Теперь она переключила свое внимание на женщин. Те из них, кто демонстративно не игнорировал ее, бросали на нее злобные взгляды. Как она ни старалась, ей не удалось заметить хотя бы одного нейтрального взгляда, не говоря уже о доброжелательном выражении лица.

– Святые небеса, – в шоке пробормотала она, – они все ненавидят меня.

– Чепуха, – просиял Таллис. – Они все в восторге.

– Я имею в виду не мужчин, – сказала она, продолжая поиск хотя бы одной дружелюбной улыбки. – Женщины.

Лорд растерянно огляделся по сторонам, словно только сейчас обратил внимание на эти цветы общества.

– Что ж, этого и следовало ожидать. – Он с насмешливым выражением посмотрел на нее. – А знаете, большинство дам просто рухнули бы без чувств от радости при таком замечательном приеме.

Джиллиан раздраженно захлопнула свой веер.

– Я не из тех, кто падает в обморок, милорд.

Стиснув зубы от злости, она все же задумалась над тем, почему так расстроена. Какое значение имеет то, что сейчас она окружена толпой разных Аманд, которые стараются унизить ее? Мужчины ведь заинтересованы, а ее должны заботить только они.

До этого момента Джиллиан почему-то не замечала, как она одинока здесь. В Йорке она больше всего общалась именно с женщинами – матерями, дочерьми, служанками. Несмотря на незаконность ее рождения, эти женщины были вынуждены уважать Джиллиан за медицинские познания. Некоторые из них даже стали ее компаньонками, особенно миссис Хоббс, экономка Виндхэмов. А врагами ее всегда были мужчины. И Аманда.

Однако теперь, благодаря лорду Таллису, она была окружена толпой завистливых женщин, проклявших ее еще до того, как она успела открыть рот.

– Вижу, я действительно расстроил вас. – Впервые за все время их знакомства она увидела, как с лорда Таллиса сошла его аристократическая маска, под которой обнаружился очень красивый и искренний мужчина. – А я-то думал, что вы оцените и будете благодарны…

– Вы думали, что я буду такой же, как все они. – Она окинула зал уничтожающим взглядом. – Вы думали, что я стану расталкивать их локтями на своем пути к тому, чтобы стать звездой этого общества, или предполагали еще какую-нибудь чушь в этом же роде.

Он не ответил, но по выражению его лица было видно, что именно так он и полагал.

– Что ж, мне очень жаль разочаровывать вас, милорд, но я, несомненно, нахожу неприятным тот факт, что вся женская часть общества настроена против меня еще до того, как я впервые поклонилась.

– Но зато джентльмены…

– Джентльмены ожидают, что я буду рассыпаться в остроумии, пока они будут прикидывать размер моего приданого. – Она попыталась скрыть свой сердитый взгляд, но внезапно настроение ее заметно упало. Она почувствовала себя здесь изгоем еще в большей степени, чем это было в Йорке.

Тут кто-то с нежностью коснулся ее руки, прервав неприятные мысли, и она с удивлением посмотрела на лорда Таллиса.

– Я знал, Аманда, что вы уникальная девушка – мягко произнес он. – Однако я не подозревал, насколько вы особенная.

И она смягчилась. Да и как можно было не сделать этого, глядя в эти серые глаза, молящие о прощении?

– Ладно, что сделано, то сделано, милорд. А кроме того, – вздохнув, добавила она, – только глупец станет искать друзей в высшем обществе.

Он вновь посмотрел по сторонам: его цепкий взгляд, без сомнения, улавливал гораздо больше различных деталей и нюансов, чем она могла себе даже представить.

– Я сомневаюсь, что мне удастся поправить то, что я сделал, навредив вам, но позвольте мне, по крайней мере, пообещать, мисс Виндхэм, что я навсегда останусь вашим другом. Если вдруг понадобится поддержка или просто человек, который вас выслушает, я ни перед чем не остановлюсь, лишь бы помочь вам.

Она взглянула на него, пораженная той серьезностью, с которой было сделано это предложение. Она считала его поверхностным бездельником, однако теперь под внешностью записного денди разглядела глубокий характер.

– Благодарю вас, милорд, – прошептала Джиллиан.

– Это честь для меня, миледи. – С изысканной грацией лорд Таллис склонился к ее руке. Затем он поднял голову и подмигнул ей. От неожиданности она рассмеялась.

– Ох, милорд, у вас все козыри на руках. Надеюсь только, что буду в состоянии справиться с ролью, которую вы мне отвели.

