Мэри Бэлоу - Неотразимый

Поэтому утром она собиралась пойти в магазин. София решила зайти за Гертрудой, чтобы та составила ей компанию. Хотя больше всего ей хотелось оставаться в одиночестве дома, она знала, что прогулка на свежем воздухе успокоит ее, стоит только заставить себя выйти на улицу. А непрерывная болтовня Герти, всегда остроумная и интересная, по-своему развлечет ее.

Но когда уже одетая она спускалась вниз, натягивая перчатку, слуга открыл кому-то входную дверь. У нее уже не оставалось времени скрыться в комнате. Увидев визитера, она улыбнулась своей обычной веселой улыбкой:

– Доброе утро, Натаниель.

Он был безупречно одет – голубой облегающий сюртук превосходного покроя, наверняка от Вестона, еще более узкие белоснежные панталоны и сверкающие ботфорты, украшенные белыми кисточками. Он выглядел потрясающе элегантным. Несомненно, это был один из Четырех Всадников Апокалипсиса, этих богоподобных офицеров, которых она втайне обожала, как и все женщины армии Веллингтона.

Прошедшая ночь также казалась совершенно неправдоподобной. Особенно теперь, когда она снова увидела его при свете дня. По его взгляду она поняла, что и он никак не может отделаться от ощущения нереальности произошедшего.

– Софи! – Он поклонился. – Вы собираетесь выйти?

– Ничего, это можно отложить, – сказала она. – Не угодно ли подняться? Сэмюел, будьте так любезны, принесите нам кофе.

– Нет, нет! – Натаниель поднял руку. – Не надо, благодарю вас. Я только что позавтракал, но я был бы вам благодарен, Софи, если бы вы уделили мне несколько минут для разговора.

София не была уверена, ожидала ли сегодня его визита. Скорее она его боялась. Возможно, подсознательное желание избежать встречи с ним и придало ей сил решиться на этот утренний выход. Какое отвращение, должно быть, испытал он сегодня утром, вспоминая, с кем провел ночь, думала она. Вероятно, не меньшее, чем она сама. Ей следовало помнить о своем положении почтенной вдовы и о том, что они с Натаниелем всегда были только друзьями без малейшего намека на флирт. Порядочная женщина сразу должна была сообразить, к чему может привести приглашение на чашку чая в столь поздний час, и с достоинством отказать ему.

Но София не желала себе лгать. Она нисколько не жалела о прошедшей ночи. Ее не мучило чувство вины: в конце концов, ее личная жизнь никого не касается. Она повела его наверх, по дороге стягивая перчатки и развязывая ленты капора. В гостиной София положила их на маленький столик.

– Садитесь, прошу вас, – сказала она, указывая на вчерашнее кресло, где они сидели рядом, и только потом спохватилась.

Но, не замечая ее смущения, Натаниель подошел к окну и остановился там, глядя на улицу. Сцепленные за спиной руки подрагивали. У нее мучительно заныло сердце. Выйди она пятью минутами раньше…

– Мне нет оправдания, Софи, – после некоторого молчания заговорил он. – И любых извинений с моей стороны было бы недостаточно.

Неужели он действительно сожалеет о происшедшем? Да, видимо, сожалеет, но София надеялась, что он хотя бы не скажет об этом. Женщине так нужна хоть какая-то иллюзия, хотя бы одна-единственная за всю жизнь. Не так уж это много…

– Вам нет нужды извиняться, – сказала она, усаживаясь на стул, который вчера был слишком далек от кресла, чтобы он мог ее видеть.

Опустив голову, Натаниель тяжело вздохнул.

– Вы окажете мне честь выйти за меня замуж? – спросил он.

– О нет! – София живо вскочила и, не раздумывая, подошла к нему и положила руку ему на плечо. – Нет, Натаниель, в этом нет необходимости, поверьте мне.

Он не обернулся. Она убрала руку и прижала ее ко рту, заглушая стон.

– Но я соблазнил вас, – сказал он.

– Как ужасно вы называете то, что произошло между нами! – сказала она, огромным усилием воли заставляя себя держаться как обычно. – Вы не совершили ничего предосудительного. Я нахожу, что это было достаточно приятным.

«Достаточно приятным»! Да это было самым потрясающим и счастливым событием за всю ее жизнь!

– Я думала, что и вы такого же мнения. Признаться, не ожидала, что сегодня вы будете так терзаться угрызениями совести.

Натаниель обернулся посмотреть на нее, и, увидев его лицо без единой кровинки, она ободряюще улыбнулась ему.

