Ада Ридель - Непорочная для бандита. Я тебя сломаю

– Чего надо? – недовольно бурчу. Отхожу от него на несколько шагов. Чего вообще близко так встал? Поднимаю ложку с пола, кидаю её в раковину и беру новую.

– Собирайся, в больничку поедем, – огорошивает.

Что? Почему так внезапно? И почему именно сейчас? Лучшее ли это время? Дождь на улице льёт как из ведра.

– Может, дома останемся? – у меня огромное желание поехать в больницу, чтобы узнать пол ребёнка, но мне всё равно тревожно выходить из дома.

Да ещё и плохие картинки перед глазами. Как машину заносит на мокрых дорогах, и мы падаем в кювет. А что нет? Страшно мне. Стала социофобом. Да и чем ближе подбирается срок, установленный Райским – тем я становлюсь нервнее.

Неделя осталась.

– Боишься? – ухмыляется, облокачивается на столешницу. – Трусишка.

– Нет… – его обзывалку пропускаю мимо ушей. Сам такой. Хотя он таким и не является. – Просто… Ладно. Я, наверное, просто накручиваю. Сейчас соберусь.

Я отвожу взгляд в сторону, только бы Артур перестал так смотреть на меня. Он же глумится! Подшучивает надо мной!

После того, что между нами произошло… Он постоянно шутит надо мной. И относится мягче. Порой может огрызнуться, но тут же шипит от злости, что не сдержался.

И вот сейчас он опять называет меня « трусишкой»! Но я ведь не такая!

Хотя кого я обманываю?

– У тебя полчаса, поторопись, – кидает мне в спину, и я решительно отправляюсь наверх.

Мне хватает этих полчаса с головой. Я теплее одеваюсь в то, что у меня есть и спускаюсь вниз. Артур уже сидит в гостиной, крутит в руках телефон. Когда слышит мои шаги, поднимает взгляд, и осматривает с ног до головы.

– Теплее ничего не было? – если бы Анна до своего заточения в больнице оставила что-то другое, ты бы не был так недоволен!

Эти слова я умалчиваю, чтобы не поссориться.

Не хочу!

Настроение у меня должно подниматься, потому что сейчас… Я узнаю, что у меня появится доченька. И Алиев проиграет!

– Не было, – бубню, и иду обиженно на выход. – Давай торопимся, мне ещё ужин готовить. Вечером должна Дана с Владой приехать, я хочу испечь торт. Мне тебе ещё отдельно готовить, недо-сладкоежка.

Артур недовольно фыркает, но встаёт со своего места. Никак не комментирует то, что ко мне могут приехать подруги. Он даже не спрашивает кто такая Влада. Ему достаточно узнать, что приедет Данка, с которой он уже знаком.

И как хорошо, что он не против видеть их в своём доме. Иначе я давно бы повесилась от Артура. Он же невыносимый!

Но в последнее время разговоры находятся сами. Темы всплывают в миг. И мы…

Как обычные люди говорим.

Артур меня даже, как-то… Приобнял! Когда на кухне стояла.

Вот и сейчас, когда едем в машине, я расспрашиваю его о банальных вопросах. Я очень хочу поинтересоваться как дела у Сони, ибо Анна связывалась с Артуром совсем недавно, но не рискую. Портить настроение нам двоим – нет никакого желания.

Больница находится недалеко. Максимум тридцать минут езды.

И вот когда мы подъезжаем на парковку, Артур, как истинный, джентльмен-бандит, открывает дверь и бросает на ходу:

– Попой своей шевели, я сейчас промокну.

– А я говорила взять зонт! – возмущаюсь, аккуратно ставя ножку в полу сапожке на асфальт. Чуть не проваливаюсь в лужу, но Артур хватает меня за талию. Которой нет! Живот всё больше! Растёт как на дрожжах! Уверена, там богатырская девочка Алиева, которая родится весом под сто пятьдесят кило.

– Зачем? Мы на машине, – ну, вот, теперь не возмущайся, раз ты на машине.

Как только становлюсь на ноги, Артур накрывает мою голову, на которую уже успели упасть град каплей, тёмным коротким пальто.

И, чёрт, кажется, я становлюсь слишком сентиментальной. Потому что этот поступок кажется мне милым.

– Шевели булками, неженка! – торопит, и я, обхватывая себя руками, жалею, что не надела ещё один свитер под бежевое пальто. В салоне машины тепло… А сейчас холодно. Хоть и Алиев рядом.

Не знаю, как слышу мелодию звонку через барабанящий по ушам дождь. Мы останавливаемся.

