Салли Маккензи - Неотразимый граф

Робби припал губами к пульсировавшей на ее шее жилке.

– Р-Робби.

Лиззи стонала. Хорошо. Удастся ли снова заставить ее завизжать? Он коснулся ее соска и почувствовал, как она затаила дыхание.

Удастся.

– Р-Робби... когда... О! О, сделай так еще раз.

Лиззи еще сильнее прижалась к нему. Уперлась животом в его вздыбленный орган. Начала тереться об него. Господи... Если только... нет, не стоит портить все, изнывая по тому, что невозможно. Лучше наслаждаться моментом.

Это был восхитительный, прекрасный миг.

– Что сделать еще раз, любимая? Может, это? – Робби сжал ладонью грудь и поцеловал сосок.

– О да... – Лиззи обняла его бедра и еще сильнее прижалась к нему. – Когда... о... когда... мы...

– Хм? – Робби зажал губами другой сосок. Лиззи откинулась назад, подставив всю грудь под его поцелуи. Она все прижималась к нему, нетерпеливо вращая бедрами.

– Не останавливайся. – Пальцы Лиззи впились в его ягодицы. Она терлась о его тело, все интенсивнее двигая бедрами. Сможет ли он довести ее до оргазма, лаская только груди? Это был вопрос, и он рьяно приступил к его проверке.

– Робби... что ты делаешь?

На последнем слове Лиззи перешла на визг.

– Ш-ш-ш... – Робби никогда не ощущал себя таким сильным, столь активным. – Не так громко. Не стоит привлекать внимание.

К счастью, Фелисити, видимо, прошла дальше. Если бы она услышала, обнаружила их... да, если он не будет соблюдать осторожность, Лиззи окажется прикованной к нему на всю жизнь.

– Мне все равно.

– Хм? Что тебе все равно?

– Мне все равно, если мы привлечем внимание.

– Лиззи, солнышко... скандал.

Она улыбнулась в ответ. Ее глаза сияли.

– Скандала не будет, Робби.

– Не будет? – Наверное, от желания она опьянела еще больше, чем прошлым вечером от миндального ликера. Ее лицо раскраснелось, пряди волос выбились из-под заколок, а ее груди... ее груди были полностью и восхитительно обнажены. Он провел пальцем вокруг соска и проследил, как тот сразу же набух и встал торчком. – По-моему, ты выглядишь не слишком благопристойной.

Лиззи потерлась об него.

– Я и чувствую себя очень раскованно. – Она погладила его грудь. Робби заметил, что она облизывает губы розовым язычком, и поспешил снова завладеть этим язычком.

Лиззи со смехом уклонилась от его губ, прежде чем они коснулись ее рта.

– Не будет никакого позора, потому что мы помолвлены.

От лица графа отхлынула кровь. Он ощутил вялость... во всех органах. Он не мог жениться на Лиззи. Она страстная. Ей захочется детей. Ей не нужны бесполезные оправдания вместо настоящего мужчины.

Знакомое чувство отчаяния нахлынуло на него.

– Разве мы не обручены?

Ему было больно видеть потерянное выражение в ее глазах, но было бы еще мучительнее оказаться с ней наедине в первую брачную ночь и ощутить ее отвращение и жалость, после того как она поняла бы, что он не способен выполнять супружеские обязанности.

Робби попытался выдавить улыбку, придать своему голосу пресыщенность.

– Прости, но разве я делал тебе предложение?

Ощущение от нанесенной ею пощечины было приятным.

Она ненавидела его.

Лиззи торопливо шагала по тропинке к дому. Хотелось плакать, кричать. Она боялась, вдруг кто-нибудь заговорит с ней и она сделает и то и другое.

– Ты выглядишь несчастной.

Это была Мэг.

– Так оно и есть.

– Что случилось?

Лиззи пожала плечами и пошла дальше. Огромный комок, застрявший в горле, мешал говорить. Мэг засеменила рядом.

– Ты видела Робби?

Лиззи кивнула.

– Хочешь поговорить об этом?

Лиззи отрицательно покачала головой и ускорила шаг. К ее неудовольствию, Мэг не отставала.

– Так он сделал предложение?

– Ха.

– Не сделал? Как это?

Да. Он не должен был позволять себе такие вольности, раз не собирался сразу же сделать ей предложение! Ха! Он обязан был предложить ей руку и сердце еще до того, как начал интимно прикасаться к ней. Его руки гладили... Грудь отреагировала на воспоминание трепетом. Ее грудь и... Лиззи покраснела и залилась краской. Лучше не думать о другой трепещущей части тела.

И касался ведь не только руками! Губами, языком.

