Она торопливо спустилась в зал и велела служанке нести бадью для омовений и установить ее в коридоре, рядом с опочивальней. Заодно она приказала им нагреть как можно больше воды и приготовить самого лучшего мыла, какое только можно найти в кладовой. Потом она спустилась на кухню, велела накрыть стол на двоих и установить его в ридорчике рядом с ванной. Сначала она разбудит его и лично убедится, в состоянии ли он предстать перед челядью. Появление перед слугами в пьяном виде может нанести ущерб его гордости и рыцарской чести. Отдав приказания слугам, Линни снова вернулась в опочивальню и принялась складывать разбросанные по полу вещи в небольшой сундук. Потом она подобрала с пола постельное белье и скатала его в рулон. Иными словами, она сделала все, что было в ее силах, чтобы привести комнату хоть в какой-то порядок. И вот, наконец настала пора будить супруга. Все то время, что она прибирала в комнате, Линни старалась не смотреть на его раскинувшееся на перине тело, но дольше оттягивать момент пробуждения было уже невозможно.

Линни отворила узкое оконце и впустила в спальню первые солнечные лучи. В их золотистом свечении его черные, словно вороново крыло, волосы сразу же приобрели красивый блеск. При ярком свете выяснилось, что линия его рта не так тверда и непримирима, как это обыкновенно казалось в полумраке каменных коридоров и сводов замка, а лоб бел и чист, будто выпавший на Рождество снег.

«Нельзя не признать, что Экстон удивительно красив», — подумала Линни, но тут же вынуждена была напомнить себе, что особенно хорош он, когда спит и хотя бы на время забывает о своем высоком положении грозного владетеля Мейденстона.

«Скорее всего Экстон проснется с сильнейшей головной болью», — подумала Линни, и это ее обрадовало. Пусть немного пострадает, как страдали вчера все, кто подворачивался ему под горячую руку.

Коснувшись его ноги, обутой в мягкий сапог, своей кожаной туфелькой, Линни негромко затянула:

— Вставай, милорд, уже утро. Тебя ждет множество дел. Экстон! — прибавила она в сердцах уже чуть громче, поскольку ее муж даже не пошевелился.

Услышав свое имя, он заворчал и чуть приподнял голову, но потом снова откинулся на перину и задышал ровно и размеренно, как прежде.

— Ах ты, увалень, — снова обратилась к нему Линни, уже начиная сердиться. — А что бы ты стал делать, если бы на замок сейчас напали? Продолжал бы спать и проспал бы всю битву?

Некоторое время она молча его рассматривала. Потом ее взгляд переместился на широкий кинжал в ножнах, висевший у него на поясе. Вот было бы занятно, если бы ей удалось во сне его обезоружить! Это помогло бы ей восстановить пошатнувшуюся веру в себя и собственные силы. Экстон, конечно, пришел бы в ярость, узнай он об этом, но со временем, возможно, стал бы больше ее уважать. Особенно в том случае, если бы она потом показала ему, куда спрятала оружие, чтобы оно не пропало.

Линни подобралась к Экстону поближе, хотя и не слишком близко, опасаясь его цепких и сильных рук. Потом, однако, она осмелела — Экстон казался в этот момент слепым и глухим ко всему происходящему. Рухни ему сейчас на голову крыша, он и тогда, наверное, не пошевелился бы.

Линни склонилась над ним, обдумывая, как лучше взяться за дело. Насколько же этот человек больше и сильнее ее! Настоящий воин. А секундой позже, когда снова почувствовала кожей подаренные им цепочки, добавила про себя: любовник тоже настоящий.

Отогнав от себя мысли такого рода, Линни переключила свое внимание на висевший у его пояса кинжал. Едва дыша, она потянулась пальцами к рукояти оружия, находившейся него под локтем. Этот кинжал был куда тяжелее и длиннее того, что она выкрала у него из комода. Когда Линни вытянула его из ножен, клинок случайно задел спящего мужа за руку.

Экстон неожиданно шевельнулся. Его рука в мановение ока схватила ее руку и прижала ее к бедру с такой силой, что Линни едва не взвыла в голос.

Однако же он не открыл глаза и не смерил ее грозным взглядом, а пробормотал вдруг что-то неразборчивое, потом глубоко вздохнул и улыбнулся. Она чуть не умерла на мест от страха, а он, оказывается, смотрел в это время сладкие сны!

Линни решительно сжала губы. Сначала она отберет у него кинжал, а потом разбудит его и предложит принять ванну. Он, ясное дело, сразу увидит, какая она хорошая и заботливая жена, и поймет, что ей можно доверять. А поняв это, впадет в благодушное настроение и даже не заметит что она готовит ему смертельный удар!

