Сейчас я жалею лишь о том, что не прихватила с собой куртку, чтобы набросить ее на плечи. Прохладный вечерний ветерок обдувает спину, и я невольно обнимаю себя руками.

Внезапно кто-то сзади аккуратно набрасывает на меня теплую вещь. Я дергаюсь от испуга, но тут же узнаю черные кожаные рукава и серебристый язычок всемирно известного лейбла.

– Уже становится холодно, так что в следующий раз прихвати с собой куртку.

Марк обходит меня и останавливается рядом со свободным стулом. Он смотрит в сторону официантов, кивает и переводит на меня спокойный взгляд.

– Не против?

Я вздыхаю:

– Как будто у меня есть выбор.

– Он всегда есть, Лер.

Смотрю в необъяснимо серьезные, но расслабленные глаза и едва заметно киваю, все еще не до конца уверенная в своем решении. Передаю ему свое меню, но Марк отказывается. К нам подходит официант и принимает мой заказ.

– Ты ничего не будешь? – интересуюсь я.

– Я уже сделал заказ, пока ты смотрела на город.

– Продолжаешь следить за мной, да?

Губы кривятся в ленивой улыбке, а пушистые ресницы касаются кожи под глазами.

– По странному стечению обстоятельств мы с тобой часто выбираем одни и те же места для отдыха. Наверное, это судьба.

– Хорошая отговорка.

Он снова улыбается и благодарит официанта, поставившего рядом с нашим столиком вино в ведерке со льдом. Мужчина ловко вскрывает бутылку и наливает в бокал золотистую жидкость, а Марк внимательно наблюдает за процессом.

Пока темные глаза заинтересованы происходящим, я смотрю на красивого мужчину перед собой в черной рубашке с закатанными рукавами и ухоженной темной щетиной, плавно спускающейся по широкой шее. Мягкие глаза обрамлены дорожкой густых и пушистых ресниц, которым позавидовала бы всякая женщина, и, сидя перед этим красавцем с идеальной внешностью, сложно сказать, что он принадлежит реальному, а не киношному или книжному миру. Невероятно даже то, что день назад я занималась с ним сексом в общественном месте.

С ума сойти.

– О чем задумалась? – спрашивает Марк, отвлекая меня.

– Как Костя? – спрашиваю я первое, что приходит в голову.

– А о другом ты подумать не могла, да? С ним все нормально. Уже сидел в номере с девчонками, когда мы с Ваней зашли к нему. Показывал им свою коллекцию фильмов.

– Что ж, им повезло, если они любительницы вестерна.

Он улыбается и прячет глаза за ресницами.

Боже, какие они длинные!

– Хорошо провела день?

– Невероятно. Я и подумать не могла, что когда-нибудь рискну сесть на такие экстремальные горки. Я ни капельки не жалею.

– Когда я в первый раз сел на «Шамбалу», то матерился похлеще того мужика, что сидел позади нас.

Улыбаюсь и делаю глоток вина.

– Ты много раз бывал здесь, да?

– Этот – третий. И даже когда я все посмотрю здесь, не перестану приезжать.

– Ты, должно быть, много воды выпил в том фонтане.

Марк смеется, и я снова замечаю мягкую ямочку на щеке. А ведь у него получается быть милым!

– Ты занимаешься танцами? – вдруг спрашивает он, откинувшись на спинку стула. Я непонимающе гляжу на него и склоняю набок голову. – Кастаньеты. Ты сегодня их столько накупила, что я подумал, наверное, в Тюмени тебя ждет пара десятков учеников.

– А, нет. Фламенко я не умею танцевать, как и любой другой танец. Это для моей бабушки. Ей семьдесят, и она старается взять от этой жизни все.

– Похвально.

– Да, она частенько увлекается чем-то и занимается этим пока на смену не приходит новое увлечение. Последнее хобби – организованная зарядка по утрам с соседями. Это клуб для избранных, где ее участники каждое утро дышат природой.

– Это как?

– Ну, они приходят в парк и ложатся на специальные коврики. А потом, наверное, закрывают глаза и вдыхают ароматы улицы.

На квадратном лице снова появляется слабая улыбка, и я одергиваю себя за то, что болтаю лишнего.

– Интересно. А теперь она увлеклась танцами?

– Судя по всему. Вместе с теми же соседями. Для них, по-видимому, я и накупила столько стучалок.

– Ты живешь с ней?

– Нет. Они с мамой живут в Сургуте.

– А как ты оказалась в Тюмени?

– Не кажется ли тебе, что ты задаешь слишком много вопросов? – подозрительно хмурюсь я.

Марк безразлично пожимает плечами и снова пробует вино.

