Ада Ридель - Непорочная для бандита. Я тебя сломаю

– Нет, просто люблю тебя, вот и всё, – отвечаю искренне, прижимая сильнее.

– Соня тоже тебя любит, но Артур больше, – наивная маленькая простота. – И, если мы сейчас не спустимся, он расстроится. А когда папа расстраивается, он делает другим больно. И себе тоже.

Да-да, я помню про эту церемонию.

Поэтому разрываю горячие объятия. Впитываю в себя эту тёплую энергетику от девочки. Становится легче.

Беру малышку за руку и выхожу из комнаты, стараясь настроиться на эту волну.

Жена Артура.

Никогда не думала, что ею стану. Но чувствую, ничего не изменится после этого. Ни отношение, ни положение.

Спускаемся вниз по лестнице, в привычную гостиную. Где уже нас ждут четыре человека. Артур, регистратор, юрист и Анна, девушка, присматривающая за Соней. Я рада, что всех так мало. Мне не хотелось видеть здесь Назара или того же… Арса.

Последнего так точно.

Но я была бы рада увидеть здесь своих подруг. Маму и брата. Но нет, им сюда нельзя.

Хотя радуюсь и этому.

– Пап, смотри! – пугаюсь, когда Соня так ярко и громко привлекает к себе внимание. А это и без надобности. Артур уже поворачивает голову и скользит оценивающим взглядом по фигуре. Зачем? Видел же меня уже в нём.

Но в этот раз… Смотрит по - другому. Не только с оценкой, но и… вожделением. Как и всегда.

– Начинаем, – он резко встаёт с кресла.

– Погодите, господин Алиев, – мы оба оборачиваемся в сторону юриста. Вальяжно встаёт с кресла, лезет в свой чемодан. – Перед тем, как начать церемонию, нужно несколько формальностей. Подпись. Для принятия наследования.

– А если я не подпишу? – в один момент во мне просыпается надежда. Нет, не из-за того, что я откажу Артуру. Скорее всего, этого не выйдет. Но, может, наша дальнейшая жизнь хотя бы… Станет более безопасной?

– Бесполезно, – Артур за моей спиной так уверен в своих словах, что я уже жалею о вопросе. Но жду ответа от мужчины. – Они найдут рычаги давления.

Я надеюсь, что юрист сейчас опровергнет это, но нет.

– К сожалению, у меня есть указания, если вы вдруг решите отказаться от наследования. И, поверьте, Майя, свадьба – меньшее из зол.

– Я хочу услышать, – на удивление звучит твёрдо. Что это значит? Если я могу отказаться, и тогда всей этой игры на три года не будет, зачем вообще всё это? Так всё подстроить и потом пустить на самотёк? Его смерть зазря.

– В случае отказа, – начинает мужчина, напрягая. – Я должен проинформировать вас, что пострадают все ваши родственники и друзья. Нам известны все люди, с которыми вы контактировали. Всё начнётся с друзей. Закончим вашей матерью и братом.

Кровь в жилах стынет от страха, когда слышу последнюю фразу. Они не могут… распоряжаться чужими жизнями. Но делают это.

Неужели так просто разделаются с ними? Я не хочу рисковать. Хоть они мне… И не родные. Но мама воспитала меня, как родную. А братика люблю всей душой.

И если их не станет… Не могу.

На одной стороне семья, на другой - Артур. Выберу семью – её убьют. Выберу Артура – за ним будут охотиться, чтобы убить. Я сама стану живой мишенью.

Но так… Я буду мучить себя из-за их смерти всю оставшуюся жизнь. Лучше здесь, с Алиевым, чем там, в горе трупов.

– Я поняла, – киваю и беру ручку со стола. Бумажки с принятием наследования уже лежат передо мной. Я хотела бы, чтобы моя рука дрогнула на подписи, но нет. Непоколебимо ставлю вердикт моей жизни.

– Благодарю за сотрудничество. Мы можем приступить к церемонии.

Поджимаю губы и выпрямляюсь.

– Наконец-то, – Артур недовольно цокает.

Подходит ко мне.

Думаю, что сейчас дотронется. Еле-еле это пытаюсь принять. Но он не трогает. Не касается руками. Скрещивает их на груди, пока регистратор встаёт, зачитывает стандартный текст. Смотрю лишь в пол, ощущая себя здесь куклой на витрине.

Сонечка убежала к Анне, немного пугаясь нашего разговора. Иван сидит и что-то пишет в своём смартфоне.

Интересно, а если он умрёт? Как тогда свадьба будет действительной?

