«Одна из твоих мигреней?»

Кэтрин кивнула. «Я...» Она пожала плечами. «Я находилась в напряжении с того самого момента как получила твое письмо». Она попыталась улыбнуться. Когда Энни не ответила, она встала и подошла к своему чемодану. «Я привезла наши баночки».

Кэтрин чувствовала на себе взгляд Энни пока открывала сумку и доставала стеклянные сосуды. «Странно, что ты такая тихая. Обычно тебя на остановить». Она подошла к маленькому столику, опустила на него сосуды и протянула руку за бутылкой.

«Я сама», - сказала Энни, отвинчивая крышку. Кэтрин видела, что ее руки слегка дрожали, когда она разливала по доброй порции алкоголя в их импровизированные стаканы. Она осторожно поставила бутылку на стол и повернулась к Кэтрин, протягивая ей один из стаканов.

«За что пьем?» - спросила Кэтрин.

Энни пожала плечами. «За... перемены». Она отсалютовала стаканом в сторону Кэтрин и быстро осушила его.

Кэтрин еще не успела сделать глоток, когда Энни налила себе вторую порцию.

«Что?» - спросила Энни, посмотрев на Кэтрин и увидев, что та разглядывает ее.

«Я хочу знать что происходит». Кэтрин опустилась на один из двух стульев. «Я знаю, ты злишься... или злилась. Но почему ты ведешь себя так официально? Я тоже нервничаю, но нам необязательно вести себя так».

«Вообще-то обязательно», - ответила Энни, садясь на стул напротив нее.

«Нет», - глубоко вздохнув, сказала Кэтрин. «Не обязательно. Мы можем все исправить». Она потянулась к руке Энни, но остановила себя на полпути. «То, что произошло на ферме... Я поступила неправильно, я должна была уехать с тобой».

Энни собиралась прервать ее, но Кэтрин подняла руку, останавливая ее. «Нет, мне нужно сказать это. Ты можешь сказать что угодно, когда я закончу, но сейчас позволь мне продолжить». Она набрала в легкие воздуха, затем медленно выдохнула. «Когда ты уехала, я думала моя жизнь закончилась. Ты приняла решение и не дала мне шанса сказать что-нибудь или доказать, что ты ошибаешься. Несмотря на то, что ты думала, я не собиралась оставаться с Клайдом. Но когда ты уехала, у меня не осталось выбора».

Энни смотрела на нее и Кэтрин заставила себя не отвести глаз. «Я была так зла на тебя. Мне было больно. Но никогда, ни на одну секунду, я не переставала любить тебя. Я никогда, с того самого дня, когда впервые увидела тебя, не переставала любить тебя». Она замолчала и снова глубоко вдохнула. «Я ухожу от Клайда. Сегодня. прямо сейчас. Все, что я беру с собой, находится в этом чемодане. Ты все, что я когда-либо хотела и мне плевать, что думают по этому поводу другие. Я хочу построить свою жизнь с тобой».

Кэтрин замолчала, смотря на Энни и пытаясь понять ее реакцию на эти слова. Она с удивлением обнаружила, что Энни выглядела пораженной - так, словно ее ударили обухом по голове. Она взяла ее руки в свои и сплела их пальцы.

«Я говорю это без всякого сомнения. Я отправлюсь с тобой туда, куда ты захочешь - сделаю все, что ты захочешь. Я найду работу. Мы снимем вместе квартиру. Мы будем готовить друг другу завтрак, а по воскресеньям устраивать пикник в парке». Она сжала пальцы Энни и заглянула в ее глаза. «Я люблю тебя и хочу быть с тобой. Только с тобой. Я могу сделать это. Я могу дать тебе то, что тебе нужно, то, чего ты хочешь. Я могу любить тебя так, как ты того заслуживаешь».

Энни сидела раскрыв рот и смотрела на нее в изумлении. Она попыталась что-то сказать, но из горла не выходило ни звука. Она бросила взгляд на их сплетенные руки и до боли сжала пальцы Кэтрин. Затем подняла голову. По ее щекам бежали слезы.

«О, детка». Кэтрин взяла ее в свои руки. «Тссс, не плачь, пожалуйста. В чем дело? Я думала, ты будешь счастлива услышать это. Я думала... В чем дело?»

«Я не могу», - сквозь тяжелые рыдания сказала Энни. «Я приехала, чтобы сказать тебе это. Я ... Ох, Кейт...»

Страх охватил все тело Кэтрин и она вся сжалась, борясь с желанием отстраниться. Ей даже не приходило в голову задать вопрос, ответ на который теперь был очевиден. «Ты встречаешься с кем-то другим».

Энни кивнула, но ничего не сказала.

«Ты встретила ее в Лос-Анджелесе?»

