– Мило? – Пирс поднес чашку к губам и отхлебнул горячий напиток. – Элли, когда ты в последний раз смотрела на себя в зеркало? Не позволяй ему лишнего. Твой отказ его весьма разочаровал, судя по тому, что весь сегодняшний вечер он крутился возле тебя. Если он и дальше будет тебе докучать, я отхлестаю его по щекам.

Элис это позабавило.

– Представляю, как обрадуются светские сплетники! Постарайся сделать это посреди бального зала, Пирс, чтобы все видели.

Ее гость с усмешкой откинулся на спинку кресла, глядя, как она вышивает.

– Что ты думаешь про мисс Борден? – спросил он.

– Она хороша собой и, несомненно, обворожительна, несмотря на свою робость. Сегодня вечером она привлекла к себе внимание. Кажется, не пропустила ни одного танца, кроме вальса, конечно.

– Ты думаешь, я должен на ней жениться?

– Пирс! – Она посмотрела на него умоляющим взглядом. – Нет!

– Потому что я слишком стар для нее? Я еще не совсем одряхлел, Элли, и могу делать то, что делают все молодые. – Он усмехнулся, глядя на ее склоненную голову. – Мне нравится, как ты краснеешь.

– Твой возраст здесь ни при чем. Если бы ты любил эту девушку, а она любила тебя, я бы посоветовала вам пожениться. Но, будучи влюбленным, ты просто не стал бы спрашивать мое мнение.

– Возможно, я смогу ее полюбить, Элли. Как ты сказала, она хороша собой, к тому же очень послушна.

– Ох, Пирс! – Элис отложила вышивание и посмотрела ему в глаза. – Неужели любовь так мало для тебя значит?

– Если мне предстоит провести остаток дней бок о бок с женщиной, а ночами лежать с ней в одной постели, то ее внешность волнует меня в первую очередь.

– Тогда это не любовь, – рассердилась она и, взяв иглу, опять принялась за работу.

– А что же? Скажи мне, Элли.

– Физическое влечение. Но для брака этого мало, Пирс. Если ценить только красоту, то что произойдет, когда супруги состарятся? Между ними должны существовать взаимное уважение и симпатия. Люди, соединившие свои жизни, обязаны быть друзьями.

– Вот как? И это все? – спросил он с улыбкой.

– Нет, не все, – тихо возразила она. – Кроме перечисленного, должно быть нечто другое. Нечто такое, чего не выразить словами. Некое волшебство. – Ее голос зазвучал увереннее. – Люди, состоящие в браке, всегда стремятся сделать друг друга счастливыми.

– Ты слишком романтична, Элли. Если бы все руководствовались твоими принципами, в мире обитали бы одни холостяки и старые девы. Вздумай я последовать твоим советам, никогда не найду себе невесту и не обзаведусь наследниками.

Она промолчала, продолжая вышивать. Он допил шоколад и, откинув голову на спинку кресла, закрыл глаза.

– Я знаю, что мне надо сделать – жениться на тебе, Элли. Как тебе моя идея?

– Не говори глупостей, Пирс, – пробормотала она, явно сконфуженная.

Он взглянул на нее с усмешкой, склонив голову набок.

– Прости, я пошутил. Я не стану оскорблять тебя брачным предложением.

– Оскорблять? – Она нахмурилась.

– Я знаю, что ты не захочешь стать женой такого непутевого парня, как я. Тем более после Уэба. Тебе очень трудно без него, Элли?

Она сделала еще один стежок и нарочито аккуратно сложила вышивку.

– Нет. Я стараюсь не думать о прошлом. Мы с Уэбом прожили вместе целых девять лет. Я стремилась к тому, чтобы он был доволен, а он посвятил себя моему счастью. Я не могу вычеркнуть из жизни ни его, ни Николаса, хотя боль от потери все еще остра. Но какой толк убиваться и горевать по утраченному? Мужа и сына не вернешь, а мне надо жить дальше. Придется довольствоваться тем, что осталось.

Пирс посерьезнел.

– У вас с Уэбом была именно такая любовь, какую ты описала? – поинтересовался он.

Помолчав, Элис кивнула.

– Завтра днем я поеду кататься с мисс Борден, – выдержав паузу, сообщил он. – Боюсь, что после вчерашнего вечера в театре, сегодняшнего бала и завтрашней прогулки в парке старик Босли сочтет меня женихом своей племянницы. Что ты об этом думаешь?

– Я не знаю мистера Босли, – уклонилась от прямого ответа Элис. – Но мне кажется, он подождет, пока ты сделаешь мисс Борден официальное предложение. И все же будь осторожен, Пирс, если, конечно, ты не надумал жениться на мисс Борден.

