Ева Маршал - Неправильная содержанка

— На журнальный стол, Рита. Документы и техника не любят соседство с напитками.

— Да, Святослав Дмитриевич, — произнесла покорно.

Спрятать довольную улыбку оказалось не так просто, пришлось наклонить голову так, чтобы часть лица скрыли распущенные в кухне волосы.

Десять шагов до низкого журнального столика. Я иду, прислушиваясь к дыханию мужчины, но слышу лишь мерный звук собственных каблуков. Наклониться или присесть? Вот ведь дилемма. Не буду пошлой. Да и можно присесть осторожно, но так, чтобы из–под подола выглянула кружевная резинка, будоража мужское воображение.

— Всё готово, Святослав Дмитриевич. Что–нибудь ещё?

— Да, останьтесь, Рита, — бросили мне, лишь на мгновение оторвав взгляд от экрана.

Сесть мне не предложили и я решила вернуться к столу моего непосредственного начальника на эту ночь.

Он что, работает? По–настоящему?

Брови взлетели спрятавшись под чёлку, и Святослав улыбнулся, заметив моё возмущение.

— Не могу не воспользоваться ситуацией, — с извиняющей улыбкой произнёс он.

Я обошла стол и остановилась.

— Как ваш секретарь и даже помощник, хочу заметить, что для эффективной работы необходимо не менее эффективно отдыхать.

— Думаешь?

Мужчина в последний раз щёлкнул мышью и отодвинул её в сторону, запрокинув ко мне лицо. Я подошла ещё ближе, положила руку на крышку ноутбука. Закрыть без спроса не рискнула. Мало ли, какие у него там настройки, вдруг работа не сохранится. Кивнул, подтверждая: можно.

Демонстративно, одним наманикюренным пальчиком отрезала его мысли от работы.

— Отдых, Святослав Дмитриевич, — это святое.

Горячая ладонь коснулась внутренней стороны бедра. Пальцы прижались к нежной коже, чуточку пощекотали.

— Начнём с чая? — спросил он хрипло.

— Не забудьте про десерт, Святослав Дмитриевич. Глюкоза, говорят, полезна для умственной деятельности. А вы так много работаете.

— Да ты, Риточка, у меня по образованию ещё и медик.

— Не сегодня, — проворковала я, подмигнув. — Но если политика компании требует, я непременно пройду медицинские курсы. Возможно, первой помощи?

— Думаю, такой специалист нужен любой корпорации.

— Вот и замечательно. А теперь, Святослав Дмитриевич, пройдёмте к лаунж-зоне. Я приготовила вам чай.

Голос меня немного подводил. Я страшно возбуждалась ото всей ситуации, от её необычности, разнузданности. И сейчас едва держалась, чтобы не сделать первый шаг.

Сугубо деловые отношения.

Строгий тон.

Изящные движения.

Мы на работе. По–настоящему.

Только вот тело не обманешь. Оно дышало страстью и предощущением восхитительного события.

Я шла к низкому журнальному столику, кожей ощущая его присутствие за спиной. Огромный, мощный хищник, властный, суровый. И я, такая беззащитная, бесконечно женственная, изящная. Иду в самое пекло. Точнее, пришла.

Мышеловка захлопнулась.

Поправила волосы, оголяя шею. Расстегнула пуговицы пиджака. Обернулась к мужчине.

— Ваш чай, Святослав Дмитриевич.

— Предпочитаю начать с десерта. Я голоден.

Грудь напряглась и подскочила от одного его тона. До чего сексуален. Я схожу с ума от одного его присутствия. Делаю шаг вперёд. Поднимаю глаза. С тихим шелестом пиджак стекает на пол, шёлковой изнанкой лаская моё тело.

— В меню лишь один кусочек торта, называется «Красный бархат», — отвечаю непривычно томно.

— Я растяну удовольствие.

Он улыбается и обнимает меня за талию. Делаю шаг навстречу. Ближе. Ещё ближе. К нему.

Но меня разворачивают, ведут к окну.

Пальцы уверенно касаются шеи, вырисовывают узоры, обнимают язычок молнии и тянут вниз. Горячие губы касаются шеи, легонько прикусывают. Платье ползёт по телу, повинуясь мужским рукам. Закованная в кружевной плен налитая возбуждением грудь касается холодного стекла.

— Красиво, — выдыхает он, в очередной раз обжигая моё тело поцелуем.

— Очень, — отвечаю с закрытыми глазами.

Чёрт его знает, что там творится за окном, когда внутри свирепствует ураган из чувств, эмоций, ощущений.