Энни кивнула и шмыгнула носом. «Ее зовут Дорис. Она танцовщица. Вот почему мы возвращаемся в Чикаго».

Глава 23

Лоренс, Канзас, 1997 год

«ЗНАЧИТ, МАМА рассказала вам эту историю?» Джоан с любопытством подалась вперед.

Миссис Йоккум поднесла стакан к губам и осушила его. Опустив стакан на стол, она посмотрела на бутылку "Эван Уильямс".

«Хотите, я принесу ее вам?» - спросила Джоан.

Миссис Йоккум улыбнулась и кивнула. «Думаю, еще один стаканчик мне не повредит. Тем более с этой историей».

«Настолько все сложно, да?» - спросила Джоан, подходя к столу и наливая порцию алкоголя в стакан миссис Йоккум.

«О, должна признаться, так оно и есть», - сказала миссис Йоккум.

Джоан подошла к холодильнику и наполнила свой бокал вином. «Я хочу услышать ее». Она закупорила пустую бутылку и бросила ее в мусорное ведро.

Миссис Йоккум несколько долгих секунд рассматривала янтарную жидкость в своем стакане. «Твоя мама приняла решение оставить твоего отца ради Энни. Единственное, что она не поняла так это то, что Энни хотела повидать ее для того, чтобы навсегда поставить точку в их отношениях и сказать, что все кончено».

«Но я думала, их отношения закончились, когда Энни уехала после окончания войны», - сказала Джоан.

Миссис Йоккум подняла вверх указательный палец. «И да и нет. Энни уехала потому что думала, что твоя мама никогда не уйдет от твоего отца. Энни была человеком, который хотел или все, или ничего. Поэтому когда она решила, что твоя мама не оставит твоего отца, она выбрала ничего. И она продолжила жить дальше».

«У нее появилась другая женщина», - сказала Джоан.

Миссис Йоккум кивнула. «Танцовщица. Дорис».

Джоан тихо повторила это имя. Оно упоминалось в одном из писем матери.

«Вот почему Энни ехала через Канзас-сити», - продолжила миссис Йоккум. «Они жили в Лос-Анджелесе. Дорис не удавалось получить работу в кино, поэтому, когда ей предложили работать на сцене Чикаго, она согласилась. Дело в том, что она была родом из Канзас-сити и они решили заехать в город, чтобы она могла навестить свою семью».

Джоан удивленно откинулась на спинку стула.

Миссис Йоккум поднесла стакан к губам и глотнула виски.

«Значит, Энни переезжала в Чикаго вместе с этой женщиной, Дорис», - сказала Джоан. «И они остановились в Канзас-сити, чтобы она повидалась с семьей, а Энни могла бы... что? Ткнуть Кэтрин в это носом? Поставить жирную точку?»

«Скорее последнее», - сказала миссис Йоккум. «Она сказала, что должна что-то вернуть твоей матери. Но, мне кажется, на самом деле она хотела попрощаться с ней».

«Что она хотела вернуть?» - тут же спросила Джоан.

«Кольцо», - ответила миссис Йоккум. «Кольцо из тигрового глаза, которое Энни купила для твоей матери, когда они жили в Чикаго. Твоя мама увидела его в витрине антикварного магазина, когда они гуляли, и Энни тайком вернулась туда и купила его. Когда твоя мама уехала из Чикаго со своей матерью, она прислала его Энни по почте».

«Почему она не вернула его, когда они были вместе в Биг Спрингс?»

«Почему люди делают то, что делают?» Миссис Йоккум встретилась взглядом с Джоан и пожала плечами. «Может она хотела вручить ей его как некий символ, когда Кейт оставит Клайда. Или, возможно, она понимала, что этого не произойдет и хотела сохранить его как память». Она многозначительно посмотрела на Джоан. «Трудно отпустить то, что ты так сильно любишь, даже если это всего лишь идея».

Джоан заерзала в кресле от проведенной параллели ее собственной жизни. «Значит, она встретилась с мамой, чтобы вернуть ей кольцо и сказать, что все кончено». Она представила разочарование и боль матери, когда та поняла, что было слишком поздно. «И что было потом?»

«Ну, разумеется, твоя мама была раздавлена», - сказала миссис Йоккум. «Она ехала к ней решительно настроенная на новую жизнь, но вместо этого была отослана назад, в старую, без всякой надежды спаси то, что потеряла».

Джоан подняла свой бокал с вином. «Все это очень грустно».

«Да», - кивнула миссис Йоккум. «Но, возможно, теперь тебе понятно, почему твоя мама была такой, какой была».

Джоан пила вино и размышляла над словами миссис Йоккум. Это действительно объясняло многое в поведении матери. Внезапно ее посетила мысль.

«Но вы говорили, что отец узнал о романе». – сказала она. «Вы говорили, что он... что произошло убийство».

