Ева Маршал - Неправильная содержанка

— Военная хитрость, моя прелесть. Я не веду переговоров с женщинами, а города предпочитаю или захватывать или принимать в дар.

Его глаза кажутся чёрными, страшными, тени на лице превращают его в маску, огромная, массивная фигура заслоняет для меня весь мир и путь к побегу.

Да и куда бежать королеве без королевства?

— И что же… что ты со мной сделаешь? — тревожно шепчу, касаясь узкой ладонью широкой груди в том месте, где мощно и гулко бьётся сердце воина.

— То же, что делают с покорёнными женщинами. Возьму причитающееся.

Его губы впились в мою беззащитную шею и я обвисла, обмякла от глубины и силы охвативших меня ощущений.

— О–о–о, — простонала возбуждённо.

— Бояться. Нужно бояться, — проинструктировал Святослав. Всё его огромное тело затряслось от смеха, передавая и мне этот невозможный, сумасшедший кураж.

— Ох… Ах… Тьфу ты! — пыталась я переключиться на игру. — О, нет! Пожалуйста, пощади меня!

— Мой император.

— Пощади меня, мой император, — пытаясь сымитировать испуганный голос, но нещадно портя всё возбуждёнными ахами и охами, послушно воспроизводила я.

— Не будет тебе пощады! Твой город захвачен. Армия уничтожена, — перемежая каждую фразу поцелуями, перечислял Святослав. — Люди покорены. Королева… О, а королева в личном плену у императора, и у него на неё большие планы.

Сложно играть строптивую правительницу порабощённого королевства, когда только и думаешь, как бы поскорее выкинуть белый флаг и во всех смыслах отдаться на милость победителя, поэтому играла я из рук вон плохо, но всё же поддерживала «легенду», хоть и подставляла грудь поцелуям и тёрлась о захватчика всем телом.

Святославу идея быть коварным правителем понравилась куда больше, чем идея с честными переговорами. Я не ожидала, но от такого «согласованного и безопасного изнасилования» возбудилась до трясучки. Тело превратилось в натянутую, дрожащую от пальцев искусного лучника тетиву.

— Моя! — низким сексуальным голосом воскликнул он, лапая меня до синяков. — Моя!

— Нет! И никогда не буду твоей! Ты получишь тело, но никак не душу! — патетично воскликнула я и высоко задрала подбородок. Вышло настолько фальшиво, что едва не рассмеялась. Всё–таки мне пока не хватает опыта — не всегда удаётся вжиться в роль.

— Тело сгодится, — обхватив мою грудь своими лапищами, согласился завоеватель. — Пленницы созданы для того, чтобы их брали по желанию. Душу можешь оставить себе, я не подписываю контракты кровью.

Я поёрзала, подвигала бёдрами, чувствуя, что уровень влажности внутри готов соперничать с дождевыми тучами, притом сразу со всеми.

Дождь то усиливался, то стихал, мой император, коварный покоритель народов, стран и бессовестный захватчик женских тел в личное пользование, несмотря на все свои заявления, не торопился «пировать», он ощупывал, ласкал, гладил, прикусывал и целовал, слизывал дождевые капли с моего тела, доводя до исступления, но не позволяя получить долгожданную разрядку. Я же находилась в таком состоянии, что готова была изнасиловать его сама. Жаль, роль гордой правительницы не позволяла.

Но очень хотелось!

Тогда я решилась на коварство.

В конце концов, мы должны играть на равных! Я так хочу!

А для того, чтобы сравняться с мужчиной иногда достаточно опуститься на колени.

Плавно стекла вниз, оглаживая его тело руками. Вцепилась в крепкие ягодицы ногтями, с удовольствием пронзая гладкую кожу насквозь.

Огромный «варварский» член моего пленителя оказался точно перед глазами и я с удовольствием взяла его в рот. С привкусом дождя и лёгкой горчинкой, невозможно восхитительный инструмент управления мужчиной.

Сделала несколько движений вперёд–назад, затем принялась облизывать его головку, постукивать языком, щекотать, дразнить, постепенно входя в раж.

Дождь усиливался, я закрыла глаза и представила, что мы на самом деле находимся у величественного древнего города. Он охвачен огнём. Пахнет дымом. Издалека доносится лязг металла о металл. А мы вдвоём на пригорке, совсем недалеко, в пределах видимости дозорных.

Величественный, обнажённый мужчина стоит, закрыв глаза, доверив самую важную часть своего тела злейшему врагу — Женщине.

