— Силуэт?..

Райан почувствовал, как по спине побежали мурашки.

— Вроде как в балахоне с капюшоном.

— С капюшоном?

— Ну да! Знаешь, бывают такие куртки с капюшонами — от дождя, от снега. Представляешь, о чем я говорю?

— Ну, в ваших краях, наверно, многие носят теплую одежду…

— У нас здесь не хлюпики живут, — презрительно бросил Джордж. — Никто тут не кутает голову. Зюйдвестки носят, это да. Ну и еще бывает шарф кто наденет или фетровую шляпу.

— А тот, значит, был не в шарфе? — Райан прищурившись посмотрел на выступ, с которого сорвался Макс. — Полицейские с тобой говорили? Ты сообщил им о человеке в капюшоне?

— Сообщил! — Джордж помолчал несколько секунд. — Сказали, что проведут расследование. Да разве расследованием мертвого воскресишь? К тому же в полиции сейчас одна молодежь. Они мне даже не поверили, что мистер Кордер был там не один. У них на лицах было написано, будто я все выдумал. Стали пытать меня про зрение, был ли я в очках, когда смотрел туда, потом поинтересовались, заходил ли я утром в пивную.

— Ну и ты заходил? — спросил Райан.

Джордж добродушно погрозил ему кулаком и хохотнул.

— Выпить я люблю, приятель, но что касается очков, я их надеваю, только когда газету читаю.

Райан, взглянув на берег, сказал:

— Я, пожалуй, и сам не прочту без очков названия тех лодок. Да если бы и человека на скале заметил, тоже, наверно, не разглядел бы, во что он одет.

Джордж обернулся к лодкам.

— Это кобли, — поправил он. — Не называй их лодками. Видишь вон ту желтую? — Райан кивнул. — Это «Мэри-Джейн». А вон ту синюю с красным?

— Ну, ту-то ты уж точно не определишь, — рассмеялся Райан. — Она ж у черта на рогах, почти у пристани.

— «Утренняя звезда»! — объявил Джордж. — А вон та черная с желтой надписью — это «Леди Каролина».

— Ничего себе! У тебя зрение, как у орла.

— Не-а. — Джордж опять повернулся к нему. — Я отличаю кобли по цвету. Так же, как голуби узнают свои дома.

— Джордж! Да ты просто мошенник, — звонко расхохотался Райан.

Но он теперь понимал, почему полиция не приняла всерьез заявление Джорджа. С такого расстояния, думал он, вновь кинув взгляд на выступ на противоположном берегу бухты, трудно что-либо разглядеть, тем более одежду на человеке. Скорей всего, зрение подвело старика. Ему просто показалось, что на выступе два человека, а не один — Макс Кордер.

— Послушай, — обратился он к Джорджу, — а ты не хочешь поговорить с дочерью Кордера, рассказал бы ей, что видел?

Райан знал, что загадочная смерть Макса до сих пор не давала покоя Серене. Может, если бы она побеседовала с кем-то, кто был с ним рядом в последние минуты…

— Не вижу смысла. — Джордж будто бы уже сожалел, что вовремя не закрыл рот. — Неужели ей будет приятно опять копаться в этом?

— В подробностях происшествия? — Райан пожал плечами. — Ну, если бы это был кто-то из моих родных, я обязательно попытался бы выяснить все, что можно.

Джордж решительно мотнул головой.

— Незачем. Что было, то прошло.

— Макс Кордер что-нибудь сказал тебе? Он был в сознании?

— Да.

— Что «да» — был в сознании или что-то успел сказать? — уточнил Райан, все более раздражаясь на старика, из которого приходилось вытягивать каждое слово.

— И то и другое!

— Вот как? И что же он сказал?

— Да бессмыслицу какую-то, — ответил Джордж, качая головой. — Полицейские решили, что он просто бредил, так как сильно разбился.

— О Господи, старина…

— Ладно! Ладно! Не лезь в бутылку. Он сказал: «Небеса милосердны, Джордж». И скончался. Вот и все.

— Только это и сказал? «Небеса милосердны, Джордж»? — озадаченно переспросил Райан.

— Да. Он всегда звал меня по имени. У нас с ним давнее знакомство. С тех самых пор, когда я был старшим рабочим в плавильне. Хороший был человек мистер Кордер. Хороший хозяин, всегда дело говорил.

До последнего момента, мысленно отметил Райан. Умирающий человек вряд ли сочтет, что «небеса милосердны».

— Если б мне случилось сорваться со скалы, я уж скорее бы подумал, что небеса прогневились — на меня.

