Аллегра украдкой взглянула на мужа. Она всегда считала его красивым, но сегодня он был просто ослепителен в белом атласном, вышитом золотом костюме. Его брат, бывший шафером на венчании, выбрал такой же костюм из небесно-голубого атласа, в тон платью Сирены. Лорд Джордж Хантер поднялся, чтобы произнести тост:

— За моего брата Куинтона, имевшего достаточно здравого смысла, чтобы жениться на самой красивой и, нужно признать, самой великодушной девушке во всей Англии. Желаю ему и Аллегре много лет взаимного счастья. Да благословит вас Бог!

Остальные гости с воодушевлением поддержали Джорджа, вздымая хрустальные бокалы с шампанским.

Затем встал сам герцог и пристально посмотрел на свою краснеющую жену.

— За Аллегру, которая принесла удачу моей семье и дала новую жизнь Хантерз-Лейру. Благодарю ее за то, что она согласилась стать моей женой.

Он осушил бокал и нежно поцеловал руку Аллегры.

За длинным завтраком было произнесено немало тостов.

Гости наслаждались яйцами-пашот в сливках и соусе из марсалы, тонко нарезанным розовым деревенским окороком и беконом, свежеиспеченными булочками, только что сбитым маслом и сливовым джемом. Слуги расставляли чаши с овсяной кашей, смешанной со сливками, яблоками, корицей и сахаром, блюда с бифштексами, бараньими отбивными, треской в сливках, с тушенной в белом вине с укропом лососиной на ложе из зеленого салата и ломтиков лимона; здесь были тарелки с печеными яблоками под взбитыми сливками, с вареными грушами, сдобренными мускатным орехом и хересом.

Наконец принесли свадебный торт с фруктами. К тому времени, как гости встали из-за стола, было уже около полудня.

Дождь лил не переставая. Слуги и работники имения перенесли свое пиршество с луга в амбары и сараи. Когда буря немного утихла, новобрачные с друзьями решили их навестить.

Работники пили славный английский эль и сидр за здоровье жениха и невесты и танцевали вместе с господами задорные народные танцы. Возвращаясь домой, Аллегра увидела у дверей выстроившиеся в ряд экипажи: очевидно, друзья и родственники хотели попасть домой засветло. Даже проселочные дороги были небезопасны после захода солнца.

— Какая прекрасная свадьба! — восхитилась Сирена. — Постарайся быть счастливой, Аллегра.

— Я уже счастлива, — убежденно ответила новобрачная.

— Ты знаешь, о чем я, — многозначительно обронила кузина.

— Оставляем вас в уединении на целую неделю, — предупредила молодая графиня Астон, — но потом вы должны непременно нас посетить. До свидания, дорогая!

Она расцеловала Аллегру, подхватила под руку мужа и направилась к двери.

— Вы обязаны приехать в Лондон на зиму, — заявила леди Беллингем, тепло обнимая Аллегру. — Мы прекрасно провели время, милая девочка.

Последовали новые поцелуи, после чего леди Беллингем и ее тихоня муж удалились.

— Увидимся у Юнис, — пообещала Кэролайн на прощание.

— Джордж сказал, что вы самая красивая и великодушная девушка во всей Англии, — застенчиво добавила Мелинда Хантер. — И теперь я знаю почему. — Немного осмелев, она поцеловала невестку. — Спасибо. Без вашей доброты и щедрости мы никогда бы не были счастливы. Желаю вам той же радости в супружеской жизни, что и у нас с Джорджем.

Аллегра вспыхнула.

— Родственники должны помогать друг другу.

— Я присоединяюсь к благодарностям жены, — вторил Джордж, перед тем как распрощаться.

— А что ты сделала? — немедленно поинтересовалась Сирена.

— Потом, милая, — тихо ответила Аллегра.

Сирена кивнула:

— Что же, придется сдержать свое любопытство.

Она весело махнула подруге на прощание и потянула мужа к выходу.

— Ну, дорогая, — вздохнул лорд Морган, — нам тоже пора, Будь хорошей женой своему мужу.

Он коснулся губами лба дочери.

— Да, папа, — послушно шепнула Аллегра.

— Благослови тебя Господь, милое дитя, — поддержала мужа леди Морган. Других слов для падчерицы у нее не нашлось. Слава Богу, все главное было уже сказано.

Новобрачные остались одни в большом холле. Аллегра не совсем понимала, что теперь будет. Идти в спальню слишком рано: напольные часы пробили всего четверть третьего. Слуги сновали взад-вперед, убирая со стола.

— Поедем кататься верхом? — неожиданно спросил герцог.

— В такой дождь? — удивилась Аллегра, сознавая, что ее голос звучит глухо и сдавленно.

— На улице всего лишь моросит, — возразил он.

— Может, сыграем в шахматы?

