Джоан пила кофе небольшими глотками и смотрела во двор, усыпанный опавшими осенними листьями. Нужно собрать их. Она знала, что обычно мать нанимала кого-нибудь из соседских мальчишек для этой работы, но мысль выйти наружу и поработать на свежем воздухе самой казалась ей заманчивой.

«Наверное, это из-за того, что я пытаюсь отсрочить время перед работой тут», - тихо произнесла Джоан, допивая кофе и поднимаясь на ноги. Она знала, что пришло время начать. Женщина долила в чашку еще порцию свежего кофе и пошла в свою комнату, чтобы переодеться в джинсы и футболку.

Ее подход к работе был методичным - она начала с верхнего этажа, постепенно спускаясь вниз. Она провела инвентаризацию всего, что было в доме, кроме содержимого комнаты своей матери и закончила почти к закату. То, что она нигде не обнаружила фотографий означало, что они были в шкафу матери, а значит ей все же придется зайти в комнату, которую она так тщательно избегала все это время. Женщина вздохнула, вернулась к лестнице и посмотрела вверх, на закрытую дверь материнской спальни.

«Пора приниматься за дело», - сказала она, заставляя себя подняться по ступенькам. Когда Джоан опустила руку на дверную ручку, то с удивлением обнаружила что та дрожит. Она сжала кулак, пытаясь совладать со своими эмоциями. Комната матери всегда была запретной территорией для нее и судя по всему этот запрет все еще действовал, даже несмотря на смерть, по крайней мере, в ее уме. Джоан тряхнула головой и заставила себя отворить дверь.

Как обычно в комнате было чисто и аккуратно. Ее мать всегда любила порядок, каждая вещь у нее имела свое место. Кровать, в которой она умерла, казалось, была здесь лишней. Постель была убрана и на ней лежал лишь голый матрас. Джоан отвела взгляд, стараясь не пялиться на кровать и сфокусировала внимание на своей задаче. Если фотографии здесь, то они должны быть в шкафу. Она поспешно пересекла комнату и открыла створки шкафа. Она была не готова к ароматам, тут же атаковавшим ее. Шанель № 5. Хозяйственное мыло. И слабый запах пряных трав, которые мать имела обыкновение развешивать в мешочках у задней стенки шкафов. Это были запахи ее матери и на какое-то мгновение женщину захлестнуло оглушительное чувство... чего? Любви? Ностальгии? Потери?

Джоан тряхнула головой.

«Прекрати», - твердо сказала она себе.

В шкафу все было как и в комнате - аккуратно и упорядоченно. Одежда матери висела на пластмассовых вешалках. Коробки с обувью были сложены в одном углу полки, старые шляпные коробки в середине. В другом углу Джоан увидела коробки, которые искала - именно в них мать хранила фотографии. Она отодвинула вещи в сторону и уже собиралась взять коробки в руки, когда ее взгляд вдруг наткнулся на маленький, потрепанный чемоданчик, задвинутый в самый дальний угол шкафа.

Джоан видела этот чемодан всего лишь однажды. Ей тогда только исполнилось пять и уже было далеко за полночь. Она шла в ванную комнату, когда заметила луч света, падающий из приоткрытой двери материнской спальни. Девочка подкралась ближе и заглянула в щель. Тогда она впервые увидела Кэтрин в образе кого-то больше, чем просто матери и Джоан была заворожена представшим перед ней зрелищем.

Несмотря на столь поздний час, мать сидела на кровати все еще полностью одетая. Возле нее лежал раскрытый чемодан. Хотя Джоан не видела того, что было внутри него, но ей показалось, что мать гладила пальцами какой-то сложенный белый материал. Она хотела увидеть что это было, но женщина так и не вытащила его и не взяла в руки. Она только касалась его. Она сидела в таком положении, не двигаясь несколько минут - так долго, что Джоан уже стало скучно и она уже собиралась вернуться в постель. Но затем ее мать скользнула рукой глубже в чемодан и вытащила некий предмет, по форме напоминающий книгу. Джоан плотнее прижалась к щели, наблюдая за тем как мать отвернулась от чемодана и положила только что вынутый из него предмет себе на колени.

Это была шкатулка. Отполированная шкатулка из темного дерева.

Девочка зачарованно смотрела как мать легонько пробежала пальцами по блестящей крышке. Сгорая от любопытства, она с нетерпением ждала, когда же мать откроет ее, чтобы она смогла увидеть что же там внутри. Она нехотя оторвала взгляд от шкатулки и подняла его на лицо матери, когда услышала тихий всхлип. Женщина плакала, но не тем плачем, каким обычно плакала Джоан - разбрызгивая слезы и искривив лицо - лицо ее матери не изменилось ни на йоту, лишь слезы беззвучно капали из ее глаз и сбегали вниз по щекам.