Проглотила готовый было вырваться стон. О Господи, так можно сойти с ума! Ее распирала злость. От ярости в животе появились болезненные, вызывавшие дрожь спазмы.

Лиззи задыхалась от гнева.

Нужно попасть к себе в комнату.

– Лиззи, что случилось?

– Я... мне, право, нужно... побыть одной, Мэг.

– О Лиззи.

Сочувственный тон Мэг полоснул по сердцу. Нет, она не заплачет. Не сейчас. Ее могут увидеть Фелисити, Шарлотта, кто угодно. Нельзя давать им повод радоваться ее смятению.

Лиззи пошла еще быстрее.

Мэг, очевидно, поняла, что ей необходимо одиночество, поскольку, когда Лиззи добралась до своей комнаты, ее рядом не было. Она облегченно вздохнула, затворив за собой дверь, и тут же затряслась в рыданиях. Что же произошло в кустах?

Лиззи провела руками вверх по животу, коснулась грудей. Хотелось снять с себя одежду и потрогать голую кожу. С ней что-то не так. Глубоко внутри пульсировала не только злость, но и нечто темное и пугающее.

Что Робби сделал с ней? А все его поцелуи. Каждое прикосновение его губ, его рук все сильнее закручивало что-то внутри ее, словно пружину, пока... пока что? Лиззи не знала. Хотелось кричать.

Если бы она не поторопилась, если бы держала язык за зубами... за его зубами, то наверняка он сделал бы что-нибудь, довел бы ее до высвобождения и ей не было бы так тоскливо. Лиззи подошла к окну и прислонилась лбом к стеклу. Смотрела сверху на владения лорда Тинуэя, но видела только затененный закуток в кустах.

Почему он не сделал ей предложение? Леди Беа была уверена, что сделает. Что она скажет в ответ на признание Лиззи, что помолвка не состоялась?

Боже, она сама бросилась в объятия мужчины в буквальном смысле этого слова. Положим, формально она оступилась, но разницы-то нет. Настоящая леди сразу отшатнулась бы, натолкнувшись на твердые, мускулистые мужские формы.

Очень твердые, мускулистые и мужские.

Он был так приятен на ощупь. А когда обнял ее, было чувство, будто оказалась дома.

Последовал глубокий, судорожный вздох.

Годами она вынашивала мечту очутиться в объятиях Робби. Молилась об этом. А потом, когда это произошло на самом деле... Боже праведный! Она ведь набросилась на него, как животное.

Неужели нельзя было вести себя сдержаннее? Ведь она прижималась к нему, хватала его везде руками. Лиззи сильнее притиснула голову к стеклу. Даже трогала его... панталоны. Чувствовала очертания, мускулы, его...

Отпрянула от окна и рухнула на постель.

Прошло всего несколько часов, после того как он покинул ее кровать.

Уткнулась лицом в подушку.

Наверное, ее поведение вызвало у него отвращение. Поэтому и не сделал ей предложение. Она вела себя хуже леди Фелисити. Боже! Прошлой ночью бесстыдно демонстрировала себя, свое нагое тело. А сегодня... Разве не сама отчаянно напрашивалась на его шокирующие действия?

О каком браке может идти речь?

Лиззи перевернулась на спину и уставилась на полог кровати.

Неужели ей никогда не суждено стать его женой?

Слезы навернулись на глаза и потекли по вискам. Снова перевернулась на живот и вытерла слезы о стеганое одеяло.

Что же делать? Она любила Робби. Не лгала прошлой ночью. Любила его всегда. Он старше ее на девять лет. Когда была маленькой, он казался ей высоким, стройным и бесподобным. Прочие друзья Джеймса не обращали на нее внимания, но он был другим. Он улыбался ей, поддразнивал ее. А когда ей уже было двенадцать и Джеймс отправился на войну с Наполеоном, Робби регулярно навещал ее и тетю Глэдис. Ее отец не удосуживался ездить из Лондона, чтобы посмотреть, как они живут, а Робби приезжал.

Когда ей исполнилось четырнадцать и Джеймс вернулся с войны, она уже была безнадежно влюблена.

Она должна была выйти за него замуж. Он был самым близким неженатым другом брата. Из-за Робби она за последние три года отказала бесчисленному множеству женихов. Думала, что будет жить в Уэстбруке, а ее дети станут играть с кузинами в Олварде – с маленьким Вилли и еще с одним ребенком, который вскоре должен появиться на свет. Было бы замечательно.

Почему он вдруг так посмотрел на нее в саду – с выражением лондонского светского льва? И заговорил с ней чуждым ему тоном, с протяжными интонациями всезнайки. Она почувствовала себя такой никчемной.

А потом она ударила его, оставив на щеке красный след. Лиззи спрятала голову под подушку. Кто-то постучал в дверь.

