Барбара Картленд - Неотразимый Кавалер

— Я должна увидеть эту молодую женщину, которая станет моей новой родственницей, — ответила леди Ромейн. — С чего это, дорогой Кавалер, вы ведете себя столь таинственно? В конце концов, вы же мой кузен. А мисс Кларинда Вернон, кто бы она ни была, соответственно станет мне кузиной по браку. Кроме того, мне чрезвычайно интересно взглянуть на нее, чтобы узнать, как это ей так быстро удалось завладеть вашими чувствами.

Лорд Мельбурн знал, что леди Ромейн была не глупа. Ее не могла обмануть версия о любви с первого взгляда. Она хорошо понимала, что за этими разговорами о помолвке есть веские причины, и одному Богу известно, подумал он, чего мог рассказать Николас Вернон.

Ему ничего не оставалось, как довольно невежливо сказать:

— Ну ладно, если вам так угодно, идите и знакомьтесь с мисс Вернон, хотя я заверяю вас, Ромейн, что в настоящее время у вас нет никаких оснований вмешиваться в мои дела.

— Я когда-нибудь вмешивалась? — мягко спросила она. — Единственное, чего я желаю, мой возлюбленный кузен, так это вашего счастья.

То, что, по ее мнению, она сама была неотъемлемой частью его счастья, осталось невысказанным, но, когда леди Ромейн положила свою белую руку на руку лорда Мельбурна и подняла к нему лицо, это стало очевидным.

Она была одета по самой изысканной моде: колыхающиеся перья венчали шляпу с высокой тульей, платье самого последнего фасона стиля ампир, надетое под накидкой, обрисовывало прелестные линии ее фигуры, и трудно было представить кого-либо более соблазнительного. Однако взгляд лорда Мельбурна, пока он вел леди Ромейн в салон, был жестким.

Салон оказался пуст, и лорд Мельбурн и следовавшая за ним леди Ромейн прошли через него и сквозь стеклянные двери вышли на террасу, где воздух был насыщен пьянящими ароматами роз и жимолости, и жаркие солнечные лучи упали на их лица. С изумлением лорд Мельбурн заметил Кларинду, стоявшую в центре розария.

Она была не одна. С Джульеном Уилсдоном; его руки крепко обнимали девушку, а голова склонилась к ее лицу.

Лорд Мельбурн остолбенел, а леди Ромейн весело рассмеялась.

— Бедный Кавалер! — воскликнула она. — Похоже, не успели вы стать женихом, а вам уже пора примерять рога!

При звуках ее голоса Джульен Уилсдон и Кларинда виновато отпрянули друг от друга. Затем, в то время как Джульен сделал шаг в сторону лорда Мельбурна, Кларинда, словно напуганный ребенок, издав тихий крик, повернулась и, выбежав из розария, скрылась среди зарослей сирени.

Лорд Мельбурн колебался всего одно мгновение, затем, не сказав ни слова леди Ромейн, быстро последовал за Клариндой.

Он не имел представления, куда убежала девушка, но, обогнув куст сирени, обнаружил тропинку и, двигаясь по ней, с плотно сжатыми губами и вздернутым подбородком, наткнулся на девушку, стоящую перед увитой розами зеленой беседкой, рядом с которой находился циферблат старинных солнечных часов, носивший следы времени и непогоды.

Приблизившись к Кларинде, лорд Мельбурн увидел, что она еще не отдышалась после стремительного бега. Не успела она произнести и слово, как он, протянув руки, схватил ее за плечи.

— Как вы смеете! — возмущался он, и звук его голоса не оставлял сомнения, что он был в высшей степени рассержен. — Как вы смеете делать из меня дурака! Вы просите меня принять участие в вашей бредовой затее, чтобы помочь вашему дяде, а затем оскорбляете меня, афишируя своего любовника не только передо мной, но и перед моими знакомыми.

Милорд был настолько зол, что с силой тряс девушку за плечи, и рыже-золотистые локоны плясали по щекам.

— По всем понятиям, вы вели себя со мной достаточно бестактно, — продолжал лорд Мельбурн. — Я полагал, что существует какая-то причина для вашей неприязни ко мне, но теперь, глядя на ваше поведение, я сомневаюсь в этом.

Он снова встряхнул ее и тут, несмотря на свой гнев, вдруг отчетливо понял, какой же невероятно прекрасной выглядела сейчас девушка, с удивленно раскрытыми глазами, приоткрытым ртом, горящими, обычно бледными щеками.