Фантазия раздраконила моё тело ещё сильнее. Завела. Взбодрила.

Руки заскользили по сильным мужским ногам, вверх–вниз, вверх–вниз, затем одна рука проникла на внутреннюю поверхность бедра и, медленно перебирая ноготками, точно делая небольшие шаги, поползла вверх. Губы переместились на плоский, чуть покрытый тёмной порослью живот.

Святослав не выдержал сладкой пытки. Схватил за голову двумя руками, заставил вернуться к первоначальному плану, что я с удовольствием и сделала, не забывая недовольно пищать. Я ведь гордая и непреклонная королева захваченного королевства.

И плохая актриса. Безумно возбуждённая и готовая почти на всё.

В какой–то момент меня подхватили подмышки, развернули и нагнули, заставив упереться руками в мокрую и скользкую траву. Я подвигала бёдрами, завлекая мужчину, понукая скорее приступить к делу окончательного порабощения строптивой красавицы, но лишь получила шлепок за своеволие.

— Ах! — застонала я от пронзившего тело удовольствия.

— Игра сегодня на двоечку, Рита. Но ты так меня хочешь, что я схожу с ума, — признался Святослав откровенно.

В то же мгновение я почувствовала, как он осторожно проникает вглубь. Знает, что не могу расслабиться в первый момент в неудобной позе.

Внимательный захватчик и нежный «насильник». Тоже актёрская игра максимум на троечку, но я была лишь рада тому, наслаждаясь каждым миллиметром обнажённого тела.

И лишь затем, когда я довольно всхлипнула, изменил ритм на бешеный, страстный, бессовестно–сладкий.

Дождь словно подыгрывал Святославу, возбуждая меня дополнительно. По телу скользили ручейки воды, собираясь на сосках, стекая наземь небольшими водопадами. Я дрожала, извивалась, двигала бёдрами, стонала, повизгивала, а в конце и вовсе заорала на весь лес, не в силах сдержаться.

— О чёрт. Рита, — произнёс мужчина, упёршись в мою спину лбом после разрядки. — Это было охренительно.

Следующий день я провела на кофеине и злости — ругалась с Зинкой. Вечером пришла домой, отключила телефон и, что называется, отрубилась. И только наутро поняла, что за весь день не съела даже бутерброда.

Волчий аппетит заставил обчистить холодильник, поэтому на работу я прикатила довольная и чуточку размякшая, чем не преминула воспользоваться врагиня номер один, но даже своими нелепыми домыслами она не смогла испортить моё настроение.

— Зина, иди работай! — только и ответила ей, вернувшись к почте.

— Да уж без сопливых разберусь, — фыркнула та.

Милый женский коллектив, что тут скажешь. Если не шипят и не плюются ядом, значит, строят коварные планы за спиной. Мне не привыкать.

Учитывая, что я недавно сама по неосторожности дала им в руки слишком много лишней информации, винить в зависти Зинаиды некого. Та дефилировала по всему офисному зданию в надежде подцепить себе приличного мужчину, но у местных джентльменов, видимо, выработался иммунитет на ведьминские чары. И змеиный яд тоже.

К обеду ситуация с женской завистью обострилась ещё сильнее — мне принесли цветы. Роскошный букет карамельных роз то и дело привлекал всеобщее внимание и обойтись без комментариев не смог никто: ни замужние, ни свободные, ни совестливые, ни бессовестные.

— Это что же нужно уметь вытворять в постели, чтобы дарили такие цветы? — спросила Зина, даже не дождавшись ухода курьера.

— Если тебе не дарили цветы без секса, очень сочувствую, — ответила холодно этой гадюке.

— Такие букеты не дарят тем, кому изменяют женихи за две недели до свадьбы, — попыталась надавить на больное коллега.

К счастью, ситуация со Стасом меня уже отпустила окончательно, и я даже не бесилась, когда вспоминала о нём. Приняла случившееся как жестокий, но действенный урок, переступила через подлеца и изменщика и с гордо поднятой головой пошла дальше. Так что подобными высказываниями меня уже было не пронять.

— У тебя с логикой совсем плохо, Зин. Ты уж определись, хороша ли я в постели, плоха ли. Не путай общественность.

Я откинулась на рабочем стуле и сложила руки на груди. Разговор определённо начал доставлять мне удовольствие. Если раньше я всегда терялась, старалась замять неприятную тему, увильнуть, переключить разговор, сейчас чувствовала себя спокойно и уверенно.