– Ты ведь охотно на них отвечаешь.

Официант приносит наш заказ. Мы принимаемся за еду, и несколько минут за нашим столиком царит молчание.

– Как вы с Сашей познакомились?

– Она пришла ко мне на макияж, – просто отвечаю я.

– И так зарождается женская дружба! – саркастически замечает он, накалывая креветку в кляре.

– Мы просто нашли общий язык. Ко мне приходят сотни женщин, и большинство из них так или иначе делятся со мной своими планами или просто пытаются завязать разговор, рассказывая о чем-то несущественном.

– И о чем говорила тебе Саша? Наверное, ах, я встретила одного простофилю, который по уши в меня влюбился! И бла-бла-бла.

Опускаю вилку на тарелку и нетерпеливо гляжу на Марка.

– Ты несправедлив к ней.

– С чего ты взяла? Или она сама тебе что-то говорила?

– И дураку ясно, что ты не в восторге от свадьбы. Ты ведь, как там, закоренелый холостяк, да?

Марк с подозрением смотрит на меня, потом спокойно отпивает вино и вновь принимается за еду.

– И не думаю, что Ваня обрадовался бы, узнав, что он простофиля.

– А кто он, по-твоему? Только чокнутый может говорить всю ту чепуху, которую он нес сегодня про доверие и сердце.

– Не у всех аллергия на чувства.

– Почему-то сегодня ты деликатно умолчала об этом. Значит, все, кто, влюбляется, женятся, создают семью – правильные люди, да?

– Так и должно быть. Это правильно.

Я напрягаюсь, потому что моя собственная болтовня загоняет меня в клетку.

– И кто же ты в этой жизни? Кажется, я не вижу на твоем безымянном пальце бриллиант. Или он настолько маленький, что его с трудом можно заметить?

Я с раздражением смотрю на его злую усмешку и крепко сжимаю вилку.

– Ой, прости. Или ты еще не нашла такого же влюбленного болвана, похожего на Ваню, да? Что ж, спроси у своей подружки, как это делается. Она-то знает толк в этом деле.

– Они по-настоящему любят друг друга, почему тебя это так раздражает?

– Потому что очень скоро эта розовая пелена на их глазах спадет, и тогда начнется то, что и должно быть. Скандалы, бесконечные крики и, пожалуй, самое приятное во всей этой жуткой ситуации – измены. Бытовуха заглотит их и не подавится, а Ванька станет сильно жалеть о том, что когда-то дал себе слабину и купился на безотказный и регулярный секс. Ведь долгое время спать с одной и той же женщиной все равно что…

– Окунаться в бассейн с кислотой, – тихо добавляю я, изумляясь его словам. – Боже, и сколько же в тебе высокомерия.

– Я просто реально смотрю на вещи. Ты ведь такого же мнения, не будь лицемерной. Только дурак не понял бы, о чем именно ты сегодня говорила. Эти влюбленные голубки, может, ни черта не заметили, но вот я – слушал тебя внимательно. Так что же помешало тебе стать правильным человеком, Лер? Ты ведь старалась, но что-то случилось, и вдруг – бах! – стала изгоем в мире правильных людей.

– Спасибо, у меня пропал аппетит, – рявкаю я, кинув белую салфетку на стол.

– А разве я что-то не то сказал? Может, в какой-то момент тебе просто осточертели все эти розовые сопли, которыми сморкаются Саша с Ваней, и ты поняла для себя, что лучше жить вот так, свободно. Без обязательств, обещаний и чувств, а? Просто наслаждаться жизнью.

– Это неправильно, – говорю я тихо.

Марк лениво улыбается и с подозрением пробегает глазами по моему лицу.

– Ты так думаешь из-за того, что мы с тобой переспали пару раз? При этом не говорили ту ересь, о которой постоянно твердит мой брат? Знаешь, ничего зазорного в том, чтобы просто насладиться горячим сексом и кайфануть от этого, я не вижу. И будь ты так обеспокоена своим членством в обществе правильных людей, то сделала бы все, чтобы между нами ничего не произошло. Ну, хотя бы попыталась. Однако ты получала такое же удовольствие, как и я. Без обязательств.

Он допивает вино в бокале и доливает его из бутылки. Во мне кипит ярость, пытаюсь взять себя в руки, но лишь сильнее сжимаю вилку, и ее острые углы больно впиваются в кожу.

– Должно быть, тебя сильно потрепало, раз ты такого ужасного мнения о жизненных ценностях. И что же случилось? В детском саду бросила девочка?

Он переводит на меня глаза, сузившиеся в тонкие щели. Я тоже умею язвить.

