Джанин Колетт - Неожиданное осложнение

Его губы раскрылись, и я приготовилась к тому, что он скажет:

— Обещаю, я женюсь на девушке, которой нравиться Мэтью Макконахи.

— Она открыла глаза, — сказал женский голос.

— Она не в коме. Мы знали, что, в конце концов, она проснется, — в комнате присутствует еще одна женщина.

Я узнаю их голоса. Две девушки, которых я называю подругами.

Медленно открываю глаза, моргаю несколько раз и осматриваю комнату. Хмурюсь и смотрю на стены, как если бы комната была мне совершенно не знакома, затем на телевизор, словно я никогда раньше не видела такого устройства, и, наконец, на девочек, как будто они незнакомки.

Снова моргаю, изображая изумление и смущение.

— Вы медсестры?

Джессика выпучивает глаза, рукой прикрывая рот.

— У нее амнезия.

Сьюзен же прищуривается.

— Ты знаешь, как тебя зовут?

Ерзаю на постели, оглядываясь по сторонам в поисках ответа.

— Нет, — говорю слегка испуганно.

— О Господи, — вскрикивает Джессика. Она наклоняется и кричит практически мне в лицо. — Я - Джессика. Это Сьюзен. Мы твои подруги.

Сьюзен смотрит на Джессику и морщится.

— Не думаешь, что она хочет знать, как зовут ее, а?

— Джессика кивает.

— Твое имя Л-и-я, — она произносит мое имя по буквам, словно я иностранка, изучающая новый язык.

— Лия, — повторяю я. — Кто я? Где я живу? Какая я?

— Ты живешь с родителями и управляешь баром в городе, — отвечает Джессика.

Сьюзен добавляет:

— Тебе отчаянно необходимо покрасить волосы, и у тебя ужасный вкус в моде.

— Вранье! — кричу я.

Сьюзен улыбается.

— Ты - дурочка! — раздраженно визжит Джессика, толкая мою ногу.

— Ай! — хватаюсь за бедро, притворяюсь, что мне ужасно больно.

— Прости, пожалуйста! Я не хотела... подожди, — Джессика откидывается на стул и скрещивает руки, — у тебя травма головы. Твои ноги в порядке.

Пожимаю плечами и снова ложусь на кровать.

Сьюзен качает головой и усмехается.

— Приятно знать, что ты не потеряла чувство юмора. Мы принесли тебе настоящую одежду, — она поднимает спортивную сумку Vera Bradley.

Мое тело все еще болит, но теперь, когда я поспала еще раз, я могу двигаться лучше. Сажусь на кровати.

— Никто не знает девушку лучше, чем ее друзья, — говорю им спасибо и беру сумку. Здесь есть пижама, расческа и косметика. Кладу сумку в ноги откидываюсь на кровать.

Обе они, которые обычно шумны и болтливы, необычайно спокойны. Я знаю, они хотят узнать больше, чем им рассказали моя мама или Эмма, или кто бы еще не сообщил, что я здесь.

Скрестив руки перед собой, я открываюсь своим девочкам.

— Я думала, что умру. Я расскажу вам все, только не сегодня. Прямо сейчас, я пытаюсь сосредоточиться на том, что не умерла. Адам вернулся домой как раз вовремя и спас меня. Вы что-нибудь слышали о нем?

Они качают головами.

Сьюзен убирает кудрявые волосы от лица и поправляет очки.

— Мы только что приехали.

Я киваю и смотрю на свои руки. Джессика кладет руку мне на ногу. Я смотрю на ее красивое лицо и милую улыбку. Она открывает рот, чтобы заговорить, а потом снова закрывает.

Снова открывает и закрывает его, и тут я отвечаю на ее вопрос:

— Мы вместе.

Она прикусывает губу. Я знаю, что у нее за вопросы. Просто она слишком милая, чтобы задавать их.

Я смотрю на неё и жду, пока она посмотрит на меня.

— Прости. Я знаю, он тебе нравился.

Ее голова поднимается, и я, наконец, ловлю ее взгляд. Она смотрит на меня с обидой и пониманием.

— С того вечера в «Велосити», когда я ушла раньше, все стало официальным, — и больше не добавляю ничего.

Она смотрит на меня.

— Я знала. Имею в виду, я видела знаки. Просто игнорировала их. Мы все знали, что между вами что-то есть, — говорит Джессика. Сьюзен кивает в знак согласия. — Я поняла.