– Ведь вы мой друг, Софи, – сказал он. – И жена Уолтера. Я и подумать не мог, что способен так непочтительно отнестись к вам.

– Разве друзья не могут иной раз оказаться вместе в постели? – беспечно спросила она, вовсе не ожидая его ответа. – И я не жена Уолтера, Натаниель, а его вдова. Я вдова уже почти три года. Так что это не было прелюбодеянием. Или соблазнением, которого вы так испугались. Если помните, я сама вас пригласила.

– Вы так спокойно и практично рассуждаете, – сказал он. – Впрочем, мне стоило догадаться, что вы именно так все и воспримете. А я опасался, что застану вас глубоко расстроенной и оскорбленной.

Она улыбнулась.

– Какая глупость! – сказала София. – Видите ли, я не женщина свободных нравов, и то, что произошло вчера, в моей жизни случилось впервые. Но я не чувствую себя ни оскорбленной, ни даже просто расстроенной. С какой стати? Это было приятным, даже очень приятным, но отнюдь не катастрофическим событием, после которого необходимо делать предложение и поспешно жениться. – «О, Натаниель, Натаниель!»

– Вы в этом уверены, Софи? – Он испытующе смотрел ей в глаза.

Как только он задал этот вопрос, она поняла, что вопреки всему отчаянно надеялась, что он попросит ее стать его женой, на самом деле желая этого. Как это глупо и наивно с ее стороны!

– Ну разумеется! – Она рассмеялась. – И вряд ли вам когда-либо приходила в голову мысль жениться на мне, Натаниель. А у меня вообще нет намерения выходить замуж за кого бы то ни было. У меня остались воспоминания об Уолтере, этот дом, моя пенсия и круг моих друзей. Так что я совершенно счастлива.

– Я не знаю человека, столь же искреннего и добродушного, как вы, Софи, – сказал он, наклонив голову набок и продолжая пристально ее разглядывать. – Вы действительно довольны своей жизнью?

– Да, – кивнула она, конечно.

Его бледность уступила место обычному цвету лица. Он не умел притворяться. Слишком заметно было испытанное им чувство облегчения.

– Тогда я не буду докучать вам моим предложением, – уже бодрее сказал он. – Но случившееся не отразится на нашей дружбе, правда, Софи? Не хотелось бы думать, что при следующей встрече между нами возникнет неловкость.

– А почему она должна возникнуть? – спросила она. – Мы же сделали все по собственному желанию. Мы с вами свободные, взрослые люди, Натаниель. Нет такого закона, по которому мужчина и женщина перестают быть друзьями после того, как спали друг с другом. Как в таком случае существовали бы браки?

В первый раз он улыбнулся. Своей медленной замечательной улыбкой, которая поработила стольких женщин.

– Если вы так считаете… – Он взглянул на ее перчатки и капор, брошенные на столик. – Могу я сопровождать вас туда, куда вы направляетесь?

Она помедлила. Ей очень хотелось остаться одной, но если она откажет ему, это создаст ту неловкость, которую она только что отмела как вещь, совершенно невозможную между ними.

– Благодарю вас, – сказала она. – Я иду к подруге, которая живет здесь неподалеку, всего через две улицы. Буду благодарна вам, если вы меня проводите.

Она опять надела капор и стала завязывать ленты, повернувшись к нему спиной. И вдруг ей показалась непереносимой мысль, что все закончилось, не успев начаться – ее сказочное сближение с мужчиной, о котором она столько лет и так мучительно-страстно мечтала. Все кончено.

Одна ночь – одна замечательная ночь! – на это она и не надеялась. Но оказалось, что ей этого мало! Было венцом глупости и наивности считать, что одна эта ночь сможет принести ей покой, удовлетворить ее мечтания. Одна ночь с ним – это хуже, чем ни одной.

Повернувшись к нему со своей обычной улыбкой, она взяла его под руку:

– Я готова.

Однако по дороге к Гертруде оба – и София, и Натаниель – чувствовали, что прежняя непринужденность отношений уступила место некоторой скованности и смущению. Они шли почти молча, не зная, о чем говорить, что раньше и представить было невозможно. С отчаяния Натаниель уцепился за спасительную тему погоды – он заметил, что сегодня небо затянуто облаками, что стало холоднее, чем вчера, хотя, слава Богу, сухо, да и ветра почти нет. Не имея возражений против столь точного описания, София только изредка поддакивала ему.