— Да! Наверное, мы бы, все так думали. Но мистер Кордер не такой, как все. Он всегда шутил — даже над собой. И в тот день, когда он лежал там, могу поклясться, что видел в его глазах озорной огонек. По-моему, он не верил, что собирается отбросить копыта.

— Отбросить копыта? — не понял Райан.

— Умереть! — объяснил Джордж. — Ты на каком языке разговариваешь, парень?

— Значит, говоришь, он не знал, что умирает?

— Не-а! Голову даю на отсечение. Во всяком случае, боли он как будто не чувствовал. А когда башка его завалилась, и он перестал дышать, я глазам своим не поверил.

Райан решил не сообщать пока Серене о том, что рассказал ему Джордж. Пользы от этого никакой. Она только расстроится, узнав, что Макс умер не сразу. Сам он, однако, обеспокоился. Мари, насколько ему было известно, не вдавалась в подробности относительно обстоятельств смерти Кордера. Внутренний голос убеждал его, что Серена вправе знать все, что связано со смертью ее отца.

Снег почти сошел, когда Кирстен с дочкой Рин и сестрой Холли приехала в Райвлин. При заселении в гостиницу Кирстен, расписываясь в журнале регистрации гостей, неожиданно повернулась к Холли и вскричала взволнованно:

— Они были здесь. Смотри. — Она указала на две фамилии, записанные на верхних строчках предыдущей страницы. — Серена и Райан. Они останавливались здесь.

— В отдельных номерах! — заметила Холли, глянув в журнал через плечо сестры. — Похоже, сестренка, в этом плане тебе не о чем волноваться.

Им предоставили большой номер с окнами, выходящими на рыночную площадь.

— Ты, правда, думаешь, что между ними ничего нет? — с тревогой в голосе спросила Кирстен сестру.

— Какие-то у них странные отношения, — ответила Холли. — И все же мне кажется, ты охотишься за химерами, но…

— Но?

Глаза Кирстен засияли.

Холли устало опустилась на краешек своей кровати.

— Но раз уж мы приехали, тебе ничто не мешает выяснить его настроение. Полагаю, завтра мы отправимся в этот их Кейндейл и возьмем быка за рога. Кто-нибудь наверняка знает, где они там живут.

— Не «мы», а я, — тихо возразила Кирстен, покачав головой. — Во всяком случае, в первый раз. Может быть, позже, когда я увижусь с Райаном и поговорю с ним…

— То есть мне ты отводишь роль няньки? — разочарованно произнесла Холли, глянув на кроватку в углу комнаты, где крепко спала Рин.

— А ты против? — Кирстен, тоже присев на свою кровать, в смятении смотрела на сестру. — Если честно, любовь моя, я не стала бы использовать тебя, заставляя возиться с Рин, но я просто не могу явиться к нему на глаза с ребенком и поставить перед фактом. Если нам суждено быть вместе, я не желаю, чтобы он вернулся ко мне только из-за ребенка. Неужели ты не понимаешь?

Холли откинулась на подушки и, сбросив туфли, вытянула на кровати ноги.

— Ты идиотка. Разумеется, я понимаю. Но не важно, будете вы с ним вместе или нет, он должен знать о том, что стал отцом. Он обязан заботиться о своем ребенке.

— Но все-таки сразу говорить ему о Рин я не хочу. И, конечно же я не собираюсь идти напролом. Сначала я выясню, где живет Райан. Потом понаблюдаю. Хочу понять, какие у него отношения с Сереной. Должна же быть какая-то причина, вынудившая его покинуть Австралию и притащиться с ней сюда. И что бы ты ни говорила, сестренка, в моем представлении мужчина может увязаться за женщиной только по одной причине.

— Думаешь, он влюблен в нее, а она корчит из себя недотрогу? Может, и так, но сначала ты должна убедиться в этом, детка. Не теряй надежды, пока не узнаешь, в чем дело.

— Пожалуй, ты права, — вздохнула Кирсти, сцепив на коленях ладони. — Черт!.. Все-таки надеюсь, что приехала сюда не за несбыточной мечтой. Надеюсь также, что не выкажу себя дурой. И очень надеюсь, что между ними не такие отношения, о которых мне не хотелось бы знать.

Глава 12

— Что с тобой происходит? — Райана всю последнюю неделю что-то угнетало, и Серену это тревожило. — Ты плохо себя чувствуешь, любовь моя? Голова стала сильнее болеть?

— Хммм? Что?

Он оторвался от газеты, развернутой на кухонном столе, и взглянул на Серену, вошедшую сказать ему, что отправляется на работу.

— Ты всю неделю какой-то притихший. Головные боли участились?

