– Так-то лучше, – хмыкает, пока стараюсь не сгореть со стыда. Он снимает рубашку, откидывает её вслед моему лифу. А я смотрю на израненную шрамами грудь. Там, где долгое время назад сияла дыра виднеется свежий шрам. Хочу тронуть его руками, но не могу. – Забей, неженка. Это не последняя дыра в моём теле.

Сглатываю, и пока пытаюсь прийти в себя, этот мужчина стягивает с меня штаны. Прямо с бельём.

Нетерпеливый.

Ведёт пальцами по бёдрам и шепчет, наклоняясь и касаясь губами живота.

Он сейчас не меня так-то целует. А малыша.

Я ревную.

– Знаешь, КАК сильно я ждал? – спрашивает возбуждённо, свергая глазками.

– Представляю… – мямлю мокрыми губами.

Потому что этот человек, даже не раздеваясь, касается пальцами меня между ног. Проникает одним пальцем внутрь.

– Ты когда возбудиться успела? – усмехается.

Не скажу же я…. Что пока по животу меня гладил. И пока вдыхала его запах, когда лежала у него на коленях.

– Отстань, – неловко отвожу взгляд на стену.

Палец с громким хлюпом покидает моё тело. Постанываю с разочарованием.

И это всё?

– Чёрт… – ругается, расстёгивая ремень. Пуговку. Ширинку. Снимает с себя штаны, трусы. А я сглатываю. Когда вижу его огромную дубинку. Мама родная…– С беременными одни сложности…

Артур плюхается рядом. Одним аккуратным движением поворачивает меня на бок.

Чувствую его обнажённой спиной. Голыми ягодицам.

Артур проводит ладонью по бедру, приподнимает его вверх. А я закрываю глаза, потому что чувствую у входа твёрдую головку, которая без промедления врывается внутрь.

Не могу молчать, приоткрываю губы и выпускаю тихий стон. Лопатки жжёт от его кожи, которой он касается, как только делает толчок внутрь.

Его рука скользит выше. Опускает бедро. Ныряет между ног и сдавливает двумя пальцами клитор. Выдыхаю и распахиваю глаза, когда Артур становится быстрее, а его пальцы начинают массировать чувствительную горошину.

– Бля, Май, кричи по-другому, не так соблазнительно, если тебе будет больно, потому что я сдержаться не могу.

А я молчу. Только тяжело дышу и пускаю громкие стоны.

Плевать. Мне не больно.

Наоборот, хорошо. Я таю в его руках, в его движениях и впервые чувствую такое облегчение.

Потому что знаю, что он живой, и сейчас выбивает из меня дух, доводя нас обоих до наслаждения.

– Всё… – не могу сказать и слова. – Хорошо… Не останавливайся, ах…

Я чувствую между ног эту влагу. В которой тонут его пальцы.

Ощущаю его огромный член, от которого в первый раз получила только боль. Но не сейчас, когда ритмичные удары доводят до сумасшествия. Даже сейчас, в такой позе, и всем аккуратничестве Артура, не могу спокойно дышать.

Грудь спирает.

Выгибаюсь, касаюсь ягодицами его паха и прикрываю глаза.

Первый…

Тело простреливает волна наслаждения, из-за которого будто проваливаюсь под кровать. Лечу по небу. Чувствую ломоту в мышцах и не могу понять, что со мной происходит.

И только когда мокрые губы касаются виска, чуть успокаиваюсь. Прихожу в себя.

И упиваюсь теми минутами, которые есть у нас, Готовлюсь к новому раунду… Второму, третьему…

Глава 82. Майя 

Спустя полтора месяца

– Правда, он милый? – спрашиваю Артура, а сама не могу оторвать взгляда от маленького малыша.

Мальчик, мой милый мальчик, которого я рожала чуть ли не сутки… Тело всё болит, и только спустя несколько часов смогла встать с кровати, чтобы подойти к нему и взглянуть.

– Ну, если честно, страшненький, – когда слышу эту фразу от Артура, бью его по плечу. Это наш сын вообще-то! Какой страшненький? – Лицом не в меня пошёл. Может силой духа и характером хотя бы…

Распахиваю от удивления губы и в шоке смотрю на человека, который сейчас назвал меня страшненькой.

– Знаешь что, Алиев… – проговариваю осторожно. – К тем двум-трём месяцам, что мне теперь нельзя спать с тобой… Полгода. Мой запрет.

Вот так вот! Понял?

– И никаких кексов.

Гордо задираю подбородок вверх и отворачиваюсь.

Глухая тишина накрывает палату.

Слышу только тяжёлое сглатывание.