Джоан никогда не видела свою мать в подобном состоянии и сейчас была очень напугана. После долгой паузы, которая показалась девочке вечностью, женщина расстегнула две верхние пуговицы на своей блузке и вытащила маленький серебряный медальон на тонкой цепочке, который всегда носила на груди. Женщина провела по его поверхности большим пальцем, затем откинула крышку и вытащила изнутри крохотный серебряный ключик. Джоан всегда было интересно что было в медальоне и втайне она надеялась, что там была ее фотография. Поначалу она испытала легкое разочарование от того, что ее мать так бережно хранила какой-то ключ, но тут же позабыла о нем. Возможно, - решила она, - настоящее сокровище находится внутри самой шкатулки. Может именно там ее мать хранит все записки, фотографии и рисунки Джоан.

Женщина вложила ключ в замочную скважину, повернула его и глубоко вздохнула, прежде чем поднять крышку и отрешенно уставиться вниз. Джоан переводила взгляд с лица матери на шкатулку и обратно. Теперь ее мать плакала еще сильнее и Джоан шагнула ближе в надежде увидеть что же являлось причиной того, что так расстраивало ее мать. Половица под ее ногой скрипнула.

Мать резко вскинула голову, ее глаза были опухшими и покрасневшими. Джоан замерла, пригвозденная к полу рассерженным взглядом матери. Женщина опустила шкатулку на кровать около себя, поднялась и подошла к двери. Джоан почувствовала как сжался желудок и в страхе отшатнулась, девочка разрывалась между желанием успокоить мать и убежать от нее. Она судорожно сглотнула, когда мать протянула руку и захлопнула дверь перед ее лицом.

Звук хлопающей двери эхом раздавался в памяти Джоан пока она пристально разглядывала чемодан. Она подняла его, удивляясь тому насколько легким он был, учитывая то, что его содержимое имело такую власть над ее матерью. Опустив его на пол, женщина вытащила коробки с фотографиями, а затем отнесла все вниз, за обеденный стол.

Джоан стояла скрестив руки на груди. Ее матери больше не было здесь и она не могла остановить ее. Она могла делать все, что захочет. Ее мать умерла. Женщина облизнула пересохшие от волнения губы и несколько долгих мгновений смотрела на чемодан. Она знала, что рано или поздно ей придется открыть его. В этот момент ее желудок недовольно заурчал. Она вдруг вспомнила, что с самого утра ничего не ела.

«Надо перекусить», - сказала она, радуясь тому, что смогла ненадолго отсрочить принятие решения. «А затем я займусь им».

ДЖОАН заперла входную дверь.

«Прекрасный день, правда?»

Она дернулась и обернулась, испуганная внезапно раздавшимся рядом голосом миссис Йоккум. Пожилая женщина сидела на крыльце, закутавшись в теплый мягкий свитер. Ее колени были укрыты шерстяным одеялом.

«Здравствуйте, миссис Йоккум», - поприветствовала ее Джоан. «Действительно, день сегодня великолепный».

«Напоминает мне о том времени, когда я была молода», - вздохнула миссис Йоккум.

Джоан улыбнулась и кивнула в сторону машины. «Я собираюсь съездить в супермаркет. Вам ничего не нужно?»

«Нет, нет. Хотя...» Она улыбнулась. «Мой сын привозит мне еду и все нужное на неделю. Но твоя мама обычно... ну...», - она подняла узловатую руку и жестом поманила Джоан поближе к себе.

Джоан пересекла двор и остановилась у лестницы. Миссис Йоккум наклонилась к ней. Так близко, что Джоан могла видеть катаракту, которая превратила некогда карие глаза миссис Йоккум в темно-мутные.

«Эван Вильямс», - прошептала миссис Йоккум.

Джоан непонимающе нахмурилась. «Кто?»

«Эван Вильямс», - снова повторила миссис Йоккум шепотом. «Блэк Лейбл».

Наконец до Джоан дошло что имеет в виду женщина. Она улыбнулась и облегченно выдохнула. «Ах, да, разумеется».

«Большой», - добавила миссис Йоккум. «Я могла бы съездить и сама, но не хотелось бы вызывать такси только из-за этого. Ты ведь понимаешь, да?»

«Конечно», - кивнула Джоан.

«Твоя мама была очень мила и всегда привозила его мне, когда выезжала в город», - добавила миссис Йоккум.

Джоан тихо фыркнула. «Не думаю, что Кэтрин можно было назвать милой».

«Я знаю, что ты чувствуешь, Джоани», - сказала миссис Йоккум. «Но у нее была трудная жизнь. Она сделала все, что было в ее силах, принимая во внимание все нюансы».

Джоан сжала губы в тонкую линию и кивнула. «Ладно, мне пора. Хочу вернуться прежде чем потемнеет».

