– Могу поводить тебя по кругу, – пошутил он.

– Ох, не дразни меня, – она криво улыбнулась, осторожно посмотрев на Холта.

Проследив за ее взглядом, Гай помрачнел.

– Думаю, он что-то сказал тебе.

– О чем? – с притворным безразличием спросила Диана, взяв фляжку.

– О нас.

Разве она могла сейчас заявить Гаю, что не было никаких «нас»?

– Он сам тебе сообщил о разговоре?

– Нет. Я просто уверен, что он должен был попытаться настоять на своем. Я уже сказал ему, чтобы он не лез не в свое дело. Наши отношения его не касаются.

– Могу поклясться, ему это не понравилось. – Диана поднесла фляжку ко рту.

Глотнув теплой воды, она закрыла фляжку и перекинула ее ремешок через луку седла. Лошадь, повернувшись, заслонила их от Холта своим корпусом. Гай, воспользовавшись моментом, обнял девушку и привлек ее к себе. В его глазах светилось едва сдерживаемое желание.

– Диана, – простонал он. – Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как я прикасался к тебе.

– Не надо, Гай. – Она смотрела на расстегнутый ворот его рубашки, чтобы не видеть его восторженного лица.

– Мне так хотелось быть с тобой вчера вечером, – пробормотал он.

– Я ведь объясняла тебе, – досадливо напомнила Диана.

– Я знаю, ты должна была ехать на вечеринку с отцом, но мне необходимо было видеть тебя, говорить с тобой. Обнять тебя. А Холт все продолжал загружать меня работой. У меня совсем не оставалось свободного времени. А когда наконец я мог провести с тобой весь вечер, ты уехала. Это стало последней каплей.

– Пойми, ничего нельзя было поделать, – вновь принялась объяснять Диана.

– Да, да, конечно, но все равно-я весь вечер думал о тебе. Я всегда думаю о тебе, но вчера мне было совсем плохо, потому что я остался один, а ты развлекалась с друзьями. Я выпил пива, потом еще и еще. Я стал представлять себе, как ты…

– Гай, перестань! – Она почувствовала, что задыхается от звеневшей в его голосе ревности. Опять ревность! Это становится невыносимо.

– Знаю, – вздохнул он. – Ты не хочешь говорить серьезно. Но я ничего не могу поделать с собой. Я так давно тебя люблю, Диана! Это такое облегчение, что больше не нужно скрывать свои чувства. Только скажи, и я буду кричать об этом с вершины самой высокой горы. Когда ты рядом, я чувствую себя счастливейшим человеком на свете.

– Не говори так.

– Хорошо, хорошо… – Его ладони поглаживали талию Дианы. – Теперь мы вместе, и это главное…

В его тоне появились новые, настойчивые нотки.

– …Когда мы будем устраиваться на ночь, ты разложишь свой спальник рядом с моим? Понятно, что в присутствии Холта и Руби мы ничего не сможем, но для меня так важно просто знать, что ты лежишь рядом. Я…

– Нет, это совершенно невозможно, – сдавленным голосом сказала Диана и высвободилась из его рук. Ее внезапно охватило отчаяние.

– Почему? – Его сбил с толку ее взволнованный тон.

– Ну, неразумно было бы так поступить, – буркнула она.

– В чем дело? – спросил Гай после короткой паузы, и в голосе его послышалась горечь. – Я недостаточно хорош для тебя, да? Ты дочь Майора, а я всего лишь один из неопытных юнцов, работающих на твоего отца?

Диана резко повернулась и пристально посмотрела на него.

– Это не твои слова. Это Холт тебе сказал, и ты поверил. Поэтому и напился вчера вечером, ведь так?

– Нет, нет, я не поверил ему, – замотал головой Гай, избегая взгляда ее пронзительных голубых глаз.

– Но он заставил тебя сомневаться! Ты задумался…

– Забудь о моих словах, – нетерпеливо перебил он. – Я не это хотел сказать.

Диана слишком поздно поняла, что ей следовало бы молчать. Когда она догадалась об унизительных обвинениях Холта, то отреагировала автоматически. И в результате опять позволила Гаю думать, что ее чувства к нему более глубоки, чем это было на самом деле. Проклятие! Даже мысль о Холте действовала на нее, как красная тряпка на быка. Не задумываясь она бросалась в бой.

– Все в порядке, Гай. Считай, что забыла, – сказала она, натянуто улыбаясь.

– Диана, я… – вновь начал он удручавший ее разговор.

– Гай, под твоим седлом сбилась попона, – прервал их разговор Холт. – Лучше бы ты поправил ее, а то к вечеру у лошади будет натерта спина.

Гай замешкался всего на долю секунды.