– Погоди пока, подержи сама, – он даёт мне «крылышко» своего пальто, под которым я прячусь от дождя. Поворачиваю голову, наблюдаю за тем, как он достаёт свой телефона из кармана брюк.

Лицо тут же напрягается. Меняется ежесекундно, стоит взглянуть в экран. Сжимает телефон в руках, и, увидев раздражение и какое-то беспокойство в глазах Артура, не выдерживаю:

– Что там? – сердце падает в пятки от этой тишины. От его глаз, которые сверкают недоброй молнией.

Он не отвечает на мой вопрос. Отвечает на звонок.

– Чем обязан? – недовольно шипит. Я не слышу, о чём они там говорят. Молча стою как на иголках, и ожидаю следующих слова своего мужа. – И? Срок ещё не вышел.

Когда он говорит последнюю фразу – кровь в жилах леденеет.

Понимаю по одному слову – Райский.

– Нечестный обмен, Райский. У тебя член моей семьи. Вернёшь мне её – отдам тебя Майю.

Сдавливаю ткань его пальто. Надеюсь, он так говорит не специально.

– Что? – его обеспокоенный тон передает это чувство и мне. Внезапно Артур перекидывает телефон из одной руки в другую и хватает меня под грудь. Ткань вылетает из рук, но я не сопротивляюсь. Делаю шаг вперёд, потому что Алиев тянет меня на себя.

Бегу за ним, слежу за тем, как он осматривается по сторонам.

Стараюсь не паниковать, потому что знаю, что рядом с нами ещё два человека. Телохранители.

Воздух резко покидывает лёгкие.

Было. Два человека.

Один из них только что замирает.

Делаю шаг вперёд, распахиваю глаза и медленно наблюдаю за тем, как во лбу у мужчины появляется чёрная точка. Плоть летит по сторонам, окрашивая лицо охранника в хлынувшую от раны кровь.

Чуть не падаю на асфальт, но Артур не даёт этого сделать.

– Не шути со мной, – цедит сквозь зубы и продолжается идти вперёд. – Не боишься, что с ней что-то случится? Или ребёнком? Я запросто могу их грохнуть.

На последней фразе он усмехается.

Подходит к автомобилю, переступает через лежащего рядом мужчину.

Тошнота тут же подступает к горлу. Живот сводит спазмами, и я чуть не сгибаюсь в три погибели, чтобы не выплюнуть свой завтрак на землю. Но не успеваю. Артур открывает дверь автомобиля и рывком сажает меня на заднее сидение.

И перед тем, как закрыть дверь, я слышу одну больную фразу, которая колит по сердцу.

– Думаешь, я люблю её? И мне слабо убить Климовскую суч..

И всё. Тишина салона и барабанящий по крыше дождь оглушают.

Как и его слова.

Нет. Не верю. Не мог он такого сказать. Особенно с таким пренебрежением в голосе.

Поднимаю взгляд с трясущихся пальцев и наблюдаю за тем, как мужчина, первый охранник открывает дверь автомобиля.

Не успевает залезть в салон.

А у меня перед глазами замедленная съёмка.

Потому что мужчина… Мешком падает на грязную землю.

И всё. Нет у нас больше охраны. И Артур, который только хотел сделать то же самое, отстраняется от автомобиля. Приходится идти на водительское место.

И я надеюсь, что сейчас он всего лишь запрыгнет в автомобиль, и мы уедем отсюда, но…

Алиев резко останавливается прямо на полпути. Перед самым носом.

Его неожиданно клонит назад. Рука медленно, словно плеть опускается вдоль туловища. А телефон выпадает из рук.

Его тело за какую-то секунду скрывается за капотом.

И я, возможно, буду дурой.

Но я, ничуть не мешкая, вылезаю из автомобиля. Знаю, что Райский меня не убьёт. Я ему нужна. Как и мой ребёнок.

Хотя…

Он всё равно сделал это. Попытался убить его. Ведь убил на моих глазах людей. И если бы это было первое убийство, которое я видела… Я бы точно не выдержала. Был бы выкидыш.

Но не сейчас. Мне всё равно на остальных. Плевать на охрану, что сейчас спит мёртвым сном.

Я переступаю через одно тело, плюхаюсь сапогом в лужу. Дождь бьёт по лицу, превращая волосы в сосульки за несколько секунд.

Меня не волнует ничего. Даже снайпер, который может быть где-то неподалеку. Они ведь…

Не свалились просто так?

Меня беспокоит один человек.

Которого вижу лежащего на асфальте.

