Вверх по сверкающей лестнице были пять спален, три ванных, не считая хозяйской спальни, к которой прилагалась полностью укомплектованная ванная с джакузи и душем таким огромным, что там вместилась бы семья из десяти человек, внутри со скамейками и несколькими душевыми лейками. Спальня Дьюса выглядела не менее странно.

Все также скудно декорированная, она выглядела совсем не так, как я представляла себе комнату, где спит Дьюс. Длинный платяной шкаф с огромным зеркалом, зовущим покрутиться перед ним, и совпадающий по стилю стул занимали всю стену. Люстра Тиффани слегка покачивалась. У противоположной стены стояли еще два высоких шкафа. Кровать была королевского размера с пологом на четырех столбиках, заправленная черным шелковым постельным бельем с множеством подушек в изголовье.

Я посмотрела на Дьюса, который пожал плечами и выговорил им бывшей жены:

- Выбор Кристин…

Спальня Кэйджа была обычной спальней мальчишки-подростка. Обои потемней, темные шторы, постеры с мотоциклами и голыми женщинами, позирующими на мотоциклах, и украденный дорожный знак висели рядами на стенах. Пол был завален одеждой, кедами, на его кровати был бардак, грязные тарелки были закинуты повыше на шкаф.

Комната Дэнни была самой девичьей из всех девичьих. Все было либо розовое, либо розово-малиновое, и пушистое. В ту же секунду, как я зашла, я почувствовала себя на прогулке в доме Барби и сразу же отступила назад в безопасность.

Когда экскурсия была окончена, Дьюс отвел меня обратно в свою спальню, указал мне на шкаф и сказал распаковывать вещи. Я нахмурилась.

- Я не остаюсь здесь, - сказала я ему, - поэтому и не распаковываюсь.

- Ебаный ад, - простонал он. Схватив меня за руку, он потащил меня в примыкающую к спальне ванную и включил душ. Затем он разделся.

Когда он встал обнаженный, спиной ко мне, я уставилась на татуировку с лицом его жены на руке. Я видела ее раньше, но никогда особо не задумывалась о ней.

До этого момента, пока я не оказалась в ее доме, с ее мужем и ее двумя детьми.

- Ева, не начинай блять, - сказал он, повышая голос. Я прищурилась. Каким образом он всегда знал, о чем я думаю?

Бормоча что-то о сумасшедших женщинах, Дьюс пересек ванную и подтолкнул меня к стене, выложенной керамикой. Он сдернул мою футболку через голову и бросил ее в корзину для грязного белья. Перетряхивала ли его жена эту корзину? Может, тут где-то ее зубная щетка лежит?

Почувствовав руки Дьюса на себе, я моментально отвлеклась от своих размышлений. Рот Дьюса на мне.

- Вот так-то, - промурлыкал он, охватывая мой сосок ртом, - теперь ты здесь, Ева. Собираюсь напомнить блять, где твое место, с этим у меня никаких проблем.

Дьюс бережно перенес меня в душ, его руки сжимали мой зад, он жадно целовал мою шею.

- Блять, - он продолжал мурлыкать мне это, как мантру, снова и снова, - такая охуенно сладкая, - сказал он, не отрываясь от моей шеи, в предвкушении, - охуенно красивая, сладкая, и сумасшедшая, и полностью блять моя.

Я сглотнула.

Полностью блять моя.

Господи, что он делал со мной, какие чувства он дарил мне.

- Этот ребенок, Ева, он мой. Ты поняла?

Я забыла, как дышать.

- Я поняла, - прошептала я.

Его рука исчезла между нами, и он ввел один, затем второй палец в меня. Сжимая его плечи, я отпустила свой разум и отдалась заботе Дьюса, и его пальцам, творившим магию. Отключиться от всего было несложно.

- Теперь ты чувствуешь меня, дорогая? – прорычал он.

Я не ответила. Не могла. Но – да – я чувствовала его. Везде.

☼☼☼

- Ты собираешься уладить все вопросы со своим стариком?

Дьюс был в ванной и чистил зубы, наблюдая, как Ева, закутавшись в полотенце, кусает ногти, выглядя при этом так, будто в любой момент готова сорваться.

На этот случай он установил сигнализацию. Она не знала кодов, так что если она попытается открыть двери или даже гребаное окно, он узнает. И затащит ее задницу обратно в кровать.

- Ты всегда называешь моего папу стариком, - ответила она ему. – Но ты же почти одного с ним возраста.

