– Уф. – Лиззи обдало жаром. Она посмотрела на огонь. Вроде он не разгорелся сильнее, чем прежде. – Да. Мне хотелось бы иметь детей.

– Но ты была бы не прочь также, если бы он был с тобой, верно? Голой. Чтобы целовал тебя, ласкал...

– Да, да. Это, конечно, неприлично и должно шокировать, но да.

– Выкинь это из головы, девочка. Если любишь человека, а особенно если он твой муж, то что бы ты ни делала, не может быть шокирующим. Во всяком случае, в плохом смысле. – Она нагнулась и похлопала Лиззи по коленке. – Думаю, тебе, Лиззи, нужно побудить графа к действиям.

– Правда? – Лиззи сделала еще один глоток. Этот разговор смущал ее. И все же если леди Беатрис подскажет ей, как сблизиться с Робби... что ж, она готова на все, чтобы добиться цели.

– Да. Ты достаточно долго ждала от него первого шага, но он так и не сделал его. Тебе нужно брать дело в свои руки. – Леди Беа усмехнулась. – В буквальном смысле.

– О? – Лиззи сделала еще глоток.

– Да. Ты должна соблазнить его.

Лиззи поперхнулась. Бренди обжег ей носоглотку.

– Соблазнить Робби?

– Это скорее всего не представит особого труда. – Леди Беатрис откинулась на спинку кресла. – Завтра с утра я первым делом переговорю со швеей. Я говорила тебе, чтобы ты обязательно включила в приданое ту миленькую шелковую ночную сорочку?

Лиззи глотнула еще бренди.

– Красную?

– Именно.

– О нет. Я не смогла бы носить ее. Ее надевать стыдно. Я умерла бы от смущения.

Леди Беатрис строго смотрела на нее поверх бокала.

– Лучше умереть девственницей?

Если так ставить вопрос...

– Нет.

– И я так думаю.

Если эту проблему можно решить так просто, то, наверное, стоит попробовать.

– Ладно. Я надену эту красную сорочку.

– Хорошо. Она должна быть готова к завтрашней ночи. Я скажу Элизе, чтобы она отложила все другие дела. – Леди Беатрис хихикнула. – Хотя там материала-то всего ничего, так что работы будет немного.

Лиззи представила себе, как неловко будет чувствовать себя в этой сорочке. Придется отослать Бетти. Она не сможет показаться в таком наряде перед служанкой.

– А затем ты должна будешь пойти в комнату Робби. Тебе не следует ждать, пока он придет сам.

Пойти без приглашения в комнату Робби? У нее затряслись поджилки.

– Но я думаю... по-моему, он не проводит там много времени.

– Тем не менее он ведь спит там, правда? Или он выехал из дома?

– Нет. Нет, по-моему, он все же ложится спать там, правда, очень поздно.

Леди Беатрис пожала плечами:

– Тогда в чем же дело? Просто залезь в его постель и жди. – Она усмехнулась. – Это будет еще тот сюрприз для него.

– Я не знаю...

– Смелее. Ты должна проявить решимость, чтобы добиться своего.

– Что ж...

– И для него так тоже лучше, учти. Ему нужен наследник.

– Да.

Они молча сделали по глотку. Полено потрескивало в камине.

Отважится ли она совершить такое? Сможет ли надеть эту постыдную красную сорочку и лечь в постель Робби?

И что произойдет в худшем случае? Робби, возможно, рассердится, но единственное, что он сможет сделать, – это отослать ее назад, в ее комнату.

Леди Беатрис, казалось, прочла ее мысли.

– Лиззи, ты не должна позволить Уэстбруку отправить тебя в спальню. Это твой шанс. Борись за него.

– Но как?

– Соблазни его. Раздразни.

Лиззи отпила еще бренди.

– Может быть, я только разозлю его.

– О, я очень сомневаюсь в этом. – Леди Беа наклонилась к ней и перешла на шепот: – Ты сможешь определить, насколько он проявляет интерес, по размерам его полового органа. Если он говорит, что хочет, чтобы ты ушла, а панталоны топорщатся, значит, врет.

Лиззи изумленно открыла рот.

– Это хорошо, если его... а-а... если он разбухает?

Леди Беатрис подмигнула ей.

– Ты видела мужской орган?

Лиззи вспыхнула.

– В доме Тинуэя... Робби... я думала, он ушибся о подоконник...

– Слава Богу! Я уж боялась, что он импотент, но если его член встает, – леди Беатрис усмехнулась, – это отличный знак. Ты, дорогая, не бойся потрогать его; можешь пальцами или губами. – Леди Беатрис снова подмигнула ей. – Или даже своим язычком.

– Потрогать его? – Лиззи нахмурилась. – Вы уверены?

Леди Беатрис наклонилась вперед и прикоснулась бокалом к бокалу Лиззи.