— В жизни не чувствовал себя так хорошо, — лучезарно улыбнулся он. — Много гуляю, знакомлюсь с местными жителями. Они все охотно со мной болтают. Наверное, впервые встретили настоящего австралийца. Я им, похоже, в диковинку.

— Берегись, — предупредила девушка. — А то чего доброго посадят тебя в клетку и станут кормить эвкалиптовыми листьями.

Он выпрямился за кухонным столом, отодвинув газету.

— Если серьезно, мне здесь нравится, Серена.

— Но навсегда ты тут не останешься. — Она улыбнулась ему, усаживаясь за столом напротив. — Мы с тобой не можем избрать это место своим постоянным домом, верно?

— Почему же? Ты можешь остаться здесь, — серьезно сказал Райан. — У тебя английское подданство, а я так, на экскурсию приехал.

— Неужели ты думаешь, я отпущу тебя назад одного? — Она накрыла своей рукой его сцепленные ладони, которые он держал на столе. — Мы теперь с тобой одно целое, любовь моя. Со смертью Дона только я у тебя и осталась, а у меня — только ты. Нам следует держаться друг друга.

— Твоя жизнь — здесь, Серена, — тихо произнес он, глядя на девушку. — Ты отвечаешь за благополучие живущих здесь людей. Я не могу просить тебя вернуться со мной в Австралию, если и когда пробьет мой час.

— В таком случае мы остаемся здесь до тех пор, когда нельзя будет иначе, хорошо?

— Как скажешь, детка. Только не порти себе жизнь из-за меня.

— Прости, но я вынуждена на время тебя покинуть. — Она отняла свою руку и взглянула на часы, обвивавшие ее запястье.

— Вообще-то я не страдаю от одиночества. Честно. Люди охотно беседуют со мной. Мне не бывает скучно. — Он криво усмехнулся. — Правда, женское общество иногда для разнообразия не помешало бы, но здесь, насколько я успел заметить, почти все девушки уже заняты.

— Скучаешь по ней, да?

— Ты о Кирсти?

Серена кивнула.

— Конечно, скучаю. Очень! Но что я ей могу предложить? Она так молода. В ней столько жизни. Она, наверно, уже забыла обо мне. — Он хмуро улыбнулся.

Серена, вспомнив про звонок Мари на днях, раздумывала, сообщить ли Райану о том, что Кирстен в Англии. Нет, пожалуй, не стоит, решила девушка. Сначала она попытается сама отыскать Кирстен и расскажет ей, что стряслось с ее возлюбленным.

Райан пристально наблюдал за ее лицом.

— Не вздумай писать ей и сообщать, что жить мне осталось недолго, — предупредил он. — Я этого не потерплю, Сера.

— Неужели ты не понимаешь, Райан, что впустую тратишь свое драгоценное время? — раздраженно ответила она. — Вы с Кирстен могли бы быть счастливы вместе. Вы же любили друг друга, и ты ведь не стал любить ее меньше, не так ли?

Он отодвинулся от стола и, откинувшись на спинку стула, устремил взгляд в потолок.

— Так, по крайней мере, я могу без горечи вспоминать прошлое, зная, что не был ей обузой.

— Не думаю, что она сочла бы тебя обузой, если бы ты решился допустить ее к себе.

Райан вновь перевел взгляд на девушку.

— Не строй из себя тетушку-наставницу, Сера. У меня все нормально. Кирсти давно забыла меня, начала новую жизнь…

— А если не забыла? Что тогда? Если бы ты точно знал, что ей так же плохо без тебя, как и тебе без нее?..

— Откуда мне это знать? — цинично заметил он.

— Мы могли бы навести справки. — Она невозмутимо пожала плечами. — Как-нибудь всегда можно узнать.

— Не надо!

— Райан, я только пытаюсь помочь.

— Не надо! — повторил он. — В такой помощи я не нуждаюсь.

— Давай я попробую раза два уйти с работы после обеда. Поездим куда-нибудь вдвоем, ради развлечения. А то все торчим в Кейндейле.

— Я же сказал: мне здесь нравится. Я могу бродить в свое удовольствие по холмам, по побережью. Правда, есть у меня к тебе просьба, Сера…

— Какая?

— Пойдем со мной на берег утром в следующий понедельник? Хочу заснять ритуал благословения, о котором сейчас только и говорят в поселке.

— Ритуал освящения коблей? — Ее лицо озарила счастливо-грустная улыбка. — Воспоминания моего детства. Отец каждую весну приводил меня на берег, чтобы вместе со всеми петь хвалебные гимны и читать молитвы во славу рыбаков.