— Я никогда не хотела ранить твои чувства, — говорю я искренне.

Она хватает мою руку и улыбается. Ее карие глаза слегка мерцают.

— Я рада за тебя. За вас обоих.

С облегчением смеюсь. Все прошло намного лучше, чем я боялась, будет.

Сьюзен добавляет.

— Этому не мешает и то, что вчера Дерек из Цинциннати приезжал, чтобы сводить ее поужинать.

От изумления я открываю рот.

— Он провел три часа за рулем, чтобы увидеть тебя? — машу рукой в воздухе и продолжаю: — Ладно, мне нужны детали. Все до единой.

Я откидываюсь назад и слушаю, как мои подруги рассказывают мне свои истории.

Разговор ни о чем, но он напоминает мне, что моя жизнь продолжается. У меня хорошая жизнь. Все Нико мира не заставят меня опуститься на колени.

*** 

Я просыпаюсь, слыша, как колеса катятся по коридору. По-видимому, во время пребывания здесь мне можно спать лишь по чуть-чуть. Я открываю глаза, когда доктор Дитто заходит в комнату с пустой инвалидной коляской.

— Подумала, ты не прочь прокатиться, — говорит она.

По тому, как приподнимается ее уголок рта, я понимаю, что еду отнюдь не на МРТ.

Она помогает мне встать и сесть в кресло. На мне нежно-голубой пижамный топ с соответствующими полосатыми брюками. Волосы расчесаны и убраны в конский хвост, и я смыла макияж, остававшийся после бара.

Доктор Дитто везет меня по коридору и через двери, предназначенные только для персонала. Она собирается провезти меня в больничную палату, когда наклоняется и говорит:

— Думаю, благодаря этому ты перестанешь видеть кошмары.

Мы заезжаем в комнату, и единственное, что я вижу - Адам, лежащий на постели. Его глаза закрыты, а на лице большая глубокая рана от удара. Не считая этого, он выглядит прекрасно.

Поворачиваю голову к ней.

— Я думала, только семье разрешено видеть его.

Она подвозит меня ближе к кровати.

— Магия заставила меня захотеть нарушить правила.

Как только доктор Дитто покидает комнату, я поднимаюсь на ноги и подбегаю к изголовью его кровати. Подтягиваю стул и встаю на колени. Мои руки в его волосах и на его лице, ласкают щетину и линию его точеной челюсти.

Наклоняюсь и целую его губы. Они теплые.

Снова целую его, потому что могу.

Я целую его в третий раз, потому что до этого момента я серьезно задавалась вопросом, а что, если он мертв, и ни у кого не хватило храбрости рассказать мне.

Я целую его четвертый раз, потому что, может мне и сняться кошмары из-за одного происшествия, но именно об этом человеке я мечтала сладкие семь лет. Мечты о нем превосходят самые жуткие видения. Этот человек защищает меня от любой ненависти.

— Начинаю думать, что получить удар ножом, это хорошо, — говорит он.

Целую его ещё.

— Я понятия не имела, что с тобой. Они мне ничего не рассказывали, — держу в руках его голову и смотрю на его красивое лицо.

— Лия, — шепчет он, поднимая руку к моей щеке. — Не плач. Все будет хорошо. Они взяли Нико.

— Взяли?

Он потирает мою щеку. Его глаза сверкают, когда он с любовью смотрит на меня.

— Он был в плохом состоянии, поэтому ушел не так уж далеко от дома. Он сел надолго, и ему не выбраться.

Я смеюсь и одновременно всхлипываю.

— Это второе лучшее событие, что произошло за сегодня.

— А что было первым? — спрашивает он.

— Обнаружить, что ты жив. И сообщаю официально: я не могу жить без тебя.

— И это хорошо, — он притягивает меня ближе и потирается губами о мои губы. — Потому что я живу лишь ради тебя.

Утыкаюсь ему в шею и плачу. Да, я плачущая машина и не могу контролировать эмоции.

Он целует меня в макушку и потирает спину.

— Я должен сказать тебе ещё кое-что. Виктория снова на реабилитации. На этот раз приехали ее родители. И отправили ее на долгое лечение в клинику в Сан-Диего.

Я наклоняюсь и прикусываю губу, пока чувство вины наполняет меня.

Адам смотрит на меня в замешательстве. Он заправляет прядь волос мне за ухо и снова гладит меня по щеке.

