Ева Маршал - Неправильная содержанка

Мой спутник выбрал синий костюм в тонкую белую полоску и галстук под цвет моего нового клатча. Ну надо же, какой внимательный!

— Выглядишь шикарно, — оценил мой внешний вид мужчина.

— Ты тоже.

— Не хватает пары деталей. Заедем по дороге.

Я подозревала, что эти детали мы найдём в ювелирном магазине и не могла принять решение, как правильно поступить. Принимать дорогие подарки казалось не совсем правильным, с другой стороны — совсем без украшений мой облик казался незавершённым. Кроме того, человек уровня Святослава не мог привести с собой девушку, наряженную в скромные серебряные украшения. Дамы его знакомых не поймут.

Когда служебный автомобиль припарковался у салона с известным ювелирным брендом, я шумно выдохнула.

— Там всё очень дорогое. Я не могу себе позволить, — произнесла нервно.

— Рита!

Святослав был шокирован и не скрывал этого. Водитель тоже не удержался — выпучил глаза и рот приоткрыл.

— Я тебе не содержанка какая–нибудь, — прошипела тихо. Уверена, уши водителя превратились в локаторы и всё прекрасно расслышали.

Мужчина прокашлялся, глянул на меня недовольно, затем отвернулся к своему окну, пытаясь взять себя в руки и не сказать мне чего–нибудь неприятного.

— Рита, крепостное право отменили два столетия назад. Подарки — это всего лишь подарки. Они ни к чему тебя не обязывают. И мне будет очень приятно, если ты примешь небольшой скромный гарнитур под это платье.

— Скромный и небольшой! — пошла я на компромисс, в глубине души подозревая, что наши понятия о скромности тоже разнятся.

— Договорились.

Мне открыли дверь, подали руку, под завистливые взгляды окружающих провели в ярко освещённый салон, где нас уже ждал управляющий.

— Добрый день, — поздоровался Святослав. — Рита, это Кирилл, Кирилл, это Рита, и именно её нам необходимо оперативно украсить для театра.

Украсить как ёлку. Треснула бы по голове! Да нечем. И нельзя.

Я кашлянула.

— Я могу надеть шёлковый шарфик, он будет так же прекрасно сочетаться с платьем, — заметила недовольно.

— Прости, Рита. Кирилл, нам необходимы крупные серьги и браслет, да?

— У вас потрясающий вкус, Святослав Дмитриевич! У меня есть несколько вариантов, надеюсь, вам понравятся.

— Мне понравятся, — отчеканила каждое слово.

— Да, конечно, — тут же пошёл на попятную Кирилл. — Простите, Маргарита, за мою ошибку. Виноват.

Нас ненадолго оставили одних и я недовольно поджала губы.

— Прости, Святослав, но мне непривычно и неприятно, когда меня наряжают как новогоднюю ёлку.

— Ты не умеешь принимать подарки. Тебе их вообще дарили?

— Дарили. Но обычно всякую мелочёвку, откровенно говоря. Слишком дорогие подарки кажутся мне… — Я прошлась по кабинету, в который нас пригласили, и присела на краешек дивана. — Не знаю, это как–то унизительно. Он ведь подумал, что я твоя очередная игрушка, послушная и глупая.

— Это его проблемы.

— Я не умею настолько дистанцироваться от чужого мнения. Я всю жизнь училась и работала не для того, чтобы ко мне относились как к пустому месту.

— Не надумывай. Ты для меня не пустое место.

— Я не надумываю. Неприятно, когда тебя воспринимают как чемодан. Он вроде бы есть, но его как бы нет.

— Рита. — Святослав вынырнул из своего уютного кресла, так и располагающего откинуться и вздремнуть, подошёл ко мне, сел на подлокотник, положил руки на мои напряжённые плечи и немного помассировал их. — Рита, ты слишком много думаешь. Расслабься. Позволь хоть немного тебя побаловать. Я действительно этого хочу. Ты привыкла заботиться о других, а я, может, страшный эгоист. И хочу удовлетворить своё желание видеть тебя в красивых вещах, украшениях. Или без ничего.

— Прекращай. Я начинаю думать о неприличном.

— Предлагаешь выбрать украшения, спрятаться от всего мира и ходить только в них? Я — за!

Я рассмеялась. Он так искренне хотел меня порадовать. И себя тоже, конечно. А может, только себя. Но вывести меня из ювелирного стресса ему всё–таки удалось, так что когда вернулся Кирилл с двумя помощницами и несколькими разноплановыми наборами, я уже спокойно воспринимала действительность.

