Елена Рейн - Непробиваемый или Как снова поверить в любовь

– У нас и зарплаты нормальные.

– У меня нет прописки… нет дене…

– Будет!

– Стас! – почти закричала, раздражаясь, почему он не может понять меня. – Ну почему ты такой непробиваемый?

– Я, действительно, не вижу проблемы. Хочу помочь тебе устроиться на работу, а детям организую сад. У меня есть хорошие знакомые.

– Все у тебя слишком легко… Слишком! Я не могу рисковать, нельзя надеяться на…

– Знаешь, Аня, мне уже кажется, что тебе нравится, чтобы были проблемы, играть сильную женщину, которая сама все тянет. Я хочу тебе помочь, но ты уперлась. А что ты тут видишь кроме презрения и сарая? Ничего! Я хочу помочь. Дать тебе новую жизнь! Но, вероятно, тебя все устраивает, раз ты так категорична.

– Сужу исходя из своих скромных возможностей.

– На мой взгляд, ты слишком гордая, и тебе лучше жить в этих нищенских условиях, чем нормально. Я не заставляю. Черт, не заставляю, – повышая тон, продолжал он: – Не хочешь, ладно, не напрашиваюсь. В конце той недели я уезжаю. Думай, у тебя есть время. Решать только тебе.

Мужчина высказался и направился в зал, а я продолжала стоять. Стояла и думала, неужели я такая, как он говорит? Гордая, и поэтому не принимаю помощь? Но я и сейчас не могла поверить, что свободный мужчина без проблем примет женщину с двумя детьми, будет содержать и поможет всем. Уж слишком это было нереально. Сказка. А если он поймет свою ошибку? Осознает, что переборщил? И что тогда я буду делать?

Столько мыслей в голове… Не могла успокоиться.

Или, правда, мне как нормальной женщине нужно поверить и довериться? Если он так убежден, то зачем сопротивляться? Вероятно, так и нужно. Женщина должна быть за крепкой спиной.

Закрыла глаза, пытаясь не обращать внимания на плохое предчувствие и просто плыть по течению. Хотя мне это сложно было. Я ведь везде видела камни, торчащие из воды, мне было сложно не замечать их и молчать.

Но, вполне возможно, этому мужчине я могу довериться. Наверное…

Убавила огонь и направилась в зал, желая посмотреть, что там происходит. Мужчина рисовал вертолеты на маленьком детском столике, сидя на старом диване, сынок вырезал, а Соня пыталась и то и другое, но у нее не получалось, потому что она разрезала все важные части и овалы у нее выходили квадратами.

Села рядом и начала помогать, радуясь их довольным улыбочкам.

Через пятнадцать минут через открытую форточку в зале послышались шаги, и я напряглась, как и мужчина, внимательно поглядывая на дверь. Раздался звонок, и я поднялась, зная, кто явился в гости.

«Что же… этого не избежать».

Подошла к двери и увидела двух женщин: свекровь и Суржину Нину Петровну. Насколько знала, последняя считалась строгой, но справедливой. Она не любила понапрасну говорить или обижать, поэтому я рассчитывала, что они быстро уйдут.

– Ну вот… теперь посмотрим, как запоешь, – процедила Анастасия Витальевна, высокомерно уперев руки в бока.

– Не понимаю о чем вы. Да и неинтересно. Прошу уточнить, по какому вопросу пришли.

Нина Петровна кивнула и проговорила:

– Поступила жалоба, что дети растут с непорядочной матерью, – она сделала паузу и добавила: – Но я не верю и надеюсь, что это злые домыслы и клевета. Пройдем, посмотрим и домой, а то у меня сын с семьей приехал.

Анастасия Витальевна скривилась, и последовала за полной женщиной с седыми волосами, немного хромающей на левую ногу. Я пошла позади.

Меня начало трясти. Я понимала, что все должно быть нормально, но факт, что к нам пришли, как к неблагополучной семье, очень било по гордости, уважению. И это ко мне! Позор.

Когда Суржина прошла в зал, сразу поздоровалась со всеми. Стас и дети дружно поприветствовали их, и как ни в чем не бывало продолжили заниматься самолетами.

До такой степени не знала, куда себя деть, поэтому направилась в кухню. Резко схватила горячую, чугунную крышку, и тут же зашипела от боли, быстро засовывая пальцы в ковш с ледяной водой. Когда через несколько секунд отошла, я взяла полотенце, ругая себя за ожог, и быстро открыв крышку, помешала все, дальше оставив тушиться.

