Но боли я не чувствую. Распахиваю от удивления глаза и постанываю. Опять же… От шока.

Я не чувствую Артура в себе. Но эти толчки, член, касающийся моего лона – присутствует.

Пытаюсь понять, в чём дело.

И осознаю спустя несколько секунд заторможенным мышлением…

Он в трусах. Имитирует в меня толчки, не входит, но испытывает. Делает противно, но… Не таранит моё тело огромным членом, из-за которого все стенки потом кровоточат и горят.

Его прикосновения заглушаются в удивлении, изумлении и… благодарности.

Он не стал входить. Хотя ему легче было сделать именно это. Он ведь хочет. У него не получается с другими девушками, а здесь… Бери – не хочу. Никто не остановит. Но он и в такой ситуации находит выход.

И наш малыш…

Облегчение обволакивает меня, несмотря на то, что Артур продолжает свои движения.

С ним всё будет в порядке. С моим малышом.

И всё же Артур лгал мне. Когда говорил, что ему плевать. Нет. Был бы он отбитой скотиной… Вошёл бы в меня. Полностью. До звонкого шлепка яиц.

А здесь…

Артур резко наклоняется ко мне. Задерживаю дыхание и не дышу. Очень близко.

Это для… Поцелуя? На который мне сейчас плевать. Отчего-то. Я всё ещё парализована и не могу и пошевелиться. И вряд ли почувствую сейчас что-то мерзкое или панику.

Алиев почти прикасается своими губами к моим, но перед этим шепчет несколько слов.

А я их и не слышу. Как в тумане. Уши перекрывает невидимым барьером.

Разбираю только через несколько секунд. Когда Артур впивается жёстким поцелуем в мои губы. Сильно, дерзко, не сдерживаясь. Но мимолётно. На секунду.

И я выдыхаю тихий стон. Закатываю глаза. От удовольствия, которого нет. И кричу. С каждым толчком, что не входит в меня.

Играю. Лгу людям. Пока он вколачивается в моё горящее от трения лоно.

Потому что его ясное слово звучит в голове.

«Подыграй»

Тяжело и больно. Но делаю это. Лишь бы старый урод всё записал.

– Мне достаточно доказательств, – он говорит это, и с моих губ срывается настоящий стон. Успокоения. Не могу это больше терпеть, но всё же делаю.

И Алиев в этот момент останавливается. Прикрывает глаза. Выдыхает и тут же распахивает их. Смотрит на меня горящим взглядом. Оценивает моё никакущее состояние.

И переводит всё своё внимание на юриста, который всё не может успокоиться.

– Ваша жена совершенно не ласкова, – его волнует только это?! Я кричала, что мне нельзя! Перед ним люди трахались, а он!

И пока его единственная фраза разжигает огонь злости всё больше, поправляем на себе одежду. Артур поднимает с пола штаны и застёгивает их, выравнивая дыхание.

Он-то ведь… Реально толчки делал.

– Моя жена, – говорит с перерывом. Как будто и вправду у нас был забег на несколько тысяч километров. У меня от волнения пот на лбу выступает. – С некоторых пор… Не выносит прикосновения мужчин. Давай дальше. Всё подтвердил?

Мелочи…

– Да, – кивает, и я прикрываю глаза. Откидываюсь на стол, чувствуя холодок, задувающий под юбки и успокаивающий горячую кожу. – Ваш срок начат с этой минуты. Ровно три года. С данного момента госпожа Климова находится в безопасности, пока вы живы.

Но так было и без брака. Он защищал меня и без него. Относительно.

– Отлично, – кивает и тянется рукой к столу. Чувствую его ладонь рядом. И слышу скрежет. Металла о дерево. – Думаю, на этом можно закончить. Но.

Щелчок.

Сжимаю ладони в кулаки.

Этот звук я перевариваю своим сознанием сразу.

И сейчас предпочитаю закрыть глаза, чтобы не видеть этого вновь.

– Кому-то пора сдохнуть.

Громкий и оглушающий выстрел.

Жмурюсь и закусываю пострадавшую губу. В крови. Опять ощущая её мерзкий вкус во рту.

Но мне всё равно на неё.

Грохот от падающего тела сейчас радует моё сознание.

Я не жестока, не желаю людям смерти.

Но эта картина… Как человек, чуть не разрушивший мою жизнь, падает на пол… Мёртвый. Встречает свой конец… Будоражит. И… Приносит восторг и упоение.

Это всё закончится.

Скоро. Обязательно.

Прислоняю ладони к глазам и пытаюсь успокоить льющиеся из глаз слёзы.

