеют обыкновение таким образом выдавать замуж своих дочерей или внучек либо выуживать кругленькую сумму денег в качестве компенсации за утраченную якобы невинность. Они терпеливо ждут, когда им подвернется такой бедолага, как я, а потом начинают действовать.

– Жаль, что вас не поймали, – сурово бросила Фрея. Фрея вдруг подумала, что и Аллин, и Рэнналф до женитьбы на Джудит могли попасть в такой переплет..

– Боюсь, мне придется остаться здесь на ночь, – продолжал незнакомец, озираясь по сторонам. – Будете спать со мной?

Фрея одарила его ледяным взглядом.

– Нет? – Он вновь ухмыльнулся. – В таком случае лягу на раскладушке. Постараюсь не храпеть. Надеюсь, что и вы не храпите.

– Вы покинете эту комнату, прежде чем я сосчитаю до трех, иначе я закричу, и очень громко. Раз!

– Вы этого не сделаете, дорогая, – проговорил незнакомец. – Иначе ваши непрошеные гости сочтут вас лгуньей.

– Два!

– Разве что, – хмыкнул он, – вы скажете им, что я на цыпочках пробрался в вашу комнату и спрятался в шкафу, пока вы еще спали, а потом выскочил, к вашему изумлению, когда решил, что путь свободен.

– Три!

Он взглянул на нее, вскинув брови, пошевелил ими и с деланной небрежностью направился к раскладушке. Фрея завопила во весь голос.

– О Господи, женщина! – воскликнул он и подскочил к Фрее, чтобы зажать ей рукой рот, однако в последний момент передумал и решил унести ноги, пока не поздно.

У Фреи оказались великолепные легкие. Она кричала громко и долго.

Схватив сюртук и сапоги, незнакомец рванулся к окну, распахнул его, бросил свои вещи вниз, перемахнул через подоконник и был таков.

До земли по крайней мере тридцать футов, прикинула Фрея и почувствовала угрызения совести. Должно быть, сейчас разбившийся вдребезги незнакомец валяется, бездыханный, внизу на вымощенном булыжниками дворе.

Дверь распахнулась, и в комнату ворвалась целая куча народа разной степени одетости. Шествие завершали владелец постоялого двора, седовласый джентльмен и небритый похотливый субъект.

– Так, значит, он все-таки к вам проник, миледи? – спросил седовласый джентльмен, стараясь перекричать ворвавшихся, желавших немедленно получить ответы на вопросы, что случилось и кого убили в постели.

У Фреи, однако, этот господин вызывал отвращение по двум причинам: во-первых, потому что он к ней так непочтительно отнесся совсем недавно, а во-вторых, потому что намеревался заманить незнакомца в ловушку, используя-для этой цели женщину… если, конечно, верить тому, что рассказал незнакомец. Фрея вполне допускала, что он мог все это придумать, но тем не менее выдавать незнакомца не собиралась.

– Мышь! – воскликнула она, схватившись рукой за горло, всем своим видом выражая крайний испуг. – Ко мне в кровать забралась мышь!

Поднялась страшная суматоха. Женщины завизжали и полезли на стулья, мужчины же с воодушевлением бросились на поиски несчастной мыши, заглядывая под кровать, за умывальник, за шкаф, под раскладушку, за сундуки с вещами Фреи.

Тем временем виновница всего этого переполоха продолжала играть роль, совершенно ей чуждую. Она задрожала, придав лицу самое что ни на есть беспомощное выражение.

– Осмелюсь сказать, может быть, вам показалось, мэм… то есть миледи, – наконец проговорил хозяин постоялого двора. – У нас здесь сроду мышей не водилось. Кошка всех переловила. А если какая и осталась, так она уже, должно быть, убежала.

Во время суматохи примчалась Элис с вытаращенными от ужаса глазами, представляя себе, что скажет герцогу Бьюкаслу, точнее, что он скажет ей, если вдруг окажется, что горло ее хозяйки перерезано от уха до уха, в то время как она, ее горничная, спала не в комнате своей госпожи, как положено, а совершенно в другом месте.

– Ваша горничная останется с вами, миледи, – заявил хозяин постоялого двора, когда остальные удалились, кто кипя возмущением оттого, что их бесцеремонно разбудили посреди ночи, кто испытывая явное разочарование, поскольку не удалось стать свидетелями поимки и последующего наказания грызуна, осмелившегося забраться в постель к миледи.

– Да, благодарю вас, – проговорила Фрея, надеясь, что голос ее звучит достаточно жалобно.

– Я буду спать на раскладушке, миледи, – храбро сообщила Элис дрожащим от страха голосом, после того как все ушли и дверь закрылась. – Я не очень боюсь мышей, во всяком случае, до тех пор пока они не будут лезть ко мне в постель. Если мышь вновь вас побеспокоит, разбудите меня, и я ее прогоню.