Она думала, что он стар? Он сплюнул зубную пасту в раковину.

- Что ты хочешь сказать мне, дорогая?

Она пожала плечами.

- Мне просто интересно, когда тебе тоже понадобится Виагра.

Он застыл.

Что?

ЧТО БЛЯТЬ?

Метнув зубную щетку, он вылетел из ванной прямо к ней, положил руки ей на плечи, заставляя ее лечь на спину.

- Разве я не закончил только что с тобой?

Эта сумасшедшая женщина сжимала губы. Она смеялась над ним. Смеялась!

Без лишних разговоров он перевернул ее на живот, схватил и вздернул повыше ее задницу и вошел в нее. Господи, она была влажной. Поймала его на удочку. Он покачал головой. Она была сумасшедшей, равно как и повернутой на сексе.

- Как тебе это, моя маленькая? - проворчал он. – Получила, что хотела?

Тяжело дыша, она отрицательно качнула головой.

- Нет. Думаю, тебе надо двигаться побыстрей.

Его ноздри в гневе раздувались, и он шлепнул ее по заднице.

Она захохотала.

- Еще разок, - хихикала она.

Иисусе.

- Если хочешь этого грубо, придется пообещать мне, что ты останешься и попытаешься устроить все это дерьмо со мной.

Она вывернулась, шлепнулась на спину, раздвигая ноги, открываясь для него. Он вошел в нее снова. Их взгляды пересеклись, и они замерли, не отводя глаз.

- Я обещаю, - прошептала она.

- Хорошо, малыш, - ответил он, - охуенно хорошо.


Шестнадцатая глава


- Я толстая, - захныкала я, уставившись на свой огромный живот.

Дьюс, сидя на краешке кровати и надевая ботинки, посмотрел через плечо.

- Ага.

Я села на кровати, вернее, заерзав из стороны в сторону, едва поднялась.

- Ты только что назвал меня толстой?

- Ага.

Бог ты мой. Невыносимая честность! Ненавижу это!

- Я не толстая! – прикрикнула я на него. – Я почти на восьмом месяце беременности!

Он поднялся и взял дезодорант со шкафа.

- Да, малыш, я знаю. Но ребенок-то не в твоей заднице растет.

У меня отвисла челюсть.

- Ты мою задницу толстой назвал сейчас?

Продолжая собирать свои волосы на затылке, он обернулся.

- Ага.

- Ненавижу тебя! – зло сказала я ему. – Если бы могла сама подняться, то надрала бы тебе задницу!

Он ухмыльнулся.

- Не буду врать, малыш. Твою задницу охуенно разнесло. И это меня совершенно не волнует, потому что у меня для твоей задницы есть две большие сильные руки. Так что все отлично.

Я кинула в него подушку. Смеясь, он выбежал из комнаты.

- Куда ты собрался? – крикнула я.

- В клуб! – входные двери захлопнулись.

Пыхтя, я легла на спину и натянула одеяло на голову. Я так скучала. И это было причиной моей растущей в размере задницы. Дьюс был верен своему слову и прекрасно обо мне заботился… Когда бывал дома, что практически не случалось – ни днями, ни ночами. Два месяца назад у меня начались преждевременные роды, я лежала в госпитале и мне назначили сульфат магния, чтобы тормозить схватки. Это сработало, роды прекратились, но я получила очень строгие инструкции: как можно меньше находиться на ногах, держаться подальше от стрессовых ситуаций и воздерживаться от сексуальных контактов.

После этого Дьюс перестал ночевать дома. Он всегда оставался в клубе, а я не была допущена туда. Дьюс должен был приводить меня лично, но это в итоге так и не случилось ни разу.

Я не глупа. Я понимала, что он спал с другими женщинами. Только вот я не знала, что с этим поделать. Он раскрыл все карты передо мной, сказал, что приложит все усилия, и я обещала, что сделаю то же самое. И я пыталась, но это невероятно трудно – стараться поддерживать отношения с тем, кого никогда нет поблизости.

Несколько раз я была в одном вздохе от того, чтобы высказать все эти вещи прямо ему в лицо, но затем я вспоминала, что он никогда не давал обещания хранить верность и сделать наши отношения единственными для него, он также не обещал, что будет появляться дома регулярно.

Я официально стала Олд Леди. И это было ужасно. Я была жизненно важной частью моего клуба, у меня были такие крепкие связи с моими мальчиками, и от этого я пришла к тому, что имею сейчас. Ни к чему.

