Ада Ридель - Непорочная для бандита. Я тебя сломаю

– Тогда ты привёл её в больницу. Думаешь всё так просто? Они похожи, как две капли воды. И даже седина Климова это не спрячет. Все помнят его. И все догадались, что та девушка с тобой – дочка Климова. О ней теперь знают. Ты же понимаешь, что все за всеми следят. На неё устроят охоту. Попадёт к такому же отморозку, как и ты. Если уже не сделала этого.

Прискорбно.

– От меня ты чего хочешь? – спрашиваю спокойно. Я не спасатель. Так на него похож? Или он предлагает мне выйти за Климову, чтобы денег срубить? Мне и так хватает бабок. Я не бедный.

Хоть и у Климова хватит состояния, чтобы занять главенство в городе. А тут у многих зуб на это.

Хозяина у нас как такового нет. Но, возможно, пора бы его занять…

– Ты вины даже не чувствуешь? – Назар плотно сжимает губы, из-за чего они превращаются в тонкую полоску. – Тогда это всё, друг. Клиника. Мне тоже насрать. Я волнуюсь только за свою девушку, которую может затронуть. Я-то её защищу. А вот остальное – на твоей совести.

– Ещё бы она у меня была, – усмехаюсь и ухожу в сторону. Иду на выход. Мне нет никакого дела до других. Я живу только ради себя. И только.

-------

*подпольный мир (криминальный)

– Эй, ты расцвела, – Дана улыбается и ставит стакан с чаем на поднос. – Впервые вижу тебя такой после…

Она замолкает. Подруга знает, что со мной случилось. Выводила из депрессии вместе с Владой.

Но про Назара я ей ничего не сказала. Забоялась. Она счастлива, и это главное. Да и тем более…

Не мне к ним лезть. Тот любит её, и это видно.

И он помог мне. Спас, получается.

Не стала рушить их отношения.

Киваю и продолжаю улыбаться.

Потому что мозг пустой. Ни о чём не думаю, не вспоминаю. Только прокручиваю один момент в голове. И кручу в руках букетик из жёлтых одуванчиков, что сейчас мне подарила незнакомая девочка.

Такое солнышко! На вид лет семь, с каштановыми волосами и двумя хвостиками. С папой пришла. Тот суровый очень.

И я очень сильно удивилась. Даже растерялась. И продолжила стоять с тухлым лицом, пока она не протянула маленький букетик и не сказала:

«Улыбнись! Ты очень красивая!»

И хоть это были обычные детские слова, на душе поселилось какое-то тепло. Знаю, что как только приду домой, всё разрушится.

Я снова лягу в кровать, буду пусто смотреть в потолок. И думать. Размышлять.

Но после этого детского поступка кое-что понимаю. Я хочу девочку. Такую же добрую, искреннюю.

С голубыми глазами и, наверное, со светлыми, такими же, как у меня, кудрявыми волосами.

– Да, настроение хорошее, – отвечаю и поднимаю голову, чтобы попросить повара: – Миш, положи больше шариков и шоколада. Я оплачу!

В ответ мне раздаётся ворчание, но через минутку перед носом встаёт красивая прозрачная посуда с двойной порцией мороженого. Надеюсь, после этого девочка не заболеет, но… Мне сейчас так радостно на душе. Не хочу упустить этот момент.

– Раз уж ты такая… – начинает Дана, всё это время стоявшая рядом. – Приходи ко мне. На ночёвку. Как раньше. Посмотрим кино!

Я пожимаю плечами. Не знаю. У меня нет настроения. Вообще ничего. В другое время суток. А сейчас…

– Ну, можно, – отвечаю, хотя не совсем и уверена в этом. – У меня рабочий день заканчивается через час. Нужно домой смотаться, за братом присмотреть, пока мама с работы не пришла. Он там с ума, наверное, один сходит.

– Ничего, – с предъявой кидает Дана и берёт поднос в руки. – Надо и маме твоей поработать. А то всё на твоей шее. А мелкий уже не младенец. Дом не спалит, сам поест. Тогда, договорились, буду тебя ждать у себя.

Киваю и ставлю одуванчики в стакан с водой. Чтоб не завяли. Не знаю, поможет ли это им…

Но хочется, чтобы они прожили как можно дальше.

Беру поднос и выхожу следом за Даной. Подхожу к столику, отдаю маленькой девочке, что подняла мне настроение, и весело произношу:

– Презент от заведения. Приятного аппетита, – мне хватает несколько секунд, чтобы насладиться радостью на этом милом лице. И понимаю – всё-таки я хочу дочку.