– Я не собираюсь уделять ей больше внимания, чем остальным дамам. Но она призналась мне за ужином, что многочисленные молодые люди, которые вьются вокруг нее, вызывают в ней страх. Она боится, что они придут к ее дяде и пригласят ее на очередной светский раут. Я сказал, что заеду за ней рано утром и повезу на прогулку, опередив других джентльменов. Она заметно обрадовалась. Во всяком случае, подняла свои вечно опущенные глаза и смотрела на меня целую секунду. У меня сложилось впечатление, что она относится ко мне, как к родному отцу.

Элис засмеялась:

– Отец? Ты? Я задам тебе тот же вопрос, который ты недавно задал мне, Пирс. Когда ты в последний раз смотрел на себя в зеркало?

– Неужели все так плохо? – огорчился он. – Ты полагаешь, что твои слуги ворочаются без сна в своих постелях, опасаясь за добродетель хозяйки?

– Вполне возможно. Ты ведешь себя крайне неприлично.

– Но ты не возражаешь против такого поведения? – с надеждой спросил он, вставая с кресла. – Ты ведь знаешь, что со мной ты в полной безопасности.

– Да, – кивнула Элис. – Впрочем, уже слишком поздно – третий час. Спокойной ночи, Пирс.

– Спокойной ночи, Элли. Спасибо за приятный вечер. С тобой мне уютно и спокойно – так было всегда, когда я приходил в гости к вам с Уэбом. Сейчас я вернусь домой и мирно просплю остаток ночи.

Он нагнулся и небрежно поцеловал ее в щеку.

* * *

Когда на следующее утро Элис прибыла на Портмэн-сквер, Брюс по обыкновению пребывал в самом мрачном расположении духа. Вызванный врач констатировал, что Феба и впрямь заболела корью. Она лежала в постели с высокой температурой, у нее болела голова и саднило горло.

– Какая нелепость! – возмущался Брюс. – Сорокалетние женщины не болеют корью.

Он говорил таким тоном, словно подозревал, что врач нарочно поставил неверный диагноз.

– Значит, болеют, – спокойно возразила Элис. – Бедная Феба! Должно быть, она ужасно себя чувствует.

– А ты не подумала о том, как чувствую себя я? Дети еще не совсем поправились, им нужен свежий воздух. Джарвис кутит ночи напролет, проматывая мое состояние у портного и за карточным столом. А Аманде нужна компаньонка. Как я буду справляться со всем этим без Фебы?

Элис не стала говорить, что «Уайтс» <"Уайтс" – старейший лондонский клуб консерваторов, Основан в 1693 г.>, «Брукс» и прочие клубы, которые посещает ее брат, как-нибудь переживут, если он не появится там в течение следующей недели.

– Не волнуйся, Брюс. Я стану ухаживать за Фебой, а Джарвис погуляет с детьми. Как-никак он их старший брат. А что касается Аманды, то ей не повредит недельку посидеть дома.

– Феба никогда не поправится. Она пылает в лихорадке и переживает за Аманду.

Элис вздохнула. Она догадывалась, к чему клонит брат.

– У нас нет выбора, – заявил он. – Тебе придется самой водить Аманду на светские рауты, Элис. В конце концов, ты вдова, хоть и молодая. Из тебя получится респектабельная компаньонка.

Элис промолчала. Вообще-то она надеялась вернуться в Бат на этой неделе и совсем не горела желанием посещать различные светские сборища. Однако Брюс прав: раз она вдова, значит, ей полагается помогать семье брата. Во всяком случае, у нее не может быть никаких других дел.

– Ладно, я поезжу с ней пару дней, – согласилась Элис. – А потом, возможно, нам удастся договориться с родителями какой-нибудь из подруг Аманды, и они будут брать ее с собой.

– Я не хочу причинять неудобство чужим людям, – заявил Брюс. – Не представляю, что заставило тебя предложить подобную чепуху, сестрица. Я прошу одного – чтобы ты надела нарядное платье и наслаждалась жизнью. Можно подумать, я требую от тебя непосильной жертвы.

– Я навещу Фебу, а лотом поднимусь к Аманде и спрошу, какие у нее планы на сегодня.

Выяснилось, что Аманда собирается днем прогуляться в парке с подругой, мать которой не может их сопровождать, а вечером в доме леди Уингем состоится концерт для избранного круга. Ну что ж, решила Элис, прекрасная возможность подышать свежим воздухом и насладиться хорошей музыкой. Слава Богу, сегодня не придется танцевать.

Правда, Пирс тоже собирался сегодня прогуляться в Гайд-парке. Ничего страшного. Они увидятся лишь мельком – ведь ему придется развлекать мисс Борден. Элис очень сомневалась, что он придет на концерт. Когда-то ему нравилось слушать, как она играет на рояле в Чандлосе, но он терпеть не мог пения.

