Лёня, наконец, стиснул ее крепко. Крепче и сильнее, чем обычно, невольно лишая возможности шевелиться, и понял: именно этого ему недоставало. Его миру все это время отчаянно не хватало самых нужных и важных слов. Что Танюша любит его. Сердце сжалось нежностью и чем‑то таким, что словами не передать, не высказать.

— И я тебя люблю, моя дорогая.

Так немного высокопарно звучали его слово, но так торжественно и искренне. Таня улыбнулась и вздохнула. Он погладил ее волосы, переместил руки, аккуратно и удобно обняв за плечи. Свою жену. Усталую, заплаканную, немного растрепанную. Но самую желанную. Самую красивую.

* * *

— Ванюша, ну, иди сюда, иди. Ай, ты мой красавец, иди к бабушке. Ну, иди… Нет? Шкодник ты маленький, вот шкодник.

— Ага, все мое ношу с собой, — посмеялся Денис, глядя, как сынишка, делая первые нетвердые шаги, тащит за собой любимую мягкую игрушку. Запнувшись о лапу медведя, малыш упал, но не заплакал, лишь издал недовольный звук и, уперевшись ручками в пол, стал снова подниматься на ножки. Он сделал несколько шагов, потом развернулся, будто что‑то забыл, присел на пол и постучал по нему ладошкой, выражая свое недовольство.

— Правильно, — усмехнулся отец, — наказать всех.

— Денис, у твоего сына железная психика, — сказала Наталья.

— Нет, — возразил Шаурин, — железная психика у моей жены, потому что я, например, не могу спокойно смотреть, как мой сын падает.

— Все падают, — вставила свое слово Юля. — Все падают, прежде чем научиться твердо стоять на ногах.

В окно сыпал снег, стуча по стеклу песочным шуршанием. А в доме на Поселковой было тепло. В камине потрескивали поленья. В столовой на столе еще горели рождественские свечи. Новогодняя елка сверкала яркими игрушками.

— Ванечка, иди сюда, — вновь позвала его Наталья, отвлекая от мишуры на елке.

— Ваня, — позвал Сергей Владимирович, и малыш тут же ринулся к нему, протянув ручки.

— Да ты посмотри на него, — усмехнулась Наталья.

Монахов довольно и гордо прижал внука к себе.

— Бабий пастух у нас растет. Да, Ванька?

Всеобщий негромкий смех заполнил комнату. Татьяна томно усмехнулась и посмотрела на своих девочек.

Настя играла с сестренками на пушистом ковре и выглядела абсолютно счастливой. Таня от души надеялась, что это так и есть. Сколько раз ей самой довелось упасть, прежде чем она твердо встала на ноги.

Сейчас она сидела на диване, тепло прижималась к Лёнькиному боку и была счастлива тем счастьем, которое не требует душевных усилий.

Потому что оно — настоящее.