— Верно! — обрадовался он. — Прекрасное занятие!

— Я велю принести столик в маленькую гостиную. Перкинс! — позвала она проходившего лакея. — Поставьте в маленькой гостиной шахматный столик и принесите фигуры.

Лакей поспешил выполнить распоряжение хозяйки, а Куинтон неловко пробормотал:

— Ты выглядела… выглядишь настоящей герцогиней Седжуик. Блистательная и неотразимая.

— Позвольте, сэр, ответить комплиментом на комплимент.

В этом атласном костюме вы настоящий красавец.

Герцог, неожиданно покраснев, взял ее за руку.

— Пойдем, Аллегра. Мы не играли в шахматы несколько недель, и мне не терпится узнать, успела ли ты отточить свое умение.

— Не терпится узнать, не забыла ли я правила? — съехидничала она. — Готовьтесь защищаться, милорд! Последние Дни я каждый вечер играла с отцом, а он настоящий мастер!

Семейная гостиная была отделана в бледно-голубых, светло-желтых и кремовых тонах. Перкинс поставил столик у камина, между двумя мягкими креслами. Дождавшись, пока госпожа сядет, он вручил ей коробку из черного дерева и слоновой кости, отделанную серебром. Аллегра откинула крышку.

— С вашего разрешения, сэр, я буду играть белыми.

Куинтон согласно кивнул и стал расставлять фигуры. Следующие несколько часов герцог с герцогиней провели, сражаясь друг с другом за шахматной доской. Они сыграли несколько партий, и Куинтону пришлось признать, что силы равны.

За окном продолжала бушевать буря. В комнату тихо вошел лакей, чтобы подбросить дров в камин. Он зажег лампу и свечи: за окном стемнело. Пятая партия закончилась вничью.

— Я накрыл стол в столовой, милорд, — объявил Крофт, входя в гостиную. Часы на каминной полке пробили шесть.

— Боже! Как летит время! — воскликнула Аллегра.

На ужин повар приготовил каплуна, ветчину, пирог с олениной, зеленые бобы, свежий хлеб, масло и сыр. Когда хозяева насытились, появился Крофт с блюдом нарезанных ананасов из оранжереи и сахарными вафлями. Аллегра обожала кислосладкий фрукт и принялась поглощать ананас с почти ребяческой жадностью.

Герцог невольно улыбнулся, но когда последний ломтик ананаса исчез во рту Аллегры, тихо сказал:

— Пора идти наверх, дорогая. Я навещу тебя примерно через час.

Он поднял бокал и медленно пригубил ароматное вино.

Аллегра чуть побледнела, но послушно поднялась, присела и молча удалилась. Ее трясло от страха и предвкушения. Скоро! Скоро она узнает, из-за чего вся эта кутерьма. Но так ли уж ей хочется это знать? Впрочем, ее желания вряд ли принимаются в расчет. По английским законам и заветам Господним жена обязана покориться мужу.

Аллегра легко взбежала по ступенькам и вошла в свои покои, где верная Онор уже поджидала хозяйку.

— Добрый вечер, ваша светлость, — улыбнулась она, приседая. — Позвольте вас раздеть и приготовить ко сну.

Онор вела себя так, словно эта ночь ничем не отличалась от предыдущих: быстро и ловко раздела хозяйку, помогла ей сесть в ванну. Пока она мылась, горничная сновала по комнате, развешивая платье и собирая белье в стирку. Наконец горничная усадила госпожу перед туалетным столиком и принялась вытирать ей ноги.

— Помнишь, Онор, когда я была совсем маленькой, ты все грозилась, что мои пальцы отвалятся, если я не стану их вытирать насухо? А я столько лет тебе верила!

— У приличной дамы не может быть мокрых пальцев, — отмахнулась Онор. — По крайней мере так всегда моя мать говаривала. — Помолчав минутку, она неожиданно сообщила. — Я оставляю у огня тазик с теплой водой и салфетки.

— Это еще зачем? — удивилась Аллегра.

— Позже поймете, — уклончиво бросила Онор и встала.

Она надела на Аллегру шелковую рубашку и старательно завязала белую ленту у выреза.

— Ложитесь, ваша светлость.

Аллегра легла в широкую кровать, с удовольствием вдыхая запах лаванды, которой было надушено белье.

Онор снова присела и, пожелав хозяйке спокойной ночи, поспешила выйти.

Герцогиня Седжуик лежала не двигаясь и наблюдала за игрой огненных отблесков на стенах. За окнами по-прежнему ревела буря: жалобно завывал ветер и буйствовал ливень. Сегодняшний день был незабываемым, сказочным, но теперь настало время встретиться с реальностью, о которой она имела очень смутное представление! Все гости были так счастливы сегодня. За нее, за Куинтона, а особенно счастливы друг с другом. Сирена любит своего Оки. Кэролайн с Адрианом при каждом удобном случае стараются взяться за руки, Юнис и Маркус не сводят друг с друга глаз. Ее собственный отец и мачеха после четырех месяцев супружеской жизни воркуют как голубки. Да что там! Даже леди Беллингем и ее муж, похоже, испытывают друг к другу нечто вроде привязанности.

