Только оказавшись на втором этаже у входа в коридор, который вел к массивным дверям господских покоев, она замерла, не зная, как ей быть дальше.

— Входи и располагайся. Брат не заставит долго ждать себя.

Линни сглотнула. Она была не в состоянии войти в покои лорда, хотя знала, что этого не миновать.

— Иди же, — повторил юноша и слегка подтолкнул ее в сторону двери.

— Не смей ко мне прикасаться! — закричала девушка. В сущности, напустившись на Питера, она выкрикивала те слова, которые не отважилась бы бросить в лицо его брату. Питер, таким образом, стал своеобразным козлом отпущения, но Линни не жалела об этом — ей просто необходимо было сорвать на ком-нибудь свою злость. Юнец, к тому же, тоже был де ла Мансе, хотя до грозного старшего брата ему было далеко. Питер обозлился не на шутку.

— Да кому ты такая нужна? Не женщина, а ведьма! Вот когда я буду венчаться, то выберу себе девицу характером помягче и понежнее, а не такую дикую кошку, как ты, которая так и норовит выцарапать мужчине глаза. Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

— Убирайся! — приказала, наконец, Питеру Линни, но приказ ее больше напоминал просьбу, поскольку гнев снова уступил в ее душе место беспросветной тоске и отчаянию. — Уйди и предоставь меня моей судьбе.

Юнец двинулся было в сторону лестницы, но неожиданно остановился и с любопытством посмотрел на свою новую родственницу.

? Он не причинит тебе зла. Это я говорю на тот случай, если ты опасаешься именно этого.

Линни гордо вздернула подбородок.

— Что ты можешь знать о той боли, которую мужчина в состоянии причинить женщине? Особенно если он считает женщину своим врагом. Впрочем, где тебе это понять — ты ведь еще мальчишка!

Питер возмутился, что было нетрудно предугадать, но Линни удивилась, когда он, вместо того чтобы ответить ей колкостью, успокоился, взял себя в руки и довольно миролюбиво произнес:

— Ты тоже не совсем еще взрослая. По мне, лучше бы ты больше улыбалась и старалась ладить с моим братом, чем показывать ему свой норов. Глядишь, он тоже бы к тебе подобрел. Экстон — человек не злой и справедливый, если, конечно, не выводить его из себя. Запомни, зла он тебе не причинит.

— Ты говоришь мне все это для того, чтобы я успокоилась и примирилась со своей долей — так, что ли? — наморщив носик, спросила Линни и обхватила себя за плечи.

Питер одарил ее холодным взглядом, который весьма напомнил ей взгляд Экстона.

— Если хочешь — можешь пренебречь моими советами и разыгрывать из себя дуреху. Мне-то, в конце концов, что за дело?

Он развернулся на каблуках и направился к темному проходу арки, за которым скрывалась лестница. Линни не стала его останавливать, хотя ей очень этого хотелось. Как бы там ни было, общество Питера все же лучше полного одиночества. Пока она над этим раздумывала, звуки его шагов заглохли под мрачными сводами коридора. Теперь говорить было не с кем и оставалось одно — ждать. Перебранка с Питером де ла Мансе помогла ей по крайней мере скоротать несколько невыносимо долгих минут.

Девушка несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться и взять себя в руки. Ничего не помогало. Она осмотрелась. Здесь ничего не изменилось. Разве что щит с гербом де Валькуров, висевший прежде, сколько Линни себя помнила, над входом в господские покои. Теперь на его месте красовалось более темное, чем остальная стена, треугольной формы пятно.

Линни нервной походкой прошлась несколько раз мимо массивной двери, к которой она не приближалась с тех самых пор, как умерла ее мать, чему уже минуло целых восемь лет. Она осторожно толкнула тяжелые створки, те со скрипом подались и впустили ее внутрь.

В господских покоях было тщательно прибрано и каждая вещь находилась на своем месте. Главным предметом обстановки здесь была огромная кровать под балдахином, которая подавляла своими размерами. В очаге уютно потрескивали поленья, и в комнате было довольно тепло. Два массивных подсвечника, стоявших по обеим сторонам двери были зажжены и озаряли комнату мягким золотистым светом. «Неужели Экстон именно так представлял себе место где намеревался меня совратить? — подумала Линни. — не слишком ли все просто и буднично?»

