- Это так мило, Роб.

- У меня их около тысячи.

- Ого, много!

Его взгляд опустился на ее губы.

- Вязание помогает мне не думать о других вещах.

- Каких?

Не отрывая глаз от ее рта, он покачал головой:

- Не спрашивай.

- Почему?

- Это одна из тех вещей, которые я должен показать тебе? - Его взгляд вернулся к ее глазам, а голос стал ниже: - Хочешь, чтобы я показал тебе, Кейт?

От того, как он произнес ее имя, мягко и грубо одновременно, как будто занимался с ней любовью, ее горло пересохло. Она с трудом сглотнула, но Роб не ждал ответа. Он скользнул ладонью вверх по ее руке к плечу… шее. Его пальцы запутались в волосах Кейт, и он сжал ее затылок. Медленно притянул к себе, и она не сопротивлялась, увлекаемая сексуальным обещанием в его зеленых глазах.

- Я думала, мы собираемся быть просто друзьями, - умудрилась выдавить Кейт, прежде чем полностью потеряла разум.

- Мы оба знали, что долго это не продлится.

Он склонил к ней голову, но в последний момент Кейт отвернулась. Губы Роба коснулись ее щеки, и он проложил дорожку поцелуев к ее шее.

- Но это была твоя идея.

- Теперь я придумал кое-что получше, - Кейт почувствовала его жаркий рот прямо под ухом. - Хочешь услышать?

Положив руку ему на плечо, она покачала головой.

Роб все равно продолжил:

- Я думаю, мы должны пообжиматься, как подростки. Просто потереться друг о друга и посмотреть, что произойдет.

Кейт знала, что произойдет, и какая-то предательская часть ее естества хотела этого. Та предательская часть, которая хотела забыть. Забыть, что ей лучше не стоит влюбляться в Роба Саттера. Забыть, что он был «плохим риском»113, и заняться поцелуями, обжиманиями и всем остальным. Та часть ее, которая уже очень давно не чувствовала себя хорошо, но Кейт была сильнее этой предательской части.

- Это плохая затея.

Роб тихо засмеялся возле подбородка Кейт, и теплая дрожь прошла по ее шее:

- А часть меня считает, что это очень хорошая затея.

Кейт боялась, что знает, о какой именно части он говорит. О той части, до которой она дотронулась несколько дней назад.

- Я хочу обниматься с тобой, как будто нам шестнадцать, и мы на заднем сиденье автомобиля. Не снимая одежды, - прошептал он. - Трогать тебя везде, затем забраться под твою рубашку. - Но он не трогал ее руками. Вместо этого он заставил ее откинуть голову и скользил открытым ртом по ямке на ее шее. - Ммм, ты такая вкусная прямо здесь. Твоя кожа, как десерт.

Кейт закрыла глаза, когда Роб мягко втянул ее кожу в свой жаркий, страстный рот. Ей нравился десерт. Десерт - это хорошо, а этот мужчина прекрасно знал, как заставить женщину захотеть стать его десертом. И был очень хорош в пробуждении жажды в каждой клеточке ее тела. Каждый его вздох рядом с ее кожей шептал о его желании и голоде, и ее тело откликалось на этот зов. Ее грудь отяжелела, а соски стали твердыми. Кейт сжала колени, чтобы не упасть на пол. Роб был очень хорош в том, чтобы заставить ее хотеть его, заставить забыть, что она должна его остановить.

- Сейчас ты должен прекратить, - сказала она, открывая глаза. Нимфа выпала из руки Кейт. И она положила ладони на грудь Роба. Она просто не могла заставить себя выйти из его объятий. Не сейчас.

- Прекращу. Немедленно. - Его рука скользнула вокруг ее талии, и он прижал Кейт к себе. Крепко. Животом она чувствовала, какой он твердый, и желание заструилось у нее между ног. Роб прижался лбом к ее лбу:

- Скажи мне, что ты не сумасшедшая.

- Что?

- Ты ведь не сумасшедшая, Кейт?

Прямо сейчас она чувствовала себя немного сумасшедшей. Плохо понимающей, что происходит. Желание столкнулось со здравым смыслом.

- Нет.

- Преследовать, досаждать или стрелять в кого-нибудь?

Он хотел знать, что она не была еще одной Стэфани Эндрюс. Психопаткой, которая выследила его с двадцатидвухмиллиметровой «береттой» после «хорошего секса». Желание, затуманившее мозг Кейт, рассеялось достаточно для того, чтобы она высвободилась из объятий Саттера.

- Я на досуге погуглила про тебя.

Он нахмурился и покачал головой, как будто пытался прояснить сознание:

- Ты что сделала?