— Но я не верю в любовь, — пробормотала Аллегра.

Все это иллюзии. Ни женщина, ни мужчина не могут быть верны своим спутникам, разве что в редчайших обстоятельствах.

И тогда боль несправедливо преданного любящего человека может стать для него нестерпимой пыткой. Отец и тетя-мама, как и Беллингемы, уже немолоды. Возможно, именно в таком возрасте любовь, истинная любовь, может посетить супругов. Что же до Сирены, Кэролайн и Юнис… посмотрим, что случится лет через пять. В таком браке, как у Аллегры, обе стороны по крайней мере не испытают разочарований.

Дверь, разделяющая смежные покои новобрачных, тихо открылась, и вошел герцог, скидывая на ходу ночную рубашку из белого полотна. Не успела Аллегра оглянуться, как он лег рядом.

— О Господи! — ахнула она.

— Позволь мне снять этот очаровательный лоскуток, — попросил Куинтон и, прежде чем Аллегра успела возразить, поспешно стянул с нее рубашку и небрежно бросил рядом с кроватью.

— Ну вот, теперь мы равны.

Аллегра молниеносно спрыгнула на пол и, подхватив рубашку, прижала к груди.

— Н-наверное… я не смогу через это пройти, — нервно пролепетала она.

— Что именно ты имеешь в виду? — осведомился он, ложась на подушки. Проклятие, она чертовски соблазнительна!

Но ему следует запастись терпением, пусть даже своевольная плоть уже проявляет интерес к ее восхитительным формам.

— Ошу… ошу… о дьявол, ты понимаешь, о чем я.

— Осуществление брака, — услужливо подсказал он.

— Вот именно! Не могу я этого сделать! — завопила она.

— Ложись в постель, Аллегра! Никто не причинит тебе зла, — спокойно приказал он. — Вполне понятно, что девушка в первую брачную ночь боится, но обещаю, все будет хорошо.

Иди ко мне, не то простудишься.

Он властно протянул ей руку.

Аллегра замерзла, она и сама не понимала, почему ведет себя как капризное дитя.

— Мы должны это сделать… прямо сейчас?

— Не совсем так, моя прелесть, но даю слово, тебе скоро самой захочется узнать, что это такое.

Сейчас он ощущал такую нежность, что ему было все равно, любит ли она его и полюбит ли вообще.

Аллегра уронила на пол рубашку и медленно побрела к кровати. Куинтон молча сжал ее в объятиях, и она, к своему унижению, затрепетала, не в силах встретиться с ним взглядом.

Шелковистая мягкость ее плоти вызвала в нем безумное желание, молнией пронзившее тело. Но Куинтон взял себя в руки. Он овладеет ею нежно, а не грубой силой.

Герцог провел пальцем по ее губам.

— Твой рот создан для поцелуев, дорогая, — прошептал он и в подтверждение своих слов стал ее целовать. Аллегра томно вздохнула, чувствуя восхитительно возбуждающую упругость мужского тела. Его губы были теплыми и обольстительными, и она словно таяла в его объятиях.

«У меня сердце шлюхи, совсем как у матери», — потрясение подумала Аллегра, но не могла не отвечать лаской на ласку. В конце концов, он ее муж, а в супружеской постели нет ничего запретного.

Куинтон поднял голову.

— Взгляни на меня, Аллегра, — попросил он.

— Не могу, — шепнула она. — Мне стыдно. Я еще никогда не была в постели с нагим мужчиной.

Он тихо засмеялся:

— Верю, дорогая, но что поделать? Мы муж и жена. И это наша первая брачная ночь.

Их взгляды наконец встретились. В его глазах промелькнуло что-то непонятное, смущавшее и тревожившее Аллегру.

Но он по крайней мере не терзал ее тела, подобно свирепому, чудовищному зверю.

— Хочешь посмотреть, какой я? — неожиданно спросил он и, прежде чем она успела ответить, откинул покрывало и лег на спину.

Любопытство взяло верх, и Аллегра принялась беззастенчиво изучать стройное тело мужа. Она уже знала, что его плечи и грудь широки, потому что даже одетый он казался настоящим великаном. Торс был покрыт негустой растительностью. Ее взгляд следовал за тонкой линией черных волосков, сбегающей по животу к треугольнику упругих завитков между мускулистыми бедрами. Аллегра тихо охнула, но не смогла отвести взгляда от соблазнительного зрелища.