Стояла несколько секунд, а потом распознала мужской голос и свекрови, со вздохом пошла в зал.

– Мой внук живет в притоне!

– У вас есть доказательства? – грубо произнес Строгов. – Вы в состоянии ответить в суде за свои слова?

– Да хватит того, что я увидела.

– А что вы увидели? Я с детьми своей будущей жены играю, она готовит. В чем собственно конфликт?

– Какой жены?! Да эта гулящая…

Стас почти прорычал, а потом пересилил себя и обратился к малышам:

– Соня и Олег постройте домик из подушек в детской, а мы с мамой в гости придем.

– Ура! Ура! – завизжали дети и побежали в комнату. Лишь сын на секунду задержался у двери. Он улыбнулся Суржиной и уверенно выдал:

– Мы дядю Стаса очень любим!

– Ты что говоришь, щенок?! Твой отец в могиле лежит, а это мужик твоей мамки! – закричала свекровь, хватая его за плечо, дергая, но тут же отлетела в сторону благодаря помощи Строгова, с яростью испепеляющего ее ненавистным взглядом.

– Олежка иди! – резко выдала, и как только он ушел, резко пошла на Логинову и отчеканила: – Николай всегда будет для них отцом, но жизнь продолжается, и у них будет отчим. А ваши шипения ни к чему! Если вы и дальше намерены обманывать и наговаривать, то я обращусь в суд, чтобы вы держались от них на расстоянии, потому что смеете оскорблять их мать и не гнушаетесь употреблять грубые слова.

– Да как ты смеешь?!

– Анастасия Витальевна, я вижу, вы пришли сюда не трезво оценить ситуацию, а устроить скандал? – спросила Суржина у разъяренной женщины, желающей накинуться на меня, что читала по ее лицу.

– Я не понимаю, почему вы с ними говорите, видно ведь…

– Прошу вас выйти на улицу, и я к вам присоединюсь через несколько минут.

– Что? Уйти? Да вы же…

– Анастасия Витальевна, я вас попросила! – резко проговорила Нина Петровна, грозно нахмурив брови.

Свекровь сжала руки в кулаки и, оглядев комнату, процедила:

– Конечно, уйду. В этом притоне не желаю находиться.

Логинова поспешила на выход, а мы остались втроем. Стас обнял меня за талию и произнес:

– Я не понимаю, почему вы пришли с проверкой? Я нормальный мужчина, работаю и способен содержать семью. Правда, живу в Москве, но если уговорю Аню, то в ближайшее время заберу их.

Чуть не простонала в ответ. Теперь будет еще одна легенда, что я нашла богатого мужика и прячу его от всех.

– Ох, ну что же, рада за вас, – устало произнесла женщина, делая шаг к нам. – Правильно. Вы уж извините, но нужно было проверить. В общем, самое главное, чтобы дети были счастливы, а они… вижу, что счастливы. Всего доброго.

Попрощались, Нина Петровна ушла, а мы остались в зале. Я посмотрела на мужчину и проговорила:

– Ты хочешь, чтобы тут деревенские незамужние женщины бегали, желая привлечь московского жениха?

– А могут? – довольно поинтересовался он, притягивая к себе, улыбаясь мне.

– Смотря, как приспичит.

– Как я понял, только тебе не нужен такой шикарный мужчина? – нагло подытожил Строгов.

– Ну почему… я рассматриваю предложение, – с улыбкой заявила, совсем забывая про свекровь и про все. Все же встреча прошла не так ужасно или даже нормально. От матери Николая другого поведения не ждала. И то, она сегодня очень скромно себя вела, что поразило. Обычно ее тяжело успокоить. Следует признать, Строгов умеет общаться и правильно разговаривать.

– То есть можно не ремонтировать забор? – деловито поинтересовался Станислав.

– А плечо как? Как руки?

– Замечательно. Продемонстрировать силу рук? – спросил он и повел ладонями по бедрам, сжимая ягодицы.

– Ну, можно, с забором… – сказала и рассмеялась, наблюдая за лицом мужчины, который ожидал совсем другого ответа.

Стас рассмеялся и только наклонился к моим губам, как раздалось:

– А вы уже в гости идете? Тети ушли?

– Тс-с… – протянул сын, и мы тут встали ровно, отодвигаясь друг от друга.

– А я домик сделала, – гордо похвалилась дочь.

– Это я сделал, а Соня подушки подавала, – воскликнул сынок.

– А пикник у домика готов? – поинтересовался Стас.

– Да! – воскликнула дочка.

