Ева Маршал - Неправильная содержанка

Про себя подумала, что звучит это жалко и оправдания, они вообще для слабаков, нужно было просто сказать решительное «нет» и всё.

Серые глаза опасно блеснули.

— Рита, — произнёс он особым начальственным голосом, когда подчинённый начинает нервировать.

Однако мы не на работе. Он не мой босс. Он был им временно во время игры. Он лишь любовник. Я сама себе хозяйка.

— Рита устала и жаждет попасть домой. — Мой голос прозвучал уверенно и спокойно, и я даже приосанилась, когда поняла это.

— Рита!

Два шага в мою сторону. Его рука на моём запястье. Горячая. Сильная. Держит крепко, но дискомфорта не доставляет.

Смотрю в его лицо. Ночное уличное освещение делает его рельефным и жестким, под стать недовольному тону. Серые глаза кажутся чёрными. В них то и дело взрываются светом отблески фар проезжающих мимо машин, делая его по–мефистофелевски привлекательным.

Я слышу, как пиликает приложение в телефоне, уведомляя, что такси подъехало и почти сразу краем глаза улавливаю остановку своего транспорта в паре метров от нас.

— Я домой, — произношу уверенно. И жду, когда он ослабит хватку, отпустит на волю. Однако птичка всё ещё в клетке. Его рук. Глаз. Воли. — Мне завтра на работу.

— Уволься, — требует он.

Да с чего бы это?!

— Нет, — отвечаю ему. — Отпусти меня. Я не твоя игрушка. Я человек и у меня есть свои желания, представь себе.

Немного ёрничаю, злюсь. Интересное поведение — едва встретил девушку, соблазнил, ещё и предъявляешь необоснованные требования, ничего не предлагая взамен. Хотя не уверена, что даже после свадьбы ушла бы с работы. Пусть небольшая копеечка, но честно заработанная, должна быть. Лично мне так спокойнее.

Хмыкаю про себя. Я думаю о свадьбе, тогда как он вряд ли рассматривает нечто подобное. Он видел Машку, верно понял её «политику партии» и низвёл меня до уровня содержанки. А я радостно подыграла, охваченная ненавистью к Стасу, обидой на мужчин и собственными порочными желаниями.

Однако моё поведение выбивает у него почву из–под ног.

И он удивляется! Удивляется так, что отпускает мою руку, делает шаг назад, всё ещё не в силах оторвать от меня недоумевающий, ошарашенный взгляд.

Я же демонстративно нажимаю кнопку в телефоне, сообщая водителю, что выхожу, и направляюсь к симпатичной синенькой машинке, не удосужившись проверить её номер, здесь единственная синяя машинка без легко узнаваемых шильдиков на капотах, вроде тех, что стоят давно припаркованные.

— Я постараюсь поскорее найти квартиру и съехать, — произношу напоследок и сажусь на заднее сиденье.

Водитель не ждёт — трогается с места. Я хочу уехать с гордо поднятой головой и не оглядываться, но краем глаза всё же слежу за мужской фигурой, застывшей перед выходом из ресторана.

— Вот так тебе! Так! — шепчу тихо–тихо, подбадривая, успокаивая.

Я не уверена в правильности принятого решения. Но если уж чего–то там напринимала, буду придерживаться.

Я. Не. Содержанка.

Квартира встретила меня тишиной и спокойствием. Загодя приготовленная ко сну кровать, кружевная ночная сорочка из тончайшего шёлка, купленная специально для медового месяца, стакан воды у ночника… Осталось лишь смыть косметику и встретиться с одеялом моей мечты, лёгким, воздушным, умиротворяюще–тёплым и надёжным.

Переодеваться было немного жаль, всё же в этом образе я себе нравилась безумно, поэтому сперва сделала несколько красивых селфи и одну фотографию даже выложила в инстаграм, заработав за несколько минут кучу лайков и даже несколько подписок.

— Вот, что значит фотографировать не шашлык на речке и закаты из рабочего окна, — пробурчала немного недовольно. Я любила живые профили, а не однотипные, хоть и красивые.

Но сегодня решила поэкспериментировать. Налила бокал вина, сделала ещё одну удачную фотографию, написала, как скучно и одиноко бывает девушке после разрыва помолвки и сразу выложила.

Пока не передумала.

Неспешно выпила вино, пока листала ленту, и проверила наличие новых подписчиков и лайков.

— Да вы шутите! — удивилась содержимому своего поста. — Десять комментариев? Обалдеть!