Но не могу. Тихая истерика вырывается, как и всхлипы.

Я испытала за эти пять минут столько эмоций, что не знаю, как до сих пор не отключаюсь.

Но мне плохо. Не могу остановить дрожь во всём теле. Горящие органы внутри.

– Вставай, – очередной приказ. А я не могу. И не хочу. – Майя, чёрт тебя дери, вставай. Или я возьму тебя сам.

И я бы с радостью встала в любой другой бы ситуации, но не сейчас. Лежу, не двигаюсь и только вытираю слёзы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И когда чувствую его руки на своём теле, не дёргаюсь. Позволяю нести себя обратно в комнату под мои громкие, раздирающие лёгкие всхлипы.

Глава 54. Артур 

Вдыхаю горький яд в лёгкие. Смотрю на утихнувшее на кровати тельце.

Успокоилась тридцать минут назад. С трудом. И я продолжаю сидеть здесь, как гребанный шизик, что не может уйти.

Смотрю и не могу. Хочу дотронуться до неё. Коснуться кожи. Провести ладонью по маленькой груди, которая в платье казалась такой большой.

По выпирающему животу. Между ног. По бёдрам, коленям и икрам. Пройтись и понять, что она не эфемерная.

Реальная и не растворится от моего прикосновения.

Выдыхаю клубы дыма. Расслабленно продолжаю наблюдать. За той, кто на мгновение отключил мой разум полностью.

Без права на обратное возвращение.

Я готов был убить юриста прямо там. Выпустить ему несколько пуль в голову. И ещё несколько раз, в очко, пока он падает эти несколько секунд.

Но тогда ничего не изменится. Придётся ждать другого урода, что сделает подтверждение этого еб*нутого брака.

Я ненавижу Климова. Ненавидел всегда. А сейчас делаю это ещё больше.

Сначала он убил мою мать. Засадил меня за решетку. Натравил на Майю. И не только меня. Теперь весь криминальный мир охотится за ней. А для него это игра. Забава. Раз он пошёл на такое дерьмо.

Для него это мелочь – поцелуй и секс. Но он не думал, что у его дочери будет от этого травма. Хотя, ему пох*й же на неё.

Не может она меня терпеть. А мне порой нравится её испытывать.

Но каждый раз, когда я, бл*ть, делаю это, в голове звучит голос доктора про стресс. И совесть.

Спрашивает, когда я успокоюсь?

А я стараюсь. Честно. Но говно наружу лезет. С той шлюхой ещё… Некрасиво вышло.

Но кто, бл*ть, виноват, что у меня теперь ни на одну не встаёт? Только на Майку. А её трахать нельзя.

Да и меня совесть, которой, на минутку, нет, сожрёт с концами. Пришлось искать быстренько выход. Ходил с железными яйцами всё время. Уже срывался. Чуть до дрочки не дошло. Ещё чуть-чуть, и дёргал бы себя за член и думал о ней.

Да не могу. Хотя и сейчас не прочь сделать то же.

В любой бы другой ситуации я бы взял девчонку силой. Не эту. Любую. Будь она беременная, косая, хромая – всё равно.

Но не эту. Что лежит на кровати, а плечи не перестают подрагивать. Плачет во сне.

И всё из-за этих идиотских условий.

Поцелуй – меньшее из зол завещания. Одного мимолётного поцелуя достаточно, но секс…

Я - подонок. Чмо. И полнейшее дерьмо. Но последнее, что стану делать – драть больную Майю с моим ребёнком на глазах у урода.

Наедине, мож…

Нет, Алиев, о чём ты вообще думаешь?

Нет. Я не стал бы этого делать. Хоть и часто сдерживаюсь рядом с ней. Часто. Я уже считаю себя святым, раз не набрасываюсь её.

Прорыв, бл*ть, века.

Но тогда выбора у нас не было. И я готов был прикончить юриста ещё там. Пока не придёт следующий, чтобы придумать достоверный и нормальный план, как избежать всего этого дерьма.

Но как говорится, импровизация – наш конёк.

Пришлось оттрахать. Да не её, а самого себя. Я чуть не кончил, просто находясь рядом с ней. Долбился в её тело, имитируя, а сам возбуждался не на шутку.

Скользил везде. Между ягодиц, мягких булочек. Но не внутрь.

В итоге пронесло. Но. Сделал хуже себе. Ей… Не знаю. Но выхода у нас другого не было.

Но её даже так накрыла истерика. Рыдала два часа, не замечая, что сидит у меня на руках. Зарывалась в грудь и просто плакала.

А я курил. Не скинуть же мне её? Вся рубашка промокла от её слёз. До сих пор кожу холодит.

