– Как ты себя чувствуешь? – спросил он с тревогой в голосе.

– Прекрасно! – Диана почувствовала, что ее ответ прозвучал слишком холодно и неопределенно. Но меньше всего ей хотелось сейчас давать объяснения по поводу собственного самочувствия и расписывать, как и что случилось. – Ты-то как? Не слишком ушибся?

В этот момент некстати подошел Холт и принял у Дианы повод. Увидев язвительную ухмылку на его лице, Диана побледнела от негодования, но промолчала.

– Со мной все в порядке. Просто голова раскалывается да плечо все изодрано. – Гай вытянул руку и поморщился от боли. – Ты, похоже, озябла. Иди поскорее к огню.

Согласившись, что ей действительно холодно, Диана позволила юноше отвести ее к костру. Холт и Руби были в это время заняты тем, что снимали с лошадей седла и понадежнее привязывали их, чтобы спокойно провести хотя бы остаток ночи. Вплоть до их появления Диане пришлось выслушивать рассказ Гая об опасениях и тревогах, которые стали мучить его, когда он узнал, что она вместе с Холтом отправилась на поиски пропавших коней. Кроме того, она вынуждена была развеивать его подозрения, которые, впрочем, были совершенно обоснованными. Гай умолк, только когда мужчины, покончив с делами, подошли к огню.

– Иди сюда, Диана, – приказным тоном обратился к ней Холт. Диана напряглась под пристальным взглядом Гая, который не спускал с нее глаз.

Казалось, что все его улегшиеся было сомнения вновь воскресли с прежней остротой.

– В чем дело? – спросила Диана с тревогой в голосе.

– Хочу посмотреть на твою руку, – сухо напомнил ей Холт и достал футляр с дорожной аптечкой.

– Твою руку? – автоматически повторил за ним Гай. – А что случилось с твоей рукой? Я думал, ты не поранилась.

– Всего-то содрала кожу на локте. – Диана сама уже забыла об этой неприятности, настолько незначительным было это событие в их поездке. – Навряд ли что-то серьезное.

– Во всяком случае, надо промыть и продезинфицировать ссадину, – резонно заметил Холт.

Возразить тут было нечего. Она помедлила несколько мгновений, пока он устраивался поближе к огню, и наконец подошла, встав напротив него на колени и протянув ему руку. Холодными пальцами он равнодушно закатал разорванный рукав ее рубашки. Диана предпочла смотреть на костер, а не на склоненную перед ней темноволосую голову Холта.

Холт обернулся и открыл аптечку.

– Вынь руку из рукава.

Требование его было вполне логично, так как грязные лохмотья разорванной ткани непременно помешали бы обрабатывать ссадину. Хотя Гай и пробурчал при этом что-то недовольное, она покорно расстегнула пуговицы рубашки и высвободила из рукава свою левую руку. В качестве уступки протестующему мычанию Гая Диана запахнула полу на груди, прикрыв наготу, словно Холт меньше Гая был знаком с особенностями ее фигуры.

Холт не подал вида, что заметил ее целомудренный жест. Рукой опытного лекаря он промыл рану и нанес слой обеззараживающей мази. Закончив с этой процедурой, он поднялся и убрал футляр аптечки в седельную сумку. У Дианы осталось ощущение, как после скоротечного медосмотра у случайного врача.

– Спасибо, – холодно поблагодарила она, поддержав атмосферу обезличенности взаимного общения, столь милую сердцу Холта.

Как только Диана привела свою одежду в порядок, Руби подал голос:

– Если бы меня спросили, то я сказал бы, что вам здорово повезло отделаться небольшой царапиной. Езда на лошади в непроглядной тьме обычно грозит гораздо худшими неприятностями. Вообще-то я гроша ломаного не дал бы за успех вашей погони, после того как этот красавец сорвал наших лошадей с места. Мне свободно можно было пощекотать во рту, когда я увидел, что вы и впрямь возвращаетесь с удачей.

– Просто нам действительно повезло, – заключил Холт.

– Повезло? – фыркнул Руби. – Всем нам здорово повезло, что все лошади не разбежались кто куда. Когда мустанг рванул через заграждения, я уже решил, что нам предстоит целая ночь родео с завязанными глазами.

– И никаких признаков предстоящего переполоха не было, – задумчиво проговорил Гай. – Жеребец всех нас застал врасплох. Кто бы мог ожидать от него такого коварства? Он тихо подобрался к завалу и смел его одним махом без всякой подготовки и колебаний. А затем он решил разделаться и с нами. Когда эта туша на меня налетела, я думал, что живым мне не выпутаться. У него хватило ума и на то, чтобы разогнать наших лошадей, с тем чтобы лишить нас возможности броситься за ним в погоню.

