Как бабушка Эмма станет относиться к папочке, и спорить смысла не имело. Бабушка поменялась на сто восемьдесят градусов. Ей уже казалось, что мамочка сделала лучший, из всех возможных, выбор. Да еще и внуков ей обеспечил этот замечательный Сережа! О том, что недавно приписывала ему страшные грехи, бабушка Эмма забыла совершенно, как забывают о досадном промахе.

Помимо споров, препирательств, попыток драк были и веселые моменты. Самый потешный – когда папочкины родители приехали знакомиться, а по-старинному – свататься к бабушке Эмме и мамочке.

Василия тоже взяли. Он волновался: волосы прилизал набок и грязь из-под ногтей вычистил. Боялся, что мамочка на него волком посмотрит или, чего доброго, по шее даст. Лучше бы одноразовую оплеуху, чем вечную ненависть. Но мамочка (в середине вечера, когда он совсем истомился) тихо сказала Васе:

– Ты больше так не шути, пожалуйста! Или хотя бы предупреждай.

– Я теперь не шучу, в смысле не обманываю! Честно! – обрадовался Вася тому, что мамочка простила его. И похвастался. – Успеваемость подтянул по математике и биологии. А по русскому – швах.

– По русскому я тебе помогу, – пообещала мамочка.

– И к нам в класс новая девчонка пришла. Обалденная! – неожиданно признался Вася.

Мамочка не поняла значение этой информации, да и некогда ей было с Васей разговаривать, но она изобразила гримасу восхищения и сказала:

– Вот здорово!

А поначалу все они, родственнички живущие, были страшно смущены, и скованы, и суетливы в попытках скрыть неловкость. Дедушка Рустам и бабушка Ира испытывали боязнь осуждения: ваш сын моей дочери двойных детей устроил, потом в кустах отсиживался, Нине наговорили бог знает что, благородные люди так не поступают. Бабушка Эмма, в свою очередь, переживала как всякая мать, чья дочь без брака беременная. Не прозвучат ли упреки, не поймает ли косых взглядов, не расценят ли Сережины родители свадьбу как снисходительное одолжение?

Они знакомились, хозяйки предлагали проходить в уличной обуви, гости отказывались, разувались, им искали тапочки – всё в тесной прихожей. Бабушка Эмма перепутала имена, назвала дедушку Иваном Рустамовичем. Папочка, который сам страдал забывчивостью на имена, решил оказать помощь:

– Эмма Леонидовна, моя мама, как и вы, Леонидовна, но Ирина, на ириски похоже. А папа Рустам – как если вы за границей, в Германии, например, и показываете на восток – Русь там. Иванович – самое простое, в смысле надо вспомнить самое простое русское имя. Эмма – от… от… – Про собаку Вадика вспоминать, конечно, не следовало. – Фильм был такой…

«Он сейчас скажет Эммануэль», – мысленно испугалась мамочка и пришла на помощь:

– «Мадам Бовари». По роману Флобера. Героиню звали Эмма.

На секунду бабушки и дедушка замерли и дружно неодобрительно посмотрели на молодых: мы не такие бестолковые и беспамятством не страдаем. Но этот общий всплеск осуждения их сблизил лучше долгих бесед. А окончательное слияние произошло за празднично накрытым столом. За него пригласили тут же, потому что в маленькой квартире светски расхаживать с аперитивами было просто негде.

Дедушке Рустаму, старшему мужчине и неизбежному тамаде, на сухую произносить тосты было сложно.

– За знакомство! – выдавил он.

Бабушка Эмма и мамочка наперебой предлагали закуски – салат оливье, селедку под шубой, семгу малосольную, грибочки маринованные и прочее.

– Попробуйте наш фирменный консервированный салат, – накладывала в тарелки мамочка.

– Отличная вещь, – со знанием дела похвалил папочка. – Мама, я тебе рассказывал, какая вкуснятина.

Дедушка Рустам под шумок тихо попросил младшего сына:

– Васька, прикрой!

Мальчик через стол полез в дальний от него конец стола за фаршированными баклажанами, которые отродясь не любил. В это время дедушка Рустам тайно плеснул не в рюмку, а в фужер водки и быстро выпил. Бабушка Ира боковым зрением видела все эти манипуляции. Но замечание сделала как бы дяде Васе:

– Веди себя прилично!

После допинга дедушка Рустам чувствовал себя значительно увереннее. Он попросил Сергея наполнить всем рюмки, встал и торжественно произнес:

– Мы здесь собрались по важному и счастливому поводу. Конечно, сейчас другие времена, инициатива принадлежит молодым. Они ставят нас в известность о своем бракосочетании, а не испрашивают благословения. И это – правильно, справедливо. Даже скажу – натурально. В том плане, что соответствует натуре человека.

