— Мне очень жаль, мадам, — вздохнула Аллегра.

— Мне тоже, мадемуазель Морган. Я тоскую по сестре, — призналась модистка, но тут же сухо поджала губы.

— Эти платья должны быть готовы к балу у Беллингемов, — напомнила леди Эббот.

— И тот и другой гардероб будут полностью закончены за два дня до бала, — пообещала модистка, — так что юные леди смогут надеть новые дневные платья и гулять по парку вместе с другими девицами.

— О нет! Они не появятся на людях до начала бала, — возразила леди Эббот.

— Ах, какой умный ход! — хмыкнула мадам Поль, взирая на собеседницу с явным уважением. Очевидно, вдовствующая маркиза не так глупа, как кажется на первый взгляд.

Модистка снова усмехнулась.


Верная своему слову, она вовремя прислала в дом лорда Моргана все готовые заказы. Привезла их мадемуазель Франсин, которая, приказав лакеям разгрузить карету и тележку, представила счет мистеру Тренту и невероятно удивилась, получив наличными всю сумму сразу. Обычно долг удавалось вернуть только к концу сезона, а иногда и гораздо позже. Зачастую модистка не отдавала заказчице придворный наряд, чтобы наверняка получить хотя бы часть суммы.

Мадемуазель с широкой улыбкой удалилась, и швейцар позже клялся, что слышал, как она довольно мурлыкала что-то себе под нос.

Аллегра и Сирена с трудом сдерживали волнение. Все было новеньким, с иголочки и таким красивым: дневные и утренние платья, шемизетки из смятого шелка, тонкого полотна и муслина, индийские шали, бархатные плащи, шляпки, дюжина бальных туалетов с туфельками и перчатками в тон, шелковые нижние юбки и чулки, батистовые сорочки. Онор и Дамарис понадобится целый день, чтобы все сложить и развесить.

Леди Эббот посоветовала девушкам хорошенько отдохнуть до бала.

— Как только начнете вести светскую жизнь, у вас совсем не останется времени. Вы уже приглашены на множество балов, карточных вечеров, пикников и утренников. Мистер Трент последнее время только и занимается вашими делами. Вы не находите весьма забавным то обстоятельство, что, хотя никто вас еще не видел, каждый ищет знакомства с вами?

— Меня это пугает, — призналась Аллегра. — Я стала вдруг такой известной только благодаря папиному богатству, и даже будь я уродиной с прыщавым лицом и редкими волосами, все равно имела бы успех у мужчин. Они меня не знают и не желают знать, какова я на самом деле. Просто стараются подцепить богатую наследницу. Возможно ли в таких обстоятельствах найти человека, который любил бы меня, а не мои деньги?

Скорее всего нет. Я должна заключить выгодный брак, только и всего. Но клянусь, что отдам руку тому, кто предложит самую высокую ставку. Однако при этом необходимо, чтобы мы смогли ужиться друг с другом.

— О, Аллегра, что за ужасные слова! — умоляюще прошептала Сирена. Но леди Эббот только вздохнула. Племянница как нельзя точно оценила свое положение.

— Я рада, что ты не питаешь иллюзий, — заметила она. — Однако несмотря ни на что, ты вполне можешь найти хорошего мужа. Очень часто любовь в таких браках приходит позднее, а если нет, думаю, супругам вполне достаточно симпатии и взаимного уважения.

— Какой кошмар! — вскричала Сирена. — Всю жизнь быть связанной только с одним мужчиной! Я этого не переживу!

— Пора стать практичной, дочь моя, — покачала головой леди Эббот. — Как только первый цвет облетит и ты наполнишь детскую своими отпрысками, твой муж скорее всего вернется в Лондон, к любовнице, которую все это время содержал в уютном домике. Таков свет, Сирена. Не все мужчины похожи на твоего дорогого отца или дядю Септимиуса.

Глаза Сирены налились слезами, нижняя губка задрожала, но она ничего не ответила. Что бы там ни твердила ее мать, она найдет человека, который будет вечно ее любить. Но нет смысла спорить. Мать ничего не поймет, да и никогда не понимала!


Настала ночь первого бала, и без четверти десять вечера роскошная карета лорда Моргана подкатила к крыльцу. Из дверей дома показались лорд Морган и Чарлз Трент в бежевых панталонах с серебряными пуговицами, в темных двубортных фраках, открывающих элегантные жилеты, крахмальные жабо сорочек и красиво завязанные шелковые галстуки. Довершали туалет чулки в черно-белую полоску и черные лайковые туфли с серебряными пряжками. За ними следовала леди Эббот в роскошном шелковом платье цвета сливы. Большой напудренный парик украшали белые страусовые перья, посыпанные золотой пыльцой и скрепленные бриллиантовой заколкой.