Боже, Майя… Откуда у тебя в голове такие мысли? Желать человеку смерти. Только из-за того, что становишься женой Артура Алиева из-за Климова.

– Вы согласны?

– Давай быстрее, – и в этой ситуации Артур давит. Благо не на меня, а на ту, кто теперь тараторит с большей силой.

– А вы, Майя, согласны?

Прикрываю глаза, и, не колеблясь, отвечаю:

– Да.

Смысла нет препираться, раздумывать.

Сейчас, стоя на этом месте, я всё понимаю. Здесь относительно безопасно. Есть еда, кров. Семья живая.

Артур… Будет отвозить меня в больницу. Надеюсь. Или нет. Кто его знает? По крайней мере, здесь всё есть. Я смогу вырастить своего малыша, и он не будет ни в чём нуждаться.

Алиев же позаботится об этом, да?

– Тогда распишитесь.

Мужчина делает это быстро. Размашистым большим почерком. От балды. И я. Следующая. Принимаю ручку из его пальцев, стараясь не коснуться. Подношу её к белой бумаге и вывожу свои инициалы. Закорючку.

И понимаю, что теперь…

Нас разлучит только смерть.

И жаль, что всё именно так.

– Можете поцеловать невесту.

Сглатываю, когда слышу эти слова. Нет-нет-нет! Никакого поцелуя не должно быть! Это какая-то ошибка! Зачем? Это же фикция!

– Это без надобности, – кидает безразлично Артур. Впервые в жизни его слова приносят облегчение. Я готова его поблагодарить, но хватаюсь только за ноющее сердце.

Но как только на душе становится спокойно, юрист Климова окатывает нас с бочки холодной водой. Причём вдвоём.

– Как раз-таки это обязательно, господин Алиев. Без этого я не могу подтвердить бракосочетание.

Больной человек… Зачем эти дикие условия?

– Я сказал – этого не будет, – разъярённый голос Артура становится твёрже. И я рада, что он так отстаивает это. Хоть и верю – делает это из-за себя. Есть причина. Но не из-за того, что я твержу ему в последнее время, что мне противны его касания.

Ему только нравится подразнить меня.

– Если вы по-прежнему не можете сделать этого, то зачем идти дальше? Следующее условие – брачная ночь.

Вздрагиваю. Не могу произнести и слова.

– Папочка, что такое брачная ночь? – взгляд машинально опускается на Соню.

Точно. Здесь же ребёнок. Не обязательно ей такое слышать. Взглядом показываю Анне вывести малышку из зала. Та сразу понимает всё, подхватывает девочку на руки и убегает. Регистратор, замешкавшись и посмотрев по сторонам, решает следовать за ними.

Мы остаёмся незаметно для всех втроём.

– Пф, – мужчина рядом усмехается. – Климов головой ударился? В каком бреду он это придумал? И как ты проверишь? Будешь стоять и смотреть? Хочешь потом хобота своего лишиться? Нарываешься. Я ведь запросто могу убить тебя.

Сглатываю. Я не видела, чтобы он убивал и, надеюсь, что никогда не увижу. Но уверена: его слова - не пустой звук.

– Наглотался таблеток. У него часто бывали приступы извращённых мыслей, – неожиданно произносит юрист. – Не стоит марать руки. На моё место придёт другой. Господин Климов хорошо об этом позаботился. Наше задание – исполнить его волю.

– Как остальные поймут, что срок начался, и Климову не тронут? – не волнует, как меня сейчас называют. Но прислушиваюсь.

– Я напишу об этом другим своим коллегам, они зафиксируют все выполненные условия. Иными словами, запишут с моих слов. И тогда распространение данной информации ложится уже на наши плечи.

– Спасибо за подсказку, – ехидничает Артур рядом. Он тянется рукой за спину и достаёт оттуда пистолет. Впервые вижу его так близко. Он на свадьбу его притащил!

Зажимаю рот руками и чуть не вскрикиваю. Вспоминаю мужчину в больничной палате и ярко красные пятна. И сейчас это оружие слишком близко. Пробуждает воспоминания. Я не хочу видеть крови. Как ту самую, из-за которой до сих пор снятся кошмары. – Мы закончим это быстро и всё сделаем за тебя.

– Не пытайтесь, – прикрывает уверенно глаза, несмотря на пушку в свою сторону. Это либо смелость, либо безумство. – У нас есть определённый шифр. Было бы слишком легко, убив меня, сообщить всё людям господина Климова. Тогда вся эта игра была бы слишком скучной. А после смерти Виктора всё осталось забытым.

Игра?

Для них всё - это игра?!