- Поискала про тебя информацию в интернете.

- А-а-а, - Роб отвернулся, как будто она окатила его холодной водой. - Прочитала все пикантные подробности моего прошлого?

- Я не знаю, прочитала ли их все, но теперь я понимаю, почему ты отверг меня в ту первую ночь в Сан-Вэлли.

Роб подошел к верстаку и, повернувшись к Кейт широкой спиной, стал разбирать пакет из магазина. Затем взял карандаш и разорвал упаковку.

- Когда в парня стреляют, это обычно лишает его желания иметь случайные связи. - Он вытащил карандаш и бросил его на стол. - Это также приводит парня к разводу. Хотя, думаю, я, вероятно, был обречен на провал еще до начала нашей истории.

Кейт подошла к нему:

- Ты любил ее?

- Стефани Эндрюс? - он посмотрел на Кейт через плечо. - Черт, нет!

Кейт никогда не понимала, как мужчина может любить свою жену и все же изменять ей.

- Я имела в виду твою жену.

Он кивнул, раскручивая карандаш:

- Да, я любил ее. Проблема в том, что большую часть времени она не нравилась мне. И я тоже не нравился ей. На самом деле мы ладили только в постели, а это было не так уж часто. Или я был на выездных играх, или мы ругались.

У Кейт никогда не случалось такого, чтобы она любила кого-то, но он ей не нравился. Нет, проблема была в том, что она любила мужчин, которые недостаточно любили ее.

- И все же я бы предпочел другой финал моего брака. - Роб вытащил пружину и стержень и отложил их в сторону. - И моей карьеры тоже.

- Более достойный?

- Достойный? Да, это хорошее слово. Когда в тебя стреляют, это лишает достоинства. Приходишь в себя на больничной койке с трубками, торчащими из твоего живота и… других мест. Ты слаб и беспомощен, и все в этом деле просто полный отстой.

Кейт полагала, что для любого мужчины слабость и беспомощность стали бы трудным испытанием. Но для мужчины, подобного Робу, привыкшему кулаками принуждать соперников подчиняться, это было в высшей степени тяжело.

- И потом, когда ты, наконец, снова можешь стоять на ногах, оказывается, что вся твоя жизнь изменилась. Нет ни работы. Ни жены. Ничего, кроме грязи в интернете, которую может прочитать любой желающий. - Он достал моток ниток из упаковки и отрезал немного. - А также нет интимной жизни.

Кейт не думала, что Роб говорил о чем-то вроде влюбленности. Она, так сказать, из первых рук знала, что физически он был способен заниматься сексом. И не был женат, хотя кольцо на пальце, очевидно, в прошлом ему не мешало.

- И сколько же у тебя нет интимной жизни?

- Ты спрашиваешь, сколько времени у меня не было секса? - взглянул на нее Роб.

Они оба знали, что именно это ее и интересовало, так к чему отрицать?

- Да.

Уголок его рта опустился:

- Забудь об этом.

- Шесть месяцев?

Он отвернулся.

- Год? - Она знала из опыта допросов множества людей, что чаще всего ответ крылся в том, что не было сказано.

- Брось, Кейт.

- Два года.

Он повернулся к ней лицом, положив нить:

- Ты, кажется, ужасно заинтересована моей сексуальной жизнью.

- Ты сам заговорил об этом, - Кейт пожала плечами. - Не сказала бы, что я ужасно заинтересована. Я бы назвала это небольшим любопытством.

- Что конкретно тебе любопытно? - Он сделал шаг по направлению к ней. - Как давно это было? Или как бы все случилось между нами? - Его веки опустились, прикрывая глаза. - Должен признать, что меня самого это интересует.

Кейт сделала шаг назад.

- Ты и я, занимающиеся сексом друг с другом, - плохая затея.

- Ты уже говорила это, - Роб шагнул вперед.

Кейт вытянула руку вперед, как регулировщик.

- Стой. Мы не можем заниматься сексом.

- Конечно, можем. Нам обоим больше двадцати одного, и никто из нас не сумасшедший. Я хочу тебя и знаю, что ты хочешь меня. Ты захотела меня в первую же нашу встречу, и теперь, зная тебя, я думаю, что был идиотом, не затащив тебя в свой номер.

Было несколько хороших причин, которые не имели никакого отношения к возрасту. Одну из них Кейт высказала:

- Вот почему я не могу заняться с тобой сексом.

Саттер решительно шагнул к ней, и ее ладонь коснулась его рубашки.

- Ты все еще злишься, что я не затащил тебя к себе в номер?