Я проводила время с Дэнни, пока она была дома. С Дэнни и с Кэйджем, когда тот оставался дома, а не в клубе, это случалось редко даже в сравнении с его отцом. С ними обоими мои отношения были очень хорошими. С Кэйджем мы стали друзьями, Дэнни уверила себя, что теперь я ее ролевая модель. Мне это показалось плохой затеей, но я промолчала, потому что, если уж честно, эта «плохая затея» была очень милой.

Я могла пользоваться пикапом Дьюса, но здесь некуда было податься. Майлс-сити, штат Монтана, был населен примерно девятью тысячами людей. На нескольких центральных улицах расположились различные магазины и рестораны, вокруг города была пустая земля. Жители этого, казалось, не замечали. Пока на их спинах была одежда, в их животах - еда, а почта исправно работала, они были в полном порядке.

А я нет.

Я родилась и выросла в Нью-Йорке.

Нью-Йорк. Восемь миллионов людей. Самый популярный город в Соединенных Штатах, один из самых известных мегаполисов в мире. Могущественный город, культурная столица, ни в одном городе мира нет такого разнообразия языков, на которых здесь говорят, котел, в котором бурлят бизнес, финансовые структуры, медиа, искусство, мода, научные исследования, технологии, образование и развлечения.

Вздыхая, я свернулась в калачик на своей половине кровати. Я скучала по моему городу. Я скучала по моему отцу, по Ками и Девину. Я скучала по моим мальчикам.

Но я любила Дьюса. И я дала ему обещание.

☼☼☼

Уже стемнело, когда Дьюс заехал в свой гараж. Он заглушил байк и направился в дом. Первым делом кухня, вторым – Ева. Четыре дня его не было дома, он так хотел коснуться ее, что зудело в ладонях. Он не мог трахать ее, что-то там насчет ребенка, но он решал эту проблему – с Мирандой обычно. Но Миранда не была Евой. Ни одна из всех этих шлюх не могла затмить Еву. Он не мог просто находиться рядом с ней, он хотел ее, хотел ее рот, всю ее, сладкую, но и этого было недостаточно. Он хотел чувствовать ее изнутри. Он хотел быть внутри нее с того барбекю у Демонов четырнадцать лет назад.

Ебаный ад, у него был стояк просто от мыслей о Еве.

Эта сука сводила его с ума.

Он схватил пиво и уже занес ногу на первую ступеньку, чтобы подняться наверх, как услышал неугомонное женское хихиканье, моментально заставившее его завестись. Это была ночь накануне школы, и Дэнни после двенадцати должна была уже спать. Ева знала это.

Прищурившись, он свернул налево в гостиную, потом прошел в семейную комнату. Ева, Дэнни и Кэйдж, приклеившиеся к экрану телевизора, уместились втроем на «любовном» диванчике, рассчитанном на двоих. Дэнни забралась на левый край, Кэйдж на правой стороне, а Ева свернулась между ними и частично оперлась на Кэйджа. Его пальцы рассеянно поглаживали волосы Евы, ее рука лежала у него на животе. Темно-синий плед накрывал их троих.

Он уставился на них. Что за хуйня тут происходит?

- Господи! – вскрикнула Дэнни, чуть не упав со своего места. – Она и впрямь собирается обратить его в вампира!

- Быть не может, - сказала Ева. – Она не станет этого делать. Не сможет. Это же ненормально.

- Превратила бы она меня в вампира, - проговорил Кэйдж. – Охуенно горячая штучка.

Ева засмеялась.

- Ты свою жизнь готов отдать за пару приличных сисек, да?

Кэйдж опустил взгляд на Еву и улыбнулся.

- За такие сиськи, как у нее, - да, черт побери. И за твои бы тоже.

Ева фыркнула.

- Свинья, - пробормотала Дэнни.

- Ага.

- Можешь оставаться свиньей, сколько тебе угодно, - сказала Ева, смеясь, - пока ты ежедневно продолжаешь массировать мне ступни, – она довольно вздохнула. – Райские ощущения, Кэйдж.

Ухмылка Кэйджа превратилась в мягкую улыбку.

- Все, что тебе понадобится, красавица.

Его кулаки сжались. Массажирует ее гребаные ноги? Каждый день? Красавица?

- Ха! – воскликнула Ева, шлепнув Дэнни по руке. – Я же говорила, не станет она этого делать.