Четыре предложения скрасить одиночество прекрасной леди, пара комплиментов, одно обвинение в алкоголизме и три влюблённых смайлика с цветами.

Быстро ответила всем, кроме тролля. Немного подумала и послала его на лавочку к бабулькам у моего подъезда. Ну ладно, написала скромно и порядочно: «Баб Нин, вы ли это? Я переехала и не могу ходить под вашими окнами в мини и на каблуках, простите великодушно»

Тролль помолчал минут пять, затем вновь активизировался, но написал грубость, потому я тихо–спокойно его забанила и пошла переодеваться.

— Ну, хотя бы страничку в инстаграме оживила, уже не зря наряжалась, — утешила своё отражение в зеркале.

Пока собиралась ко сну то и дело косилась на телефон, однако ни одного сообщения или звонка не дождалась.

Утром встала недовольная и злая. Хоть вернулась домой не очень поздно, а всё равно не выспалась, пришлось пить кофе в промышленных объёмах.

На работу приехала бодрая, тонкая–звонкая и ужасно активная. К обеду переделала всё, что только можно было переделать, не реагируя на попытки коллег завязать разговор, в обед сбежала в далёкое кафе, куда остальные ленились ходить, мне же нужно было куда–то деть негатив и я предпочла втоптать его в асфальт.

Нет, ну надо же быть такой сволочью! Ни звонка, ни сообщения. Ни–че–го!

Неужели это разрыв?

Неужели современным мужчинам совсем ни в чём нельзя отказывать?

И что же мне делать? Увольняться и прыгать по команде каждого своего временного любовника?

Делать мне нечего!

Я уже попробовала этот метод со Стасиком и что получила взамен?

Да ни за что больше!

Некстати позвонила мама с нотациями, попала под горячую руку и на веки вечные уверовала, что дочь у неё ужасно самостоятельная и своевольная дама. По крайней мере, я не ругалась, а чётко расставила точки над «I» и перевела разговор в другое русло. Раз десять перевела, прежде чем мама смирилась с тем, что течение сегодня бурное и неподатливое, плыть против него не стоит.

В кафе заказала бизнес–ланч и кофе, а затем сообразила, что злюсь я попросту зря. Святослав мне ничем не обязан ровно настолько, на сколько и я ему. Мы два одиноких человека, пути которых столкнулись, соединились перекрёстком, затем ещё раз пересеклись, чтобы разойтись навсегда.

Я получила потрясающий секс, отличный урок и помощь с переездом и квартирой. Этот этап моей жизни окончен. Пора двигаться дальше.

Решительно оглядела кафе.

Уютное. Прежде я и не замечала этого — вот что значит приходить в заведение с нелюбимыми коллегами. Плюшевые серые и светло–розовые кресла, множество зелени, живой и, кажется, искусственной, необычные светильники.

И потрясающе вкусная еда.

Я заставила себя расслабиться и насладиться ею. Никуда не торопясь. Не думая ни о чём плохом.

Я ем для себя. Я живу для себя. Я делаю то, что хочу.

Кажется, кое–кто из здесь присутствующих повзрослел.

Небольшая передышка позволила взять себя в руки и пересмотреть некоторые моменты своей жизни.

Мною управляли все, кому не лень. Я это позволяла и даже поддерживала. Мне всегда было проще передать бразды правления в чьи–то опытные (всегда ли?) руки.

И только после того, как я ушла от Стаса, как полностью в нём разочаровалась, как сняла розовые очки и поняла, что богатые мужчины вроде Святослава и Виктора оценивают красивых и эффектных девушек лишь как дорогостоящий эскорт, осознала, что я не хочу больше так жить.

Моя жизнь — мои правила.

Правило первое — нужно всё делать по порядку.

Воспользовавшись тем, что в ярости я переделала даже самые нелюбимые и обычно растягивающиеся во времени и пространстве дела ещё до обеда, улучила минутку, а на самом деле целый час, и подобрала варианты жилья. По вотсапу и смс договорилась посмотреть квартиры вечером, заодно и дополнительные фотографии выпросила, отбраковав сразу пару вариантов.

Правило второе — не откладывать на завтра то, что нужно сделать сегодня.

Первая же квартира оказалась весьма симпатичной, а главное располагалась совсем недалеко от офиса, можно пешком бегать на работу. Сдавали её минимум на полгода, по официальному договору и даже платили налоги!