Хотя дедушка Рустам не говорил ничего глупого, бабушка Ира, памятуя про полфужера водки на практически пустой желудок, прикрыв рот ладошкой, сквозь зубы обронила:

– Не увлекайся!

Дедушка Рустам запнулся и продолжил:

– Правильных слов, соответствующих моменту, я не знаю, поэтому скажу от сердца. Дорогая Нина! Мы счастливы принять тебя в свою семью. И втройне счастливы оттого, что ты незамедлительно подаришь нам внуков. Дорога-а-я…

Он растягивал последнее слово. И Вася, догадавшись, что отец вспоминает мадам Бовари, тихо подсказал:

– Эмма, дальше как мама.

В отличие от отца и брата, а также Нининой мамы, Вася не страдал плохой памятью на имена.

– Дорогая Эмма Леонидовна! – уверенно обратился дедушка Рустам. – Примите нашу благодарность за ваше согласие отдать вашу дочь за нашего сына и уверения в том, что, со своей стороны, мы сделаем всё возможное, чтобы молодые жили счастливо!

Все встали и сдвинули фужеры.

Дядя Вася вредно буркнул: «Слов, пап, хватило бы на два тоста». Остальные, растроганные, бурчания не услышали.

Двойняшки понимали недовольство Васи, который, как и мамочка, пил сок, а могли бы по исключительному случаю винишка плеснуть. При родителях попробовать – самое милое дело. Уже многие мальчишки хвастались, что спиртное пили. А Вася не любил завидовать. Ему нравилось самому выступать объектом зависти.

Пусть скажет спасибо, что двойняшки на него больше зла не держат! Женька и Шурка, присутствовавшие без права голоса, о которых говорилось намеками, хотя и оценили благополучный ход сватовства, не могли не отметить скудость, прямо сказать, почти нищету мероприятия.

То ли дело бабушку Зульфию сватали! Стадо баранов, пять шуб, три ковра ручной работы, десять серебряных монет – вот это приданое! У бабушки Груни, которая из крепкой купеческой сибирской семьи, только штук ткани – рулонов материи – было на три километра. Немецкий дедушка Фридрих женился на бабушке Паулине, которая по современным меркам и прошла бы за красавицу, а тогда из-за худобы не котировалась. Но дедушка на недостатки жены глаза закрыл, потому что получил вместе с ней большую мельницу, поднял цены на помол – каждый десятый мешок был его. И зажил припеваючи. Бабушка Паулина после каждых родов полнела, и через несколько лет дедушка обхватить ее за талию не мог.

А на Востоке дедушки за бабушек калым платили. Дедушка Эльдар отличился. Он бабушки Суры родителям такой калым преподнес, что те ахнули. Два стада овец, три табуна лошадей. Но богатый жених условие выдвинул – калым остается в его семье. Сыграли свадьбу, и через некоторое время калым испарился. Дедушка Эльдар стада и табуны взаймы брал, как берут поносить для форса чужую шапку. Бабушка Сура имела законное право уйти от мужа и вернуться домой. Но и не подумала – дедушка сумел ее без табунов накрепко к себе привязать.

– Были времена! – мечтательно вздохнула Женя.

– А потом другие наступили, – справедливо заметил Шурка.

– Верно, – согласилась Женя. – Бабушка Оля замуж выходила, всю ночь проплакала, потому что у нее нижнее белье – перешитое из исподнего белогвардейского офицера.

– Я не о барахле. Никакого приданого или калыма не захочешь, если доведется как…

– Ты про бабушку Сюзанну?

– Фриду, Сару и других.

Женя тяжело вздохнула.

Об этом не написано романов и не снято фильмов…

На диких просторах Сибири, и обеих Америк, в пустынях Африки, в тропиках и в вечной мерзлоте, в тундре и в непролазной тайге – везде бывало. Колонисты, хуторяне, новых земель покорители или староверы, или просто отшельники. Стоит одинокий дом, бревенчатый с маленькими оконцами или халупа из пальмовых листьев, пол земляной – в нем живут их бабушка с дедушкой, до другого человеческого жилья очень далеко. Дедушка работает от зари до зари, хуже вола, потому что скотину надо беречь, а себя беречь непозволительно. Бабушка измотана до крайности. Здоровье подорвано бесконечными беременностями и родами, психика исковеркана из-за частой смерти младенцев. А детей всё равно много, и на огороде-кормильце горбатиться, и пищу на открытом огне готовь, сколько раз юбка загоралась, ноги в язвах, гноящихся от ожогов… Надо дождаться, когда старшие дети подрастут и помогать начнут. Только многие не дожидались – с ума сходили, руки на себя накладывали. Затмение сознания, которому требовалось хоть немного отдыха. Отдыха не было и не ожидалось. Бабушка Сара ушла из дома, не сбежала от десятерых детей, а просто ушла. Шла и шла, пока не упала и не умерла. Бабушка Сюзанна, когда поняла, что беременная, а детей уже было тринадцать, полоснула себя серпом по животу…

За сухими строчками в исторических трудах: «Велика была женская суицидальность…» – рано прерванные жизни и их бабушек.

