— Ты обещала маме нормальную свадьбу. Чтобы как у всех, — хохотнул Святослав, прижимая меня к себе.

— И правильно, — поддержала мамуля, обнимая меня. — Хорошая свадьба. Чтобы все видели, как вы счастливы. Люблю тебя, моя девочка. Ты сегодня такая… такая красивая. Принцесса!

Мама отступила на шаг, чтобы ещё раз посмотреть на меня.

— Нет, не принцесса! Королевна! — с улыбкой процитировал свёкр нестареющую классику, заключая меня в объятия. — Поздравляю, милая. Добро пожаловать в семью, дочка.

— Она уже давно — часть нашей семьи, — мягко заметила мама Святослава, целуя в щёку. — Наша девочка.

Поздравления, объятия, поцелуи. Нас закрутило в водовороте свадебного торжества. И лишь когда мы оказались на краткое мгновение предоставлены сами себе, муж прошептал на ухо: «Не обманывайся. Ты никакая не их хорошая девочка. Ты моя и только моя… очень… очень плохая девочка».

Я посмотрела на довольного мурлыкающего почти двухметрового кота. Ох уж эта его улыбочка. От одного её вида сладко ноет внизу живота, сжимается, пульсирует желание…

— Моё платье легко снимается, — произношу в лоб.

К чёрту игры. На них сегодня нет времени. Пока нет времени. А я хочу этого умопомрачительного мужчину так, что согласна лично нажать кнопку пожарной сигнализации, чтобы все исчезли из этого зала и не возвращались.

— А я совершенно случайно велел Полине развлечь гостей самостоятельно, пока нас не будет. Какое волшебное, невероятное совпадение.

— Люблю, когда мы на одной волне, — шепчу в его губы.

— Мы всегда на одной волне. Люблю тебя, жена.

— А я — тебя. Мой султан.

Мы неисправимы. И вместе с тем, созданы друг для друга. Для любви. Для обжигающей душу нежности. Для невыносимо сладкой боли неутолённого желания. Для страсти, сметающей любые преграды.

Мы любим. Любимы. И будем счастливы.

Вместе.

Навсегда.

Бонус

Двадцать лет спустя

— Я не понимаю, ну зачем так рано выходить замуж? Перед ней открыты все двери! Она ещё даже не доучилась. Почему бы не подождать лет пять? Или лучше, десять? Кто тебя дёрнул за язык пообещать его автографы мальчишкам? Взяли, на свою голову, автографы эти! Автографы дал, дочь забрал!

Я ходила по кабинету мужа и заламывала руки с того момента, как наша любимая единственная дочь сообщила о помолвке со своим двухметровым хоккеистом. Беззубым. Страшным как моя жизнь до знакомства со Святославом. Агрессивно–мужественным. Жестким. Но обаятельном, этого не отнять.

Он мне вообще очень даже нравился, пока сыновья обклеивали его постерами спальни и без жалоб и стенаний поднимались ни свет ни заря на тренировки по хоккею, ели кашу на завтрак, чтобы быть как Кевин, не курили за школой, чтобы быть как Кевин, серьёзно занимались спортом и не дурили — чтобы быть как Кевин, разумеется.

Кто же знал, что кумир двух подростков способен на такой ужасный шаг! Взять и увести милую нежную девочку из семьи, увезти за океан, сделать предложение…

Я застывала от ужаса, когда представляла, как он касается моей маленькой, невинной, такой хрупкой доченьки, которая обожала сонеты и скрипку. Вся такая эфемерная, волшебная, творческая. Настоящая фея.

И этот… крокодил в медалях.

— А мы долго ждали? — спросил муж со своей фирменной улыбочкой. Он считал Кевина подходящей партией для дочери. Надёжной каменной стеной и цербером в одном лице. А так же состоявшимся, уверенным в себе мужчиной, который сколотил свой капитал, заранее подстелил соломку к моменту ухода из спорта и знал, с какой стороны мажется масло на хлеб.

И как соблазняются маленькие девочки!

Восемнадцать — не такой уж разумный возраст! Она потеряла голову от его самоуверенности, требовательности, от его стального характера и каменных мышц, светских надменности и опытности.

Моё материнское сердце не желало отпустить маленькую птичку в пасть льва. Именно так я воспринимала их отношения. И с замиранием сердца открывала её инстаграм, проверяла, всё ли у них там прилично. Хотя прекрасно осознавала, что…

Не хочу даже думать!