Она прошла дальше в глубь комнаты. Вот небольшой сундук-укладка, вот два деревянных резных стула, а вот и громоздкий резной комод из дуба, задвинутый в дальний угол. На вколоченных в стену крючьях висело несколько плащей и туник. Поскольку вещи эти никак не могли быть собственностью ее отца, следовало предположить, что они принадлежали новому хозяину, Экстону.

Экстон. Неужели она мысленно обращается к этому человеку по имени? Нет! Он был и останется для нее де ла Мансе. Или она станет называть его просто «милорд» — или «муж».

Впрочем, нет. «Муж» тоже не подходит. Ведь в глазах создателя они вовсе не повенчаны. Она выдавала себя за Беатрис, а Экстон в эту ложь поверил. О каком венчании может идти речь, если в брачный обет вкрался такой чудовищный обман? Впрочем, Линни не слишком хотелось сейчас думать о лживой клятве, которую она дала, и о своем тяжком грехе. О чем же в таком случае ей думать?

Глаза Линни снова с беспокойством заскользили вдоль стен комнаты. Неожиданно ее взгляд остановился на аккуратно сложенном боевом облачении Экстона. Чего здесь только не было — кольчужный капюшон, плетенные из металлических колец перчатки и тяжелая, отливавшая серебром кольчуга.

«Оружие — это здорово! — подумала Линни. — Наверняка среди вещей Экстона отыщется кинжал. Можно припрятать его, а потом попытаться присвоить!»

Линни прошла к громоздкому комоду и принялась перебирать сложенные стопками простыни, чистые льняные рубашки и чулки. Она не станет применять кинжал, если Экстон будет добиваться от нее исполнения супружеского долга — что там ни говори, он в своем праве. Другое дело, если он поднимет на нее руку…

Линни коснулась холодной стали и от неожиданности едва не отпрянула от ящика. Потом ее пальцы сомкнулись на рукоятке короткого кинжала, и она, поколебавшись, медленно вытянула его наружу.

При свечах лезвие кинжала тускло отсвечивало золотом и было на диво отточено, в чем Линни убедилась, проведя по нему большим пальцем.

Но где же его спрятать? Взгляд Линни заметался по комнате. Нельзя запрятывать кинжал слишком далеко, ведь он может понадобиться в любой момент.

Линни устремила взгляд на огромную кровать под балдахином. Надо держать его поблизости от кровати, чтобы он находился под рукой.

Она закрыла комод и стала крадучись приближаться к кровати, и тут в коридоре послышались тяжелые шаги. Линни затрепетала — к опочивальне приближался муж!

Инстинктивным движением она сунула оружие под перину поближе к изголовью, после чего торопливо повернулась к двери и оказалась лицом к лицу с Экстоном де ла Мансе, своим мужем и господином.

— Ну, женушка, — произнес он, останавливаясь в дверном проеме и заполняя его своей могучей фигурой, — вот мы, наконец, и одни.

Линни отступила на шаг, но наткнулась на кровать у нее за спиной. Сердце девушки колотилось с такой силой, что, казалось, ее грудь вот-вот разорвется. Они с Экстоном и в самом деле остались наедине, и избежать близости с ним теперь было невозможно.

Он вошел в комнату грациозной походкой хищного зверя и закрыл за собой дверь, словно захлопывая дверцу капкана. Правда, он не задвинул засов, и Линни это заметила. Впрочем, зачем ему было это делать? Она и так находилась в полной его власти.

— Скажи мне, Беатрис, — начал Экстон, медленно к ней приближаясь, — бабка разъяснила тебе, в чем состоят обязанности жены? На мой взгляд, английские женщины весьма невежественны в вопросах любви и в этом уступают француженкам. — Тут Экстон остановился и замолчал в ожидании ответа.

Линни посмотрела на него в упор в надежде, что он не заметит, какой сильный страх она испытывает в его присутствии.

— Она все мне объяснила.

— Ага! — Он внимательно в нее всмотрелся. — Хорошо, коли так. В таком случае начнем.

Линни застыла в ожидании. Ей даже захотелось было закрыть глаза, чтобы не видеть тех мерзостей, на которые собирался обречь ее Экстон, но так уж вышло, что между ними началась своеобразная дуэль взглядами, и Линни не хотелось отводить глаза первой.

Время шло, а Экстон бездействовал. Линни настолько разволновалась, что почувствовала испарину на коже.

— Чего же ты ждешь, женушка? — спросил, наконец, Экстон. — Приступай к исполнению супружеских обязанностей.

Супружеских обязанностей? С чего же ей начать? Она-то думала, что ее долг жены заключается в том, чтобы следовать желаниям супруга, каковы бы они ни были. В отчаянии Линни облизала губы, что не укрылось от внимания Экстона. Она заметила взгляд, который он на нее устремил, и тут ее осенило.

