— Синтия. Нет. Как же так? Ты едва знакома с мистером Уиттакером.

— Позволь мне возразить тебе, мама. — Синтия говорила вежливо, но как-то отстраненно, словно разговаривала с незнакомым человеком. — Это не я, а ты едва знакома с мистером Уиттакером. А я знаю мистера Уиттакера очень хорошо. — Синтия оперлась на руку Дерека и посмотрела на него с обожанием.

— Я очень рад, дорогая леди Синтия, — сказал герцог. — У меня такое впечатление, что вы не питаете отвращения к браку с нашим шалопаем.

— Ни малейшего, ваша светлость.

Герцог перевел взгляд на мистера Уиттакера.

— А ты, мой мальчик? По-моему, ты доволен своей судьбой.

— Более чем доволен, ваша светлость. — Лицо Дерека расплылось в улыбке. — Я уже несколько лет мечтаю жениться на леди Синтии.

Это признание было встречено удивленными возгласами.

Все вздохнули с облегчением и начали поздравлять счастливую парочку. Леди Баллимер смотрела на все с изумлением.

— Как это может быть? Что вы такое говорите? — все повторяла она в замешательстве.

Никто и не думал ей отвечать. Она словно превратилась в невидимку. Эллсуорты бросились поздравлять Синтию и мистера Уиттакера, не обращая внимания наледи Баллимер.

Мистер Эллсуорт жал руку мистеру Уиттакеру и желал ему счастья. Герцогиня, грациозно поднявшись из-за стола, подошла к Синтии, чтобы поцеловать ее в щеку. Даже герцог немного оттаял. А леди Баллимер все еще сидела за столом, то складывая, то разворачивая салфетку.

Герцогиня подошла к мужу и тронула его за рукав.

— Давай оставим молодых людей одних, мой дорогой. У них есть о чем поговорить. Надеюсь, никто меня не осудит зато, что я не проявляю интереса к предстоящим событиям, как это положено. Но сегодня утром мои мысли заняты более важными вещами.

Герцог посмотрел на жену с удивлением. Она застенчиво улыбнулась и похлопала его по руке.

— Ради Бога, Уильям, проводи меня наверх. Я хочу увидеть нашего внука.

Глава 20

День был счастливым, но утомительным. Дерек решил, что они заслужили вознаграждение за те волнения, которые им пришлось пережить за последние несколько часов. Схватив Синтию за руку, он увлек ее в темную библиотеку и через нее подвел к двери, ведущей из дома. Синтия стала сопротивляться.

— Дерек, на улице холодно, — смеясь, отбивалась она.

На ней было вечернее платье из тончайшего шелка. В нем она, конечно, выглядела великолепно, но теплым его назвать было нельзя. С видом фокусника Дерек извлек из-за спинки дивана ее плащ, который он еще раньше здесь спрятал.

— Где ты его взял? — удивилась Синтия.

— Не важно. У меня свои секреты, — подмигнул он. — Пойдем. С меня хватит поздравлений. Я хочу побыть наедине с моей невестой.

Синтия вышла вслед за ним на мраморную террасу. Вечер был прохладным, но воздух чист и прозрачен. Освещенный луной мраморный пол террасы сверкал у них под ногами. Дерек укутал плащом ее плечи и нежно привлек к себе.

— Как это чудесно — остаться с тобой наедине, — мечтательно произнесла она. — Особенно теперь, когда я знаю, что никто меня не осудит.

— Твоя мать не слишком-то радуется, — напомнил он. — Но я надеюсь, что ради тебя она в конце концов смирится с тем, как все закончилось.

— А мне все равно, — безмятежно улыбнулась Синтия. — Ты не можешь себе представить, какое это облегчение — не думать о том, как она к этому отнесется. Я знаю, что все правильно. Сердце мне подсказывает, что так и должно быть. Я не нуждаюсь в ее разрешении на то, чтобы быть счастливой. — Она удовлетворенно вздохнула. — Я счастлива независимо от того, одобряет она мой брак или нет.

Он обнял ее одной рукой за талию и заглянул в глаза. В них не было и тени тревоги. Но, любя се, он хотел, чтобы она чувствовала себя совершенно счастливой. Увидев, что он нахмурился, она удивленно спросила:

— Дерек, в чем дело? Разве ты не счастлив?

— А как ты думаешь?

— Думаю, что счастлив.

— Правильно. Но я хотел бы, чтобы обстоятельства нашей помолвки были другими.

Она покачала головой:

— Я ни о чем не жалею. Если бы ты стал ухаживать за мной, как это положено, моя мать так или иначе воспрепятствовала бы этому. Нам никогда не разрешили бы пожениться.

— Наверно, ты права.

— Представь себе, я очень часто бываю права, — лукаво улыбнулась она.

Он крепче прижал ее к себе, и она не сопротивлялась.

— Как бы то ни было, я чувствую себя так, будто нас благословили небеса, — взволнованно признался он.

— Я тоже, — вздохнула она. — Между прочим, то, что ты отказался от моего приданого, было приятной неожиданностью.

— Да? Я вообще щедрый малый.

— Я до сегодняшнего дня не знала, что моя бабушка оставила мне приданое. Сэр Джеймс никогда этим не интересовался.

— Я боялся, что с твоей матерью случится истерика, когда я спросил про приданое.

— Мама слишком мало тебя знает, чтобы понять, отчего у тебя в глазах появился блеск. Я-то знала, что ты просто хитрил.

— Все же я был удивлен не меньше тебя, когда она призналась, что у тебя есть приданое.

— Всего-то тысяча фунтов.