– Леди Уэстбрук. Я никогда не была уверена более чем сейчас.


Робби отпил еще портвейна.

– Так что, Билли? Собираетесь жениться на старой карге? Я имею в виду, на леди Беатрис?

Олтон нахмурился:

– Нет. Это совершенно невозможно. Будьте уверены, я тысячу раз говорил это леди Беатрис.

Робби обмяк на стуле.

– О, я не знаю. Не вижу причин, по которым вы не могли бы связать свои судьбы. Не думаю, что старой деве хочется иметь потомство. У Чарлза уже есть наследник, и он продолжает действовать в направлении обретения новых. А леди Беа уже давно вышла из того возраста, когда можно стать матерью. – Это было мягко сказано. Она уже почти вышла из того возраста, когда становятся бабушками. – Пойдут, конечно, пересуды, но о вас и так судачат на протяжении уже многих лет.

Олтон вздохнул:

– Я знаю. Никогда не хотел оказаться в таком положении. Нужно было покинуть службу в Найтсдейле сразу после того, как почувствовал, куда ветер дует.

– Ну-ну. – Робби похлопал Олтона по спине. – Нечего плакать по разлитому молоку. Что сделано, то сделано. Уверен, что леди Беа комфортно с вами на склоне ее лет.

Олтон дернулся и пролил на скатерть портвейн.

– На склоне лет? Да ей едва за шестьдесят.

– Верно. – Почему Олтон смотрит на него как на полоумного? Ему самому уже лет шестьдесят пять. Можно сказать, уже одной ногой в могиле. – Полагаю, найдутся такие, кто подумает, что вы решили жениться на ней из-за денег, но, поскольку вы старше ее... не похоже, что она умрет раньше вас. Вы просто будете ей спутником на закате жизни. Уверен, что все так и решат.

У Олтона, похоже, перехватило дыхание.

– Вас ведь не хватит удар, а?

Олтон прикрыл глаза одной рукой, а другой помахал перед лицом Робби:

– Нет-нет. Просто я... знаете, я... Бедненькая старенькая леди Беатрис. – Он издал звук, подозрительно похожий на смешок.

– Вы уверены, что с вами все нормально?

– Да, со мной все хорошо. – Олтон опустил руку. В его глазах зажегся странный огонек. – Я очень рад, что мы поговорили об этом. Еще портвейна?

– Спасибо.

Олтон до краев наполнил бокал Робби.

– Вы действительно считаете, что Беатрис не повредит наша женитьба?

– Ну... – Робби задумчиво уставился в свой бокал. Лгать он не мог. – Некоторые двери захлопнутся перед ней, но я сомневаюсь, что все эти приемы доставляют удовольствие. Она не производит на меня впечатления женщины, стремящейся вращаться в свете.

– Здесь вы правы. Старенькой Беа не по нутру светские условности.

– Именно. – Робби подтвердил это кивком. Портвейн сделал его довольно покладистым. Открытым.

– А ее племянник, маркиз? Наверное, ему не понравится это?

– Чарлз? Он не из тех, кто слишком заботится о чистоте породы. Он и сам не хотел становиться пэром. – Робби откинулся на спинку стула и усмехнулся. – Хочу заметить, вы всегда будете желанным гостем в Уэстбруке. И вы, и Беа.

– Вы очень добры. – Олтон наполнил его бокал.

– Все, чем могу. Насчет Лиззи не беспокойтесь. – Робби вздохнул и вновь стал отрешенно рассматривать содержимое бокала. – Она славная девочка.

Олтон хмыкнул.

– Звучит так, будто речь идет о любимой собаке.

– Нет. Я люблю ее. Господи, если бы мог... черт. – Он в раздумье задержал во рту портвейн, наслаждаясь приятным вкусом. Затем проглотил напиток. – Дело в том, что она заслуживает лучшего человека, чем я.

– Кого? Герцога или маркиза?

– Нет, я не имею в виду сан. К черту титулы. Кому они нужны? Лиззи все равно. Нет, это... я не могу... – Робби опустошил бокал и протянул его Олтону. Тот снова от души наполнил его.

– Вся чертова штука в том, что... ну, вы должны понимать. Вы ведь уже пожили достаточно, правда?

У Олтона слегка изогнулась бровь.

– Именно. – Робби наклонился ближе к нему. – Секрет, понимаете? Не могу признаться Лиззи. Ну, я сказал ей, что не могу иметь детей, но она не понимает. Вы бы сообразили, уверен. В ваши годы вы можете испытывать те же проблемы. Это не значит, что вас это волнует. – Робби на мгновение прикрыл глаза. – Но мне еще и тридцати нет.

– А проблема в том, что?..

– Член не встает.

– А...

– Мягкий, как вареная морковь.

– Понятно. – Олтон кашлянул. – Всегда?

