Сердце ухает в пятки, когда я повторяю этот момент в голове. Даже думать не хочется о том, что мне пришлось бы делать, если бы она в самом деле проснулась и сказала мне эти слова. Наше положение в целом и так полный пиздец.

— Она перевернулась на бок и вырубилась, Слава Богу. Вряд ли она вообще помнит, что сказала, а если и помнит, то делает вид, будто этого никогда не было. Сама ситуация такая ебанутая. Какого чёрта я позволил этому случиться?

Тейлор замечает разносчицу воды на карте, направляющуюся к нашей лунке, и шлёпает меня по плечу.

— Запомни мысль. Надо взять ещё по бутылке пива, прежде чем мы углубимся в эту тему.

Выбравшись из кара, он отбегает к ней и берёт нам по пиву. Едва оно оказывается в моих руках, мы оба делаем по огромному глотку, и Тейлор, наконец, снова обращает на меня своё внимание.

— Блядь. Думаю, нам нужно что-нибудь покрепче пива, чтобы разобраться в этой путанице, — он смеётся, делая ещё один глоток.

Правильно думает. Я опустошаю своё пиво в рекордное время, обнаруживая, что хочу утонуть в бутылке виски и не просыпаться до конца недели.

— Поверь, это мой план на все выходные. Мне придётся пить каждую секунду дня, если я хочу пережить эту свадьбу.

— Единственное, что могу сказать — я рад, что я — не ты, потому что это слишком безумно. Правда не знаю, что тебе посоветовать. Эта ситуация непростая для вас обоих.

Нда, сильно он помог. Я уже и сам это понял в ту же секунду, как переспал с ней, и не смог жить дальше жизнью к которой привык.

Небо, которое ещё совсем недавно было ярко-голубым и озарено солнечным светом, теперь темнеет, поскольку солнце начинает неторопливо опускаться к горизонту. Мы провели здесь последние три часа, и сейчас я чувствую себя довольно хорошо. Разумеется, я получил сообщение от отца с просьбой встретиться с ним в ресторане. Пропустив репетицию всей свадьбы, мы отправляемся прямиком на репетицию ужина, по-видимому. Что имеет смысл, ведь они оба уже были женаты.

Тейлор останется здесь, в баре, и встретится со мной потом, когда я закончу с семейным ужином. Остаётся только надеется, что он подойдёт к концу как можно скорее.

Я ненадолго заскакиваю на свою виллу, чтобы переодеться в штаны цвета хаки, свежую рубашку поло и мокасины. Покинув крохотный домик и заперев дверь, я гляжу влево и замечаю, что Рейвен занята тем же. Она уже переодела шорты и топик, в которых я видел её чуть раньше, и теперь облачена в сатиновый топ на лямках, плотно облегающую юбку и шпильки, из-за которых её ноги кажутся бесконечными.

Низкий рык резонирует в горле в тот миг, когда я вижу, что она направляется ко мне. Её светло-рыжие волосы, спадающие на плечи, будто шёлк, выглядят ещё краснее под сумрачным небом. Они манят меня запустить в них пальцы, утащить её в дом и трахнуть на каждой доступной поверхности.

Как можно незаметнее поправив себя, я поворачиваюсь и приветствую её вежливой улыбкой.

— Привет, Злючка. Готова к ужину с родителями?

— Привет. Ага. Как раз пойду туда через несколько минут. Мне сначала нужно забежать в сувенирный магазин. Я приобрела там колье, которое, как думаю, понравится моей матери, и фляжки с гравировкой для твоего отца. Как обычно, покупаю подарки в последнюю минуту, — опустив глаза на мои руки, она награждает меня смущённым взглядом. — Ты им ничего не взял?

Вскинув бровь в ответ, я спрашиваю:

— На кой чёрт мне покупать им подарок? Эта свадьба у них не первая, да и им вовсе не нужны блендер или сраный тостер.

Покачав головой и закатив глаза, Рейвен выдувает воздух через сжатые губы, которые блестят под фонарями, выстроившимися на тротуаре.

— Все мужчины такие тугодумы? Давай мне половину стоимости подарков, и я припишу твоё имя к своему. Мы отдадим их от нас обоих, чтобы сэкономить время.

Она застаёт меня врасплох, скользнув рукой под предплечье и вцепившись в мой бицепс. Избавившись от нервозности, сосущей под ложечкой, я веду её вниз по бордюру к сувенирному магазину.

— Спасибо, что делаешь это, Злючка. Ненавижу ходить по магазинам, поэтому для меня это беспроигрышная сделка, — говорю я ей, притормозив у двери и открыв её, чтобы она могла пройти внутрь вперёд меня.

— Без проблем, — выдаёт она милым голоском, ступив в роскошный сувенирный магазин.

Я иду за ней по пятам, глазея в стеклянные витрины, в то время как она беседует с женщиной, стоящей за прилавком, о своей покупке, которую сделала ранее, после чего та исчезает в задней комнате.

Рейвен смотрит на вращающийся стенд, набитый ожерельями, пока мы ждём. Быстро потеряв интерес, я присоединяюсь к ней у кассы, ведь продавщица продолжает бросать на меня взгляды всякий раз, как я делаю попытку с чем-нибудь позабавиться. Эти людишки всё время такие до охренения напряжённые.

— Видишь что-то, что тебе нравится? — спрашиваю я, заставляя её подпрыгнуть.

— Господи, Линк. Ты явно любишь ко мне подкрадываться. — Она хихикает, прижимая руку к груди. — Симпатичный кулон. Может, завтра вернусь за ним. Я не взяла с собой кошелёк на ужин, потому что за подарки сегодня уже расплатилась.