– Уйдите.

– Нет.

Опять Мэг.

– Уйди.

– Нет. – Задергалась ручка двери. – Лиззи, послушай. Я видела леди Беа. Мне нужно поговорить с тобой. Позволь мне войти, пока кто-нибудь не заметил, как я стою здесь и разговариваю с тобой через дверь.

Лиззи повернула голову.

– Я хочу побыть одна.

– Не выйдет. – Мэг просунула голову в дверь. Лиззи села и швырнула в нее подушкой.

– Эй-эй! Разве достойно так вести себя сестре герцога Олварда? – Мэг закрыла дверь и подняла с пола подушку, которая упала в трех футах от кровати. Бросила ее назад и улыбнулась. – Помню время, когда ты кидала ее более метко.

– Когда-то у меня многое получалось лучше.

Улыбка Мэг сразу угасла, и она нахмурилась:

– Лиззи...

Лиззи невыносимо было видеть сострадание в глазах Мэг, и она перевернулась на живот. Матрас прогнулся, когда Мэг села рядом. Лиззи стряхнула ее руку:

– Оставь меня.

– Но я принесла хорошие новости. Леди Беа сказала, что та пикантная история с посещением лорда Уэстбрука не получила продолжения. Никто это не обсуждает. Ни герцогиня, ни Фелисити, ни даже эта толстая корова леди Кэролайн. По-видимому, лорд Тинуэй решил пресечь все слухи. Леди Беа наблюдала, как он смотрел на леди Данли сквозь свой монокль, словно на подопытное насекомое, когда та отважилась заговорить с ним об этом.

Лиззи хмыкнула. Мэг своей жизнерадостностью сыпала соль на ее раны.

– В чем дело, Лиззи? Ты ведь должна быть довольна. Разве тебе не легче оттого, что не будет слухов о вчерашнем происшествии?

– Нет. Мне все равно. Моя жизнь кончена.

– Лиззи! Все не так уж плохо.

– Хуже быть не может.

– Что ж, я не знаю, разве что...

В воздухе повисла тишина. Но Мэг не могла молчать. Она собиралась сказать что-то обнадеживающее. Лиззи повернулась на бок и взглянула на нее. Выражение лица Мэг было необычным. Лиззи облокотилась на подушку и подперла ладонью щеку.

– Почему ты так смотришь на меня?

– Просто я не могу... – Мэг вдруг покраснела. – Значит, ты думаешь... Но ты сказала леди Беа... – Ее рука, покоившаяся на талии Лиззи, дрожала. – Значит, вчера вечером в твоей комнате... Робби позволил себе... – Наконец она просто сцепила руки. – Ты же знаешь.

– Я не знаю. Не понимаю, к чему ты клонишь. – Лиззи снова уткнулась в подушку и закрыла лицо. – Вчерашний вечер не идет ни в какое сравнение с тем, что было сегодня днем.

– Сегодня! – Мэг с усилием оторвала руки Лиззи от лица. – Ты имеешь в виду, что он... средь бела дня? Не в доме?

– Да. – Лиззи покраснела и отвернулась.

Мэг не выглядела особо потрясенной.

– И он не сделал тебе предложение? После того как...

– Нет, не сделал. – В ее голосе прозвучала скорбь.

Мэг похлопала Лиззи по плечу, но это было слабым утешением.

– Не могу поверить, что Робби оказался таким бессовестным.

– Придется поверить. – Лиззи стряхнула с плеча руку Мэг и села. Робби, конечно, не следовало вести себя так, но и она держалась неподобающе. Могла ведь остановить его. Следовало тотчас же пресечь это.

Вряд ли у нее хватило бы на это духу. Нет, как бы ей ни нравилось представлять Робби в роли злодея, у нее не получалось. Лиззи вздохнула:

– Уверена, я сама виновата.

– Глупости! Он намного опытнее тебя. Не могу поверить, что он мог проделать это с тобой, не предложив супружество.

– Мне и самой не верится. – Лиззи снова заплакала. Прикрыла рукой рот и откинулась на подушку. – Я была так уверена... Никогда так не поступила бы... не позволила бы ему... – Затряслась в рыданиях. – Думала, он попросит выйти за него замуж.

– Конечно. Любая на твоем месте считала бы так же. И все же не укладывается в голове... – Мэг поежилась. – Как ты догадалась, что Робби может повести себя так?

Нет, как она догадалась? До этого Робби никогда не подавал даже намека на это, а она провела много часов в его компании. Единственное, что он позволял себе, так это делал вид, что прикладывается к ее руке. Никогда не целовал даже в щеку, не то что в губы.

Что ж, если быть предельно откровенной, она сама спровоцировала все его действия, хотя и не знала, к чему это может привести.