Я могу потерять ребёнка из-за этих психов! И из-за физического контакта и из-за морального! Я и так стою еле-еле на ногах и надеюсь, что Артур что-нибудь придумает!

А для них это игра! Глупая, смертельная и опасная! И забавная!

Слёзы подступают к глазам, и едва не всхлипываю вслух. Хочу разрыдаться и упасть на колени.

– Чтобы облегчить вам задачу… Поцелуй можно сделать во время брачной ночи. Но она обязательна. Таково условие. Я не буду смотреть весь процесс. Если понадобится, выйду, но мне нужно удостовериться, что половой акт состоялся.

– Мне нельзя! – в панике выкрикиваю, только услышав эти слова. Что за чушь он несёт?! – Я беременна, и врач запретил мне секс!

Я готова только на глупый поцелуй. Всего на секунду. Касание губ. Но и только. Дальше я не пойду, как бы больно мне не было. Ребёнок будет в опасности.

Юрист хмурится, и я надеюсь, что сейчас он скажет другие условия. Более безопасные для нас.

– Тогда регистрацию надо перенести, – делает заключение, от которого руки опускаются вдоль тела. Либо бойся, что за тобой придут, либо… Есть шанс потерять ребёнка. – Я не могу подтвердить условия, если они не будут выполнены.

– Вот же мрази, – шипение рядом подавляет сильнее. Если уж Артур не знает, как этого избежать, то я тем более. Голова отказывается генерировать идею. – Ладно. Хрен с тобой.

Мои глаза округляются до предела. Не от слов. А от стальной хватки на руке, тянущей меня на себя.

Миг, и Артур укладывает меня на деревянный стол. Нависает надо мной. А я не могу поверить в то, что вижу.

Он ставит под угрозу жизнь ребёнка взамен на это завещание. И с одной стороны, я не знаю, как поступила бы сама. На его месте. Либо вечная бойня и драки… Всю жизнь. Либо вероятность выкидыша.

А я почему-то уверена. Он будет. Я не возбужусь, Артур войдёт силой. И я надломлюсь. Сломаюсь. И конец моим хлипким нервам. И так на пределе.

Я не успеваю сказать и слова. Возмутиться. Алиев дёргает за кружевное бельё под огромным количеством слоёв юбки. Так сильно, что кожу режет. Отдаётся такой же болью, которая последует через несколько секунд. Нет. Не такой. Ещё сильнее. Адской. Невозможной. До криков и хрипоты в голосе.

Артур копошится там внизу. Ширинка с привычным звуком опускается вниз, а штаны с пряжкой ремня, что лязгает об пол, летят туда же.

А меня будто парализует.

Вижу, как юрист берёт телефон в ладонь без некоторых пальцев, кликает по дисплею. Для отчёта своим? Он без камеры и точно нас не снимет.

Но это ли сейчас главная опасность?

Нет. Совершенно не она.

Как и сказал сегодня с утра Артур…

Главная опасность – он.

И был прав.

Потому что Алиев прижимается ко мне всем телом. А я сжимаюсь. И стараюсь не думать о том, что будет дальше.

Смыкает ладони на талии. Кожу обжигает во всех тех местах, где он меня касается. И через одежду.

Чувствую его там. Внизу. Его каменный член. Которым он сейчас лишит меня всего. Ребёнка. Смысла жизни. Стремления жить. И подарит только боль. Чёрт с ней, с физической.

Моральную. После которой… Я точно наложу на себя руки.

Утыкается мне им в сухое, но горячее лоно.

– Я уйду, чтобы вы настроились.

Артур сейчас возбуждён. И это заставляет ненавидеть его сильнее. Как можно хотеть девушку, когда лишаешь своего ребёнка жизни? Он ведь убьёт его. А следом и меня.

Чудовище. Животное. Извращенец.

Прикрываю глаза и не замечаю, как по вискам скатываются мокрые слёзы.

Мои пожизненные спутники жизни.

– Стой здесь, падаль, – раздаётся хриплый голос над моим лбом. А мне уже всё равно. Я жду толчка, который принесёт мне боль. Не могу и сопротивляться. Смысла нет. Это конец. Конец моей маленькой жизни. – Терпи, неженка.

Только сильнее зажмуриваюсь. Хоть и слова звучат успокаивающе.

Впервые в жизни.

Но толку?

Толчок.

Артур бьётся бёдрами вперёд.

Закусываю губу до крови и жду, когда нестерпимая боль пронзит тело.

Стискиваемые зубы перекрывают жжение между ног. Боюсь их разжать, но всё же не выдерживаю.