Потянувшись к заднему карману, я вытаскиваю бумажник и выхватываю цепочку со стенда, отчего все остальные ожерелья громко звенят в маленьком пустом сувенирном магазине. И снова я ловлю на себе взгляд продавщицы.

— Я куплю его для тебя. А половину за подарки отдам завтра, как только доберусь до банкомата, — говорю я, держа белую картонку в нескольких сантиметрах от лица и разглядывая цепочку, на которую она положила глаз.

Крошечный, очаровательный воробей из серебра, свисающий с тонкой серебряной цепочки. Просто и красиво. Точно как она.

Схватившись за стенд, она успокаивает звон, прежде чем повернуться обратно ко мне. Она озаряет меня заразительной улыбкой, когда я протягиваю ей подвеску.

— Спасибо, Линк. Я сделала тату воробья через несколько недель после своего возвращения на учёбу. Мои соседки напились, и не успела я понять, что случилось, как оказалась лежащей лицом вниз на кушетке у татуировщика, выбивающего крошечную птичку на моём плече. Она прямо как на этой подвеске, с крошечным завитками на крыльях и красивым дизайном на животе. Я влюбилась в неё с первого взгляда. С этим топом её, кстати, видно, — произносит она, чуть отвернувшись и смахнув с плеч волосы.

Поверить не могу, что не заметил её во время обеда. Видимо, был слишком отвлечён на неё, потому так и не заметил татуировку. Подчёркивают крошечное тельце птицы слова, выведенные курсивом: «Всё хорошее — дико и свободно».

— Почему ты выбрала именно эту цитату? — интересуюсь я, аккуратно проводя по ней пальцем. Чувствую, как она слегка вздрагивает под моим прикосновением. Поднимает на меня полуприкрытые глаза, выглядя чуточку потрясённой от ощущений, порождённых моими руками на её тёплой, гладкой коже.

— Она показалась мне идеальной, ведь я уехала из Сан-Франциско, чтобы следовать за своими мечтами. Было страшно, но в то же время полезно. Я чувствовала себя птичкой, которая улетела из дома и в одиночку отправилась в большой мир. Быть дикой и свободой так пугающе и ново, находясь в новой городе и не зная ни единого человека, но оно того стоило. Я гналась за своими мечтами... Я раздумывала над воронами, но они не такие милые на вид, как воробьи. Эти же — красивые, хрупкие и красочные. Мне нравится.

— И мне. Тебе идеально подходит, — я позволяю руке упасть с её плеча, медленно скользя по спине, прежде чем убрать обратно к себе в карман. Замечаю мелкие мурашки, покрывающие её руки и спину, когда отнимаю пальцы от её тела.

Рейвен размыкает губы, чтобы ответить, но снова появляется женщина с подарками, уходившая в заднюю часть сувенирного магазина, поэтому она отворачивается, вновь приветствуя ту с приветливой улыбкой.

— Вот фляжка. Посмотрите её и дайте знать, если понравится. Я тогда сразу же заверну её для вас. И вот ещё ожерелье, которое вы купили, оно уже убрано в подарочную упаковку.

Через несколько минут, у нас всё завёрнуто и готово, в том числе и цепочка Рейвен. Толкнув дверь, я придерживаю её открытой для неё. Вырвавшись в теплоту летнего вечера, пользуюсь преимуществами последних мгновений наедине, прежде чем мы присоединимся к нашим родителям за ужином.

— Дай мне подвеску. Я застегну её на тебе, — говорю, вытянув к ней руку. Она откапывает цепочку из маленького подарочного пакета и кладёт её мне в руку перед тем, как нервно прижать подарки к груди.

Я трачу несколько секунд на освобождение подвески от держащего её крохотного кусочка картона. Выбросив упаковку в мусорное ведро, я становлюсь у неё за спиной, открываю цепочку, а затем оборачиваю её вокруг нежной шеи Рейвен. Она трогает пальцами подвеску, когда холодный металл опускается на её грудь. Мне приходится сделать несколько попыток, но в конце концов я защёлкиваю замок.

— Вот. Всё готово, — говорю я, опустив руки на её плечи. Я неторопливо провожу ими вниз по её рукам, вито время как она оглядывается на меня через плечо.

— Спасибо.

Не знаю, алкоголь ли тому виной, её духи или эмоции всей недели, настигнувшие меня, но прежде чем я успеваю понять, что случилось, она поворачивается ко мне лицом, и я обнаруживаю, что опустил руки ей на бёдра, толкая Рейвен спиной к каменному зданию. Сейчас уже темно, но тротуар по-прежнему занят людьми, прохаживающимися кто куда. Мы растворяемся на заднем плане, все вокруг вдруг перестают иметь всякое значение.

— Линк... — слово выходит задыхающимся и полным похоти. Её ресницы дрожат, прежде чем опуститься, и остаются такими, когда я наклоняюсь поцеловать её.

Я не произношу ни слова — вместо этого вжимаюсь в неё телом и придвигаюсь губами, но колеблюсь на миг, оставляя между нами лишь глоток воздуха. Я чувствую, как она дрожит под моими пальцами, словно адреналин, разливающийся по моему телу, перетекает прямо в неё.

Мой язык вырывается изо рта, увлажняя губы, пока я готовлюсь поцеловать её впервые за три месяца. Три очень долгих месяца. Знаю, это неправильно, но сейчас мне плевать. Я взвинчен, и она, кажется, более чем готова позволить мне делать с ней всё, что пожелаю. О последствиях буду переживать завтра.