— Это почему же?

— Вряд ли вам покажется приятным времяпрепровождением танец с девушкой, которая презрительно задирает свой хорошенький носик и цедит слова сквозь зубы… — Молодой человек пожал плечами. — Если бы она не была такой красавицей, наверняка никто не стал бы с ней связываться.

— Не думаю, что это такое уж наказание — танцевать с ней, — едко заметил Дерек. — Вспомните, какая выстроилась очередь из джентльменов, жаждущих получить согласие на танец.

— Да, разумеется. Все так. Все сходят по ней с ума. Знаете, все хотят быть модными, поэтому они непременно должны танцевать со Снежной королевой, если смогут. Кроме всего прочего, она действительно красавица, этого у нее не отнимешь. — Он посмотрел ей вслед голодными глазами. — К тому же мужчинам нравится, когда им бросают вызов. Она не со всяким пойдет танцевать. Так что это своего рода предмет гордости — как же, я танцевал с леди Синтией.

— Понимаю.

Дереку вдруг стал тесен шейный платок. Но ему ничего не оставалось, как следить за тем, как ухмыляющийся фигляр в полосатом жилете выполняет фигуры кадрили в паре с Синтией. Наблюдать за танцем было невыносимо. Видеть, как Синтия в ходе кадрили переходит от одного партнера к другому, как каждый из них прикасается к ее руке и что-то ей говорит. Дерек сгорал от ревности.

Вечер, о котором он мечтал, быстро превращался в кошмар. Последние несколько часов он провел, подпирая стены бального зала или прислонившись к одной из колонн, с тоской наблюдая за Синтией, переходящей от одного партнера к другому. К каждому из них она относилась с одинаковой холодностью и отстраненностью, но это не очень-то утешало Дерека — к нему она отнеслась еще хуже. Насколько он мог понять, его присутствие было ей совершенно безразлично. Она, казалось, не замечала, что, где бы она ни находилась, он повсюду следил за ней глазами. И хотя в это было трудно поверить, создавалось впечатление, что она его нарочно игнорировала.

Он не мог себе это объяснить. Зачем было намекать, что они встретятся на балу, если она собиралась не обращать на него внимания, когда он придет? И зачем вообще так себя вести? Ведь в тот вечер под лестницей она чувствовала то же, что и он. Должна была чувствовать. Так почему сегодня она отвернулась от него?

Может быть, кто-то за ней следит? Он внимательно оглядел зал, выискивая какого-нибудь родственника, который, смешавшись с толпой, не спускает с Синтии зорких глаз, но никого не увидел. На бал она явно приехала со своей семьей, но потом ей и Изабель разрешили отделиться и самим выбирать себе кавалеров для танцев. Значит, никакого надзора за девушками нет.

Может быть, кто-нибудь рассказал ей о нем? Но кто это мог сделать? Да и зачем? Он вел достаточно безупречную жизнь. Женщины иногда проявляли к нему больше внимания, чем допускали приличия, но он никому не разбил сердце. В таком большом городе, как Лондон, мужчине трудно не встретить добровольную жертву. Насколько он знал, врагов у него не было. Да и вообще он был недостаточно известен, чтобы кто-нибудь распространял о нем слухи.

А может, она поручила кому-либо осторожно навести о нем справки и узнала что-то о его происхождении? Но что она могла узнать? Его семья была вполне достойной. Не было ни наследственного безумия, ни криминальных деяний или чего-то в этом роде. Он происходил из респектабельной семьи, правда, не аристократической, но, безусловно, дворянской. А четыре поколения Уиттакеров, которые были землевладельцами и собственниками поместья Кросби-Холл, где он родился и вырос?

Его семье принадлежали самые обширные земельные угодья в округе. Правда, у него самого не было ничего, но…

Он был уверен, что Синтия не столь меркантильна. Вряд ли ее интересует богатство. Особенно учитывая, что они чувствуют друг к другу, что гораздо важнее любых денег. До того как он встретил Синтию, он никогда не испытывал таких чувств и мог бы побиться об заклад, что и она тоже не знала ничего подобного.

Под конец этого бесконечного вечера Дерек уже стал в этом сомневаться. Он вообще уже ни в чем не был уверен.

Он был как выжатый лимон — естественный результат многочасового эмоционального напряжения. Все происходящее было совершенно невероятно. Синтия не только отказалась танцевать с ним, она больше ни разу с ним не заговорила.