– Спасибо! – я улыбаюсь и ухожу. Да, ничего мне не испортит сегодня настроение. Мне нужна перезагрузка. И начнём как раз с этого. С ночёвки с подругой.

От ожидания оставшийся час пролетает быстро. Я переодеваюсь, хватаю сумку и иду на выход. Не через чёрный ход. Нет, тот стал для меня табу.

Поэтому выхожу через главный и иду по дорожке на улице, наслаждаясь погодой.

Впервые за такое долгое время.

Тёплое солнышко греет тело, а в душе растекается долгожданное тепло. Как лёд. Медленно тает.

А в пальцах те самые цветы. Жаль, что они скоро завянут…

Но ничего. Несмотря на это, мне хорошо.

Неожиданно пугаюсь, когда врезаюсь во что-то твёрдое. Так залюбовалась подарком, что не заметила впереди идущего человека.

Поднимаю голову, вижу широкоплечего мужчину.

Отстраняюсь, как от огня. Жгучего, сжирающего своими языками.

Страх бьётся где-то в горле. И всё из-за одного человека. Теперь из-за Артура я боюсь мужчин.

Даже незнакомца, до которого дотронулась руками.

Извиняюсь и опускаю взгляд вниз. Решаю пройти мимо. Но когда делаю это, грубая и массивная ладонь хватает за предплечье. Сердце замирает. Вот так просто. Дыхания не хватает, а лёгкие горят от нехватки кислорода. Прожигаю взглядом чужую руку и поднимаю голову.

– Что в…

Мужчина действует быстро. В один рывок прижимает к себе и опускает ладонь на рот.

А меня парализует. Шевельнуться не могу. Потому что чувствую его руки на себе.

Артура. Как он трогал меня, сжимал.

Вспоминаю тот ужас и не могу ничего предпринять.

Хоть позади меня и не Алиев.

Нужно пошевелиться, дать отпор. Не успеваю. Меня спокойно бросают в салон автомобиля.

И вновь. Эта же ситуация. И я опять тянусь к сумке. В этот раз за шокером. Да вот…

Не успеваю.

Жесткие пальцы хватают за челюсть, принося режущую боль. Морщусь и постанываю.

Моё лицо поднимают, и я встречаюсь с серыми глазами взглядом.

Это не Артур. Ещё хуже. Незнакомый мне человек. Спокойный, но в то же время пугающий.

Только не говорите мне, что это опять повторится. Та неделя. А вдруг… И не она? Артур отпустил меня. На эмоциях. Психанув.

А этот человек – не знаю.

– Красивая. Как на фотографии, – изрекает похититель, пока моё тело бьёт сильной дрожью. Готова забиться в истерике прямо сейчас.

И от страха и от его прикосновений.

– Мне нравится. Будешь особым дополнением в моей коллекции. Езжай, Паш. Мне не терпится поближе познакомиться с моим новым экспонатом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Иду по тротуару и злюсь сам на себя. Творю же сейчас херню. Направляюсь в «Дурман». Нахрена? Сам не знаю. Посмотреть, в каком состоянии находится Майя? Зачем?

Мне нет до неё никакого дела.

Но всё же захожу в кафе, что вечерами неосознанно превращается в бар, и ищу свободный столик. Высматриваю блондинистую макушку с вьющимися локонами. Нигде нет. Но замечаю её подружку. Как же её, Дана?

Что Назара испортила.

От этой мысли рука сама к пистолету тянется. Зудит, чтобы схватить. Уже дотрагиваюсь до холодной стали, да руку одёргиваю.

Если и убивать её, то не здесь. Да и за что?

За то, что друга на светлую сторону тащить начала?

Хрень полнейшая. Ладно, убивать её из-за этого так себе причина.

Зову её к себе, та улыбается по правилам, подходит ко мне. Не успевает сказать и слова, как перебиваю её:

– Майя где?

Тянуть и, тем более, выжидать не собираюсь. Я привык доставать всё быстро.

– Эээ, – тянет. Зря резко начал, она не понимает. – Ушла. Минут сорок назад. А вы ведь друг…

– Ясно, – не дослушиваю, перебиваю и резко встаю с места. Бесполезная трата времени. Лучше бы вообще не приходил.

Да и вопрос всё тот же в голове крутится – зачем?

Глянуть. Узнать. Посмотреть.

Не судьба. Если разминулись, значит, так и надо. Нельзя мне её видеть. А то трахнуть захочу. А тут ни места, ни настроя особо нет.

Выхожу из кафе, несусь к машине. Настроение официально дерьмовое. Ещё и дождь собирается. И только жёлтые одуванчики, что протаптываю на асфальте, немного разбавляют серые краски улиц.