— Всего-то! Синтия, ты меня удивляешь. Для большинства людей тысяча фунтов — это очень большие деньги. — Он притворился, что обижен. — Ты не оценила по достоинству благородство моей жертвы, когда я предложил переписать твое приданое на имя твоих родителей.

— О! Я оценила, можешь не сомневаться. Это моя мама считает такую сумму ничтожной.

— Если бы спросили меня, — серьезно заявил Дерек, — я бы сказал, что в этом и заключается суть затруднений твоих родителей.

Синтия так же серьезно кивнула:

— Думаю, ты прав. На меня произвело большое впечатление то, что ты сказал сегодня вечером.

— Я много чего сегодня наговорил. Какое из моих высказываний тебя так поразило?

— Если честно — все. Но я имела в виду одно. Мне помнится, ты сказал, что нет таких денег, которые могли бы гарантировать безопасность. Потому что, сколько бы у тебя их ни было, всегда есть вероятность того, что ты их потратишь. — Маленькая складка залегла у нее между бровями. — Я сразу же подумала, что, если бы мои родители получили от сэра Джеймса тридцать тысяч фунтов, они бы вряд ли принесли им удачу. Она так же быстро их промотали бы, как те десять тысяч, которые получили после моей помолвки. Они тратят все, что у них есть, сколько бы денег у них ни было.

Так что, гоняясь за богатым женихом для меня в надежде, что это поможет им решить свои проблемы, они гнались за призраком. Ты об этом говорил, не так ли?

— Что-то вроде того, — согласился он. — Я, конечно, не мог сказать об этом твоими словами. Это обидело бы твою мать. Поскольку она и так была выбита из колеи из-за нашей помолвки, я не хотел восстанавливать ее против себя еще больше.

— Да ты просто воплощение предупредительности, — засмеялась она.

— Я стараюсь, — с напускной скромностью ответил он. — Легче всего быть уважительным, если затронуты твои собственные интересы. Я всегда буду неизменно вежлив с твоей матерью, во всяком случае, до тех пор, пока не надену тебе на палец обручальное кольцо. Поскольку тебе исполнится двадцать один год в мае, а я намерен жениться на тебе как можно скорее, расположение твоей матери для меня жизненно важно.

— Она не отзовет свое согласие на наш брак. Не посмеет.

— Из-за боязни, что история выйдет наружу? Да, скорее всего. Это единственный плюс в той ситуации, в которой мы оказались. Твоя мать в настоящее время страшно напугана.

А что еще хорошо, — добавил он, запахивая плотнее плащ на Синтии, — это то, что ты живешь в Оулдем-Парке уже три недели.

— А что в этом хорошего для нас? — не поняла она.

— После того как ты проживешь здесь четыре недели, я могу получить лицензию, и мы сможем пожениться. В часовне герцога, если хочешь.

— О! — оживилась Синтия. — Мне бы очень этого хотелось. Мы в самом деле можем пожениться уже через неделю? Просто не верится. Я думала, что нам придется ждать официального оглашения.

Ее ответ привел его в восторг.

— Синтия, ты меня удивляешь! Это была всего лишь шутка. Ну, не совсем… Ты только подумай, любимая моя!

Разве тебе не хочется, чтобы в твою честь были балы и рауты? А как же подвенечное платье? Ты не хочешь появляться везде, как королева, на зависть всем твоим знакомым?

— Нет!

Он не сомневался в ее искренности. Она даже состроила недовольную гримасу, когда он описывал светскую суету, обычно связанную со свадьбами.

— Я не люблю всего этого. Я хочу стать твоей женой. Я хочу, — она вдруг немного задохнулась, — я хочу всего того, что бывает в браке. — Ее глаза потемнели. — Я хочу тебя, — прошептала она.

Такого Дерек не ожидал. Он поднес к губам ее руку и поцеловал нежную кожу запястья выше перчатки.

— Ты меня получишь, — пообещал он.

Ее кожа была такой мягкой и гладкой, что он не мог удержаться и заскользил губами вверх, целуя и покусывая внутреннюю сторону ее руки до локтя. Синтия вздрогнула и вытянула руку, подставляя ее поцелуям. Она даже не заметила, как плащ соскользнул с ее плеч и упал на пол террасы.

— Как бы мне хотелось прийти к тебе сегодня ночью, — шепнула она.

Он застонал и прижал ее к себе.

— Не говори так. Ты меня мучаешь.

— А есть способ?

Кровь забурлила в жилах Дерека.

— Если я что-нибудь придумаю, я дам тебе знать.

— Ах, Дерек. Ты думаешь, что нас поймают?

— Почти наверняка, — неохотно ответил он. — Твоя мать будет стеречь тебя, как кошка у мышиной норы. И слуги всегда знают, что происходит в доме.

Синтия вздохнула.

— Что ж. Если мы так долго ждали, чтобы быть вместе, можем подождать еще неделю. Нам и так повезло, что у нас была прошлая ночь.

— Да, нам действительно очень повезло.

Он прижался щекой к ее волосам. Они были мягкими, как пух, и пахли цветами апельсина. А над ними простирался усеянный звездами небосвод. Звезд было такое множество, что казалось, будто они собрались со всей Вселенной в небо Ланкашира, чтобы стать свидетелями их счастья.

— Дерек, — пробормотала она.

— Да, любовь моя.

— Если бы я знала, какая из звезд — твоя счастливая звезда, я поблагодарила бы ее.

Он улыбнулся.

— Я тоже. Давай поблагодарим их все, — предложил он. — Будем благодарить по одной каждую ночь.

— Но это займет целую вечность.

Он взял в ладони ее лицо и посмотрел ей в глаза.

— А у нас с тобой впереди — вечность.

И он поцеловал ее на виду у всех звезд.