– Отправляйся спать туда, откуда пришла, – приказала ей Фрея. – Скоро утро, а мне бы хотелось хоть немного поспать.

– Но, миледи… – попыталась возразить Элис.

– Неужели ты и в самом деле думаешь, что я боюсь мышей? – презрительно бросила Фрея.

Горничная озадаченно взглянула на свою госпожу.

– Нет, я так не думаю, – ответила она.

– Иди. – Фрея указала на дверь. – Будем надеяться, что до утра нас больше никто не потревожит.

Как только Элис ушла, Фрея бросилась к окну, высунулась из него и с опаской глянула вниз. Кем бы ни оказался незнакомец, смерти он не заслуживал и Фрея не хотела мучиться потом угрызениями совести.

Однако на земле не оказалось ни незнакомца, ни его сапог, ни сюртука.

Фрея вдруг заметила, что стена дома густо поросла плющом.

«Ну и слава Богу, – с облегчением подумала она, закрывая окно. – Теперь можно хоть немного поспать».

Она направилась к кровати, но, не доходя до нее, остановилась и окинула себя взглядом.

Ну и зрелище! Ночная рубашка, голые ноги, взъерошенные волосы! И в таком виде она предстала перед незнакомцем и постояльцами!

Боже правый!

Внезапно Фрея улыбнулась.

Потом хмыкнула.

И, усевшись на кровать, громко расхохоталась.

Подумать только, какая нелепая сцена!

Фрея не помнила, когда в последний раз ей было так весело.

Джошуа Мор, маркиз Холлмер, ехал из Йоркшира, где гостил у своего друга, в Бат, намереваясь провести недельку со своей бабушкой, вдовой леди Потфорд. Он мог бы, не напрягая свои мозговые извилины, назвать с десяток других мест, где предпочел бы побывать, однако любил свою бабушку и не видел ее уже пять лет.

Оставив лошадь на извозчичьем дворе, маркиз отыскал нужный ему дом на Грейт-Палтни-стрит, постучался в дверь дверным молотком и с удовольствием отметил, что почтительное выражение лица открывшего ему лакея, выработанное за долгие годы службы, сменилось надменно-презрительным.

– Что вам угодно, сэр? – спросил он, прикрывая дверь и заполняя отверстие между ней и дверным косяком своим облаченным в черную униформу телом.

Расплывшись в улыбке, Джошуа ответил:

– Посмотрите, дома ли леди Потфорд, и спросите, примет ли она меня.

По лицу слуги было заметно, что он собирается ответить, что миледи нет дома, даже не удосужившись проверить, так ли это.

– Скажите ей, что приехал Холлмер, – добавил Джошуа. Похоже, это имя кое-что значило, поскольку выражение лица мужчины вновь претерпело изменение, став вежливо-непроницаемым. Широко распахнув дверь, он отошел в сторону и, поклонившись, произнес:

– Прошу подождать здесь, милорд.

Джошуа вошел в холл, где пол был вымощен черно-белой мраморной плиткой в шахматном порядке, и проводил взглядом лакея – вне всякого сомнения, дворецкого, чья прямая, как палка, спина выражала вежливое неодобрение. Поднявшись по лестнице, тот исчез из вида, но не прошло и двух минут, как снова вернулся.

– Прошу следовать за мной, милорд, – проговорил он, не удосужившись спуститься до конца лестницы. – Ее светлость вас примет.

Леди Потфорд сидела в квадратной, мило обставленной гостиной, окнами на широкую Грейт-Палтни-стрит, где по обеим сторонам стояли элегантные дома. Войдя в комнату, Джошуа заметил, что бабушка по-прежнему стройна, держит спину прямо, модно одета и причесана, однако волосы ее, с тех пор как он видел ее в последний раз, сильно поседели, особенно на висках.

– Бабушка! – воскликнул он, намереваясь броситься к ней и заключить в объятия. Он бы непременно сделал это, если бы она не подняла лорнет, висевший на золотой цепочке у нее на шее, и не поднесла его к глазам. Лицо ее приобрело страдальческое выражение.

– Мой дорогой Джошуа, – проговорила она. – И как только я могла подумать, что с приобретением титула ты приобретешь и респектабельный вид? Неудивительно, что когда Гиббс докладывал о твоем приезде, выражение лица у него было непроницаемым, что свидетельствует о явном неодобрении.

Джошуа уныло оглядел себя. Сюртук и панталоны выглядят вполне пристойно, а вот высокие сапоги после вчерашних ночных приключений покрыты пылью и грязью. Да и сюртук не назовешь чистым. Рубашка несвежая, помятая. Галстук и жилет отсутствуют. Шляпа и перчатки тоже. Щеки заросли щетиной – со вчерашнего вечера он не брился и не причесывался. В общем, видок такой, будто он явился после пьяной оргии.