— Представь, что все видят нас… здесь… вдвоём… обнажённых, — воркует Святослав, окончательно отправляя платье в нокаут.

— У них другие заботы. Ах! Здесь есть только мы и никого больше.

— Скромная девочка.

— Сегодня что–то не очень, — вновь не соглашаюсь я.

— А знаешь ли ты, Рита, о субординации? Подчинённые должны во всём соглашаться с начальством, — мурлычет мужчина.

Пальцы скользят к застёжке бюстье, лёгкое нажатие — и грудь вырывается на свободу. Я дрожу от соприкосновения с горячим мужчиной сзади и холодной прозрачной стеной спереди. Контраст ощущений сводит с ума, лишает остатков самообладания.

Но мы ведь играем в ту игру, что выбрала я.

— Не согласна. Руководству иногда требуется свежий взгляд на ситуацию.

Я разворачиваюсь. Заглядываю в серые глаза. Любуюсь суровым лицом, затенёнными из–за тусклого освещения скулами. И этот парфюм! Весь Святослав словно афродизиаком облит. Он сводит меня с ума.

— Мой взгляд сегодня определённо затуманен, так что без помощи никак.

Он улыбается и не сводит взгляда с моей груди. Она слегка подрагивает — так и просится в руку. Однако меня прижимают к стеклу спиной. Я в одних кружевных чёрных трусиках, чулках и на шпильках, тогда как он полностью одет. Пряжка ремня царапает живот, вызывая сладкие спазмы. Ткань брюк легонько щекочет мои ноги.

— Я помогу! — шепчу и уверенно принимаюсь за его одежду.

Были бы силы, разорвала её на части. Безжалостно вырывая с мясом пуговицы, брючные петли, ломая молнию.

Но сознательная часть меня не могла так поступить. Дрянная девчонка жила под тотальным контролем. Я ещё не научилась выпускать её на свободу.

Святослав не дал мне насладиться процессом. Ухватил за плечи, прижал к себе, завладел жаждущим прикосновений ртом.

Радостно подалась навстречу. Прижалась к его уже обнажённому торсу. Сильному, мощному, горячему, безукоризненно красивому, такому желанному.

Тяжёлая возбуждённая грудь коснулась атласной горячей кожи. Сделала круговое движение — потёрлась напряжёнными сосками.

— Приятно, — проворковала в его плечо, прикусила зубами, зализала место укуса язычком.

Прижалась носом вплотную к жаркому телу, втянула восхитительно терпкий аромат, руки скользнули к ремню мужских брюк.

— Согласен.

Мои руки отодвинули, в два счёта расправившись с ремнём и брюками. Чёрные боксёры облегали идеальное тело и делали мужчину ещё более грозным, особенно в том самом месте, куда я пока стеснялась смотреть.

Да уж, соблазнительница из меня так себе.

Бери себя в руки, Рита. Отступать поздно. Да и не хочется.

Я подняла взгляд. Святослав внимательно наблюдал за мной и не торопился проявлять инициативу. Даёт мне возможность остановиться и сбежать?

Сделала глубокий вдох и потянулась к его губам. Так и хотелось прошептать: «Поцелуй меня, вышвырни лишние мысли из головы», но он понял без слов.

Да! Да! Чёрт возьми, да! Я сделаю это!

Святослав не медлил. Девушка приняла решение — девушка получила всё, что хотела, всё, о чём мечтала.

Ухватил за талию, приподнял, чтобы наши лица были на одном уровне, впился жадно в мой приоткрытый рот. Язык властвовал и покорял, одна рука сильно прижимала к мужскому телу, вторая — ласкала безостановочно.

Несколько шагов — и я чувствую лопатками прохладную кожу дивана. Мои ягодицы на низком мягком подлокотники, а Святослав удерживает лодыжки и находится…

— А–а–а! — стону протяжно, когда этот негодяй, этот развратник, этот невероятный мужчина касается горячим языком моих трусиков. Они всё ещё на месте, ну надо же! — Что ты… что ты… — пытаюсь произнести абсолютно глупую фразу, но очередное движение языка, губ, это чёртово посасывание клитора через кружевную ткань лишает дара речи. И я могу лишь стонать. Выгибаться. Сходить с ума.

Он жёстко фиксирует мои бёдра руками и творит всё, что хочет, приводя меня в исступление.

— Вкусная, — произносит хрипло.

— А? — в беспамятстве бормочу я, не желая выныривать из океана ощущений, в который меня швырнули с орбиты, не меньше. Я оглушена, захвачена в плен, одурманена и полностью зависима от каждого его движения.