Натаниель только теперь обратил внимание на ее маленький рост – она едва доставала ему до плеча, так что он не мог видеть ее лица, скрытого под полями скромного капора из практичной темной ткани. Он ощущал легкую тяжесть ее руки на своей, но было очень странно видеть своего старого друга Софи, вспоминать, как безмятежно и бережно отнеслась она к нему сегодня утром, и вместе с тем сознавать, что с этой женщиной он провел почти всю прошлую ночь. В его сознании эТи два образа совмещались с трудом.

Ночью, едва очутившись на улице, он сразу же решил, что утром непременно должен вернуться к Софи и выполнить долг чести истинного джентльмена. Нет сомнений, что эта ночь доставила ему небывалое наслаждение и что как женщина Софи понравилась ему больше, чем любая из его прежних женщин. Но мысль о том, что он обязан на ней жениться и как можно скорее, угнетала его, и он проклинал свою неосмотрительность. Но иного выхода из создавшейся ситуации не видел.

Спасибо еще, что Софи отнеслась ко всему со свойственным ей добродушным здравомыслием. Это было очень приятно, сказала она. Милая Софи! Он мог почувствовать себя задетым, если бы не испытывал небывалого облегчения. Очень приятно. Она призналась, что впервые после замужества решилась на подобные отношения с мужчиной, и он ей верил. И она находила это всего лишь очень приятным?!

– А вы изменились, – неожиданно сказала София.

– Вы находите? И в чем же?

– Вы повзрослели, – пояснила она, – как Рекс и Кеннет. А вот Иден – нет, пока еще он по-прежнему мальчишка.

– Потому что я стал степенным сельским сквайром, да, Софи? Потому что возложил на себя обязанность сопровождать своих родственниц во время приемов?

– Нет, – улыбнувшись, возразила она, – потому что больше не считаете приличным платить женщинам за их услуги.

О черт! Как это в характере Софи так просто и прямо напомнить ему о том неприятном моменте на вечере у Рекса.

– Мне следовало бы бросить перчатку в лицо Идена, – заявил он. – Во время войны – это простительно, но в светской гостиной он не имел права говорить подобные вещи в вашем присутствии, Софи.

– Но вы ведь действительно не готовы жениться, разве не так?

Он невольно поморщился, но она не могла этого видеть.

– Я бы с радостью… – начал он.

– О да, я понимаю, – сказала она. – Вы человек чести, Натаниель. Разумеется, вы готовы были жениться на мне, поскольку считали, что обесчестили меня. Но на самом деле вы еще не готовы начать супружескую жизнь, да?

Уж не хочет ли Софи, чтобы он ее убедил? Натаниель не мог этому поверить. Он попытался заглянуть ей в лицо, но она не поднимала головы.

– Итак, вы не хотите жениться, – продолжала она, – и вместе с тем не можете заставить себя пользоваться услугами продажных женщин.

Он остановился.

– Не понимаю, к чему вы клоните, Софи? – требовательно спросил он.

Она подняла на него взгляд и выглядела при этом настолько привычно, что ему невольно подумалось, уж не спит ли он.

– Я знаю, что не отличаюсь красотой, – сказала она, – и даже просто какой-то особой привлекательностью, но надеюсь, все же не полностью ее лишена. Во всяком случае, кажется, вчера ночью вы нашли во мне кое-какие достоинства… И вам, как и мне, доставили удовольствие те несколько часов… Я не ошибаюсь? – При этом она впервые покраснела.

Натаниель не стал делать вид, что не понял ее.

– Софи! – Он нагнулся пониже. – Вы предлагаете себя мне в любовницы?

– Нет, Натаниель, – спокойно возразила она. – Ведь любовница – это содержанка, а я имею собственные средства. Но я нашла это приятным, и, полагаю, вы тоже, поэтому…

– Да? – Он в ожидании поднял брови, машинально отметив, что, к счастью, прохожих нет.

Она не решилась сказать это сразу, но затем взяла себя в руки.

– Вы проведете в городе несколько месяцев и, разумеется, будете очень заняты. Впрочем, как и я. Но время от времени… Может, это и не очень плохая идея… Я так же, как и вы, Натаниель, не стремлюсь к браку. Но… но я обыкновенная женщина с обыкновенными женскими желаниями. По временам я испытываю потребность близости с мужчиной… Не настолько сильную, чтобы искать себе любовника. Но… Но если бы вы пожелали… Если бы это могло решить вашу собственную проблему…

Неожиданно Натаниель все понял, хотя она так и не смогла закончить фразу. За всегда улыбчивым спокойствием Софи не так просто было увидеть более глубокие чувства. Но ведь он сам спросил ее вчера, испытывает ли она желание, жажду страсти, и она призналась, что испытывает, и подтвердила это всей пылкостью ласки.