Черт.

Он здесь. С его идеальными скулами и волосами, которые никогда не выглядят взъерошенными — даже когда так и есть. Он находится лицом ко мне, его глаза закрыты. Он, безусловно, спит, но ухмылка на его лице определенно точно дает мне понять, что произошедшее вчера вечером точно не сон.

На точеном силуэте его подбородка я вижу оранжево-голубой отблеск восходящего солнца.

Черт возьми! Сегодня — день благотворительного мероприятия! Из всех моментов в жизни, чтобы так накосячить и обеспечить себе кучу неприятностей, ты, Лиззи, конечно же, выбрала самое неподходящее время.

Двигаясь осторожно, я переворачиваюсь и встаю с постели. Стараюсь действовать как можно тише — это не так уж сложно, учитывая, что я абсолютно голая и даже не прикрыта простыней.

На цыпочках выхожу из спальни и направляюсь в гостиную. Чувствую себя сумасшедшей, и, вероятно, выгляжу смешно, но пока меня никто не видит, мне плевать. Я нахожу свою одежду и надеваю все, за исключением трусиков и лифчика — уверена, Джакс будет рад добавить их в свою коллекцию.

Да благословит Бог архитектурный талант Джакса, поскольку входная дверь бесшумно открывается и закрывается без особых усилий, и я бегу босиком по гравию к своей машине. Ключ все еще в замке зажигания, словно знал, что мне понадобится совершить побег. Несколько секунд спустя я мчусь оттуда в сторону дома, увеличивая скорость, словно если буду ехать достаточно быстро, то оставлю свои проблемы позади.

Черта с два!

Прямо сейчас моя самая большая проблема гораздо больше, чем огромное благотворительное мероприятие, на которое прибудет почти тысяча человек и которое у меня под контролем (как уверен мой босс); больше, чем мой уход со свидания с хорошим парнем, который мил и добр ко мне, ради того, чтобы трахнуть Джакса. Самая большая проблема сейчас в том, что я чувствую себя чертовски превосходно.

Мне хотелось бы чувствовать себя мерзкой и ничтожной из-за того, что я только что совершила. Мне хотелось бы, чтобы я чувствовала себя виноватой и раскаивающейся. Мне бы хотелось чувствовать себя превосходно из-за слов Джеймса, что он очень меня уважает. Мне бы хотелось, чтобы я не совершала всего этого, ведь абсолютно понятно, что для меня это плохо.

Это было бы так легко. Джакс заставляет меня чувствовать себя так хорошо, такой живой. Он все делает правильно — в подходящее время и в подходящем месте. Но он делал все то же самое с тысячей женщин до меня — и, вероятно, продолжает делать с несколькими тысячами после.

Почему я убежала от Джеймса? Разве он не все, чего я хочу? Порядочный, красивый парень со стабильной работой и большим сердцем, который уважает женщин и будет делать все для меня — разве не этого желают большинство женщин? Тогда почему я воспринимаю все как трудности?

Мой мозг прокручивает столько вариантов, что я думаю об этом всю дорогу и даже не замечаю, как вхожу в свою квартиру. Я хлопаю дверью и прислоняюсь к ней, словно какой-то монстр гонится за мной. Прекрасно понимаю, что хлопанье дверью не спасет, ибо я сама для себя монстр, упорно преследующий и гоняющий саму себя по кругу до головокружения. Я снимаю одежду (что не составляет труда, поскольку Джакс оторвал большинство пуговиц на моей блузке, срывая ее с меня) и мысленно составляю график на сегодняшний день. Душ, завтрак, деловой, но все же привлекательный наряд, составление распорядка на оставшуюся часть дня, а затем работа.

Я запрыгиваю в душ и пытаюсь сконцентрироваться, но это подобно вождению автомобиля по лесу на скорости двухсот километров в час. Так что вместо этого я с остервенением мою волосы, словно пытаюсь смыть беспорядочные мысли, не имеющие никакого отношения к работе.

— А разве не всегда так? — говорю вслух, как будто надеясь, что кто-то окажется в ванной и даст мне совет. — Хорошие вещи ощущаются плохо, а плохие наоборот хорошо. Именно поэтому сидеть на диетах так тяжко. Именно поэтому я никогда не посещаю торговые центры в день зарплаты. Именно поэтому я вынуждена напоминать себе о тренировках по воскресеньям. Чувствовать себя хорошо — это явный признак того, что ты натворил что-то плохое, и, исходя из этого, Джакс — очень, очень плохое.