– Я бы на вашем месте, Аманда, не беспокоился, – раздался у нее за спиной низкий голос Стивена. Джиллиан резко обернулась, чувствуя, как сердце ее подскочило к самому горлу. – Я ведь сказал вам, что вы определенно будете открытием этого сезона. Поверьте мне.

Джиллиан заносчиво выставила вперед подбородок. В его устах это почему-то не было похоже на комплимент.

– И запомните, мисс Виндхэм, – добавил лорд Таллис, легко и непринужденно возвращаясь к своей роли прожженного циника. – Высшее общество видит только то, что хочет видеть. Они ожидают найти в вас «открытие» – именно это они и увидят, даже если ваши прелестные сладкие губки не произнесут ни слова.

– Конечно, однако…

– Моя матушка уже ждет нас, Аманда, – перебил ее Стивен. И хотя он обращался к ней, но его взгляд, твердый и холодный, был при этом направлен на ее собеседника.

Стоявший подле нее лорд Таллис отвесил еще один глубокий поклон.

– Похоже, мисс Виндхэм, я обязан уступить свое место силе. Не забывайте, вы обещали мне два танца.

– Разумеется… – начала было Джиллиан, переводя взгляд с одного на другого. Она чувствовала нарастающую между ними враждебность, но не могла понять, в чем ее причина. – Что, собственно…

– Нам пора идти, Аманда, – почти прорычал Стивен прямо ей в ухо, и лорд Таллис удалился.

– Но…

– Прямо сейчас. – Затем он развернул ее и твердым шагом направился к графине, которая действительно уже начала нетерпеливо постукивать своим веером.

Джиллиан набрала побольше воздуха, приготовившись решительно возразить против такого своенравного обращения, но тут она заметила мужчин, крутившихся вокруг пожилых дам и выглядевших не менее нетерпеливыми, чем графиня.

– Боже мой, – сказала она, – зачем они все тут стоят?

– Ожидают возможности познакомиться с последним «открытием». – По тону Стивена было понятно, что это и ему самому, мягко говоря, было не по душе.

– Вы, конечно, преувеличиваете.

Но ей хватило одного взгляда на угрюмое лицо графа, чтобы понять, что говорил он совершенно серьезно. Более того, по нему было заметно, что ее успех его абсолютно не радует. Однако по какой-то непонятной причине это обстоятельство снова подняло ей настроение и вернуло уверенность.

– Нет, правда, милорд, – беспечно произнесла Джиллиан, – до достижения успеха осталось не так далеко. После стольких недель упражнений, тренировок и изучения разных правил все, что мне было необходимо, – это лорд Таллис. – Она бросила очаровательную улыбку в сторону упомянутого ею джентльмена, который в данный момент умасливал какую-то пожилую матрону, однако это едкое замечание все равно возымело свое действие.

Голос Стивена был резок:

– Таллис? Значит, сплетни о вас распространял этот осел?

– Он джентльмен, который благосклонно прокладывает мне путь к успеху в этом сезоне.

– Не переоценивайте возможности Таллиса в отношении вас, – предупредил Стивен. – Впереди вас ожидает еще немало ловушек и подводных камней.

– Правда? – Она взглянула в сторону все растущей группы молодых джентльменов, вьющихся вокруг мест для влиятельных пожилых матрон. Графиня буквально разрывалась между двумя занятиями: притворно улыбалась, радуясь успеху Джиллиан, и строго поглядывала на нее через весь зал. – Как вы думаете, сколько мужчин ожидает там, когда их представят мне? Восемь? Нет, скорее уж десять.

– Вы определенно слишком торопитесь и забегаете вперед.

– Чушь. – Она бросила на него озорной взгляд, преднамеренно замедляя их продвижение через танцевальную площадку. – Разве вы не слышали, милорд? Благодаря Таллису, я стала «открытием». И любые странности моего поведения лишь усиливают этот образ.

Она приостановилась, чтобы послать лучезарную улыбку какому-то юноше с прыщавым лицом, который неловко жался к стене. К ее большому удовольствию и очевидному ужасу Стивена, молодой человек был настолько шокирован этим, что в спешке споткнулся, когда сделал шаг вперед в надежде, что будет представлен даме. Однако прежде чем тот успел снова твердо встать на ноги, Стивен, к сожалению, уже увел ее дальше.

– Высшее общество, Аманда, снисходительно до определенного момента, даже по отношению к «открытию» сезона.