– Не стоит приписывать способность к разумным действиям животному, которого природа наделила лишь инстинктами, – хладнокровно парировал Холт. – Мустанг увидел, что из-за завала единственным выходом из пересохшего русла была та дорога, по которой они туда ворвались, так что выбора у него не было. А ты, как и наше сооружение, оказался при этом на его пути. Что касается лошадей, то они просто-напросто были перепуганы всеобщей сумятицей, вот и рванули врассыпную. Никто на них не нападал.

– В ваших словах, безусловно, есть доля истины, – согласился Руби. – Но никогда нельзя быть уверенным, что при необходимости дикая лошадь не станет нападать. Нападет, да еще как! Ведь это просто дьявол на четырех ногах! Вы же сами видели, что он натворил на ранчо Майора.

– Обладая недюжинной силой и скверным характером, этот жеребец не стал отбивать кобыл у другого мустанга. А вместо этого пролез на огороженное ранчо. Не вижу логики вего действиях, учитывая, что в этих горах достаточно диких кобылиц, – заметил Гай.

– Вот-вот, этому должно быть какое-то объяснение, – поддержал его Руби и, зябко поежившись, придвинулся ближе к огню. – Когда я еще мальчишкой участвовал в отлове диких мустангов, опытные старики рассказывали, что не раз видели, как самые матерые и свирепые жеребцы пасутся в гордом одиночестве, не имея при себе ни одной кобылы. Ковбои полагали, что такие мустанги считают, что слишком хороши для обыкновенных кобылиц. Возможно, и этот дикарь тоже из их породы и однажды положил глаз на чистокровных лошадок Майора. Не родился еще такой мустанг, который не уведет за собой при случае домашних лошадей. Такая уж у них натура.

– Больше похоже на сказки, – пренебрежительно усмехнулся Холт, явно издеваясь над ковбойскими байками.

– Я и не говорю, что это научный факт, – принялся оправдываться Руби, – но так мне рассказывали. Я много чего слышал за свою жизнь, всего и не перескажешь. За что купил, за то и продаю. Я же не говорю, что это в Библии так написано.

– Так или не так, а на рассвете мы отправляемся искать кобылиц. Достаточно поразвлеклись и поговорили за ночь, надо постараться немного поспать, – подвел итог дискуссии Холт.

Возражать ему на этот раз не стал никто. Седла были положены вокруг костра и должны были послужить изголовьями для изрядно уставших путешественников. Диана устроилась как можно ближе к теплому дыханию костра, натянув под самый подбородок седельную попону, жесткую от пропитавшего ее лошадиного пота. Она обменялась пожеланиями приятного сна с Руби и Гаем, а молчание Холта восприняла как должное.

Закрыв глаза, Диана добросовестно пыталась заснуть, но никак не могла избавиться от назойливых мыслей, роившихся в переутомленном мозгу. Вскоре Руби захрапел, а равномерное посапывание Гая свидетельствовало о том, что и он провалился в блаженное забытье. Диана по-прежнему продолжала лежать, смежив веки, чувствуя всем своим измученным телом жесткую поверхность пустыни и вздрагивая от свежести ночного воздуха. Сон никак не шел.

Ей послышался шорох, словно кто-то поднялся с неуютного ложа. Диана слегка приоткрыла глаза. Через узкие щелочки она увидела, как Холт поднялся на ноги, бросил несколько сучьев в костер и стоял теперь, опустив руки и задумчиво глядя на огонь. Неверный свет пламени делал еще более рельефным рубленый профиль его лица, глубокие тени залегли на скулах и губах. Казалось, Холт предельно сконцентрировался на каких-то своих потаенных мыслях.

Диана осторожно села, чтобы не помешать его одиночеству. Как ни старалась она не производить шума, все же Холт немедленно повернул голову в ее сторону. Диана решилась подойти.

– Что, тоже не спится? – спросила она тихо, чтобы не потревожить остальных.

– Решил подбросить дров в огонь, – обронил он, не ответив, впрочем, на заданный ею вопрос.

Поплотнее укутавшись в пропахшую конскимпотом попону, Диана решила не обострять ночной разговор.

– Я так и не поблагодарила тебя, ведь ты спас мне жизнь. – А угадав в его быстром взгляде немой вопрос, добавила: – Когда отбросил меня с пути мустанга – я так и не поблагодарила, тебя после этого.