И тут, не отдавая себе ясного отчета, лорд Мельбурн схватил девушку в объятия.

— Если вам нужны поцелуи, — резко бросил он, — так получите их от мужчины, который имеет на них право!

Она не успела даже вскрикнуть, как его губы прильнули к ее рту, и, поскольку он был взбешен, его поцелуй получился грубым, даже жестким. Внезапно лорд Мельбурн почувствовал мягкость и сладость ее губ, и его рот стал нежным и в то же время страстным.

Его гнев исчез, и сейчас он больше всего хотел пробудить в девушке желание, заставить ее ответить ему, как отвечали до этого все женщины, которых он целовал.

Его поцелуи были очень умелыми, очень требовательными, очень настойчивыми. Неожиданно для себя лорд Мельбурн осознал, что после первого яростного порыва вырваться, оказавшегося безуспешным, Кларинда безвольно обмякла в его руках.

Она была настолько неподвижной, что лорд Мельбурн удивленно поднял голову. И тут же стремительным движением девушка освободилась от него. Мгновение она смотрела в его лицо потемневшими от гнева глазами, затем холодным тоном раздельно произнесла:

— Боюсь, милорд, что у нас в провинции не поймут ваши безнравственные, развратные попытки, какими бы успешными они не были в Лондоне. А если вам действительно так уж необходима женщина, возможно, найдется какая-нибудь полоумная деревенская девица, которая не откажется от ваших притязаний.

Она говорила без запинки, и было очевидно, что произносила заранее подготовленные фразы. Затем кровь прильнула к ее щекам, глаза полыхнули огнем, и девушка топнула ногой.

— Если бы я была мужчиной, — воскликнула она, бросая слова ему в лицо, — я бы убила вас за это!

Не успел он ответить, как Кларинда бросилась прочь, петляя среди кустарника, и через несколько секунд ее уже не было видно.

Некоторое время милорд стоял, глядя на место, где только что была девушка, со странным выражением на лице.

Его гнев прошел, и теперь он мог думать только о Кларинде, застывшей в его руках, о нежности ее губ и в то же время сознавать, что он пробудил в ней не ответное чувство, а ненависть.

Никогда еще за всю его жизнь после поцелуя женщина не отворачивалась с неприязнью, никогда еще страстные требования его губ не оставались отвергнутыми.

Сейчас лорд Мельбурн чувствовал себя неловко за свой постыдный поступок.

У него и мысли не было оскорбить Кларинду, даже в самых дерзких мечтах он не собирался силой навязывать ей свои ухаживания. Но девушка чертовски разозлила его своим поведением, особенно тем, что все произошло на глазах у Ромейн, которая своим острым язычком и тонким умом максимально использует ситуацию.

Но тут он понял, что, если быть честным с самим собой, не только гнев заставил его поцеловать Кларинду. В ее раскрытых губах, прелестном лице, обращенном к нему, в солнечных бликах на вздрагивающих локонах, в невероятной белизне кожи, во вспыхнувших щеках было что-то неудержимо манящее.

Несомненно, своим поведением милорд поставил себя в затруднительное положение. Теперь Кларинда еще больше будет ненавидеть его, и, видит Бог, он заслужил это. «Ваши безнравственные, развратные попытки». Ну и выражение! Лорд Мельбурн даже смог представить себе, как девушка составляла эту фразу еще до того, как они встретились, но воспользовалась ею уже после того, как она начала ненавидеть его, узнав что-то из его прошлого. Теперь же Кларинда имела все основания для своей неприязни.

Лорд Мельбурн догадался, что Кларинда сознательно оставалась бесчувственной и ледяной под его поцелуями, стараясь остудить его пыл именно своей инертностью. И, тем не менее, ее гнев смыл впечатление от притворства, и милорду казалось, что в гневе девушка выглядела даже прекраснее, чем когда она была в его объятиях.

Вся ситуация теперь запуталась, и милорд не видел из нее простого выхода.

Кроме Того, его ждала Ромейн, и бог знает, что можно было сказать ей, не ухудшая и дальше положение.

Лорд Мельбурн хмурился, мысленно возвращаясь к розарию. На террасе никого не было, но когда он вошел в салон, то увидел Джульена Уилсдона, дожидавшегося его.

При появлении милорда молодой человек расправил плечи и смело взглянул на него, но было заметно, что он очень нервничал.

— Я должен извиниться, милорд, — тихо проговорил он.

Лорд Мельбурн только поднял брови.