В конце концов, это не я задираюсь и ёрничаю. Не я завидую и злюсь. У меня всё хорошо. Всё прекрасно. Я свободная, полностью обеспечивающая свои потребности женщина. Что говорить? Шикарный мужчина готов был подарить мне квартиру практически за красивые глазки! И пусть я отказалась, считала подобные знаки внимания неприемлемыми, самооценку это поднимало очень и очень быстро, качественно и надолго.

А вот у Зины этого нет. Это она в невыгодном положении.

Фыркнув, коллега спряталась за монитором и бешено заколотила по клавиатуре — явно кому–то жаловалась на меня. Ну и пусть. Неприятно, но не смертельно.

Я вернулась к работе и даже нарочно задержалась, чтобы кабинет опустел и я смогла перевести дух. Схожу в кафе, когда они вернутся. Лучше закончу проект в спокойной обстановке, а затем вознагражу себя сладеньким. В последнее время трачу столько калорий – можно спортом не заниматься.

Улыбнулась, вспомнив Святослава. А затем подпрыгнула на стуле.

Я так и не включила телефон!

И не написала ему вчера!

Ни утром, ни в обед, ни вечером.

А вдруг он приезжал?

Нет, я, конечно, ничем ему не обязана, но всё–таки в наше время люди не пропадают на сутки, они всегда на связи, всегда доступны для общения. Только не я.

Дырявая голова!

Схватила сумку, нырнула в неё, но ждала меня птичка Обломинго. Телефон, видимо, так и остался дома на прикроватной тумбочке.

Хорошо, на работе я использую стационарный телефон, и все клиенты и партнёры нашей компании, а так же мои ближайшие родственники приучены звонить на него.

Но не Святослав.

До свидания с телефоном оставалось ещё долгих шесть часов и мысль эта меня вовсе не обрадовала. Но взбодрила. А ещё пришла идея быстро всё закончить и отпроситься. Чем чёрт не шутит, вдруг начальница сегодня восхитится проделанным объёмом работы, как и в прошлый раз, да отпустит?

Хотя это, конечно, не приветствовалось.

Я с утроенной силой взялась за список дел и прикончила его с особой жестокостью, даже пропустив момент, когда кабинет наводнили сотрудники. Или если быть предельно честной — террариум наполнили хладнокровные и ядовитые твари. Божьи, конечно же. Я приличная девушка и не ругаюсь такими гадкими словами, только матом. Про себя.

Сдав все проекты к четырём, не успела и заикнуться о побеге домой, как меня отправили со стопкой документов к деловому партнёру.

— Лучше тебя никто не презентует этот проект, а я ногу подвернула.

Настолько «интимно» общались с заказчиками у нас только руководители отделов, простых сотрудников не допускали «к телу» любимых, уважаемых и драгоценных поставщиков денег, так что я по меньшей мере удивилась.

— Но… не будут ругаться сверху?

— Иди, Рита. У меня и так тяжёлый день, ещё ты тут со списком должностных обязанностей.

— Хорошо. Вы мне дадите какую–нибудь инструкцию или что–то такое, я ведь никогда…

— Рита, иди. Расскажешь о концепции и ответишь на вопросы, если они будут. Может, что–то сразу исправишь.

Когда руководство в траурном настроении, лучше особо не отсвечивать и тем более не задавать вопросов, которых у меня были вагон и маленькая тележка.

Ладно, справлюсь. Я иногда выступала перед высшим начальством, не думаю, что общение с заказчиком будет сильно отличаться. Дипломатией я не отличаюсь, но и идиотизмом тоже, как–нибудь выплыву.

Мне выдали папку, флешку, планшет и сообщили, что водитель ждёт. Я оставила букет в офисе и заторопилась вниз, надеясь, что меня не особо сильно задержат и я вернусь домой даже раньше, чем обычно.

Когда открыла папку и увидела имя заказчика, нервно сглотнула.

— Не может быть! — произнесла под нос.

— Что, Ритуль? Слышала уже, да? Купили нас с потрохами!

— В смысле?

Я посмотрела на нашего единственного штатного водителя, который узнавал все новости в числе первых и не особо–то держал их за зубами.

— Не слышала? Все только об этом и судачат. Мы весь обед трещали.

— Нет. У меня было много работы, я не ходила на обед. И не ела.

— Ну ты даёшь, Ритуля! Держи яблочко. Да держи, не стесняйся. Мытое. Меня жена на диету посадила, вот, жру железо, а то витаминам она не доверяет.