Последними шли Аллегра и Сирена в новых платьях. Мужчины усадили дам, сели сами, и лошади тронули.

Добравшись до места, они обнаружили длинную очередь экипажей, медленно продвигавшихся к парадному входу. Как только очередная карета останавливалась перед домом, лакеи поспешно открывали дверцу, опускали подножку и помогали седокам спуститься. В вестибюле очередной лакей принимал плащи мужчин и ротонды дам. Аллегра заметила, что хотя дом и красив, но гораздо меньше отцовского.

Поднявшись наверх, они снова увидели длинную цепочку гостей, дожидавшихся, пока о них объявят. Наконец Чарлз наклонился к дворецкому и что-то пробормотал.

— Олимпия, вдовствующая маркиза Роули, леди Сирена Эббот! — прогремел тот и, когда Сирена с матерью вошли в бальную залу, объявил:

— Лорд Септимиус Морган, мисс Морган, мистер Чарлз Трент!

«Черт!» — подумала Аллегра, когда отец проводил ее к гостям, спешившим представиться хозяевам. Неужели она в самом деле здесь?!

Она неожиданно ощутила на себе десятки любопытных взглядов и, поспешно опомнившись, присела.

— Добрый вечер, леди Беллингем!

— Добрый вечер, дорогая, — ответила хозяйка и познакомила ее с мужем, который благосклонно улыбнулся девушке.

— Дочка Пандоры, не так ли? Но судя по всему, больше ваша, чем ее, Септимиус, — откровенно заметил лорд Беллингем.

— Так и есть, — гордо ответил лорд Морган и с поклоном повел Аллегру к тому месту, где стояли леди Эббот и Сирена.

Аллегра не знала, куда смотреть. Бальная зала показалась ей великолепной. Трудно поверить, что в доме таких размеров может быть столь огромное помещение! Отделанная белой с золотом деревянной резьбой в стиле рококо, зала была невероятно роскошной. На потолке сверкали хрустальные с золотом люстры, в которых горели восковые душистые свечи. В дальнем конце виднелась позолоченная галерея в стиле барокко, на которой играли музыканты, одетые в темно-синие бархатные панталоны и такие же фраки. Стены были обтянуты голубой шелковой парчой и увешаны зеркалами. Перед каждым зеркалом стоял позолоченный постамент с большой голубой вазой веджвудского фарфора, полной живых цветов. Паркет был отполирован до блеска. Повсюду стояли бархатные диванчики и позолоченные стульчики с сиденьями, тоже обтянутыми небесно-голубым бархатом. Подняв глаза, Аллегра заметила, что потолок расписан резвящимися херувимами.

Леди Эббот подвела дочь и племянницу к диванчику и велела сесть.

— А теперь, — тихо пояснила она, — подождем, пока пчелы слетятся на цветы, так заманчиво выставленные перед ними.

— Куда ушли папа и Чарлз? — полюбопытствовала Аллегра.

— Пить или играть в карты с другими джентльменами своего возраста. Танцы — занятие по большей части для молодых людей, — с улыбкой ответила тетка.

Аллегра заметила, что сидевшие вокруг маменьки и компаньонки украдкой бросают взгляды в их сторону, стараясь рассмотреть соперниц и убедиться, в самом ли деле они так красивы, как гласит молва.

— Ну, что ты думаешь? — спросил виконт Пикфорд герцога Седжуика.

— Которая из двух? Я пропустил, когда объявляли их имена. Тоненькая блондиночка?

— Нет, брюнетка с большими глазами и надменным поворотом головы. Боже, она и в самом деле ослепительна, Куинт!

Не сомневаюсь, что она с достоинством будет носить ваши фамильные драгоценности!

Герцог рассмеялся:

— Мы еще даже не знакомы! Мне, разумеется, нужна богатая жена, Оки, но мы должны подойти друг другу.

— Пойдем скорее! Вдова и моя мать в юности были подругами. Воспользуемся этим счастливым обстоятельством. Ты получишь наследницу, а я умираю от желания поскорее быть представленным этому восхитительному созданию, младшей дочери вдовы.

— Недаром ты так усердно собирал сплетни с самого нашего приезда в Лондон! — поддел друга герцог. Молодые люди устремились к заветной цели.

— Добрый вечер, леди Эббот, — начал Октавиан Бэрд, вежливо кланяясь. — Я виконт Пикфорд. Насколько мне известно, вы были знакомы с моей матушкой, Лорой Боли, когда еще девочками жили в Херефорде.

— Разумеется! — воскликнула леди Эббот. — Позвольте представить мою племянницу, мисс Аллегру Морган. Аллегра, это виконт Пикфорд. Это моя дочь Сирена.