От этой мысли Линни поежилась. Что бы там ни произошло в течение ближайших дней или недель, ей ни в коем случае не хотелось, чтобы Экстон погиб. Она хотела одного чтобы Беатрис нашла себе достойного мужа, который отобрал бы у де ла Мансе замок Мейденстон и вернул его де Валькурам. При этом она вовсе не желала, чтобы Экстона, скажем, убили при осаде.

А что будет, если он все-таки решится выступить против мужа Беатрис?

Линни помотала головой, отгоняя эту мысль. Над этим она была не властна. Господи, она не властна и над Экстоном. Ведь она даже не может его разбудить!

Линни отбросила его бесчувственную руку, вытащила из ножен кинжал, а затем торопливо отступила назад. И правильно сделала, потому что в следующее же мгновение его рука изогнулась, словно стальная пружина, и нанесла сильнейший удар, со свистом рассекая воздух. То обстоятельство, что ударил он впустую, верно, и заставило Экстона проснуться.

— Это всего только я, твоя жена, — сказала Линни, пятясь назад, на безопасное для себя расстояние. — Узнаешь меня? — добавила она, когда он стал с диким видом озираться. В голове у него, по-видимому, еще не совсем прояснилось, хотя сам он уже стоял на ногах, готовый отразить любое нападение.

Постепенно Экстон успокоился, отчего лицо его обрело привычный хмурый вид, ничего мальчишеского в нем теперь не было. Линни, сказать по правде, эта перемена не слишком понравилась; больше всего на свете ей захотелось вдруг, чтобы он улыбнулся ей той открытой, почти детской улыбкой, которую она подметила у него во сне.

— Я пыталась тебя разбудить, чтобы ты принял ванну, — сказала Линни словно бы извиняясь и при этом положила на столик похищенный кинжал. — Ты, знаешь ли, заснул в одежде, милорд. Позволь мне хотя бы снять с тебя сапоги…

Она придвинулась к нему поближе, хотя и тряслась от страха: что, если он вспомнит, как она пыталась ему вчера, противоречить и наговорила столько всяких гадостей? Но потом, правда, решила, что с Экстоном лукавить не стоит и безопаснее всего говорить ему правду.

— Вчера мы с тобой повздорили, и я подумала: споры между мужем и женой лучше всего разрешать поутру, на свежую голову. — Она стала трясущимися руками расстегивать ему пояс, стараясь смотреть не в лицо ему, а на позолоченную пряжку. — Я надеюсь… Я очень надеюсь, что ты не станешь всякий раз устраивать в спальне разгром после ссоры со мной, — продолжала она в надежде, что невинная болтовня как-то отвлечет его. — Пока ты будешь сидеть в ванне, слуги приведут в порядок кровать и поставят комод на место…

— А я очень надеюсь, что ты не будешь слишком часто выводить меня из себя.

Линни сглотнула и расстегнула наконец позолоченную пряжку у него на поясе. — Я буду стараться, милорд.

Подняв лицо жены пальцем за подбородок, он впился взглядом в ее широко раскрытые глаза. Экстон уже окончательно пришел в себя, но Линни никак не могла поняла какие чувства он испытывает к ней.

— Куда это ты вчера ушла на ночь глядя?

— К бабушке. Я очень тебя испугалась, — добавила он невольным осуждением.

Экстон продолжал созерцать ее лицо, будто пытаясь постичь взглядом ее потаенные мысли. Потом он вздохнув опустил руку.

— Я постараюсь быть более сдержанным. Но и ты та прекрати спорить со мной — и, главное, не пытайся защищать при мне своих родственников.

— Боюсь, милорд, что в этом случае у нас снова появится повод для ссоры. Дело в том, что я люблю своих родичей не чуть не меньше, чем ты — своих.

Поначалу она решила, что снова вывела Экстона из себя — тот нахмурился, а его светлые глаза полыхнули яростью.

Но не успела она содрогнуться при мысли о том, что сейчас последует новая вспышка гнева, как Экстон громко расхохотался. И тут же схватился обеими руками за голову скривившись от боли.

— Это что же получается? Я женился на воительнице, строптивой женщине, чьим единственным оружием является острый язычок и хорошенькая мордашка, но которая тем неменее считает, что это вполне действенное оружие?

Тут Экстон снова скривился, негромко застонал и на глаза ладонью. Вспышки гнева, таким образом, не последовало, и Линни облегченно вздохнула. Судя по всему, она была права: разговор начистоту лучше всего разрешает их с Экстоном противоречия. Линни улыбнулась.