Старался не касаться её. Не трогал. Знал, как она реагирует на меня. Но в этот раз не стал ей напоминать об этом. Ждал.

В итоге вытерпел это испытание. Нереально сложное. Но мучился два часа, пока слушал бессмысленные всхлипывания. Неприятно.

Вот и успокоилась, наконец. И надо бы уйти. Да подняться не могу.

Хочу её безумно. Прямо сейчас. Да, я – ублюдок, раз и после такого хочу её трахнуть. Ну, тянет меня к ней. Что поделать?

И так на сухом пайке сижу.

Гашу порыв встать с кровати и стать онанистом. У девчонки стресс. Такой большой, что я немного… Волнуюсь. За ребёнка. Ну, и за неё.

Капельку, может.

Из-за чего завтра мы едем в больницу. И пох мне на то, что на меня другие уроды теперь охотятся. Не посмеют. В городе много мелких шаек, которые услышав мою фамилию, дадут заднюю. Некоторые из них попытаются, но, подумав, убегут.

Есть третий тип – самоубийцы. Такие умирают сразу.

И четвёртый – типа Райского, Арса, и ещё таких же отбитых, как мои друзья.

Но последний – наш. А остальные – камикадзе. Райский только дурак. Но ничего. Я его убью. Примерно через недельку. Но так просто эту тварь не выживешь со света. Думать надо что-то.

Сейчас намереваюсь залечь тише воды, ниже травы.

Но завтра придётся сгонять в больничку. Не нравится мне это всё. Поганое предчувствие. И успокоительных ей не дашь. А со мной пребывать – вечный стресс испытывать.

И вот что делать прикажете?

Делаю последнюю затяжку. Не помогает никотин.

Встаю с кресла и чуть не кидаю бычок на пол, чтобы притоптать и затушить. Одёргиваю себя.

Ей же и сигаретный дым, небось, вреден. Никакой роскоши себе позволить не могу в своём доме. Надо бы её в квартиру перевезти, но тогда мы будем на виду. А здесь нас никто не найдёт.

Да и те воспоминания опять всплывут.

Ладно, подумаю об этом завтра. Пока меня интересуют более насущные проблемы.

Набухаться завтра, что ли? Отличная идея.

Смотрю на руку, на котором кольцо сияет. Охренеть можно. Муж. До тех пор, пока не сдохну.

Но делать я этого не собираюсь.

Майя даже не заметила, как кольцо на её пальце очутилось. На самом деле кольца - хрень. Они не нужны. Но Сонька, будь она не ладна! Решил порадовать. Когда ещё женюсь? Уже никогда.

Интересно, сдёрнет ли она его потом, или так оставит?

Не знаю.

Но хорошо знаю другое: нашу помолвку отметить стоит… А почему бы и нет?

-----

– Чего тебе? – Назар уже спит, но мне всё равно. – За полночь уже, придурок.

Мы не помирились, нет. По-прежнему ведём себя отстранённо. Холодно. Хотим грохнуть друг друга на месте. И на расстоянии.

– Я завтра устраиваю пьянку в честь своей свадьбы, – информирую. Какие же непривычные слова. Свадьба вообще. Лютое слово.

– И как всё прошло?

Хмыкаю и хватаюсь пальцами за горлышко виски.

Так и сказать, что хреново?

– Завтра расскажу, – кидаю. Это долгая история. – Я по делу звоню. Завтра наши после обеда приедут. Шашлыки намутим. Девчонку свою привози.

– Дану, что ли? – он что, с ней уже расстаться и новую найти успел?

– А у тебя ещё кто-то есть?

– Ой, иди ты в жопу, – бормочет сонно. – Зачем?

Зачем, спрашиваешь? Будет поднимать моей жене настроение. Чтобы стресса меньше было.

Вот, подружка - привычная для неё компания. Может, развеселится. Не всё ж ей с Сонькой играться. Той вообще надо задницу надрать. За просто так.

– Майе пусть компанию составит, – делаю глоток алкоголя.

– Не получится. Данка не знает о моём…

Ссыкло.

Ещё не рассказал.

– И не узнает, – отвечаю твёрдо. – Мы же не кричим направо и налево, что бандиты. Пушки, ну… Показывать не будем, х*ли делать. Мне твоя баба позарез нужна. Золотова хандрит, вытаскивать надо.

– Ого, – в его словах глупое удивление. – Артур, тебя покусали там? Какого чёрта ты о других заботишься?

– Завались, – отвечаю резко. – Короче. Завтра после обеда. Ты и твоя девчонка. Смотри, не сдохни до этого времени.