— Я не знал, что вы любите, Маргарита, потому подобрал несколько интересных вариантов, в том числе с дизайнерской бижутерией, очень модной в этом сезоне, ну и, разумеется, старую добрую классику — бриллианты. Чёрное, довольно строгое платье лучше подчеркнут или яркие элементы или массивные, необычные произведения современного искусства.

Он ещё что–то щебетал, я же заинтересованно разглядывала предложенные варианты. Кошмар! Мне нравилось решительно всё.

— Предлагаю примерить все варианты и оценить, в чём вы будете чувствовать себя максимально удобно, комфортно, что порадует ваш взгляд, — запел соловьём Кирилл.

— Не можешь выбрать? — через несколько минут спросил Святослав.

— Да, они все по–своему замечательны, мне только вот этот вариант совсем не нравится, — показала я на один из дизайнерских наборов, который внешне сразу покорил моё сердце, но оказался ужасно тяжёлым — только надела серьги, как сразу заболела голова. Не моё.

Святослав бросил взгляд на часы, поднялся и подошёл к нам. Ему хватило одного взгляда, чтобы принять решение.

— Бриллианты, Рита. Всякие дизайнерские штучки надевай на вечеринки с подругами. Театр любит классику. И я тоже.

Я закатила глаза, но кивнула, подтверждая Кириллу выбор и молча утешая себя, что всякие «дизайнерские штучки» вполне могут стоить даже дороже. Ну мало ли! Я‑то в этом совсем не разбираюсь.

Уже в машине, то и дело поглядывая на браслет, прошептала Святославу: «Мне его даже хранить негде. Кошмар! Я же теперь спать не смогу. Может, ты его заберёшь после театра?»

Святослав разгневанно сжал челюсти, но ничего не сказал. Я же чувствовала себя настолько не в своей тарелке, что не знала, как быть. Я сказала чистую правду. Съёмное жильё — не самое подходящее место для бриллиантовых изделий, ещё и столь дорогих. Вот что теперь делать? Заехать перед работой в банк и арендовать ячейку? Да, так и поступлю.

Кое–кому не понять, что страшно дорогие вещи, пусть и подаренные, воспринимаются как капитал, и тяжело, даже практически невозможно воспринимать их как что–то само собой разумеющееся и не переживать. Да я бы потеряла сон, подозревая во всех бабульках нашего подъезда профессиональных похитителей драгоценностей!

— Прости. И спасибо большое за подарки, они великолепны! — Я положила руку на его бедро и чуточку сжала. — Буду беречь их как зеницу ока. Моё сокровище!

Святослав склонился ко мне, обхватил за талию рукой, прижал к себе, прикусил легонько шею, вдохнул аромат моего нового парфюма.

— Ты и сама сокровище, Рита. Роскошное, красивое и безумно сексуальное. Хочу тебя постоянно. После театра я оставлю на тебе лишь чулки, туфли и камни.

После такого обещания настроение моё изменилось кардинальным образом. Ещё немного и моя самооценка дорастёт до Машкиной. Красивая и желанная, в бриллиантах и дорогом платье, надушенная элитным парфюмом, ещё и рядом с потрясающим мужчиной, который это всё подарил, и комплиментов добавил сверху. Это просто праздник какой–то!

К зданию театра мы подъехали весело смеясь. Святослав пошутил, что если мне так важно чувствовать себя обязанной за подарки, он готов взять натурой или бартером.

— Ты ведёшь меня в театр, а я тебя — в кино! — веселилась я. — Даже попкорн тебе куплю, честно–честно!

— Сто лет там не был, так что договорились!

— Более выгодного обмена история ещё не видела, — хохотала я во всё горло.

— Уверен, увлечённые красивыми женщинами мужчины не раз наступали на эти грабли. Та же Клеопатра, — не соглашался со мной Святослав.

— Такого комплимента я ещё не получала.

— А зря. Ты потрясающая.

Смех резко оборвался. Меня поцеловали. Горячо, долго, страстно. Так, словно я уже стою перед ним в одних чулках и бриллиантах. А, ещё на каблуках, конечно. С его–то ростом они мне никогда не помешают.

Водитель деликатно поднял защитный экран, чтобы не смущать нас.

Машина стояла ровно напротив входа как приклеенная, сзади недовольно сигналили, но одного уверенного в себе джентльмена это не волновало. Он целовал меня, наплевав на окружающий мир, а ещё… стыдно признаться, лез под юбку.