Его нужно поцеловать. Исполнение супружеских обязанностей начинается с поцелуя! Линни приподнялась на носках и потянулась к нему. Де ла Мансе, однако, был значительно выше ее ростом. При этом он не сделал даже попытки нагнуться, чтобы облегчить ее усилия.

Разозлившись, Линни обхватила его руками за шею и притянула к себе его лицо.

Наконец ей удалось коснуться его рта. В ту же минуту руки Экстона обхватили ее и прижали к могучему торсу. Он хотел продемонстрировать ей свою силу и власть. Одновременно его губы растянулись в улыбке. Вне всякого сомнения, он смеялся над ней. Подумать только, каков наглец!

Линни отвернулась и сделала попытку высвободиться из его объятий. Все тщетно. Стальные руки Экстона крепко держали ее.

— Что ж, женушка, ты сейчас доказала, что радости любви не оставляют тебя равнодушной. Однако, подумай, насколько было бы мудрее, если бы мы, прежде чем приступить к поцелуям, избавились от сковывающих нас одежд. Разве твоя бабушка не сказала тебе, что это следует делать в первую очередь?

Когда он, наконец, ее отпустил, Линни отпрянула от него с пылающим от стыда и гнева лицом. Она знала, что Экстон насмехался над ней, но еще больше ее злило, что она выставила себя перед ним совершеннейшей дурой.

— Возможно, Беатрис, мне самому следует заняться твоим обучением. Хотя бы для того, чтобы между нами не возникло недоразумения.

С этими словами Экстон пересек комнату, подошел к окну и уселся в одно из стоявших там массивных кресел. Опершись на подлокотники и небрежно вытянув перед собой ноги, он снова обратился к девушке.

— Мне нужно, Беатрис, чтобы ты, прежде всего, справлялась с тремя обязанностями. — Тут Экстон загнул на руке один палец. — Первое: ты должна заботиться о моем платье. Следить за тем, чтобы его вовремя чинили, стирали, чистили и аккуратно вслед за тем укладывали в сундук. Экстон загнул второй палец.

— Далее: ты и только ты будешь готовить для меня ванну и помогать мне совершать омовения. Для таких случаев вели держать наготове достаточных размеров чан, наполненный теплой водой, и хорошее мыло. И третье, — тут выражение лица Экстона несколько изменилось, — ты должна делить со мной постель — или иное ложе, на котором мне вздумается тобой овладеть.

Он сделал многозначительную паузу, пристально глядя ей в глаза.

— Вот каковы твои главные обязанности. Кроме того, ты, разумеется, должна содержать себя в чистоте. Мне, знаешь ли, нравится, когда женщина благоухает. Итак, в состоянии ли ты в точности следовать моим наставлениям? И делать это с радостью и желанием?

Бабка говорила, что некоторым мужчинам нравится, когда женщины исполняют их прихоти с радостным выражением лица, вспомнила Линни. Судя по всему, Экстон относится к этому типу. Теперь ей придется вечно изображать довольство — даже забираясь с ним в постель.

Но это же означало, что Экстон не будет к ней жесток. Так-то оно так, но его желание постоянно видеть на ее лице радость ничуть не меньше пугало ее, нежели угроза физического насилия, Только мысль, что она идет на все эти испытания ради своей любимой сестры, заставила ее разомкнуть уста и ответить ему.

— Думаю, что в состоянии, — прошептала она с дрожью в голосе, негодуя на себя за эту слабость.

Экстон некоторое время внимательно изучал ее побелевшее лицо, после чего откинулся на спинку кресла.

— Вот и хорошо. И не стоит слишком волноваться, ты пока ни на что, кроме поцелуев, не способна. Со временем всему научишься.

Топнув обутой в тяжелый сапог ногой, Экстон предложил ей подойти поближе. — К чему зря тянуть время. Прямо сейчас и начнем. Вряд ли что-то давалось в жизни Линни с большим трудом, нежели эти несколько шагов. Ей казалось даже, что она не сможет их сделать, но, вспомнив Мейнарда, ужасные раны которые он получил, сражаясь во славу рода де Валькур, пересилила себя.

Когда она оказалась перед Экстоном, тот скривил губы в насмешливой улыбке и произнес: — Подойди поближе, жена. Я тебя не съем.

Линни сделала еще шаг вперед и едва не споткнулась о его ногу.