– А ты коварна. В тихом омуте черти водятся, это про тебя.

– Или подружка в университете, которую ты любил до безумия, предпочла тебе другого?

Марк едва заметно дергается, и на долю секунды мне кажется, что я потянула за нужную ниточку, но тут же его лицо озаряет злая, но уверенная улыбка, и по моему телу проносится дрожь.

– Наверное, та тетка в магазине была права. Ты не такая добрая и милая, за какую себя выдаешь.

Решаю промолчать, хотя внутри все кипит. Достаю из сумочки бумажные купюры и кладу их на стол.

– Да брось! Хорошо ведь сидим. Мне еще никогда не было так интересно общаться с девушкой, честно.

– Иди к черту, кретин.

Поднимаюсь и иду к выходу, кинув на удивленного официанта безразличный взгляд.

Чертов ублюдок. Решил, что я буду спокойно выслушивать его издевательства и продолжать сидеть с ним за одним столом. Господи, да чем я только думала, когда ложилась с ним в постель?

«Уж явно не головой», – слышится мне проповеднический голос Вани.

И о чем еще успела поведать Марку моя свекровушка? Если бы сейчас она появилась на моем пути, я бы высказала ей все, о чем так долго молчала! Нет, я бы во всеуслышание рассказала правду, которую она так боится услышать. Идиотка.

Все только и делают, что считают меня мягкой и пушистой, хрупкой птичкой, которая надломала свои крылышки. Все, с меня хватит! Я буду делать то, что хочу, и говорить то, что думаю. Осточертело жалеть себя и идти на поводу у обстоятельств.

И как бы мне не хотелось верить в это, но Марк прав. Я не особо заботилась о своем статусе «правильного» человека, когда занималась с ним сексом просто так, без чувств и обязательств. Таких людей, как я и он, – миллионы, и в этом нет ничего плохо.

Просто я такая.

У меня получалось быть правильной, получалось любить, верить и строить планы на будущее, но эти способности растоптали и уничтожили. И теперь навряд ли я когда-нибудь решусь, да и захочу снова стать прежней.

А чего я хочу сейчас? Пить, есть?

Ни одна еда или напиток не в силах утолить мой особый голод.

Голод, который стал ощутим с самого начала этой долбаной поездки.

В спешке пробегаю глазами по мужским лицам возле бара и, словно тайный агент, рассчитываю свои действия и возможности.

Может, соблазнить вон того блондина с модной стрижкой? Он, кажется, здесь один, без женщины. Интересно ли мне, что скрывается под его деловым костюмом? Упругий торс и стальные мышцы? А что в его брюках?

Я без труда оседлаю его, но разве эти тонкие пальчики и узкие ладони смогут крепко ухватиться за меня и заставить делать все, чего пожелает их хозяин?

Нет. Нужен кто-то крепкий, сильный и грубый. Может, этот седоволосый красавец лет сорока? Отворачиваюсь, когда замечаю подошедшую к нему молодую девушку. Наверное, любовница.

Еще несколько часов назад я бы чувствовала себя озабоченной дурой, жаждущей острых сексуальных ощущений. Но теперь, когда я поняла всю жалость своего существования, я хочу веселиться, как взрослая девочка.

Неприятно осознавать это, но на сегодняшний день единственным мужчиной, кто сможет удовлетворить все мои желания, остается Марк. Он грубо прикасается ко мне, подавляет мое тело, и мысль об этом меня чертовски возбуждает. Я не мазохист. Враждебно отношусь к человеческим пыткам, которые унижают и причиняют человеку боль. Но мне нравится сексуальная жесткость Марка, нравится то, как он управляет мной в постели, ведь именно там я как будто не принадлежу себе. Могу передать руль от собственного тела в чужие руки, а сама исчезнуть с этой планеты хотя бы на несколько минут.

Посчитает ли он меня шлюхой, если я сама постучусь к нему в номер и напрямую скажу: трахни меня? Возможно, вот только он не сможет отказать, а его мнение для меня – ничто. Я свободная женщина и сама выбираю, с кем мне спать.

Возвращаюсь в ресторан, но наш столик уже пуст. Что ж, придется действительно стучаться в дверь и просить. Хотя зачем просить такого повернутого на сексе человека, как Марк! Он похотливый мужик, все будет очень просто.

Уверенно нажимаю в лифте кнопку двадцать пятого этажа и чувствую прилив жара в животе. Я уже представляю, как обхвачу рукой его твердый член и буду крепко сжимать, заставляя Марка стонать от наслаждения. И, когда двери разъезжаются, я такой же уверенной походкой иду по коридору и останавливаюсь у номера 2020.