– Тогда идем, – весело предложила, и мы пошли в детскую под веселые крики детей, слыша предложение Строгова:

– Предлагаю завтра шашлыки пожарить.

Я только пожала плечами, а потом… кивнула. Не буду думать о том, как это сделать и из чего. Попробую плыть по течению, купаясь в заботе и нежности сильного мужчины. Как-то так…

В одиннадцатом часу вечера сидела на крыльце и думала о своей жизни. Хотелось побыть одной, а также дождаться, пока Строгов уляжется в постель и уснет. Стас всего пять дней у нас, а уже весь наш уклад перевернул вверх тормашками. Может и лучше, потому что за три года я превратилась в неизвестно что, поэтому была рада этому рывку из болота своей жизни, но вместе с тем боялась своих новых эмоций и ощущений. Да вот… боялась, как ни странно. Не верилось, но себе можно признаться.

И вместе с тем меня что-то смущало… А что – непонятно. Вот получается, Станислав защитил меня, не дал в обиду Давыдову и свекрови, и вроде все хорошо, но не было мне покоя, я ожидала подвоха. Не знаю почему.

Надоело переживать и мучиться. И не хотелось совершить ошибку.

Все запутанно и странно.

Дверь скрипнула, но я не сдвинулась с места, продолжая сидеть на ступеньках порога. Если бы маленькие топающие шаги, то дети, но они у меня ночью не просыпались, только когда болели. Значит, Станислав, тем более он всегда очень тихо передвигался.

Строгов вышел и сел на крыльцо рядом. В одной серой майке и черных спортивных штанах, притягательный и сексуальный. Волнующий аромат свежести заполнял легкие, а его мужская аура заставляла мое тело жить своей жизнью. Удивительно. И несмотря на то что он вроде как больной, рядом с ним я испытывала возбуждение, адреналин и страх.

Хищник. Большой и опасный.

На улице было свежо, даже прохладно. В своей спортивной кофте с длинными рукавами я мерзла, а он совсем раздет. Поежилась и выдала:

– Простынешь.

– Переживаешь? – с восторгом переспросил Стас, улавливая особый смысл в моем вопросе. Наивный.

– Если ты заболеешь, потом и дети заболеют. А мне еще больничного и лазарета для полного счастья не хватало.

– Ты всегда все продумываешь заранее? – весело предположил он, получая удовольствие от нашей интересной беседы.

Задумалась, обдумывая, какая я есть, и ответила:

– Вероятно, да.

– Не переживай, я вышел, чтобы позвать тебя, и мы сейчас идем домой. Не заболеем.

Повернулась к Строгову, радуясь его благим намерениям и невероятному самомнению, и уточнила:

– Вот так категорично?

– А как иначе? Предупреждаю, отказы не принимаю, сразу хватаю и кидаю на плечо. Могу и по аппетитной попке шлепнуть, если будет настроение.

Пораженно смотрела на него и… еле-еле сдерживала смех. Подложив руку под щеку, озвучила свое мнение:

– Замашки варвара, как я полагаю?

– Пусть так. Идем ножками или предпочитаешь продолжить путь на моем крепком плече?

Кивнула, намекая на первый вариант, удивляясь его бурной фантазии, и посмотрела на клумбу, в которой всегда садила цветы. Хоть что-то прекрасное в этом убогом месте. В выходные планировала высаживать клубни, если земля прогреется нормально. Улыбнулась и, не ожидая от себя такого порыва, призналась:

– В августе здесь невероятно красиво. Больше двадцати кустов георгин разных цветов, поражающих своими необыкновенными яркими шапками. Высокие, стройные и завораживающие. Чуть дальше у маленького заборчика желтые шафраны. Я… очень люблю этот красивый месяц. Самый чудесный месяц. Цветы, соленья и варенья. Мне нравится консервировать. Честно. А потом зимой всегда можно открыть баночку хрустящих огурцов и запить томатным соком. А дети любят яблочный или вишневый. Я много катаю, банок пятьдесят или шестьдесят только компотов.

– Буду рад попробовать. Кстати, у меня дом на земле и там огромное место для грядок. Соли – не хочу!

Рассмеялась и выдала:

– Огород, где ты ничего не садишь?

– Да, где я ничего не сажу, но буду рад помочь тебе все засадить…

– И полоть?

– И полоть, – чуть скривившись, согласился Стас.

– И поливать?

– Может, сразу готовые купим, а ты просто законсервируешь? – деловито предложил он и провел пятерней по темным волосам.