— Нам пора, — выдавила я из себя, когда этот хулиган в костюме умудрился коснуться моего клитора.

Так его это остановило! Как же!

Пальцы задвигались ещё сильнее, мужские губы уверенно коснулись шеи. Цепочка чуть влажных поцелуев, укус — я таю и начинаю двигать бёдрами навстречу.

— Плохая девочка, — шепчет Святослав. — Развратная штучка. Горячая. Страстная. Хочешь меня?

— Да, — пискнула, ни черта не соображая. — Да!

— Умница.

Наши губы встретились вновь. На этот раз он действовал жёстче. Кусал их, властвовал и покорял, заставляя идти у него на поводу. Сразу несколько пальцев скользнули внутрь моего тела и задвигались в бешеном ритме, вызывая сладкие спазмы.

Я затряслась в его руках, выгнулась, упёрлась головой в подголовник и беззвучно закричала, выплёскивая хоть так сумасшедшее возбуждение.

— Фу–у–у-ух, — протянула уже вслух через несколько мгновений.

Святослав выглядел как никогда довольным и, не сводя с меня глаз, вытирал руки салфеткой. Затем взял одну из них и, отвлекая ещё одним головокружительным поцелуем, очистил и меня.

Тело дёрнулось. Перед глазами вновь пролетели звёздочки.

— Мы как подростки, — прошептала я, расчёсывая и приглаживая волосы руками.

— И это охренительно заводит.

— Есть такое, — скромно согласилась я. — Как я выгляжу?

— Как правильная, скромная и хорошо оттраханная девочка, — с улыбкой сообщил Святослав.

— Не чувствуешь некоторую несогласованность, нет?

Я быстро достала зеркальце и помаду, восстановила идеальный контур губ. Пригляделась — оказывается, плакала во время оргазма, а сама даже не заметила. Пришлось подправлять и там.

— Не чувствую.

— Нас, наверное, все проклинают. Пора идти.

— В стекло не стучали и ладно, — развеселился Святослав. — Главное — не скромничай. Расслабься. Ты со мной. Всё под контролем.

— Попробую.

— Ты справишься.

Будто кто–то оставил мне выбор.

Мы выбрались из машины и я ехидно заметила, что мой спутник безумно возбуждён. Хорошо, полы пиджака немного скрывали его состояние. Немного, но не совсем.

— Возьмите себя в руки, Святослав Дмитриевич, — произнесла я, не скрывая удовольствия.

— Я бы с удовольствием взял вас, Маргарита Сергеевна, даже несколько раз, но, к сожалению, вынужден культурно проводить время.

— Какой кошмар!

— И не говорите. Может, вы не откажите мне в просьбе и прогуляетесь со мной за кулисы? Займём чью–нибудь гримёрку…

— И нас вышвырнут взашей из храма искусства?

— Уверен, в гримёрках и не такое проделывают.

— Уверена, там могут быть камеры, которые находятся не под контролем ваших доверенных лиц.

— Вы меня расстроили, Маргарита Сергеевна, но вынужден заметить, что можете быть правы. Придётся обождать.

— Ожидание усилит ощущения.

— Вам легко говорить, Маргарита Сергеевна. Ваша нервная система сейчас крепче стали. В отличие от моей.

Я хмыкнула и покраснела. Ну до чего он невозможен! И при этом великолепен! Шикарный мужчина!

Самый потрясающий вечер моей жизни чуть не был испорчен. И кем бы вы думали? Родной матерью!

Не знаю, что они с отцом делали сегодня в театре, никто из них не пылал особой любовью к искусству, но спутать эту пару с кем–либо другим я не могла.

А теперь представьте, вы на свидании с богатым, успешным и известным в узких кругах мужчиной. Который собственническим жестом обнимает вас за талию, шепчет на ушко скабрезности, заставляя смущённо хохотать, да и талия в его понимании находится несколько ниже…

Разве можно такого джентльмена, как Святослав, попросить сделать вид, что он не со мной? Или представить коллегой?

Да у меня язык не повернётся!

В глазах большинства девушек я сегодня была везучей гадиной как минимум. Роскошно одетая, в драгоценностях за невозможные для обычной девчонки деньги, с красавцем под рукой. Но что сказать родителям? Они расценят всю эту ситуацию совершенно по–другому.

«Мама, это Святослав, моя таблетка от Стаса?»

Я занервничала, хоть и понимала, что все мы взрослые люди, и я вроде как не должна ни перед кем отчитываться, тем более, с мамой мы были в ссоре.