— Я велела приготовить для тебя ванну и завтрак, так что решай сам, к чему у тебя больше лежит душа.

Экстон покрутил головой, словно проверяя, прочно ли она еще держится на плечах, и улыбнулся ей в ответ.

— Отдаю себя в твои руки, миледи, и прошу проявить все лучшие качества жены, по которым, надо признать, я уже стосковался, — добавил он. — Некоторые из этих качеств я уже изучил, — тут он красноречиво посмотрел на покосившуюся кровать. — Как только комнату приведут в порядок, мы можем снова начать столь полюбившиеся мне игры. — Он неожиданно нахмурился, словно вспомнил в этот момент что-то очень неприятное. — Если, конечно, мое предложение не вызовет у тебя приступа тошноты.

У Линни пересохло во рту. А она-то надеялась, что он забыл это неосмотрительное ее высказывание!

— Мне… не следовало так говорить, — пробормотала она, заикаясь и нервно сплетая и расплетая пальцы.

— Это не ответ. Скажи, неужели я и в самом деле вызываю у тебя отвращение?

— Нет, что ты. Просто я… на тебя рассердилась. Ты говорил мне очень неприятные, жестокие вещи, и мне захотелось… причинить тебе боль, такую же, какую ты причинил мне.

Они глядели друг на друга, и молчаливая дуэль взглядами начала затягиваться. Линни чувствовала себя не в своей тарелке, не зная, какие мысли роятся в это время у Экстона в олове. Неужели она всего несколько минут назад усмотрела в этом человеке что-то детское, мальчишеское? Теперь перед ней стоял закаленный битвами воин — жестокий и непреклонный.

— Может быть, — снова заговорила она, вспомнив бабушкины наставления, — нам следует просто-напросто забыть о том, что произошло? Начать нашу семейную жизнь как бы заново?

Губы Экстона скривились в улыбке.

— Это, разумеется, очень бы тебя устроило, не так ли?

Потом, правда, ухмылка исчезла, и Экстон вздохнул. У Линни снова возродилась надежда.

— Как бы то ни было, мне прежде всего надо принять ванну. Посмотрим, что несет нам день грядущий. Моли бога, чтобы он завершился лучше предыдущего. Линни перевела дух.

— В таком случае я пойду проверю, достаточно ли нагрелась вода.

— Нет, стой, где стоишь. — Он поймал ее за руку проворнее, чем она успела улизнуть, воспользовавшись этим предлогом. — Пусть этим занимается челядь. Твой же долг — быть рядом со мной. Я хочу получить от своей жены не словесного пожелания доброго утра, а нечто более весомое. — Тут он обхватил ее за талию и привлек к себе.

Линни оказалась к этому не готова. Она-то думала, головная боль и похмелье на какое-то время удержат Экстона от приставаний. Ничуть не бывало.

— Прошу тебя, милорд, — сказала она, стараясь выбираться из кольца его жадных рук, — оставь это. Ведь кругом слуги…

— Что с того? — Его пальцы коснулись цепочки, висешей под платьем у нее на талии, и пустились по ней в путешествие, что заставило Линни содрогнуться. — Лучше, Беатрис, ответь на вопрос: мой подарок по-прежнему заставляет тебя постоянно помнить о моих ласках?

Беатрис! Опять Беатрис! В эту минуту ей захотелось сбросить наконец личину своей сестры и предстать перед ним в своем истинном обличье. Под именем Линни. Но что даст ей? Или, вернее, чего она лишится? Ответ был прост: лишится всего! Осознав это, Линни поняла, что о признании не может быть и речи. Она снова сделала попытку высвободиться его объятий.

— Твой подарок скорее проклятие, а не дар, — сказала она трепетавшим от скрытого гнева голосом. Гневалась правда, только на себя.

— Это отговорка. Ответь, ты вспоминаешь обо мне, когда меня нет рядом? Линни задумалась. Что ей велела бабушка? «Обмани свое тело на послабление для отца и брата!» — так, кажется, говорила старуха?

Линни снова сглотнула — ничего не поделаешь, надо было отвечать.

— Да, милорд, я постоянно помню о тебе.

Это явно обрадовало Экстона.

— Что ж, я с удовольствием гляну, как он снова войдет в твое тело. — Экстон потянул через голову свою рубашку и остался перед ней в одних узких штанах и сапогах. — Ты, жена, примешь ванну вместе со мной, тогда у меня будет возможность увидеть все!