Выйдя из душа, я мельком смотрю на себя в зеркало. Следы от зубов красуются вокруг моего левого соска — настолько четкие, что вам не нужно быть дантистом, чтобы идентифицировать их принадлежность Джаксу.

— Великолепно. Метка дьявола. Во всяком случае, Джакс знает, как оставлять свои отметки.

Начиная одеваться, я уже чувствую себя почти нормально. Все свои мысли, касающееся личной жизни, я собираю в кучу, затолкав их в вымышленный ящик для носков, и решаю вернуться к этому, когда у меня появится время, ясность ума и терпение — и это явно не сейчас. В данный момент я могу справиться лишь с одним беспорядком — мне нужно разобраться с тем, что мой босс и вся компания рассчитывают на меня, надеясь, что я преодолею все трудности. Сконцентрируйся, Лиззи. Позже у тебя будет время для размышлений. Переживи этот день, а затем все будет намного проще.

Вот что я говорю себе каждый раз. Реальность, кажется, решила, что маленькая Лиззи еще совсем не готова.

Звонит телефон, и я отвечаю на него так быстро, что даже не смотрю на имя, высветившееся на экране. Если бы я все-таки взглянула, то, вероятно, вообще не ответила бы на звонок.

— Привет, МакФлай.

Черт.

— Привет, — говорю я, изо всех сил наполняя свой голос таким притворным энтузиазмом, что чувствую себя порноактрисой.

— Гхм… по поводу прошлого вечера…

— Да, об этом, Джеймс… мне есть, что тебе сказать…

— Нет. Я — единственный, кому следует принести извинения…

— На самом деле, Джеймс, это моя…

— Я вел себя слишком грубо. Слишком напористо. Я прекрасно понимаю. Просто… просто ты выглядела такой красивой. Мне жаль, что у тебя сложилось неверное впечатление. Я не знаю, что на меня нашло. Думаю, я слишком много выпил… того дешевого вина, точно! Послушай, просто дай мне еще один шанс доказать тебе, что меня интересует не твое тело, Лиззи.

Внезапно я задаюсь вопросом, а не является ли Джеймс тем, кто создает трудности. Столько наивности, но в то же время он так слеп и глуп. Если Джеймс считает, что я убежала от него вчера из-за того, что он проявил напористость, то не представляю, как смогу объяснить ему, что он неправ. И когда ты понимаешь, что у тебя нет желания объяснять свои чувства тому, с кем вроде как находишься в отношениях, то, скорее всего, у вас ничего не получится. Я знаю это.

— Ты не был слишком груб или напорист, Джеймс, — говорю я, мой голос звучит серьезно и решительно. — Если это вообще можно воспринимать как напористость, Джеймс. Как думаешь, чего я хотела?

Джеймс слегка смеется, но прямо сейчас я не в настроении для глупостей.

— Я никогда не умел предугадывать, чего хотят женщины. Ни один мужчина не может!

Я отодвигаю на задний план мысли о том, кто полностью опровергает это заявление — в последние дни его лицо слишком часто предстает у меня перед глазами.

— Я хотела… нет подожди, я нуждалась в том, чтобы ты трахнул меня. Но ты этого не сделал. Мы на разных волнах, и это моя вина. Я пыталась стать той, кем не являюсь. Кем-то, кем думала должна быть просто потому, что ты мне нравился.

Я слышу, как Джеймс дышит на другом конце линии — несомненно, он до сих пор в шоке от слова «трахнул».

— Я… не знал…

— Ты никогда не будешь знать, Джеймс. Ты милый, добрый и нежный. А я… ну, я не такая. И, вероятно, никогда не буду, — как же хорошо произнести эти слова, наконец-то иметь возможность сказать правду, и я нисколько не сожалею об этом.

Джеймс тяжело вздыхает от удивления.

— Ты говоришь… говоришь мне, что все… кончено?

— Я говорю тебе, что для меня это в действительности никогда и не начиналось. Мне жаль, Джеймс. Прощай.

Я вешаю трубку и сажусь на кровать, переводя дух и обхватив голову руками, чтобы унять головокружение. Полагаю, с одной проблемой покончено.


***

Хотя я одета как умная, уверенная в себе женщина, знающая, что она делает, я затрачиваю на работе столько умственных усилий, производя расчеты и рассматривая больше перспектив, чем военный стратег. Я отправляю стажера принести мне очередную порцию двойного латте-эспрессо и заставляю двух членов команды в точности рассказать план работы и перечислить всех вовлеченных в это мероприятие людей, проверив все, как минимум, три раза. Да, я еще та стерва, но если и существует один день, когда мне официально разрешено ею быть, то сегодня определенно он. Позже у меня будет время для извинений.