Он ожидал этой встречи с трепетом, мечтая о вечере, полном тайного романтизма, нежного шепота, скрытых от посторонних глаз прикосновений. Но за исключением того волнующего мгновения, когда Синтия появилась на балу, она ни разу на него не взглянула.

Было уже раннее утро, когда он, совершенно отупевший от разочарования, сел в карету напротив лорда Стоуксдауна.

Его светлость внимательно на него посмотрел, но не промолвил ни слова до тех пор, пока дверца кареты не закрылась и они не отправились домой. Только после этого лорд наклонился к Дереку и дружески похлопал его по колену.

— Эй, мальчик мой, — сказал он с напускной строгостью. — Взбодритесь. У вас такой унылый вид, будто вы провели вечер еще хуже, чем я. А это о чем-то говорит.

Дерек заставил себя улыбнуться.

— Вы имеете полное право обвинять во всем меня, милорд. Благодарю вас за снисходительность и за возможность присутствовать на этом балу. Если бы не вы, я бы…

Лорд Стоуксдаун презрительно фыркнул.

— Вы мне нравитесь, Дерек, и я надеюсь, что вы это знаете.

Иначе я напомнил бы вам о том, что говорил третьего дня.

— О том, что вы предупредили меня, как все будет? — Дерек невесело засмеялся. — Да. Мне следовало прислушаться к вашему мнению.

— Всегда прислушивайтесь, — посоветовал лорд Стоуксдаун. Он положил ногу на ногу, так что в темноте кареты стали видны его белые чулки, и откинулся на спинку сиденья. — Но я больше имел в виду мое предостережение не впадать в депрессию. — Тон лорда был строг и холоден. — Я думаю, что у вас хватит благоразумия, мой дорогой друг, не тратить попусту время и не сохнуть по этой девчонке. Я еще никогда не видел девушки, которая бы так недвусмысленно давала понять о своих намерениях. Она не примет ваших ухаживаний.

Боль закралась в сердце Дерека. Невидящим взглядом он уставился в окно кареты. Лорд Стоуксдаун был прав.

Инстинкт подсказывал ему, что все произошедшее на балу , не могло быть правдой, но именно так оно и было. Он не мог понять, что за причины заставили Синтию отвернуться от него… Но в конце концов какое значение имели эти причины? Она не захотела продолжить их знакомство — о чем можно еще говорить? Только грубиян станет преследовать леди, если она ясно дала понять, что между ними не может быть никаких отношений. Настоящий джентльмен должен исчезнуть из ее жизни и больше не доставлять ей беспокойства. Таковы правила света.

— Я постараюсь не раскисать, — собрав всю свою гордость, заявил Дерек. — Если честно, я вообще совсем ее не знаю. И что бы ни говорили кумушки, от разбитого сердца еще никто не умирал.

Однако все последующие дни, казавшиеся ему бесконечными, он очень страдал. Но молча. Он не хотел расстраивать своего патрона. Кроме того, человеку не следует терять самоуважения. Он не жаловался и старался быть веселым, но у него вскоре пошатнулось здоровье. Его ничто не интересовало. Он потерял аппетит. И спать он тоже почти не мог.

По ночам его усталые мысли все время крутились вокруг одних и тех же вопросов, на которые он не находил ответа.

Темные круги залегли у него под глазами, щеки покрыла нездоровая бледность. Виду него становился все более изможденным, одежда висела на нем как на вешалке.

К счастью, прежде чем настало время для полной депрессии, о которой по-отечески его предупреждал лорд Стоуксдаун, его горю пришел конец. Избавление пришло со страниц газеты «Морнингпост».

Дерек сидел за письменным столом, сочиняя письмо премьер-министру, когда лорд Стоуксдаун вошел в кабинет и, раскрыв газету на соответствующей странице, бросил ее на стол перед Дереком.

Объявление сразу бросилось Дереку в глаза. Он сначала тупо смотрел на него, а потом прочел несколько раз. Он не сразу поверил в то, что было напечатано. Потом огромным усилием воли поверил. Холодная ярость охватила его и широкой волной смела угнездившееся в его душе горе.

Синтия была помолвлена. И человеком, за которого она согласилась выйти замуж, был сэр Джеймс Файли.

Глава 3

Март 1806 года


Дерек наклонился и похлопал своего громадного жеребца по шее, чтобы подбодрить его.

— Мы уже почти на месте. Макс. Сегодня ты будешь спать в конюшне герцога. Что ты об этом думаешь, а?

Макс раздул огромные ноздри и закивал головой. Дерек засмеялся.