Нет, нет, нет, это их дела. Она взрослая и вправе принимать решения самостоятельно, а так же жить половой жизнью…

Так, что там спрашивает муж? Долго ли мы ждали, прежде, чем связать себя узами брака?

— Мы ждали ужасно долго! — произнесла в сердцах. — Хорошо, мы расставались только на рабочий день. Я за те три недели вдали от тебя едва с ума не сошла.

Святослав выгнул бровь и мне это явно должно было о чём–то сообщить, но мозг отказывался функционировать — я фонтанировала эмоциями и не прислушивалась к доводам рассудка.

— А они живут на разных континентах, у него гражданство другой страны, которое нашей принцессе сделать без брака долго, нудно и проблематично. Он прилетает в межсезонье, а всё остальное время она скучает и рыдает в подушку после разговоров по скайпу.

— Можно было перевестись, подобрав ей другое учебное заведение, зачем сразу выходить замуж? — настаивала я на своём.

— Может, потому что они любят и не хотят расставаться? — вкрадчиво уточнил Свят.

— Ерунда! — отмахнулась я недовольно. — Алина не настолько романтична.

— Это ты, милая, я смотрю, совершенно утратила связь с романтикой. Кажется, настало время взять очередной отпуск и сбежать за Полярный Круг. Только вдвоём.

— Но как же мальчишки? Они с удовольствием увидели бы белых медведей, покормили их сгущёнкой. Помнишь…

— Рита, — особенным тоном произнёс муж, и я замерла. — Милая, ты совсем заработалась. Да и я тоже. Мальчишки уже выросли и вполне могут пожить под присмотром наших жениха и невесты, а те пусть потренируются, посмотрят, как ужасно растить детей, возить их в шесть утра на лёд, помогать делать уроки и отвечать на идиотские вопросы, задаваемые в самые неудобные моменты, даже если двери спальни закрыты на все замки, а телефоны в беззвучном режиме. Но с постоянно моргающими индикаторами от сотни сообщений в два часа ночи.

— Может, и со своими детьми тогда не станут торопиться! — радостно ухватила я замысел мужа за хвост и поддержала.

— Именно. Так что предлагаю повесить на сладкую парочку твикс этих прохвостов, пока Кевин здесь, и сбежать. Только ты и я. Никакой сотовой связи. Никаких дел. Только любовь и страсть. А про Заполярье я пошутил, если что, выберем что–нибудь ленивое и тёплое, ласковое, где ты сможешь ходить голенькой и радовать мой взгляд своими сладкими округлостями.

Сказано — сделано. За что уважаю мужа, так это за то, что слово у него никогда не расходится с делом. Пообещал любить и заботиться всю жизнь — любит и заботится. Сказал, будем вдвоём и только вдвоём — через несколько дней, уладив срочные дела, мы уже находились на великолепном круизном лайнере. Который, впрочем, особо не рассмотрели, зато с каютой ознакомились на славу, особенно с горизонтальными её поверхностями.

Беременная третьим сыном Машка, узнав о нашем родительском демарше, звонила и просила рассказать, как нам там хорошо, ругалась на Виктора, который не может подарить ей маленькую красивую доченьку, а из вредности награждает исключительно сыновьями, и рекомендовала завести нам ещё одного ребёнка, напоминая, что только ради меня рискнула родить первого, так что мой святой дружеский долг тоже страдать и мучиться, напоминая перезрелый арбуз.

Я хохотала и отказывалась, а вот Святослав неожиданно притих и никак не прокомментировал наш разговор, хотя обычно любил подколоть или съязвить.

— Очень непривычно отдыхать без детей, — произнёс муж, поглядывая на мои обнажённые колени.

Я сидела в коротенькой шёлковой пижаме на личной, закрытой от посторонних взглядов террасе, и пила кофе, наслаждаясь рассветом. Первые двое суток мы не следили за временем и сегодня проснулись удивительно рано, решив насладиться помимо друг друга ещё и прекрасными морскими видами.

— Непривычно, но так здорово, — едва не пропела я. — Мы так давно не были только вдвоём. Утром. Днём. Вечером. Ночью. Даже не думала, что так скучаю по тем временам, когда можно было вести себя непозволительно громко и не бояться быть услышанной. У меня иногда складывается ощущение, что дети боятся конкуренции, поэтому просыпаются по ночам в самый неудобный момент или прибегают в панике с трагической историей, что они не подготовились к ОБЖ.

Мы дружно расхохотались, потому что таких историй в нашей родительской жизни был вагон и маленькая тележка. Хотя какой вагон? Целый состав!

— Люблю, когда ты кричишь во время секса. Заводит неимоверно.