Подписав все бумаги, привлекла родителей и услуги грузового такси и оперативно всё перевезла. Осталось немногое — вернуть ключи.

Как бы ни злилась на Святослава, а он мне здорово помог и не сказать ему простое человеческое «спасибо» за то, что приютил, было недопустимо.

Напоив родителей чаем и отправив домой, наскоро приняла душ, подкрасилась и поехала в офис «своего доброго знакомого». Из звания любовника я его уже разжаловала.

— Я к Святославу Дмитриевичу, — сообщила обступившей меня словно врага народа охране. — На минуточку.

Смена сегодня дежурила другая, потому попросили «обождать на диванчике» и отправились «связь держать с главным».

Через несколько минут я была приглашена в святая святых великого и могучего, угощена кофе с печеньем в приёмной, развлечена стопкой журналов и фразой секретаря: «У Святослава Дмитриевича встреча. Он просил передать, чтобы вы чувствовали себя свободно»

И что это значит? Сходила в кухню и выпила чай из его чашки? Или продефилировала обнажённой перед камерами и шокированными сотрудниками?

Пока я трескала печенье и язвила про себя целый секретариат то и дело курсировал туда–сюда по кабинету, из кабинета, звонил, переговаривался, обменивался бумагами и информацией, старательно игнорируя гостью.

Прежняя Рита почувствовала бы их неприязненное отношение и смутилась. Новая Рита, то есть я собственной раскованной персоной, поднялась, огладила юбку, заодно стряхивая крошки на идеально чистый доселе пол, и промаршировала к двери в кабинет.

— Куда вы? Туда нельзя! — завопили тут же близстоящие мужчины.

Я не удостоила их даже взглядом, но всё же произнесла: «Чувствовать себя свободно» — это делать всё, что я хочу»

Святослав был совершенно один и явно ждал меня.

Я зашла, играя связкой ключей на пальце.

— Добрый вечер, многоуважаемый Святослав Дмитриевич. Вот, съезжаю. Благодарю за постой.

— Что же это вы, уважаемая Маргарита, так быстро? Или шторы в гостиной не пришлись вам по вкусу? Или соседи шумели? — в том же стиле ответил мужчина, поднимаясь и делая пару шагов в мою сторону.

Огромный и мощный, он надвигался на меня как ледокол на беззащитную льдинку, которая только притворяется айсбергом. Ткни — и вся её показная холодность и неприступность тут же рассыпятся на тысячи осколков.

Он протянул руку за ключами и коснулся моих пальцев, сжимающих связку. Я сглотнула чуть испуганно, будто он действительно представлял угрозу моему существованию, и поспешно отдала требуемое.

Малейший контакт, а вся моя сущность взрывается огнём. По венам течёт обжигающая лава, а во взгляде тлеют дьявольские угольки. Я глубоко и часто дышу, пытаясь остудить этот пожар внутри, но по факту словно работаю кузнечными мехами — становится ещё жарче.

Что за химия между нами? Как это прекратить?

Я не хочу становиться его игрушкой и рабой своих чувств.

А чувства неистовствуют, лютуют. Сердце колотится как ненормальное, отдаваясь грохотом в ушах. Я не могу оторвать от него взгляда. Смотрю, смотрю, смотрю и боюсь, до истерики, до паники боюсь, что вижу его в последний раз.

— К сожалению, Маргарита, я несколько занят и не могу сейчас принять квартиру, вам придётся подождать.

— А… — Я зависла на целую минуту, а может, и больше, и всё это время он терпеливо стоял рядом, смотрел на меня, не отрываясь. — А вы не могли бы послать кого–нибудь из своих подчинённых проверить состояние квартиры, мне бы не хотелось…

— А мне очень хочется.

Святослав сделал шаг вперёд и вцепился в меня двумя руками. Его губы нашли мои, но я упрямо их не разжала.

Горячие руки прошлись по спине, погладили, прижали моё тело к его, огромному, крепкому, такому желанному. Я отчётливо почувствовала его возбуждение.

Да, чёрт возьми, я тоже тебя хочу! Но ты повёл себя плохо, Святослав, очень плохо. Мне не понравилось. И я не хочу играть в строгого арендодателя и шаловливую квартиросъёмщицу. Проехали!

— Рита, я схожу по тебе с ума! — шепчет он мне в губы, касаясь их, волнуя тёплым дыханием. От него пахнет крепким чёрным чаем с мёдом и шоколадом.

— Ты считаешь, что я девочка на одну ночь.