– Да нет. Еще хуже, пожалуй. Эта штука бывает тверже железной болванки, до того как нужно приступать к делу. А тогда она съеживается, как испуганная девица.

Олтон кивнул.

– А вы никогда...

– Дважды. Но потом... можно сказать, у меня был неудачный опыт.

– Хм... – Олтон тоже уставился в свой бокал. При этом выражение лица его было непроницаемым. – Думаю, я смогу вам помочь.

– Можете?! – Робби едва не сбил со стола свой бокал. Нет, это глупо. Как старый человек мог помочь ему? – Не хотелось бы оскорбить вас, но, по правде говоря... Полагаю, прошли годы, с тех пор как вы...

– На самом деле это не так. Не далее как нынешним утром.

Тут Робби пролил портвейн на скатерть.

– Что? Этим утром? То есть сегодня? Каких-то двенадцать часов назад?

Олтон вытащил из кармана свой брегет и сверился с ним.

– Десять. – Ухмыльнулся. – И двенадцать тоже.

– Дважды? В ваши годы?

Олтон пожал плечами:

– Леди Беа умеет стимулировать.

– Черт. – Робби забарабанил пальцами по столешнице. Дважды в течение двух часов, а кажется совсем дряхлым. А леди Беатрис при этом... – В чем ваш секрет?

Олтон огляделся и наклонился к Робби.

– Снадобье, – прошептал он.

– Снадобье? – шепотом же отозвался Робби.

Олтон кивнул:

– Стимулирующее.

– О! – Робби выписал пальцем круг по разлитой лужице портвейна. – Как вы думаете... есть какая-то надежда?..

Олтон снова кивнул:

– Определенно. Скажу Беа, она и для вас приготовит.

– Сегодня?

– Боюсь, сегодня не получится. У нее сейчас нет под рукой нужных ингредиентов.

Проклятие!

– А когда?

Олтон улыбнулся:

– Завтра. Я пришлю его вам, как только будет готово. И тогда, завтра ночью... – Он усмехнулся. – Волшебное. Уверяю вас. Один стакан этого снадобья, и вы почувствуете себя другим человеком. Действует безотказно.

– Тогда я смогу... – Робби не верилось, что его кошмар может закончиться.

Олтон кивнул:

– Многократно проверено. Хотя не стоит злоупотреблять этим занятием в первый раз. Не следует переутомлять леди Уэстбрук. Девственница, вы же понимаете?

Господи, если это только сработает... Но это должно быть действительно что-то волшебное, если возбуждает такого старого мужчину, как Олтон.

– Вы обещаете?

– Даю слово.

Робби ощутил, как с плеч свалился непомерный груз.

– Отлично. Великолепно. Не могу дождаться.


– Что ты сказал ему? – Леди Беатрис резко приподнялась в кровати. Королева Бесс зашипела и спрыгнула с подушки Олтона на пол.

Олтон стянул рубашку через голову.

– Сказал, что ты приготовишь для него стимулирующее средство. – Он бросил рубашку на пол и ухмыльнулся. – Что мне оно очень помогло.

Леди Беатрис фыркнула.

– У тебя ведь никогда не возникало проблем с этим делом.

– Нет, но Уэстбрук не знает этого. – Олтон со смехом стянул с себя штаны. – Молодой глупец думает, что все, кому за сорок, должны сталкиваться с такими, как у него, проблемами. Уверен, он даже представить себе не мог, что такое ископаемое, как я, все еще занимается сексом. Чуть не свалился со стула, когда я сказал ему, что все еще могу и получаю удовольствие от этого.

– Не просто можешь, а еще как! – Леди Беатрис протянула руку и погладила наиболее восприимчивую часть его тела. – Еще как! – Она водила пальцами вверх и вниз, с улыбкой вслушиваясь в его прерывистое дыхание. – Я не лгала, когда говорила, что ты виртуоз. – Она лизнула языком его головку. – Мм...

Олтон погладил ее по голове и тихо рассмеялся:

– Меня, собственно, не с кем было и сравнивать. Ведь мы начали эти игры еще детьми.

Она улыбнулась ему, потянув на себя его бедра.

– Уже тогда я знала, чего хочу, и ни разу не была разочарована. Если бы ты только бросил упрямиться и женился на мне, я наконец посчитала бы, что жизнь удалась.

– Сомневаюсь в этом:

Улыбка сошла с лица Беа, и, привстав на коленях, она заглянула ему в глаза.

– Не сомневайся. Это правда. Я поехала на этот дурацкий прием за городом в надежде, что ты соскучишься по мне.

Он приложил ладонь к ее щеке.

– Я скучал по тебе, Беа. Ужасно. Я всегда тоскую, когда ты уезжаешь. – Он погладил большим пальцем ее нижнюю губу. – Но если ты выйдешь за меня замуж, то больше не сможешь посещать никакие приемы.