– Может, хотите остановиться в городе, чтобы выпить кофе и перекусить?

– Нет, – покачала головой Диана. – Больше всего мне сейчас хочется поскорее попасть на ранчо.

– Я рад, что вы вернулись домой, – радостно сообщил ей Гай.

– Я тоже, – но в ее голосе бодрости не ощущалось.

Наверное, ей вообще не следовало уезжать, но теперь как-то бессмысленно об этом сожалеть.

– Как дела на ранчо?

– Отлично.

Диана взглянула на него. Жесткий профиль Гая напомнил о его отце.

– Как ваши взаимоотношения с Холтом? – спросила она, вспомнив их прежнюю отчужденность.

– Получше. – Губы молодого человека все же скривились в ироничной усмешке. – Если можно так выразиться, мы постепенно научились терпеть друг друга. Холт очень тяжелый человек. Я никогда не мог определить, что у него на душе и почему он возится со мной. Из чувства вины, наверное.

Диана с трудом представляла, что Холт Мэлори способен чувствовать себя в чем-то виноватым. Внезапно ей расхотелось обсуждать это с Гаем.

– Как Майор?

– Поправляется, – ответил Гай и притормозил перед поворотом.

– То есть как – поправляется?! Что ты имеешь в виду?! – нахмурилась Диана.

– Разве вы не знали? – он бросил на нее удивленный взгляд. – Пару месяцев назад Майор перенес еще один сильный сердечный приступ.

Холодок пробежал у нее по спине. Она, оцепенев, смотрела на дорогу прямо перед собой.

– Нет, я не знала, – глухо сказала она. – Он ни единым словом не обмолвился о том, что плохо себя чувствует, ни в письмах, ни по телефону. Почему никто не сообщил мне? Это обязанность Холта. Почему он этого не сделал?

– Наверное, думал, что вы знаете. – Гай вовсе не пытался защитить отца, а просто высказывал предположение.

– Два месяца назад… Как раз когда я сообщила Майору, что у нас с Рэндом проблемы, – вслух стала вспоминать Диана.

– Это не имеет к его состоянию никакого отношения. – Кажется, Гай понял, о чем она думает. – Майор просто перетрудился. Во время отела ударили холода, и нам пришлось работать-до упаду, чтобы уменьшить потери.

Диана пыталась заставить себя поверить в версию Гая.

– А как он воспринял известие о нашем с Рэндом разводе?

– Довольно стоически. Конечно, он расстроился, но… – Гай замялся. – Почему вы вышли за него замуж, Диана? – неожиданно спросил он.

– Не знаю, – она пожала плечами и посмотрела в окно. – Мне казалось, что я люблю его. Рэнд был таким красивым, умным, удачливым. Он хотел жениться на мне и понравился Майору. Не знаю, может, мне просто нужно было, чтобы кто-то меня любил.

Долгое время они ехали молча. Шоссе взбиралось в гору, пересекало редкий лесок, состоящий из чахлых сосен, и спускалось в долину, поросшую травой и пестревшую яркими цветами шалфея. Когда они заговорили снова, то уже старательно избегали больных тем.

Примерно через час Гай свернул во двор ранчо и остановился. Диана пристально смотрела на дом, где прошло ее детство. Она надеялась увидеть стоящего на крыльце Майора, который вышел встречать ее, услышав звук приближающегося автомобиля. Нокрыльцо было пустым. Ей стало как-то безнадежно тоскливо.

– Диана?

Гай распахнул дверцу пикапа и ждал, пока она выйдет. Она вылезла из машины, нервно проведя рукой по своей строгого покроя юбке.

– Идите же в дом, – поторопил он, когда Диана в нерешительности остановилась рядом с ним. – Я принесу чемоданы.

Диана вошла. Гай держался шага на два позади нее. Все выглядело точно так же, как в то время, когда она жила здесь. Даже мебель не переставляли. Оглянувшись по сторонам, она почувствовала, как к горлу подкатывается ком. Из коридора, ведущего в кухню, показалась экономка.

– Привет, Софи.

Женщина, казалось, нисколько не постарела.

– Здравствуйте, мисс. Майор отдыхает в своей комнате.

– Как он?

– Хорошо, но доктор настаивает, чтобы он утром и днем проводил пару часов в постели, – объяснила Софи. – Идите к нему.

Экономка взглянула на Гая, стоявшего на пороге с чемоданами в руках.

– Я покажу Гаю, куда отнести ваши вещи. Только теперь Диана поняла, что побаивается встречи с Майором. Она чувствовала себя блудной дочерью, которая вернулась домой и не знает, как ее встретят. Девушка беспомощно взглянула на Гая, который весь последний час словами и даже просто своим молчанием приободрял ее.