— Я не хотел бы, чтобы у вас возникли мысли, что мисс Вернон способна вести себя недостойно, — продолжал Джульен, — и в действительности я, как вы изволили заметить с издевкой, вовсе не целовал ее.

— Тогда, возможно, вас не затруднит объяснить мне, что же вы делали, — предложил лорд Мельбурн.

— Я прощался, — несчастным голосом ответил Джульен. — Мой отец заставил меня, помимо моей воли, поступить на военную службу. Сегодня я уезжаю. А поскольку я люблю Кларинду, я пришел проститься с ней.

Лорд Мельбурн не сказал ни слова, и через некоторое время Джульен продолжил:

— Конечно, с моей стороны это было не по-мужски, милорд, но я чуть не заплакал. И когда я прижался щекой к лицу Кларинды — как брат к сестре — она не оттолкнула меня. Это все — я сказал вам всю правду потому, что я не хочу, чтобы вы думали о Кларинде что-либо, кроме того, что она — само совершенство.

Закончив свою речь, он отвернулся к двери, и лорду Мельбурну показалось, что молодой человек силится сохранить самообладание.

— Спасибо, Уилсдон, я очень благодарен вам за ваше объяснение, — тихо ответил он.

Затем, ощутив, насколько унизительно для мальчика — а он и был мальчиком — приносить извинения, милорд нежно добавил:

— Удачи вам на службе. Она понравится вам, хотя вы сейчас так и не думаете. Клянусь вам, что самые счастливые дни моей жизни — это те, которые я провел со своим полком.

— Надеюсь, вы правы, милорд, — подавленно ответил Джульен Уилсдон и вышел из комнаты, осторожно затворив за собой дверь.

Лорд Мельбурн подождал немного и, решив, что Джульен уже покинул дом, вышел в зал. Бейтс стоял у дверей.

— Леди Ромейн желает вам всего наилучшего, милорд, и просила передать вашей светлости, что будет ожидать вас в Мельбурне.

— В таком случае я сейчас же последую за ее светлостью. Передайте сэру Родерику мои заверения в уважении и скажите, что неожиданный гость помешал мне навестить его в намеченное мной время. Но я еще вернусь вечером, приблизительно за час до ужина.

— Хорошо, милорд.

Поколебавшись немного, лорд Мельбурн добавил:

— И передайте мисс Вернон, что я буду глубоко обязан ей, если она позволит мне сегодня вечером отужинать с ней. После того, как я завершу разговор с сэром Родериком, будет уже слишком поздно, чтобы ехать ужинать домой.

— Я передам это мисс Кларинде, милорд, — ответил дворецкий. — Надеюсь, мы сможем угодить вкусу вашей светлости.

Лорд Мельбурн направился к своему фаэтону с блестящими от оживления глазами. Он был уверен, что Кларинда будет взбешена необходимостью принять его. В то же время тот факт, что он ужинает в гостях, предоставит ему благовидный предлог отправить леди Ромейн назад, в Лондон.

К тому же он не мог отрицать, что хочет снова увидеть девушку.

Добравшись до спасительного убежища своей спальни, Кларинда захлопнула за собой дверь.

С минуту она стояла, прижав руки к пылающему лицу, чувствуя как бешено колотится в груди сердце и ощущая такую ярость, которую раньше никогда не испытывала.

— Как он смеет! Как он смеет! — вслух воскликнула она, топнув ногой, — так же, как она топнула на лорда Мельбурна, — затем, добежав до кровати, она бросилась на нее и уткнулась лицом в подушку.

Еще с того момента, как сэр Родерик заставил ее написать письмо, приглашающее лорда Мельбурна в Пайори, Кларинда знала, что это обязательно случится.

Все произошло именно так, как она и ожидала, однако ощущения были совсем иными.

Она никогда не думала, что мужские губы могут быть такими твердыми и грубыми, как губы лорда Мельбурна, когда он ее поцеловал в первый раз; она была удивлена тем, что те же самые губы могут стать настойчивыми и в то же время мягкими, страстными и нежными. Значит, вот что такое поцелуй!

Поведение его светлости было именно таким безнравственным, как и ожидала Кларинда, и она была готова противостоять ему! Она заготовила речь, репетировала ее сотни раз, уверенная, что рано или поздно ей придется встретиться с ближайшим соседом.

— Он отвратителен, — вслух произнесла она. — Ненавижу его! Ненавижу его!

Произнося эти слова, она почувствовала, что ненависть, которую она испытывала к лорду Мельбурну последние четыре года, стала гораздо более сильной и более реальной, потому что сейчас он имел возможность нарушать ее покой.