– Разве? – Циничный взгляд, которым он словно раздел ее донага, недвусмысленно выражал его мнение относительно того, что благодарность он получил сполна, хотя и не в устной форме. Диана не смогла сдержать дрожи, пробежавшей по ее телу от столь очевидного унижения.

– Замерзла? – Вопрос был задан в привычно невыразительной манере.

– Естественно. – Краткий и предельно ясный ответ без намека на какое-либо кокетство должен был подчеркнуть отсутствие всякого желания вызвать в мужчине жалость или озабоченность.

– Ты в любой момент можешь устроиться под боком у Гая. Уверен, что он будет счастлив поделиться с тобой собственным теплом.

Слезы навернулись на глаза девушки, слезы боли и злости, смешавшиеся в одно жгучее чувство обиды.

– Как ты можешь предлагать мне теперь своего сына после того, что я тебе позволила? За кого ты меня, в конце концов, принимаешь?! – выдохнула Диана.

– Ты сумела настроить моего сына против меня. Ты действительно хочешь, чтобы я тебе ответил?

– Тогда почему же… тогда, ты и я…

Холт выслушал ее путаное заявление, прекрасно разобравшись в сути так и не прозвучавшего вопроса.

– Не думаю, что у меня и теперь совершенно пропало желание, которое я испытывал, прикрывая тебя от копыт мустанга. – Свои слова он наглядно проиллюстрировал неласковым прикосновением холодных пальцев к шее Дианы, сердце которой при этом похолодело от ужаса. – Ведь одно незаметное движение кисти, и твой позвоночник хрустнул бы, как сухой тростник. Увы, неловкое падение со всяким может случиться. И у меня появился бы неплохой шанс вернуть себе сына…

Но вместо этого он занимался с ней любовью, и теперь Диана отчетливо сознавала, сколь сильно раскаивался он в проявленной слабости. Продолжая, словно парализованная, смотреть в холодные серые глаза Холта, Диана испытывала самый настоящий страх. Его способность полностью контролировать свои эмоции делала его слегка завуалированную угрозу только более зловещей.

– Почему бы тебе не сделать этого прямо сейчас? – Диана все же справилась с собой и решилась принять вызов.

Давление пальцев на ее шее стало заметно более ощутимым, но Диана не отшатнулась и не отвела глаз. Что-то промелькнуло вдруг во взгляде Холта. Циничное удивление? Невольное восхищение? Впечатление было слишком скоротечным, чтобы распознать его природу. Пальцы наконец разжались, и рука его опустилась.

– Ты бы и черту показала язык, если бы он явился к тебе со своей сковородкой, – устало проговорил Холт. – Иди спать, Диана.

Сам он не спеша повернулся и направился к тому месту, где спал, оставив ей небольшой выбор для дальнейших действий, так что в конце концов и она последовала его примеру. Плотно свернувшись калачиком, девушка стала рассеянно смотреть на огонь. Странно, но, похоже, Холт, так или иначе, восхитился ее самообладанием, о наличии которого у себя она прежде как-то не задумывалась.

Спустя час после восхода солнца Руби принялся закидывать тлеющие угли костра песком. Лошади были уже оседланы. Поскольку мерин, на котором все время ехала Диана, продолжал припадать на больную ногу, то передвигаться предстояло на кобыле, что шла у них под поклажей. По своей воле Диана никогда бы так не поступила, но выбор был невелик – идти пешком или же ехать с кем-то на пару в одном седле. Диана предпочла неудобства, связанные с ездой на неоседланной лошади.

– И что мы теперь будем делать? – спросил Гай, взобравшись в седло. – Вернемся к источнику?

– Нет, – решительно заявил Холт. – У нас есть следы мустанга, и, значит, надо немедленно гнаться за табуном.

– И что же, мы так и не вернемся за нашим грузом?! – протестующе воскликнул Гай.

– Мы – нет, это сделает Руби, – ответил ему отец и повернулся к старому ковбою. – Возьмешь с собой мерина Дианы и нагрузишь его так, чтобы не перетруждать его больную ногу. Затем встретимся на…

– Ради всего святого, Холт, – прервал его Гай с негодованием в голосе. – Мы не ели со вчерашнего обеда. Нельзя же отправляться в погоню на пустой желудок. Надо вернуться в наш старый лагерь и хорошенько подкрепиться.

На этот раз Холт ответил не сразу и прежде обвел своих спутников тяжелым взглядом. Диана продолжала молчать, но, очевидно, была согласна с Гаем. Девушка уже начинала испытывать легкое головокружение от подкатывавших приступов голода.