– Идите, – улыбнулся он. – Увидимся за ленчем.

– Спасибо, что встретил меня в аэропорту, – поблагодарила Диана и поспешила пройти к отцу, пока не улетучились последние остатки ее мужества.

Дверь была закрыта, и она постучала. В ответ твердый мужской голос пригласил ее войти. Майор, полностью одетый, лежал на застеленной кровати поверх покрывала.

– Диана, – улыбнулся он. – Мне показалось, что я слышал звук подъехавшей машины, и подумал, что это, должно быть, ты.

Он не сделал попытки встать с кровати при появлении дочери.

– Здравствуй, отец, – Диана порывисто склонилась к отцу и поцеловала его в щеку. – Как ты?

– Прекрасно! – он ободряюще похлопал ее по руке. Диана видела, что болезнь наложила свой отпечаток на этого полного жизненной энергии человека. Он похудел, хотя оставался еще физически крепким. У него был землистый цвет лица, а волосы стали совсем седыми. Ее горло сжали спазмы.

– Прости, что не встретил тебя в аэропорту, – он скорчил кислую гримасу. – Мне было велено отдыхать. Не так-то просто подчиняться приказам, когда привык только их отдавать.

Его по-прежнему проницательные глаза пристально рассматривали дочь.

– А вот что я действительно хочу знать, так это как ты себя чувствуешь.

– Прекрасно, – солгала Диана уже не в первый раз, встала и, обхватив себя руками за плечи, медленно отошла от кровати. Глаза ее блестели от слез, и ей хотелось скрыть их. – Это все из-за меня, правда?

– Диана, – укоризненно протянул он. – Какие глупости! Прекрати!

– Никакие не глупости. Я получила диплом, но не знаю, что с ним теперь делать. Мой брак распался, и я даже не привезла тебе внука. – Диана перечисляла свои неудачи, как будто хотела исповедоваться в грехах.

– Образование еще никогда никому не мешало, и громадное количество браков распадается. Тут я ничего страшного не вижу. Что касается внука, то я рад, что у вас с Рэндом не было детей, учитывая то, что случилось. Одной очень трудно воспитать ребенка, как, впрочем, и одному. Уж я-то знаю, – напомнил ей Майор. – Я вовсе не хочу, чтобы ты жалела себя. Ты просто устала. Нельзя требовать слишком многого даже от собственной дочери. Со временем у тебя появится еще шанс, и все будет хорошо.

– Не нужен мне никакой шанс, – ответила Диана и смахнула слезы. – Я приехала домой, Майор, и останусь здесь навсегда! Здесь мое сердце! И на этот раз тебе не удастся отослать меня.

Взглянув на лежащую перед ней бледную тень некогда могучего человека, Диана поняла, что действительно нужна ему.

– Я никогда не отсылал тебя, – непривычно мягко сказал майор.

Она не стала спорить.

– Как бы то ни было, я вернулась. – Диана беззаботно пожала плечами. – И ты теперь оказался с двадцатичетырехлетней дочерью на руках… нравится тебе это или нет.

– И, похоже, я ничего не могу с этим поделать? – спросил Майор, бросив на нее любящий взгляд.

– Теперь я намерена сама ухаживать за вами, сэр. – Ослепительная улыбка никак не соответствовала выражению темно-синих глаз Дианы, в глубине которых застыла мольба не отказываться от ее помощи.

– Разве я только что не говорил тебе, что ты самая лучшая в мире дочь? – Голос Майора потеплел от переполнявших его чувств.

– Только что не говорил, – возразила Диана. – Скажешь попозже, когда отдохнешь. Мне нужно распаковать вещи. А затем я, наверное, немного поброжу вокруг, чтобы вспомнить самые любимые здешние места.

– Увидимся за ленчем. – Майор слегка улыбался, глядя на нее.

Когда Диана закрыла за собой дверь отцовской спальни, улыбка медленно сползла с ее лица. Она не спеша отправилась в свою комнату, к нераспакованным чемоданам. Знакомые стены внушали ей чувство безопасности, ей здесь было уютно и спокойно. В этом доме, на этом ранчо с ней не могло случиться ничего плохого. Главную ошибку она совершила, уехав отсюда.

Тяжелая и оскорбительная процедура развода, через которую ей пришлось пройти, теперь казалась почти забытой. Диана быстро разложила вещи и натянула свои единственные джинсы, охваченная внезапным желанием пройтись по ранчо и обнаружить здесь приметы ее прошлой жизни. Ее старые ботинки по-прежнему стояли в туалете, и Диана надела их.