— Ты этому рад, я правильно тебя понял? Я позабочусь о том, чтобы тебе дали самого лучшего овса, который только есть в конюшне герцога. Ты его заслужил, мой друг.

Дерек долго ехал верхом. Путь от Кросби-Холла до имения, принадлежавшего свекру его сестры, герцогу Оулдему, был довольно длинным. Холодный ветер пронизывал насквозь, а пейзаж был таким унылым, что глазу не на чем отдохнуть. Однообразные краски зимы — коричневые, серые и белые — еще не уступили место радужным оттенкам весны. Все же Дерек не жалел, что решил поехать верхом: трястись в душной карете было бы куда как неприятно. Зима в этом году выдалась суровой, и дороги были в ужасающем состоянии. Верхом он доедет быстрее, чем в карете. А сейчас время имело большое значение.

Его сестра Натали — человек, которого он любил больше всех на свете, — должна была в ближайшее время родить второго ребенка. Беременность протекала тяжело, она жила далеко от родного дома, и это ее удручало. Как только Дерек закончил читать письмо сестры, он помчался наверх в свою комнату, чтобы собрать вещи. Кросби-Холл как-нибудь обойдется без него несколько недель. Он нужен Натали. Дерек понесся к ней со скоростью, на которую только был способен Макс.

Конечно, было смешно ехать так далеко, если учесть, что она и ее супруг были ближайшими соседями Дерека. Имение лорда Малкома — Ларкспер — граничило с землями Дерека, а их дома были друг от друга на расстоянии получасовой пешей прогулки. Но сейчас Натали жила не в Ларкспере. Как только врач определил, что она беременна, ее сразу же отправили в родовую усадьбу Чейзов — Оулдем-Парк.

Детская комната старшего брата мужа Натали Малкома — маркиза Графтона — была недальновидно переполнена девочками. Поэтому на лорда Малкома Чейза — второго сына герцога — была возложена задача произвести на свет мальчика.

Чейзам был нужен наследник. Первая жена Малкома, ныне покойная, тоже родила ему дочь, да и Натали пока что не исправила ошибки. Но когда она забеременела во второй раз, семья снова воспрянула духом, а Малком, подчиняясь воле отца, перевез жену в Ланкашир, с тем чтобы долгожданный наследник, конечно, если он окажется мальчиком, родился в имении, которым в будущем будет управлять.

Когда Дерек понял, что до места назначения осталось не больше пяти миль, он пустил уставшую лошадь шагом и стал с интересом оглядывать окрестности. Бледное зимнее солнце несколько высушило в то утро влажный воздух и вдохнуло немного жизни в грязно-коричневые голые ветви деревьев и промерзшую землю. Справа от дороги холмы Скалистого края отчасти разнообразили ландшафт. Через шесть недель, размышлял Дерек, эта земля преобразится и станет прекрасной. А его сестра, возможно, даст жизнь ребенку, которому будет однажды суждено стать в этих краях самым важным человеком. Странные, однако, мысли приходят ему в голову, удивился про себя Дерек.

— Он будет моим племянником и герцогом, — пробормотал Дерек, как бы пытаясь представить, что это означает.

Абсурд какой-то, усмехнулся он.

Какой удивительный поворот произошел в его жизни за последние три года! Настоящим чудом было уже то, что он стал вопреки всему хозяином Кросби-Холла и вместе с этим богатым, независимым и уважаемым в обществе человеком.

К тому же благодаря замужеству сестры он оказался в близком родстве с одной из самых высокопоставленных семей королевства. Скорость, с какой он неожиданно так высоко поднялся, была почти головокружительной.

Дорога повернула, и он увидел недалеко впереди яркое пятно брусничного цвета, выделявшееся на фоне грязноватых красок зимы. Этим пятном был женский костюм для верховой езды, принадлежавший даме, которая вела под уздцы хромую лошадь.

Дама двигалась в том же направлении, что и Дерек, и он видел ее только со спины. Он оценивающе оглядел ее стройную фигуру. Его мнение о соседях герцога несколько улучшилось. Разве может молодой человек не приободриться, когда в поле его зрения попадает леди, которой так идет костюм для верховой езды? И если он не ошибается, разве это не светлые волосы видны из-под шляпы? Он всегда отдавал предпочтение блондинкам.

И тут, словно чувствуя на себе его взгляд, девушка обернулась и посмотрела на него. На какой-то момент ему показалось, что земля качнулась под копытами лошади. Он был так поражен, что чуть было не чертыхнулся вслух. Дама была как две капли воды похожа на Синтию Фицуильям.