Она отнюдь не горела желанием встречаться с Пирсом. Ей хотелось вернуться домой, к размеренной, скучной и уютной жизни в Бате. Угораздило же Фебу заболеть корью!

Пирс спросил, трудно ли ей жить без Уэба. Она совершенно искренне ответила на этот вопрос. Да, сначала было чрезвычайно трудно. Первые несколько месяцев ее сознание отказывалось воспринимать горькую правду. Она по-прежнему запоминала анекдоты, чтобы потом рассказать их мужу, а когда у нее возникали проблемы, невольно хотела с ним посоветоваться. Но реальность взяла свое. Прошло время, Элис научилась держать себя в руках и не давать людям повода для жалости и сочувствия.

Конечно, ей было безумно тяжело уезжать из Чандлоса, покидать тамошнее окружение, к которому она успела привыкнуть. Однако она на удивление легко приспособилась к жизни в Бате и полюбила этот город, довольствуясь несколькими друзьями и знакомыми, весьма приятными людьми.

Теперь же в ней проснулись новые чувства. Она всегда восхищалась столицей, хоть Уэб не любил проводить здесь много времени. Побывав в лондонском театре и на лондонском балу, Элис вновь ощутила себя молоденькой девушкой.

Ей хотелось остаться, окунуться в гущу столичной жизни. По счастью, обстоятельства этому благоприятствовали. Сама того не желая, она познакомилась со сливками высшего общества и вынуждена была провести несколько дней в водовороте светских развлечений.

Но это было не единственной причиной. Заветная мечта, давняя, полузабытая, неожиданно вернулась, причиняя Элис прежнюю боль.

Пирс. Этот мужчина не давал ей покоя. На протяжении нескольких дней ей приходилось наблюдать, как он ухаживает за молодыми девушками, улыбается, очаровывает их, пытаясь выбрать себе невесту. Мало того, он обсуждал с ней свой выбор и спрашивал ее мнение.

Она не выходила из роли верной подруги, благосклонно выслушивая его рассуждения и смеясь над его остротами. Он оказывал ей знаки внимания, которые могли бы показаться неприличными, если бы не их статус старых друзей. Она знала, что ей ничего не грозит, даже когда он обнимал ее за талию и целовал в щеку: это было выражением братской любви.

Она в упоении танцевала с ним вальс, чувствуя тепло его тела и вдыхая аромат его туалетной воды.

Он уже просил ее совета по поводу выбранной им невесты, и она как могла отговорила его от скоропалительной женитьбы на девушке, которая не принесет ему счастья. Но поиски продолжались, и, в конце концов, он наверняка найдет себе подходящую пару. Если это случится, ей придется его поощрить.

Она никогда не посмотрит ему прямо в глаза и не скажет:

– Выбери меня, Пирс. Пожалуйста! Возможно, она еще не утратила молодость и красоту. К тому же ее положение в свете стало более прочным, чем когда она была всего лишь Элис Карпентер, дочерью приходского священника. Но она не станет предлагать себя Пирсу в качестве невесты, потому что слишком высоко ценит их дружбу.

Эта дружба приносила Элис много страданий, но потерять ее было бы равносильно смерти.

С пятнадцати лет Элис пыталась взрастить дружбу там, где вопреки всем законам логики расцветала любовь. Целых четырнадцать лет она хранила эту любовь в самых потаенных уголках души. Уэб ни о чем не догадывался. Она давно избавилась от угрызений совести и тщетных попыток искоренить свое чувство. Она питала симпатию к своему законному супругу, и этого казалось достаточно.

То, что она любила его лучшего друга, ничуть не повредило Уэбу. Напротив, Элис старалась во всем угодить мужу, невольно чувствуя себя виноватой. Она была очень привязана к Уэбу. В их браке имелись все составляющие, которые она перечисляла Пирсу вчера вечером. Не хватало лишь одной, последней субстанции – некоего волшебства, которое она ощущала при встречах с Пирсом.

Элис весьма дорожила обществом этого человека и все же невольно рвалась в скучный провинциальный Бат, стремясь убежать от самой себя.

После ленча она посадила Мэри и Ричарда в ландо и отправила их кататься с Джарвисом, а сама вернулась на Кавендиш-сквер, чтобы переодеться для прогулки по парку.

* * *

Когда мистер Уэстхейвен заехал за Кассандрой, мистера Босли не оказалось дома. Пирс был разочарован. Ему хотелось развлечься, еще раз послушав рассуждения простодушного рыботорговца о его богатстве, о тех методах, которыми он добился этого богатства, и о надеждах, питаемых им в отношении мисс Борден.