Кейт покачала головой, и волосы упали ей на плечи.

- Я не могу заняться с тобой сексом, потому что сейчас знаю тебя.

- Но ты собиралась заняться со мной сексом, когда не знала меня? - Роб схватил ее за запястье. - В этом нет никакого смысла.

- Нет, есть. - Она посмотрела ему в глаза и попыталась объяснить: - Той ночью в Сан-Вэлли тебе полагалось стать частью моей фантазии. Фантазии о том, как я сняла незнакомца в баре. Предполагалось, что я использую тебя, а потом дам пинка под зад.

- Ты все еще можешь сделать это.

- Нет. Теперь ты настоящий, - Кейт попыталась вырваться, но он не отпустил ее. - Ты убил все мои фантазии.

- Я создам для тебя новые фантазии. Бог свидетель, у меня их сотни, - Роб поднял ее руку к своим губам. - Хочешь услышать хоть одну? - спросил он, уткнувшись ей в ладонь, но не стал ждать ответа: - Моя любимая фантазия, где ты одета в свои черные ботинки в стиле садо-мазо.

Кейт прекратила попытки вырваться. Он мечтал о ней? Ни один мужчина никогда не признавался, что мечтает о ней. О ней. Кейт Гамильтон и ее тридцать девятом размере обуви. Она почувствовала, что слабеет. Почти сдается. Она должна уйти. Убежать. Быстро. И она так и сделала бы. Но сейчас не могла вспомнить свои собственные фантазии. Казалось единственно верным, что Роб должен поделиться своими.

- А что еще на мне?

- Ничего.

- А во что ты одет?

- В стояк и улыбку.

Кейт не знала, должна ли рассмеяться или притвориться оскорбленной. Роб выглядел серьезным, если не считать дразнящих морщинок улыбки в уголках его глаз.

- И где происходит твоя фантазия?

- В моей постели, - он положил ладонь ей на шею, а другой скользнул к ее талии. - На моем бильярдном столе, - он притянул Кейт так близко, что ее грудь коснулась его рубашки. - В моей машине. - Дразнящие морщинки в уголках его глаз исчезли к тому моменту, как он добавил: - Прямо здесь. Везде, где бы я ни бывал. - Роб наклонил голову и сказал прямо ей в губы: - Ты звезда всех моих фантазий, - и поцеловал ее. Нежная ласка губ и языка в потрясающем контрасте с тяжелым, быстрым биением ее сердца.

Кейт скользнула рукой по мощной шее Саттера и прижалась к нему, ее отяжелевшие груди вжались в его мышцы. Ее соски затвердели. Она хотела этого. Этой горячей жидкости, разливавшейся по ее венам и собиравшейся между ног. Заставлявшей ее чувствовать себя желанной, нужной. Ее кожа зудела от потребности в сексе. Это было неправильно. Это было плохо для нее. Но… прошло так много времени с тех пор, как мужчина хотел ее в любом месте, где бы он ни был. Много времени с тех пор, как она чувствовала эти тяжелые рывки желания, захватившего ее и выгнавшего пессимиста из ее головы.

И Кейт поцеловала Роба глубоким страстным поцелуем, который заставил его застонать ей в губы. У него был вкус гранолы, желания и секса. Роб обхватил ее грудь через свитер, и Кейт выгнулась, прижимаясь к его каменно-твердому пенису, чувствуя его тяжелую длину, прижатую к низу ее живота.

Свободной рукой Роб обхватил ягодицы Кейт и заставил встать на носочки. Он вжимался в соединение ее бедер, пока его большой палец потирал ее затвердевший сосок. Назад и вперед, неторопливый ритм в идеальном сочетании с движениями его члена, которым он терся о ее пах. Сводящий с ума, потерянный стон слетел с губ Кейт, когда она запустила пальцы в волосы Робу.

Звон колокольчиков у двери едва пробился сквозь звук их тяжелого дыхания.

- Мистер Саттер?

Роб выпрямился и убрал руку с ягодиц Кейт. Он смотрел в сторону входа в магазин, откуда доносились два мальчишеских голоса.

- Вы здесь?

- Дерьмо, - Роб убрал другую руку с груди Кейт и посмотрел на часы. - Я забыл, что сказал этим ребятам подойти, - он снова посмотрел на Кейт. Его глаза были полны желания и голода. - Дайте мне несколько минут, и я спущусь, - хрипло крикнул он.

- Хорошо.

- Стой здесь и жди меня, Кейт. Я долго не задержусь.

Она сделала глубокий вдох, и трезвость ее рассудка частично вернулась. По крайней мере, достаточно, чтобы Кейт сделала шаг назад.