— А я хочу представить вам своего друга Куинтона Хантера, герцога Седжуика, — продолжал виконт. — Кстати, леди Сирена, у вас осталось место в бальной карточке? Не прибережете для меня танец?

Сирена вспыхнула, делая вид, что рассматривает свою незаполненную карточку.

— По-моему, на третий танец еще никто не претендовал, — пробормотала она, поспешно записывая его имя. — Спасибо за приглашение.

— Нет, это вам спасибо, — галантно ответил виконт.

— Седжуик… — задумчиво выговорила леди Эббот. — Ваш отец — Чарлз Хантер, не так ли? А мать — Ванесса Тарлтон?

— Совершенно верно, леди Эббот.

— Мы с вашей матерью дальние родственницы. У нас общий прадед, знаете ли, хотя не помню, с какой стороны.

— Вот как, мадам? — учтиво отозвался герцог. — Не удостоите ли меня танцем, мисс Морган?

— Увы, ваше сиятельство, — вздохнула девушка, — на моей карточке уже не осталось места. Если в этом сезоне мы встретимся снова, обещаю вам последний танец.

Аллегра слабо улыбнулась, и герцог, ни слова не говоря, отошел вместе с виконтом Пикфордом.

— Ты с ума сошла! — прошипела тетка. — Кроме него, тебя еще никто не приглашал! Пойми, он герцог! Сирена по крайней мере притворилась, что хотя и пользуется успехом, все же оказывает виконту любезность!

— Мне не понравился его взгляд, тетя. Словно я лошадь, а он оценивает мои стати! — пожаловалась Аллегра.

— А если он близорук? — отпарировала тетка. — Остается надеяться, что его не оскорбил такой афронт и он пригласит тебя еще раз. Это все нервы, дорогая. Постарайся успокоиться.

Дамы не замечали, что герцог Седжуик с другого конца залы следит за их оживленной беседой. На его губах играла сардоническая улыбка.

— Она еще не ангажирована ни на один танец, — заметил он другу.

— Как? Сама же сказала, что карточка заполнена! — удивился тот.

— Значит, солгала. Я успел увидеть карточку.

Однако сам он скорее развеселился, нежели оскорбился.

Эта сказочно богатая красавица не слишком знатного происхождения посмела ему отказать! Что ж, она заплатит за это и к тому же поймет, откуда исходит наказание.

Куинтон что-то прошептал Оки. Виконт хмыкнул.

— Ты в самом деле этого хочешь, Куинт?

— Между мной и мисс Морган с самого начала не должно быть недоразумений, Оки, — пояснил герцог.

Аллегра сидела рядом с теткой, тщетно ожидая приглашений. Карточка Сирены скоро заполнилась, но танцы уже начались, а Аллегрой, по-видимому, так никто и не заинтересовался. Она сидела застывшая, как камень, в своем изумительном платье, пока соперницы, куда менее привлекательные и хуже одетые, без устали танцевали. Но когда тетка предложила ей перейти в соседнюю комнату, где был устроен буфет, девушка наотрез отказалась.

— Можешь идти, если хочешь, — отрезала она, высоко держа голову, хотя не знала, куда деваться от стыда.

— Ничего не понимаю! — беспомощно простонала леди Эббот.

— Почему Аллегра не танцует? — возмутилась леди Беллингем, узнав о случившемся.

— Кто-то пустил слух, что ее карточка заполнена, — ответила Сирена, которую очередной кавалер только что подвел к дивану.

— Когда я узнаю, чья мамаша это устроила, — разъяренно воскликнула леди Беллингем, — она сильно об этом пожалеет!

Я ее уничтожу! Какая гнусная жестокость!

Музыканты на галерее заиграли менуэт, последний танец этого вечера. Внезапно перед Аллегрой появился герцог Седжуик и вежливо поклонился: само олицетворение светской учтивости.

— Насколько мне помнится, мисс Морган, это наш танец, — заметил он.

Глаза Аллегры широко распахнулись, но в подобных обстоятельствах она просто не могла ему отказать. Неторопливо встав, она протянула герцогу руку. Ее молчание было красноречивее любых слов.

— Ни пенни в кармане — и все благодаря отцу и деду, — прошептала леди Беллингем, как только пара исчезла среди танцующих. — Правда, мне говорили, что поместье осталось в неприкосновенности, но дом в плохом состоянии. Все же…

Все же думаю, что, захоти Аллегра стать герцогиней, она вполне могла бы его получить. Какой оглушительный успех, Олимпия! Нужно учесть все возможности…

— Но я слышала, что он очень гордится чистотой своего рода, Кларис. Вряд ли Аллегра в этом отношении ему подходит, — усомнилась леди Эббот.