— Думал, ты будешь счастлива.

— Я ведь практически выкинула ее на улице. Ей некуда было податься, кроме как вернуться к наркотикам.

— Эй, эй, эй, — говорит он, утыкаясь лбом в мой лоб, — Никогда больше не хочу слышать о том, что ты винишь себя. Мы - команда, ты и я. Мы не сможем спасти их всех, но постараемся сделать все от нас зависящее. Сегодня с улицы исчез дилер, а наркоманка получает лечение, которое ей необходимо.

Киваю и шмыгаю носом. Должно быть, я задеваю его рану, потому что он шипит сквозь стиснутые зубы. Его глаза закрываются, и он дышит, превозмогая боль.

— Прости, — пытаюсь отстраниться, но он притягивает меня ближе.

Когда боль утихает, он берет мою руку и целует ладонь.

— Мне плевать, кричу ли я от боли. Я не хочу, чтоб ты была где-то там, хочу, чтобы ты была здесь, рядом со мной.

Он притягивает меня для поцелуя, и мои руки поднимаются, чтобы обнять его лицо. Это великолепное лицо, а я так долго притворялась, что это не единственное лицо, которое я хотела бы целовать целую вечность.

Я люблю этого мужчину. Не только потому, что он хочет, чтобы я была рядом, когда он в агонии. Даже не потому, что он спас мне жизнь, и особенно не потому, что он придумал нелепый план, чтобы заставить нас проводить время вместе, что почти стоило ему работы и мне дружбы. Я люблю его, потому что, хочу признавать это или нет, он мой партнер. Нападение, защита, независимо от положения, Адам прав; мы - команда.

Он отпускает меня, чтобы подвинуться повыше на кровати и лечь немного на бок. Предоставляя мне достаточно места, чтобы лечь рядом с ним.

— Ты уверен? — спрашиваю я.

Он похлопывает по простыне и поднимает руку, побуждая меня лечь на него. Я ложусь рядом, осторожно, чтобы не касаться его повязки, и кладу голову ему на грудь.

Его пальцы пробегают вверх и вниз по моей руке, когда он кладёт голову на мою. Делает глубокий вдох и расслабляется. Кокон, который он создал для меня, убаюкивает.

Я слушаю его ровное сердцебиение в груди. Ритм - мирная песня по сравнению с издающей сигналы машиной рядом с нами.

— Моя маленькая преступница, — вздыхает он.

— Мой испорченный офицер-надзиратель, — мой голос становится сонливым.

— Ты мне это никогда не забудешь.

— Но ведь ты бы и не хотел, чтоб все было по-другому.

— Как твоя голова? Тебе нужен лед? Если надо, у меня есть твои лекарства.

Мама не отходит от меня с тех пор, как я вернулась из больницы. Как я и предсказывала, она вяжет мне одеяло, а у папы полный морозильник запеканок и пирогов. Вчера, когда я не могла уснуть, он даже почитал мне, пока я лежала в кровати.

Обнимаю маму.

— Ты слишком сильно беспокоишься. Кроме того, если я скоро поправляюсь, у меня не будет предлога, чтобы вернуться в больницу и пускать слюни на всех тех красивых докторов.

Она легонько шлепает меня по руке.

— О, веди себя прилично.

Я несу противень с печеньем Сникердудл^[9] к духовке и ставлю его на нижний уровень. На кухню заходит Люк и, если бы у меня в руках все еще было печенье, я бы уронила его на пол.

Я закрываю глаза руками и опираюсь на столешницу.

— Что на тебе надето? — мои слова - резкий крик.

Я смотрю между пальцами и вижу Люка, стоящего в середине кухни, руки на бедрах, а на лице дерзкая ухмылка. На нем нет рубашки или брюк, только узкие красные плавки, прикрывающие его хозяйство.

— Пытаюсь заставить Паркера чувствовать себя так неудобно, как только можно, — говорит он, кладя ногу на столешницу, при этом разводя ноги слишком широко, учитывая, что смотрит на него его сестра.

— Со мной тебе это удалось, так что Паркер наверняка подумает, что ты наигнуснейшее существо на свете.

Улыбка Люка становится шире.

— Отлично. Намажешь меня маслом?

— Фу, — отпихиваю его ногой.

Теперь он стоит обеими ногами на полу, и я убираю руки, чтобы видеть его.

— У нас нет бассейна.