Сажусь в салон, завожу мотор и со злостью сжимаю руль.

И понимаю – нехер было сюда ехать вообще.

Спустя три дня

Настойчивый стук в дверь бьёт по башке, как дубиной. Звук мерзкий и отвратительный.

После вчерашней пьянки я вообще не понимаю, где нахожусь. Словно падаю откуда-то уже долгие часы и не могу достигнуть конца. Ещё и пошевелиться не в состоянии. Онемело всё.

Вчера вроде ничем не закидывался…

Нельзя столько пить. Но обстановка была то, что нужно. И девочки те… Приятные такие. Делали себе приятно, а потом друг другу. Одна даже отключилась.

Люблю такие представления. Пошлые. Развратные. После которых стыдно.

– Артур, блять, открывай!

Не сразу доходит, в чём дело. Кто кричит. Но голос знакомый.

Это Назар?

Открываю сонно глаза, смотрю в потолок. Моя квартира. Ништяк, хотя бы знаю, где вода и таблетки.

Устало встаю с пола и осматриваюсь, потирая больную голову. Трещит, как ненормальная. Хоть за топором иди, отрубай к чертям собачьим.

А от ударов по двери становится ещё хуже.

Встаю с пола, смотрю на двух лежащих рядом голых девиц. Разочарованно вздыхаю. Я-то одетый.

Наполовину. Судя по всё ещё напряжённым яйцам – секса не было. Я бы почувствовал. А так… Ничего.

Три месяца воздержания. Уже начался четвёртый. Причём отказываюсь от него несамостоятельно.

Пока голова не разболелась ещё сильнее, направляюсь к двери.

Держусь за трещащую голову и морщусь. Мне что, колонку в башку засунули?

Открываю дверь, не успеваю поднять взгляда. Дерзкие ладони грубо ударяют по плечам. Толкают в сторону.

Чуть отшатываюсь из-за своего состояния, но ловлю равновесие.

Поднимаю свирепый взгляд на Назара и сжимаю кулаки, чтобы не наброситься.

Ещё одно движение, и ему пиздец. Я не железный. Лимит сдержанности у меня существует. И он у меня маленький.

– Ты какого хера творишь? – повышаю голос, хоть сейчас и хочу от него же сдохнуть. – Жить надоело?

На лице бывшего друга отражается гнев. Он напряжён, а взгляд так и показывает – желает убивать.

– Это ты, какого хуя творишь? Тебе мало? Решил девчонку ещё сильнее помучить?

Он вновь толкает меня по плечам, из-за чего чуть не падаю назад.

Да ёб вашу мать, нельзя было столько пить!

Перехватываю широкие запястья, хоть и не до конца вижу, что происходит.

Я глаза продрать не успеваю, а меня тут уже пытаются избить.

– Кого я там мучаю, а?! – не сдерживаюсь и замахиваюсь кулаком. Попадаю точно в цель – в лицо.

Кулак горит, но этому болвану нужна встряска. Какого он вообще мне тут предъявы кидает? Я ж не с его Даной вчера отжигал? Нет? Вот и пусть нахуй идёт!

Маратов хватается за челюсть - не ожидает от меня удара. Я сам в шоке, но он переходит все границы.

– Те бабы добровольно пошли! Хочешь – спроси у них! – ору и киваю назад. Он что, теперь каждую бабу мою контролировать будет?!

Там уже начали просыпаться две брюнетки, которых я вчера где-то подцепил. Главное, что не блондинки. С недавних пор не люблю их.

– Лапшу на уши мне не вешай, – цедит сквозь зубы, и яд чуть не летит. – Майя пропала. И я уверен, это твоих рук дело.

Весь огонь ярости, что охватил тело, сходит на нет.

Равнодушно смотрю на Назара и не понимаю, почему он пришёл к этим выводам.

Я к ней три месяца не прикасался. В жизнь её не лез. Ничего.

– У меня её нет, – произношу уже спокойно. Отпускаю запястье друга и делаю шаг назад. – Осмотри весь дом – не найдёшь. Не веришь? Я оправдываться не буду. Но я три дня бухал в баре. Арс подтвердит.

Лицо Маратова немного, но расслабляется. И глаза округляются. Я что, так упал в его глазах, что он подумал – я девчонку спёр?!

Усмехаюсь от этого выражения и разворачиваюсь, идя к холодильнику. Улыбка сползает.

Значит, девчонка пропала.

– Это из-за завещания? – спрашиваю, открывая холодильник и доставая холодную воду, что готов высушить в один момент.