Арктический мороз был ничто по сравнению со звенящим холодом, с которым граф произнес эти слова, но Джиллиан это не напугало. На ледяное выражение его лица она отреагировала довольно заносчиво.

– Если это будет еще одна ваша лекция о манерах поведения, милорд, я прошу вас не тратить время попусту. Запишите ваши замечания на бумагу, и обещаю, что утром я добавлю все это в свои правила. А пока, – сказала она, одаривая его еще одной блаженной улыбкой, – я думаю, ваша матушка желает познакомить меня кое с кем из джентльменов.

С этими словами Джиллиан прошла последние несколько шагов до графини, и перед ней тут же выстроилась дюжина мужчин, желающих привлечь ее внимание.

Стивен смотрел на то, как она идет к ним, и чувствовал, что в нем нарастает паника. Она злилась на него. В самом этом факте не было ничего нового, но ее злость в сочетании с красотой в результате превратилась в огнеопасную смесь – величественное пренебрежение, действовавшее на самых разных мужчин как неодолимый зов. Даже неопытные юнцы, когда их представляли Аманде, едва не стелились у ее ног, лебезили перед ней, соперничали по поводу каждого ее слова в стремлении добиться ее расположения. Двое чуть ли не наперегонки бросились за бокалом пунша, чтобы принести ей напиток, в то время как остальные упорно сражались за то, чтобы она внесла их имена в свою танцевальную карту.

Это он был во всем виноват. Но, к своему большому стыду, Стивен даже не мог гарантировать, что этого больше не произойдет в дальнейшем. Когда она находилась рядом, с ним происходило что-то странное.

В Испании он научился держать свои чувства на привязи, но с Амандой все равно становился слабовольным и сбитым с толку. Он ловил себя на том, что ему попеременно хочется то удушить ее, то уложить в постель, однако и то, и другое было непозволительно. Бога ради, он ведь был ее попечителем! Тем не менее когда она бросала на него озорной взгляд своих темно-зеленых глаз и тут же отворачивалась, вызывающе шелестя юбками, единственным желанием Стивена было поймать ее и крепко держать, чтобы она никогда не посмела оставить его.

Стивен сжал кулаки и, глядя на полчища мужчин, поочередно склонявшихся к ее руке, постарался придать своему лицу доброжелательное выражение. Боже праведный, она с каждой секундой становилась все прекраснее. Она действительно станет открытием сезона, как пообещал Таллис, будь он проклят со своим острым глазом. Наверняка уже очень скоро к Стивену начнут поступать предложения с просьбой ее руки от всяких рвущихся в бой молокососов, и он будет совершенно не в состоянии удержать ее. А они, без сомнения, тут же отпустят вожжи, предоставив ей полную свободу молотить кулаками всяких головорезов и брать в дом опасных бездомных, нисколько не заботясь о ее благополучии и репутации.

И хотя он был ее попечителем, Стивен четко осознавал, что ничего не сможет с этим поделать, абсолютно ничего. Он не сомневался, что она выйдет замуж за того, к кому лежит ее сердце, невзирая на то, что по этому поводу будет думать Стивен. На самом деле, если он когда-нибудь наотрез откажет какому-то из ее ухажеров, она, скорее всего, спланирует побег в Гретна-Грин[8] – просто чтобы досадить ему.

С внезапной решимостью Стивен резко отвернулся от женщины, занимавшей все его мысли, и окинул взглядом зал в поисках достойной замены.

Его голодные ищущие глаза остановились в конце концов на Софии Ратберн, и в итоге внутреннее напряжение нашло свою отдушину. Она была воплощением того, на что Аманда не могла надеяться никогда в жизни, – утонченная и элегантная, с аурой благородной изысканности, как и подобает будущей графине. Там, где в Аманде закипали страсти, София оставалась спокойна и холодна, и такая сдержанность являлась безошибочным признаком ее аристократической породы. Ей бы уж точно никогда и в страшном сне не привиделось среди ночи лезть босиком из окна по решетке на стене дома, а потом еще и колотить кого-то, головорез он или не головорез. И она точно не стала бы потворствовать кучке каких-то озабоченных юнцов столь вульгарным образом.

Нет, София определенно обладала эмоциональностью истинной леди.

Он быстро направился к ней, по пути с какой-то ожесточенностью пробираясь через толпу. И оставался подле нее весь остаток вечера.

* * *

– Нравится ли вам ваш первый бал, мисс Виндхэм?