Выйдя из дома, она направилась к загонам для лошадей. Ее лицо сияло неподдельной радостью, когда она гладила седеющую морду гнедого жеребца, который, как прежде, подошел поприветствовать ее. Вдали, у подножия гор, она видела темные силуэты пасущихся на сочных лугах коней. Скорее всего это молодые животные, одно– и двухлетки.

Ее мысли вернулись к стареющему арабскому скакуну, чьи предки, как известно, происходили из самых глубин дикой пустыни. Преклонный возраст никак не отразился на его классической красоте. Необыкновенно изящная голова с большими и блестящими темными глазами и безупречной формы корпус являлись несомненными признаками породы.

Еще раз потрепав жеребца по лоснящейся шее, Диана направилась к конюшне, сверкавшей свежевыкрашенными белыми стенами. Дверь была открыта, и девушка вошла внутрь. После яркого солнечного света ее глаза не сразу привыкли к темноте.

В полутьме слышалось фырканье лошадей и шорох разбрасываемой копытами соломенной подстилки, устилающей пол конюшни. От знакомых запахов сена, лошадей, кожи и седельного мыла губы девушки расплылись в блаженной улыбке.

У двери послышались шаги и звук волочащихся по земле сыромятных ремней. Диана повернулась, чтобы поздороваться, потому что это наверняка был один из конюхов. Она с удовольствием ожидала встречи с Руби Спенсером или еще с кем-нибудь из старых работников Майора.

Но это оказался Холт Мэлори. Он равнодушно скользнул взглядом по лицу Дианы, явно узнал ее, но, никак не пожелав отреагировать на ее присутствие, проскользнул мимо – в кладовую. На мгновение Диане показалось, что эти серые, почти бесцветные глаза принадлежат столетнему старику, который все уже в жизни видел и все испытал. Помнится, та же мысль пришла ей в голову во время их первой встречи. И точно так же она поежилась от острой инстинктивной неприязни.

Задетая тем, что Холт с ней даже не поздоровался, Диана последовала за ним и остановилась на пороге. Она смотрела, как он снял с плеча седло и повесил на деревянную стойку. Чем он вовсе не походил на старика, так это фигурой: широкие плечи, тонкая талия и узкие бедра – ни унции лишнего веса. У нее неожиданно возникло странное ощущение, что даже лезвие ножа не сможет пронзить эти стальные мускулы.

– Вы нисколько не изменились, миссис Каммингс, – не поворачиваясь, произнес он, растягивая слова. В его скрипучем и лишенном эмоций голосе угадывалась издевка. – По-прежнему бегаете в обтягивающих штанах и полураспахнутой блузке? За кем на этот раз?

Ее рука испуганно метнулась к груди, и пальцы принялись застегивать выскользнувшую из петли пуговицу. Кровь прихлынула к ее щекам, в глазах мелькнуло возмущение.

– Ни за кем! – резко ответила она. – И потрудитесь называть меня Сомерс. Я официально вернула себе девичью фамилию. А вы тоже не изменились, Холт. Такой же холодный и высокомерный хам, каким были всегда.

Он повернулся к ней. Годы сделали черты его лица еще более резкими. Каштановые волосы, выбивавшиеся из-под неизменной стетсоновской шляпы, отливали золотом. Диана смотрела на его притворно ленивую позу, за которой скрывалась настороженность. У него был завораживающий и недвусмысленно опасный вид, как у раскачивающейся перед броском кобры.

– Зачем вы вернулись?

Диане его слова показались оскорбительными, но она все же ответила:

– Глупый вопрос! Это мой дом!

– И надолго вы сюда? – Холт никак не отреагировал на ее едва сдерживаемую ярость.

– Это мой дом! – повторила она с нажимом. – И я не собираюсь никуда уезжать.

– Разве мало бед вы натворили?

– Бед?!

– Я предупреждал – только посмейте причинить зло Майору. Он, возможно, болен, но ведь не слеп. Если вы намерены и впредь продолжать ваши похождения, то не сможете скрыть их от него. Тогда вам придется держать ответ передо мной.

– Мои похождения! – Ее потрясенный взгляд был достаточно красноречив. – Что вы знаете о…

– Неужели вы действительно думаете, что грязные истории о вашем замужестве не достигли этой части штата? – Он презрительно взглянул на нее, ина его скулах вздулись желваки. – Разве, не ваша супружеская неверность послужила причиной развода?

– Откуда… кто… – мысли ее путались. Она и представить себе не могла, что эти отвратительные сплетни заберутся так далеко.

– Здесь много медных рудников, – напомнил ей Холт. – Вероятно, эти истории обошли все шахты, учитывая деловые связи вашего бывшего мужа. У здешних сплетников был настоящий праздник, когда до них дошли слухи о том, как весело проводит время дочка Майора.