– Он вырастет самым красивым, – я уверена. – От него все девчонки с ума сойдут.

– Ну да, в отца же пошёл.

Раздражённо сужаю глаза.

Издевается что ли?

– А, ну, убрал, – скидываю большую ладонь с бедра. – Принеси мне лучше с машины мой плед. Не могу без него уснуть.

Оборачиваюсь к нему и подгоняю.

Из-за того, что вчера схватки начались внезапно и Артур буквально выносил меня на руках и нёс в больницу, пока я корчилась в болях, мы забыли забрать плед. А я сплю плохо без него.

– Как дитё малое, – закатывает глаза. – Сейчас приду.

Он недовольно, но всё же делает шаг вперёд и через несколько секунд выходит из палаты. Оставляет меня наедине с малышом, которого ждала так долго.

Прикрываю глаза, перевожу дыхание.

Стою над ним как над золотом.

А ведь так и есть. Он – моё маленькое золотце.

Шумно выдыхаю, выпрямляюсь и иду на балкон.

Нужно проветриться.

Артур заплатил за отдельную просторную палату и выход на свежий воздух. Он знает, как я люблю сидеть на улице. И всё равно, что сейчас зима. Именно в этот день, когда родился мой мальчик, ярко сияет солнышко.

Дышу полной грудью и закидываю голову назад.

Я никогда не была счастлива так, как сейчас.

У меня есть сын. Есть муж. Семья. С мамой у меня по-прежнему хорошие отношения, хоть мы и редко видимся. Немного охладели, но я стараюсь звонить ей раз в неделю и видеться почаще с братом.

Нас не преследует никакая опасность, и я могу спокойно выходить на улицу. Конечно, с охраной, от других бандитов, которые хотят смерти Артура, но всё это – мелочи.

Стараюсь об этом не думать.

Потому что впервые за всю жизнь я ни о чём не волнуюсь. Нет нервов. Нет ничего подобного. Я просто живу. Наслаждаюсь.

Артур хоть и груб, но всё равно может подойти со спины, обнять меня, и любовно сказать что-то на ушко. И именно в этот момент я понимаю, что нужно иногда забывать про прошлое и жить будущим.

Что я и благополучно делаю.

Для меня то время – сплошное белое полотно. И я рада, что на нём нет красных разводов, которые связаны с болью и кровью.

Мы оба вдохнули кислорода и готовы к переменам.

И вот…

Первая перемена случилась.

У нас родился сын. И я несказанно этому раду. Дочка у меня уже есть. Не родная, но тоже горячо любимая.

Мы приезжаем к Сонечке каждую неделю несколько раз. Но сами живём отдельно. Артур не захотел жить в большом доме, который стал проходным двором. Как он говорит: «даже уединиться не можем». И это так.

Поэтому… Он купил маленький домик в частниках. Для нас – самое то. Потому там… мы можем делать всё, что угодно. И соседи не слышат. А я порой кричу так… Что поможет только бетон, если в уши залить.

Артур знатно отрывался на мне полтора месяца. Конечно, неудобно было в некоторые моменты… Но мы выдержали.

Боюсь, как только мне снова разрешат секс, я не смогу встать с кровати. Он же сдерживался до этого. Аккуратно обращался. Нежно даже, что ли…

Господи, только не это…

Как представлю, аж ноги подкашиваются. Что же со мной будет потом…

– Обо мне думаешь? – насмешливый голос заставляет распахнуть глаза.

Оборачиваюсь и тут же пугаюсь. Появился близко так неожиданно! Вампир, что ли? Скоростной, капец.

Накидывает на мои плечи плед, в который закутываюсь.

– Откуда знаешь? – спрашиваю, немного смущаясь. Я до сих пор немного не привыкла к его напору. Мы – как огонь и вода. Он вечно полыхает, создаёт кипиш, и не сидит на месте. Я более спокойна и каждый раз тушу его во всех неприятностях.

Артур лукаво улыбается.

Опускает взгляд на грудь, которую уже прикрываю тканью.

– У тебя соски торчат.

– Ооой, – краснею, смотрю вниз. – Это от холода!

– Да-да, я знаю. Обо мне думаешь, – ухмыляется довольно. Как же... Нарцисс. – Иди обратно. Снег скоро начнётся, ты ещё в тапках вышла. А ну, пошла! Оборзевшая!

Он хлопает меня по попе, а я многострадально оборачиваюсь и иду обратно в палату, чувствуя на заднице прожигающий взгляд.

Нет, ну он не меняется!

– Хватит думать обо мне, – и опять этот смешок позади.