Я должна чувствовать себя хуже в отношении Джеймса — намного хуже — но правда заключается в том, что прямо сейчас у меня слишком много других забот, чтобы переживать еще и по этому поводу. И, возможно, какая-то часть меня испытывает облегчение оттого, что все закончилось.

Я так увлеклась печатанием текста подтверждающих приглашений и их отправкой, что едва замечаю нависшую как темное облако тишину в офисе, обычно полном разговоров. Я игнорирую это, но когда до меня доносятся приглушенные голоса и подавляемые вздохи, то поворачиваюсь, ожидая увидеть за окном какую-нибудь надвигающуюся на нас серьезную катастрофу.

Вместо этого всеобщее внимание сконцентрировано на входе в офис, где, засунув руки в карманы, стоит мужчина. Джакс.

Я замечаю около полудюжины самых уверенных девушек, непринужденно направляющихся в его сторону. Он одаривает их своей улыбкой и что-то говорит, отчего они смеются. Каким-то образом ему удается отвести от них взгляд и увидеть меня. Он указывает девушкам на меня, и ему приходится практически отбиваться от них, словно от банды грабителей.

Я встаю и направляюсь к нему.

— Что происходит? — спрашиваю я громким шепотом.

— Я хочу поговорить с тобой, — отвечает Джакс, беря меня за руку и выводя из офиса. Я дергаюсь и отступаю обратно, говоря ему, что у нас будет достаточно времени для разговоров, как только я покончу с самым грандиозным мероприятием за всю свою карьеру, но то, как все смотрят на нас и решительный взгляд Джакса заставляет меня передумать.

Мы выходим в коридор, и я оглядываюсь на стоящих позади женщин, которые таращатся на нас сквозь стеклянные двери. Я отхожу чуть дальше, покидая поле их зрения, скрещиваю руки на груди и смотрю на Джакса с выражением нетерпения — надеюсь, он это понимает.

— Сейчас не самое лучшее время, Джакс. Поверь, я тоже хотела бы поговорить, но, вспомни, сегодня у меня мероприятие. Если ты думаешь, что я склонюсь к быстрому перепиху в туалете или воссозданию прошлой ночи на заднем сиденье твоего автомобиля, то ты ошибаешься. Просто нет. Я стерва сегодня для всех. И для тебя в том числе.

Я знаю, что веду себя, как сумасшедшая, но виной тому не только стресс на работе. Это чувство вины за то, что я набросилась на него вчера, и за то, как грубо рассталась с Джеймсом этим утром. А еще меня переполняет разочарование от осознания того, что между мной и Джаксом ничего не может быть, даже если я теперь снова свободна. Вдобавок ко всему, этот самоуверенный взгляд на его лице только еще больше приводит меня в ярость.

Джакс медленно кивает и смотрит в сторону, будто я только что дала ему пощечину.

— Вау, ты, безусловно, хорошо справилась со своей задачей, — говорит он с ухмылкой, которая дает понять, что он шутит. — И у «Феррари» нет задних сидений. Нам пришлось бы заняться этим на капоте.

— Справедливое замечание, — говорю я, пытаясь слегка улыбнуться, но для его шуточек совсем нет настроения, — но я возвращаюсь к работе.

Я пытаюсь прогнать свое раздражение. Все тот же Джакс. Те же подкаты. Он никогда не изменится. Прекрасно знаю, что принимаю все слишком близко к сердцу, но ничего не могу с этим поделать. Сейчас не время.

Я отворачиваюсь и начинаю идти по коридору, но Джакс хватает меня за руку и осторожно притягивает обратно к себе.

— Пожалуйста, подожди, — говорит он с искренней серьезностью в голосе, что чрезвычайно редко в его случае — такое ощущение, что передо мной совсем другой человек. — Я пришел… я думал, что…

Что-то новенькое. Безусловно, новое. Как только я смотрю ему в глаза, то понимаю — Джакс выглядит так, словно пытается быть честным. Или, по крайней мере, пытается это показать. Полагаю, у него столько методов подката, что мне еще даже не выпало шанса лицезреть их все.

— Ну?

— Я хотел сказать… ты мне нравишься, — наконец-то говорит он. Джакс смотрит на меня с умоляющим выражением лица.

Не могу поверить, что он выдернул меня с работы ради того, чтобы поиграть в игры с моим разумом. Неужели он в самом деле ожидает, что я поведусь на это? В конце концов, он сам обучал меня. Кто я? Его личная секс игрушка по вызову? Вот чего я добилась, кинувшись в его объятия вчера?