Слёзы подступают к глазам, стоит увидеть его состояние. И я, не раздумывая, сигаю к нему, падая на колени и раздирая колготки о камни. В панике смотрю на Артура, который бледнеет с каждой секундой всё больше. Я не могу глянуть его в лицо. Взгляд сконцентрирован на груди, на его майке, по которой сейчас растекается багровое пятно.

– Нет, нет, нет, – шепчу себе под нос, не зная, что и делать. Руки в воздухе колышутся как в припадке. Не могу до него дотронуться.

Я ничего не вижу перед собой из-за слёз. Но решаюсь. Только бы хоть как-то помочь ему.

Не знаю, куда давлю ладонями, чтобы закрыть рану.

– Он же сказал, что не тронет! – восклицаю Артуру в лицо, пытаясь остановить кровь. А он молчит. Не отвечает. Только кровь вылетает изо рта, а лицо белеет сильнее.

Меня ударяет дрожью. Страхом. Потому что не знаю, что делать. Боюсь за его долбанную жизнь.

Надеюсь, что кто-то из клиники сейчас увидит это через камеры. Придёт и поможет. Или… Кто-то приедет! Появится человек! Но как назло…

Ни души.

– Артур, не молчи же, ну! – слёзы текут по щекам, вместе с дождём. От тела Алиева уже разрастается огромная лужа крови, которая смешивается с грязной водой. Течёт вниз, омывая асфальт багровой жидкостью.

Мужчина не отвечает. С трудом поднимает руку.

А я замираю. Не могу смотреть на то, как человек, который за это время стало для меня самым близким и надёжным, сейчас живёт последние секунды жизни.

Нет, я не дам ему умереть!

Пытаюсь судорожно понять, что делать дальше.

А Алиев… Слегка касается своими пальцами моего запястья. Несмело сжимает их. А я поднимаю взгляд с его груди на лицо.

Глаза в глаза.

И чуть не рушусь, когда вижу в них то, что никогда не видела в глазах Артура. Они ему не к лицу.

Боль.

Раскаяние.

И..

Вину.

– Бе.. – хрипит снова, но я не слышу. Уши закладывает от дождя. – ..ги.

– Да что ты такое говоришь?! – мне хочется ударить его кулаком. Понимаю, что не время, но он напрашивается! – Ты ведь знаешь…

Я не успеваю договорить. Вижу боковым зрением мелькнувшую тень.

Поднимаю резко взгляд и чуть не впадаю в истерику. Лучше бы это была обычная тень. А не Райский, который идёт со стороны больницы в нашу сторону. А за ним… Ещё человека три-четыре…

Страх парализует тело.

Я понимаю, что мне нужно бежать, но я не могу его оставить! Но Райский всё ближе!

– Найди, – и снова мой взгляд утыкается в бледное лицо Артура. Оно становится почти белым. – Арса и…

Я узнаю знакомое имя. Тот псих. Но мне сейчас ни к чему о нём думать. Потому что вместе с Артуром… Сейчас умираю и я.

Не могу шевельнуться. Встать и сделать хоть шаг. Я продолжаю сидеть в луже крови вперемешку с грязной дождевой водой и давить на рану.

И когда Райский оказывается совсем рядом, делаю один мощный всхлип.

Грудь раздирает на части. Глаза щиплет от слёз. А душу рвёт. Разрывает на куски. Тело ломит, пальцы дрожат, а мозг отказывается работать.

Под холодными, запятнанными кровью ладонями, становится тихо.

Его сердце останавливается.

А моё… Вместе с ним.

– Почему? – жалобно скулю, не в силах встать и бежать. Поднимаю ладонь с его груди и опускаю на бледное лицо. Глажу его руками и оставляю разводы на щеке. А ему ведь уже всё равно. – Ты ведь дал нам время!

Он прекрасно меня слышит. Подходит к нам, останавливается в метре от меня.

Поднимаю взгляд на Райского и не могу сдержать своих чувствах. Меня снова обжигает изнутри. Как магма ползёт по внутренностям. Горят адским огнём.

– Мне надоело ждать, – отзывается спокойно, без каких-либо эмоций. Смотрит на безжизненное тело Артура. – Вам было дано достаточно времени, чтобы подружиться и насладиться компанией друг друга.

Так вот зачем он всё это устроил… Не за меня волновался. А за то… Чтобы потом больнее было. Расставаться.

– Спаси его, – всхлипываю, сжимаю пальцами промокшую от воды майку. Говорю, а сама понимаю – поздно.

И от этого накрывает ещё сильнее.

Я ничего не могу сделать.

Только смотреть вперёд и ронять эти слёзы.

Я ведь говорила ему остаться дома! Почему он поехал?!

Из-за спора!?

Так теперь мы оба проигравшие!