Миссис Йоккум кивнула и откинулась на спинку своего кресла. «Если меня не будет на крыльце, значит я в доме. Я оставлю дверь открытой, просто заходи, не стесняйся».

ДВА ЧАСА СПУСТЯ Джоан сидела за обеденным столом своей матери, отодвинув недоеденный багет и пустую тарелку от супа на край стола. Вокруг лежали черно-белые фотографии. Некоторые из них она помнила еще с детства, но большую часть видела впервые.

Она пыталась разложить их по датам и событиям. Вот ее детские фотографии, вот снимки ее дедушек, бабушек и остальных родственников с обеих сторон семьи, и большое количество фотографий людей и мест, которые она никогда не видела. Она отложила снимки родителей и свадебные фотографии отца и теток отдельно.

Джоан внимательно рассматривала знакомые пожелтевшие снимки. Вилма - первая жена Клайда - была простой, но довольно симпатичной девушкой крепкой комплекции и с сильными рабочими руками. У них с Кэтрин были одинаковые глаза. На снимке молодой симпатичный Клайд напряженно стоял позади сидящей на стуле Вилмы, ее руки были сложены на коленях, а ноги скрещены и согнуты, почти запрятаны под стул. На невесте было простое белое платье, с пуговицами, застегивающимися спереди. Светлые волнистые волосы были подстрижены под «пажа» и спадали вниз к ее немного квадратной челюсти.

Джоан улыбнулась и отложила фотографию в сторону.

Следующими были фотографии со свадьбы Джинни. В отличии от студийного портрета с первой женитьбы Клайда эти были сделаны на улице. На первой они стояли рядом, хотя Джинни немного развернулась, так, чтобы показать свое свадебное платье в более выгодном ракурсе. На Клайде был тот же костюм, что и в прошлый раз, только теперь он сидел на нем немного по-другому – более плотно. И хотя лицо жениха было гладко выбрито, все же оно не казалось таким же чистым и юным как раньше. Он выглядел уставшим. Джинни же, наоборот, вся светилась. На ней было белое платье и шляпка с длинной фатой, спускающейся вниз по спине. Кружевной лиф с небольшим вырезом перетекал в свободного покроя платье длиною до середины икры. На ней также были белые чулки и белые туфли. Светлые волосы обрамляли лицо мягкими волнами. Она была прекрасна.

Джоан просмотрела еще несколько снимков и остановилась на том, где собрались все гости свадебной вечеринки. Этот снимок был сделан фотографом с другого ракурса и присутствующие на нем прищурились от бьющего в глаза солнца. Все, кроме Джинни – та счастливо улыбалась в камеру. Рядом с ней стояла Кэтрин, в роли счастливой подружки невесты, но теперь, глядя на эту фотографию Джоан видела, что, скорей всего, ее мать была не особа рада этому событию. Джоан сложила цифры в уме. Кэтрин в то время было лет шестнадцать. Или семнадцать.

Джоан вернулась к стопке фотографий родителей и вдруг поняла, что среди них не было ни одной фотографии с их свадьбы. Она бросила взгляд на чемодан. Может они внутри?

Джоан подняла чемодан за ручку и водрузила его на стол, в очередной раз удивляясь тому насколько он легок. Судя по всему он был достаточно дорогой вещью в свое время, но теперь выглядел старым, изношенным и от него веяло депрессией. Кожаная ручка была сильно потрепана и стерта от времени. В добавку к металлическим защелкам сверху, он застегивался еще и на кожаные ремни. Джоан потратила несколько минут, пытаясь расстегнуть их. Затем, сдавшись, пошла на кухню, и просмотрев несколько ящиков в поисках ножниц, наконец остановила свой выбор на остром кухонном ноже, который вполне сгодился бы для этой работы.

Она вернулась в столовую и перевернув чемодан разрезала один из ремней, игнорируя тот факт, что ее мать была бы в ярости от такого святотатства. Просунув нож под следующий ремень она разрезала и его. Все, что держало чемодан закрытым были тусклые и потертые ремни. Она провела подушечками пальцев по защелкам, затем надавила на них. Они с легкостью распахнулись. Она замерла, сделала глубокий вдох и откинула крышку чемодана.

Изнутри несло нафталином и запахом лежалых вещей. Джоан дважды чихнула и сморщила нос. Внутри лежала аккуратно сложенная женская одежда. Темная юбка и белая блузка, пожелтевшая от времени, лежали поверх других вещей. Она вспомнила ту ночь, когда застала мать гладящей какую-то белую ткань. Вероятно, это была она. Джоан протянула руку и провела ею по блузке. Она была хлопковая. Простого кроя. Женщина вытащила ее из чемодана и распрямила. Блузка была конической формы, с короткими рукавами. Она аккуратно отложила ее в сторону и взяла юбку. Ее пальцы нащупали что-то твердое под ней. Шкатулка.