– Сейчас поправлю, – кивнул он и занялся лошадью.

Когда он наконец оставил ее в покое, Диана немного успокоилась. Но, взглянув на Холта, она увидела металлический блеск в его глазах. Да, этот человек постоянно был озабочен тем, чтобы она проводила как можно меньше времени с Гаем. Это было ясно без слов. Она тут же с вызовом вскинула голову, но Холт, похоже, не обратил на ее движение никакого внимания и пошел к своей лошади.

Десять минут спустя Диана села в седло, и они продолжили преследование. Мили через две всадники выехали на холм, и их взгляду открылась горная долина. Холт остановил лошадь на вершине и достал из седельной сумки футляр с биноклем.

Приставив бинокль к глазам, он принялся медленно осматривать долину. Диана изо всех сил напрягала зрение, но ничего особенного не увидела. Сделав пол-оборота, Холт застыл и стал наводить фокус на заинтересовавший его объект.

– Что там? – насторожившись спросил Руби. Холт, не отрывая взгляда от удаленной точки, передал бинокль Руби.

– Смотри, прямо под той расщелиной в скале.

– Это жеребец? – спросила Диана, которая на таком расстоянии ничего не могла разглядеть.

Прошло несколько секунд, прежде чем Руби что-то ей ответил, и сердце ее замерло в ожидании.

– Точно! – произнес он наконец. – Проклятый белый жеребец! Никогда бы не поверил, если бы не увидел собственными глазами. Вы были правы, Холт. Он выглядит слишком крупным для мустанга. Ростом не меньше пятнадцати ладоней. И осторожный. Смотрит прямо на меня.

– Мы находимся от него с наветренной стороны. Он вполне мог учуять наш запах, – сказал Холт.

– Ты видишь кобыл? – спросил Гай. – Они с ним?

Руби повел биноклем в сторону от жеребца.

– Может, они пасутся в той лощине. Не знаю. Кобыл не видно. О, он движется! Должно быть, не понравился наш запах. Ты только посмотри! Посмотри! – Разволновавшись, он протянул бинокль Холту и, не дожидаясь, пока тот отрегулирует фокус, спросил: – Видишь его?

Диана заметила, как нахмурился лоб Холта.

– В чем дело?

– Иноходец, черт бы его побрал!

– Он бежит иноходью, – объяснил Холт, и в его голосе сквозило удивление.

– Ты тоже это заметил. Черт возьми! – Руби, довольный, хлопнул себя ладонью по бедру. – Я уж думал, что глаза на старости лет обманывают меня. Ну и ну!

Диана впервые видела седовласого ковбоя таким взволнованным.

– Вот это да! Когда наши узнают, то рты пораскрывают от удивления.

– Он скрылся. – Холт опустил бинокль и спрятал его в кожаный футляр. – С ним всего три кобылы. Две наши. Он погнал их в тот дальний каньон.

Взяв поводья, Холт искоса взглянул на Гая.

– Вот и объяснение, почему его следы иногда казались нам такими странными.

– Он действительно иноходец? – нахмурился Гай.

– Да.

– Но как?! Откуда?! – Вопросы Гая очень точно отражали мелькавшие в голове Дианы мысли. – Откуда он взялся?

– Это просто, – заявил Руби. – Разве ты никогда не слышал о Белом Иноходце?

– Нет. – Гай бросил на старого ковбоя недоверчивый взгляд. – Еще сегодня утром ты клялся, что в окрестностях нет ни одного белого жеребца. А теперь заявляешь, что уже слышал про него.

– Не про этого, – быстро возразил Руби. – Я говорил о самом известном диком жеребце. Он жил давно, в девятнадцатом веке. Он был белый как снег, с черными ушами. Легенда гласит, что его грива достигала двух футов, а хвост касался земли. Передвигался он только иноходью и обгонял самую быструю лошадь. Он мог бежать не останавливаясь несколько дней. Этот наш жеребец, наверное, его потомок.

– Похоже на сказку, – фыркнул Гай.

– Это вовсе не сказка, – рассердился Руби. – По крайней мере я ничего не выдумал. Жеребца видели многие. И уж, конечно, не молчали об этом. Даже тот парень, что написал книгу о китах, упоминает в ней и о Белом Иноходце. Если ты ничего о нем не слышал, это не значит, что его не существовало.

– Ладно, ладно, Руби, я тебе верю, не горячись, – уступил Гай.

7

Пересекая долину, они вынуждены были поехать медленнее, чтобы отыскать следы небольшого табуна, который собирались преследовать. До наступления ночи им не удалось настолько приблизиться к четвероногим беглецам, чтобы еще раз их увидеть.