– Хорошо, что всё это в прошлом, – сказала Женя.

– Жить определенно стало лучше и проще, – согласился Шурка.

– Что это мы с тобой о грустном? Как там наши живущие бабушки?

– Сошлись, слились интересами на почве дачного огородничества.

Бабушки на кухне обсуждали особенности внесения удобрений под раннюю и позднюю капусту, делились рецептами консервирования. Славно, что дачи их расположены по одной дороге, по Ярославскому шоссе, удобно в гости будет ездить.

Бабушке Эмме хотелось спросить о национальном составе Сережиной родни, но она не знала, как деликатнее поинтересоваться. Издалека зашла:

– Говорят, от смешения кровей отличное потомство получается. Рустам Иванович по национальности?..

– Ой, он совершенно русский! – почему-то оправдывалась бабушка Ира. – Наш дедушка, отец Рустама, служил в армии, был у него друг узбек Рустам. Договорились, что когда женятся и родят сыновей, то назовут в честь друг друга. У нашего дедушки единственный сын, соответственно мой муж Рустам. А у Рустама, дедушкиного приятеля, вы поспеваете за мыслью? Вот у него пять дочерей до сына Ивана! Представляете? Они все замечательные! Если захотите отдохнуть в Фергане, то Иван Рустамович и его жена примут с распростертыми объятиями. Знаете, я всё думаю, как нехорошо, если мы их на Сережину свадьбу не пригласим. Но это человек двадцать, они ведь расплодились. К нам-то приезжают малыми партиями, а на свадьбу всех надо звать. С другой стороны, надарят столько, щедрость там просто невообразимая, что на десять лет хватит.

– А что говорит Сергей? – дипломатично поинтересовалась бабушка Эмма.

– Он им предложил делегатов направить, но не больше двух, как на партийный съезд. У моего сына, Эмма Леонидовна, я должна вас предупредить, своеобразное чувство юмора, не говоря уж о провалах в образовании, особенно в православном религиоведении. О чем я говорила? Волнение, вино…

– Про Сергея и чувство юмора.

– Да, и про наших почти родных в Фергане. Сергей им сказал: присылайте делегатов, но подарков по полной программе. Представляете? Я чуть не упала! Они ведь шуток в этом плане не воспринимают! И достаток там не падишахский. Но восточные женщины как-то умеют по крохам собрать, хитро скомбинировать. И обязательно для чужих предстать богачками. Поразительно! Хотя, давайте посмотрим правде в глаза… ваша наливка из смородины, которую мы пьем, откровенно признаю, лучше моей из черноплодки. Обязательно меня научите, как готовить!

Дядя Вася, который не вписывался в беседу папочки, дедушки Рустама и мамочки о русском языке, инженерном оснащении современного жилища и особенностях промышленного альпинизма, сунулся на кухню, где бабушки уже приговорили бутылку наливки из красной смородины и взялись за черносмородиновую. И тут он был некстати. Но его мама, как всегда, предложила гениальный ход:

– Попроси у Нины позволения поиграть на ее компьютере.

Мамочка, конечно, разрешила. А папочка и дедушка Рустам бдительность потеряли. Интернет у мамочки был без ограничения и дуболомных паролей. Дядя Вася наконец узнал, что такое порносайты. И ему стало грустно-грустно.

Бабушка Ира, непривычная к хмельному, но по случаю стресса, жажды и сладкой приятности наливок бабушки Эммы, принявшая ударную дозу, чувствовала неудержимую потребность говорить. Есть столько чего рассказать! Как познакомилась с Рустамом – о, это история, писатели отдыхают! Как родился Сережа, недоношенный, с мышцами и рефлексами недоразвитыми, слабым скелетом, хрупкими суставами. Но они – бабушка Ира, дедушка Рустам и сам папочка-младенец сражались, карабкались и добивались. Получилось. Папочка к семи годам, когда в школу надо идти, был хоть и мелким, но интеллектуально развитым – читал, считал простые числа. И спасибо дедушке Рустаму, а также секции гимнастики, имел на крохотных плечах бугорки мышц. В их первом классе таких мышц никто не имел! А потом, в старших классах, они поняли, что, возможно, с физическим развитием переборщили. Потому что мышечная работа порождает гормоны, которые дарят человеку удовольствие, и ничего другого ему уже не хочется. Вы задумывались, что есть тысячи мужчин, которым рубить тростник, долбить скалу, таскать тяжести – в удовольствие, они счастливы, им хорошо, и они противятся попыткам перевести их в интеллектуальный труд? Так предусмотрела природа, чтобы мужчины добывали пропитание семье и не симулировали. Вася – совершенно иная статья. Родился с рекордным весом…