Оборачиваюсь.

– А сейчас как узнал?

Он ухмыляется. Глаза темнеют, и он подходит ко мне. Вплотную. Обвивает талию. Заставляет поднять голову и посмотреть ему в глаза.

Сердце бьётся чуть чаще. Когда он вот так близко, и я вдыхаю его умопомрачительный запах.

– Ну, это я уже просто знаю, – самоуверенно улыбается. Неожиданно наклоняется ниже. И целует меня в губы, оставляя на них лёгкий, но требовательный поцелуй.

Эпилог 

Спустя полгода

Мои волосы натягиваются, и я запрокидываю голову назад, выгибаясь и не сдерживая громкий и надрывный стон. Артур не щадя, вбивается в меня, сжимая ладонью бёдра.

– Я… – выдыхаю и вытягиваюсь, не в силах и дальше стоять на четвереньках. – Я сейчас…

Не могу говорить. Дышать. Или шевельнуться. Потому что пытаюсь вырваться. Тело трясёт от того, что делает этот мужчина. Заставляет бить по кровать кулаками и плакать во время секса.

Неожиданно пытаюсь отстраниться, чтобы не умереть в одну секунду, но тут же напрягаюсь. Низ живота простреливает той самой силой, от которой чуть не падаю на кровать, тяжело дыша. Но Артур держит. Останавливается.

– Твою мать…

Ругается, пока я обхватываю его член своими стенками, и пытаюсь не рухнуть на постель. Пот струится по телу, напоминая мне, что только что произошло.

Алиев как с цепи сорвался!

Последнюю неделю, когда я разрешила ему после того случая в больнице дотронуться до меня и войти.

Неделя!

А я уже устала!

Но каждый раз, когда он дотрагивается до меня, тело отзывается. Предательство!

Я отдохну, или нет?

Но, ладно, отрицать то, что мне нравится – быть лгуньей.

Чуть не сваливаюсь под тяжестью усталости, но не могу. Артур делает ещё несколько толчков, выходит и кончает мне на спину. Вот ведь… Сам сейчас всё убирать будет.

Оба заваливаемся на кровать. Липкие, потные, уставшие. Между ног неприятно влажно, и всё из-за этого человека.

И ведь он ещё не всё. Прижимается к моей заднице стояком, и оставляет слабый укус на шее.

– Я чувствую, ты долго не выживешь, – выдыхает. Да как ты догадался?! – Не хочу тебя расстраивать…

Ладонь скользит под моей рукой, касается пальцами груди и обхватывает её ладонью.

– Но мне мало.

Я тут же округляю от шока глаза.

Вскакиваю с кровати, сую ноги в тапочки, и даже не одеваясь, несусь в ванную. Слышу за спиной тихий смех.

Поскорее скрываюсь в комнатке и облегчённо выдыхаю.

Монстр!

Самый настоящий!

Нужно срочно отдохнуть!

Поэтому включаю воду, смываю с себя весь пот, следы мужчины на моём теле. Вытираюсь насухо, выхожу из ванной и надеюсь, что этот ненасытный мужчина уснул. Но когда оказываюсь в спальне, его не обнаруживаю.

Сразу понимаю, где он.

Улыбаюсь, разворачиваюсь, выхожу из спальни и открываю дверь комнаты напротив. Останавливаюсь в дверном проёме и опираюсь плечом о дверной косяк. С улыбкой наблюдаю за открывшейся картинкой.

Люблю наблюдать эти моменты.

Когда Артур качает Амирана, когда тот начинает плакать. Судя по красному лицу сына – именно это он и делал. А Алиев, услышав через дистанционную няню крики, пришёл сюда. И сейчас качает его в руках, что-то ему шепчет и целует в лоб.

Да он меня так не любит, как его!

Стоит ли вообще говорить о том, что он в первую неделю вообще от кроватки не отходил? Сидел, смотрел на малыша и как мантру проговаривал одно и то же: «у меня сын», «господи, я никудышный отец».

Это, наверное, единственный момент, когда я видела Артура таким растерянным и подавленным.

Во все остальные моменты – он такой же говнюк.

Вот, как и сейчас.

Он как чувствует, что я смотрю на него. Поворачивает голову на меня, кривится, и машет мне рукой. Чтобы шла лесом отсюда.

Он не любит, когда кто-то смотрит, как он обращается с сыном. Говорит, его уважать не будут, когда увидят его таким мягким. А он же вообще не такой.

Но у него это плохо получается. Все в банде его раскусили. Ну как можно этого не заметить? У них собрание головорезов, а он Амирану соску в рот и слюни подтирает!