— В оперную певицу играть не будем, у меня голоса нет, — тут же сообразила я, куда клонит любимый мужчина. — Предлагаю что–нибудь другое.

— Что?

Ох, этот его взгляд. Хорошо, я сижу, потому что колени стали ватные–ватные. Если после рождения Алины мы продолжали безудержно предаваться страсти, то с появлением активных и непоседливых погодок–сыновей личная жизнь несколько поутихла. И сейчас мы отрывались как в старые добрые времена. И реакция организма была прежней, острой и безжалостной, мгновенной.

— Русалка, космические путешественники, обслуживание номеров, — томно принялась перечислять я, пробираясь ноготками по его бедру вверх.

— Хм, даже не знаю. Русалки как–то не возбуждают, обслуживание номеров было. Покрути идею с космосом. Хочу что–нибудь максимально пошлое и извращённое, — сузил круг поиска нужной темы мой султан.

— Сексуальный андроид? Инопланетянка, тающая от напора жестокого колонизатора? Бордель для космических пиратов? Рабыня с захваченного корабля?

Идеи так завели, что мне не терпелось скорее начать. Тонкий шёлк пижамных шорт промок насквозь, а ведь муж ещё даже не коснулся меня.

— Отличная программа на день. Начнём с борделя, потом я вернусь на свой пиратский корабль и андроид расслабит мои утомлённые сексом с соблазнительной инопланетяночкой мышцы, потом я, пожалуй, порабощу пару–тройку планет с разными очаровательными мамзелями, продам их на рынке и куплю себе новую деточку.

— Ах, посмотрите на этого бессовестного эгоиста, — пропела я, опускаясь на колени и развязывая узел пояса на белом махровом халате. — А как же удовольствие для инопланетяночки?

— О, ты его получишь, милая. С избытком получишь. И будешь орать и биться в моих руках.

— Звучит многообещающе, но завтра мы сыграем в развратную императрицу Египта и ты будешь ублажать меня весь день, поливать молоком и мёдом, облизывать меня всю и везде, — промурлыкала я, кончиком языка поигрывая с каменным членом захватчика всех моих территорий, лишь поощряя продолжить экспансию. Выход в космос — прекрасная идея.

— Когда ты ласкаешь меня язычком я не в силах тебе отказать.

— Это приветственный минет от заведения. В нашем галактическом борделе вы получите весь комплекс удовольствий, тёмных и порочных, развратных, возмутительно непристойных, — приговаривала я тоном профессионального оператора секса по телефону.

— Отлично. То, что нужно, — проговорил Святослав, закрывая глаза.

Я тут же отстранилась, вызвав непонимающий, несколько осоловелый после ласк взгляд.

— Вы предпочитаете обнажённых девушек, одетых, с вибрирующими игрушками…

— Покорных! — рявкнул посетитель уникального галактического борделя, хватая меня за волосы и насаживая на жаждущий внимания член. — Сосать.

В его голосе столько властности, бескомпромиссной уверенности в своём праве, что я начинаю дрожать, возбуждаясь ещё сильнее. Я знаю, как доставить ему удовольствие и знаю, что он не даст мне кончить от нырнувших в пижамные шортики пальцев. Не позволит. Проконтролирует. На этой неделе я «наказана» и улетаю в космос только от его проворного языка.

Точнее, это мы так планировали. Пока не пошли на премьеру в театр и этот извращенец не решил зажать меня в антракте на полпути к буфету. Зафиксированная в открытом положении широкая дверь, конечно, отгородила нас от общественности, но одно то, что мы находились практически в толпе так завело, что я взорвалась при первом же его движении, «испортив весь воспитательный процесс», разумеется.

Вот и сейчас оргазм накатывал стремительно, я сильнее задвигала головой, чтобы отвлечь «клиента» и быстро доставить себе удовольствие, однако уловка не сработала.

Разочарованная, продолжила ласкать пирата излишне медленно, с чувством, с толком, с расстановкой, не позволяя ему заполучить желаемое, так же, как он проделал это со мной. Однако мужское терпение поистине безгранично, когда дело касается оральных ласк.

— Балдёж, — произнёс он нарочито довольно, прекрасно понимая, что у меня уже судорогой сводит мышцы лица и шеи.

Зараза красивая.

— Я рада, что вам понравилось, господин. Я совсем недавно здесь работаю и ещё как следует не освоилась. Вы — мой первый клиент, — пролепетала, наглаживая его рукой. Щекам определённо требовался перерыв или небольшой массаж.