Ласкать сквозь бельё ему долго не интересно. Кружево отодвинуто в сторону. Чувствую скользкий влажный язык, проникающий в меня в определённом, чётко рассчитанном ритме. Меня трясёт. Сжимаю ногами его голову.

Вот–вот–вот. Ещё немного!

Но он отстраняется, смотрит на меня тёмным взглядом. А я лежу распластанная по поверхности дивана, полностью открытая, доступная, напряжённая как струна.

— Где мой оргазм, Святослав Дмитриевич?! — требовательно вопрошаю мужчину, чуть поднимая голову. Взгляд мутный, но я вижу, как он улыбается.

— Посмотри в моём расписании, Рита, — отвечает он по–деловому.

— Что?

Вместо ответа он выдаёт мефистофелевскую улыбочку и вонзается в моё тело, приподнимая бёдра, наклоняется, чтобы обхватить за спину. Секунда — и я уже обнимаю его руками и ногами, а он стоит посередине кабинета. Единственная моя опора.

— Мне немного неудобно, — шепчу в мужское ухо.

— Устраивайся поудобнее, — хмыкает он и от этого дёргается его живот… и не только живот. Его член скользит во мне, а я «устраиваюсь поудобнее», ёрзая из стороны в стороны, чуть отстраняясь, прижимаясь, выбирая нужный мне угол. — А теперь вверх–вниз, вверх–вниз, — произносит он довольно.

— Вечно эти руководители всю работу возлагают на подчинённых, — бормочу недовольным тоном, сама же едва не плавлюсь на нём.

И хочется заорать: «Да! Да!», до того шикарно прыгать на настоящем, сильном, большом, красивом и чертовски желанном мужчине, зная, что тебя не уронят, удержат, ещё и подстрахуют.

Я не двигалась на нём. Я неистовствовала.

Бешеный ритм, столкновение тел, одно дыхание на двоих.

Распалённая, раскрепощённая как никогда прежде, я сходила с ума в его руках и сводила с ума его.

Кабинет пропах сексом, страстью, развратом. Я видела нас в отражении стеклянных поверхностей, подставляла грудь поцелуям–укусам, наслаждалась происходящим и выгибалась едва ли не до пола.

— Тшш, не так сильно, — Святослав придержал меня за спину, а затем и вовсе сделал несколько шагов в сторону рабочего стола, усадил на поверхность, — Боюсь, упадёшь.

— Ты меня надёжно держал, — простонала я, вращая бёдрами, намекая изо всех сил: продолжай!

— Настал черёд директора поработать, — с серьёзным выражением заявил мужчина и опрокинул меня на стол окончательно.

Я почувствовала, как он выскальзывает из меня. Отвратительно! Что это за шуточки? Но не успела возмутиться, как в меня на полном ходу вонзился мой замечательный новый друг — его член. Красивый, большой, удивительно ровный. Идеальных габаритов.

— Да! Да! — только и могла стонать я от каждого движения.

А он входил на всю длину и выходил. Чтобы затем вновь погрузиться, не сбавляя скорости.

Тело молниями прошивало наслаждение, я жадно хватала ртом воздух, задыхаясь от ощущений. Святослав сжал руками ягодицы, впиваясь пальцами, короткими ногтями в нежную кожу, и это стало последней каплей. Меня колотило, я металась из стороны в сторону, кажется, кричала, неистовствовала.

Мужчина усилил напор, увеличил скорость, и я рассыпалась на фрагменты, взорвалась, перестала быть.

Пришла в себя только почувствовав, как он салфетками очищает мой живот.

Сумасшествие отступило, оставив меня с совершенно пустой, звонкой головой и невероятно счастливым телом. И ни одного угрызения совести, чего я боялась, назначая свидание.

Однако, что сказать не знала. Послушно лежала, позволяя мужчине приводить меня в порядок. Затем села, посмотрела на него чуть рассеянно.

— Прости, я туго соображаю. Это был лучший секс в моей жизни.

— Простите, Святослав Дмитриевич, — с довольной улыбкой произнёс «мой директор».

— Ах, простите, простите, многоуважаемый Святослав Дмитриевич, мой самый лучший в мире директор, я ещё не пришла в себя, — тут же залопотала я.

Продолжение игры оказалось кстати. Я перестала чувствовать себя неловко и мгновенно вжилась в роль.

— Я бы выпил чашку горячего чая, — намекнул мне «любимый руководитель»

— Будет исполнено!

Я спрыгнула со стола и как есть, в чулках и на шпильках, с блестящим от его семени животом, побежала к юбке.

— Это лишнее, Рита. Камеры отключены.