«Да». Миссис Йоккум посмотрела на настенные часы.

Джон проследила за ее взглядом и с удивлением обнаружила, что шел уже одиннадцатый час. И хотя она хотела знать больше о том, что случилось, она также понимала, что после такого тяжелого дня и стресса, вызванного аварией Джейсона, миссис Йоккум нуждалась в отдыхе.

«Пожалуй, мне пора уходить».

«Извини, детка», - сказала миссис Йоккум. «Порой я совсем забываю о том, что стара, пока организм не напомнит мне об этом сам».

Джоан улыбнулась. «Может продолжим наш разговор завтра? Я могу отвезти вас в больницу, если вы захотите повидать Джейсона. Я и сама хотела бы с ним встретиться. Прошло уже столько лет с тех пор как мы видились в последний раз».

«Это было бы прекрасно. Уверена, он будет очень этому рад».

Джоан оглядела кухню. «Вам пора ложиться. Может мне сначала прибраться тут? Вы не должны проснуться утром и заниматься всей этой посудой».

«Точно как мать». – засмеялась миссис Йоккум. «Да ну ее, эту посуду. Это совсем не сложно. Я просто ополосну ее сейчас, а утром вымою».

«Тогда я заверну вам лазанью?» - предложила Джоан.

«О нет, не надо», - махнула рукой миссис Йоккум. «Ты должна забрать ее с собой. Я не буду ее есть. Это было угощение, но... возьми ее с собой».

«Хорошо». Джоан взяла свою тарелку, вилку и стакан для сока и отнесла их в мойку. «Тогда, я зайду утром? К десяти - половине одиннадцатого?»

«Отлично», - ответила миссис Йоккум.

ВЕРНУВШИСЬ В ДОМ МАТЕРИ, Джоан опустилась на ступеньки крыльца и уставилась в темную даль улицы. Каково это любить кого-то так сильно, так полно и глубоко, что ты можешь отдать все, ради того, чтобы быть с этим человеком, думала она. Что чувствовала ее мать, когда Энни сообщила ей, что все было кончено? Ей было неприятно, когда Марк прекратил их отношения, но ей не было так уж больно от этого. Да, они планировали оставить своих супругов, но это не было настоящей любовью - такой, которая была у ее матери с Энни. Джоан с болью осознала, что ничто в ее жизни не изменится. Она собиралась оставаться замужем за Люком и дальше вести свою скучную неинтересную жизнь. Тот факт, что она была беременна тоже ничего не менял, так как она даже не думала о том, чтобы сохранить этого ребенка.

Она снова задумалась над тем, почему ее мать не сделала аборт. Ведь даже в пятидесятые годы это не было так уж сложно.

Наказание.

Это слово прозвучало так ясно, словно кто-то поизнес его вслух. Мать родила ее не потому, что хотела ребенка. И осталась в браке без любви не потому, что так было нужно. Оба эти поступка были сделаны в наказание себе. Джоан вдруг поняла, что таким образом мать себя наказывала. Но почему? За то, что любила женщину? После прочтения писем, которые мать написала Энни, она была уверена, что причина была не в этом. За измену? Она покачала головой. Нет. За причинение боли Энни? Возможно, но все указывало на то, что именно Энни была инициатором окончания их отношений. Скорей всего, причина была в убийстве.

Джоан задумчиво глядела вдаль, борясь с искушением вернуться к дому миссис Йоккум, постучать в дверь и потребовать рассказать ей всю историю до конца. Она посмотрела на дом миссис Йоккум. В кухне все еще горел свет и словно почуяв ее мысли, пожилая женщина неожиданно подошла к окну. Джоан знала, что наблюдать нехорошо, но не могла отвести глаз и внимательно смотрела как миссис Йоккум исчезла и снова появилась у окна. Губы пожилой женщины шевелились, словно она с кем-то разговаривала – или с собой. Может, она пела, подумала Джоан, борясь с желанием прокрасться к ее дому и посмотреть с более близкого расстояния.

Она заставила себя отвернуться и подняв голову в небо, начала разглядывать звезды. Они не предлагали ей никаких ответов. Она бросила взгляд на дом миссис Йоккум и чуть не подпрыгнула, увидев, что та стоит у окна и смотрит прямо на нее, силуэт ее миниатюрной фигурки был освещен светом комнаты.

Хотя она не видела лица миссис Йоккум, Джоан подняла руку и помахала ей и после недолгого колебания женщина ответила ей тем же. Они оставались в этом положении несколько секунд, затем Джоан опустила ладони на колени и с легким стоном поднялась на ноги. Когда она подошла к двери своего дома, она обернулась на окно миссис Йоккум. Свет уже был выключен, но Джоан чувствовала что миссис Йоккум все еще стояла там, наблюдая за ней.