– Я соберу дров для костра, – предложил Гай, когда они спешились, чтобы разбить лагерь.

– Это может сделать Руби, – ответил Холт, направляясь к вьючной лошади. – А ты расседлай и почисть лошадей.

Взгляд его бесстрастных серых глаз остановился на Диане.

– Ты умеешь готовить?

– Я же говорила, что умею, – напомнила она.

– Я помню, что ты говорила, – сухо бросил он.

– Ах, все сомневаетесь! Похоже, сейчас у вас появится шанс все до конца выяснить.

Холт снял тюк со спины лошади и опустил его на землю.

– Провизия здесь. Можешь начинать, – равнодушно произнес он.

Подавив раздражение, Диана принялась доставать продукты и посуду. Руби уже принес достаточно дров. Он разжег костер и отправился за новой охапкой: вечер обещал быть холодным. Диана открыла тушенку и поставила на огонь котелок. Она замешивала тесто для лепешек, когда Руби и Гай, стреножив лошадей на ночь, подошли к костру с седлами в руках.

– Этот жеребец действительно иноходец? – спросил Гай, который все еще был настроен скептически.

– Да, – ответил Холт, принимаясь вытряхивать простыни.

– Хотела бы я на него посмотреть, – заметила Диана.

– Завтра, надеюсь, увидишь, – бесстрастно отозвался Холт. – Скоро будет готов ужин?

– Через несколько минут, – раздраженно ответила Диана. Она просто не могла говорить с Холтом иначе.

– Пахнет вкусно. – Гай счел необходимым выказать свое одобрение.

Диана была уверена, что, учитывая примитивные условия, ужин получился отличным. Подтверждением тому служил быстро опустевший котелок, хотя единственным, кто высказал благодарность вслух, был Гай.


– Я наелся, – заявил он, откинувшись назад и похлопывая себя по животу. – Это было грандиозно, Диана. Разве я не говорил вам, что взять ее с собой поваром – неплохая мысль?

Он демонстративно повернулся к Холту:

– А ты хотел оставить ее дома, чтобы мы с Руби ели твою стряпню. Ты неплохой повар, но такие лепешки, как у нее, у тебя не получаются.

– Спасибо, Гай. Так приятно, когда тебя ценят, – подала голос Диана, когда молчание Холта слишком затянулось.

Гай бросил на нее лукавый взгляд.

– Знаешь пословицу: путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Мое ты уже завоевала, – сказал Гай, и чуть дрожащий голос юноши придал особый смысл его словам.

Холт наклонился вперед, заслонив Гая от Дианы. На щеках его заиграли желваки.

– Кофе остался? – резко спросил он, протягивая свою металлическую кружку.

– Одна чашка точно наберется. – Диана обмотала руку носовым платком, чтобы не обжечься, сняла с огня закопченный котелок и наполнила кружку Холта.

– Можешь вылить остатки мне, – сказал Руби. Он сидел напротив Дианы. Девушка неловко поднялась, обошла вокруг костра и вылила все, кроме гущи, в его чашку. Гай наблюдал за ее осторожными движениями.

– Все еще болит? – сочувственно улыбнулся он.

– Меньше. Но я не жалуюсь. – Последняя фраза, произнесенная совсем другим тоном, предназначалась Холту.

– Садись здесь – я помассирую тебе плечи, – предложил Гай.

– Это приглашение слишком заманчиво, чтобы его можно было отвергнуть. – Проигнорировав пронизывающий взгляд Холта, она уселась перед Гаем, скрестив ноги.

Ладони Гая легли ей на плечи и принялись осторожно разминать затекшие мышцы. От боли и наслаждения с ее губ сорвался тихий вздох. Закрыв глаза, она наклонила голову, и волосы черным водопадом упали ей на лицо. Пальцы Гая творили чудеса с ее измученным телом. Она опять поразилась, какой он чуткий и внимательный.

– М-м, ты будешь прекрасным мужем какой-нибудь девушке, – пробормотала она и тут же пожалела о своих словах. Неизвестно, какие выводы он может сделать. – Жаль, что у меня болят ноги, а не спина.

– Я буду двигаться вниз, – ответил он. Рядом с ними зашевелился Холт. Он подбросил в костер сухую ветку.

– Нам нужны еще дрова, Гай, – резко сказал он.

– Зачем ты посылаешь его? – спросил Руби. – Он не знает, где я нашел то сухое дерево, и будет полночи его искать. Мне легче принести дрова, чем объяснять дорогу. Кажется, ты достаточно умен, Холт, чтобы и самому это сообразить. И будь я проклят, если понимаю, почему ты так поступаешь. Сиди на месте, Гай.

Руби распрямил свое сухопарое тело и поднялся.