— Если наше начальство не поддержит с бассейном, буду через райком действовать, — заключила девушка.

Нет, Лиля не была бесплодной мечтательницей, ведь и клуб строителей был закончен досрочно после вмешательства комсомола. Кириллу, не остывшему еще от возбуждения после разговора с Павлом Ивановичем, захотелось поделиться с ней тезисами своего будущего выступления.

Лиля слушала, привычно раскачиваясь на стуле. За сильными стеклами очков нельзя было разобрать выражения ее глаз.

— Ты меня слушаешь, Бельская?

— Очень даже слушаю. — Стул секретаря принял устойчивое положение. — Ты послан мне самим небом, Малышев. Выступать от лица одного своего отдела это, прости меня, местничество. Думаешь, наши сметы не нарушаются производственниками? Высчитываем тут каждую копейку, а мастера и бригадиры большие рубли приписывают. Вот и скажи на собрании о приписках и натяжках. Я не знала, кому это поручить — записываю за тобой, Малышев! — И она потянулась за уже знакомой Кириллу тетрадью.

На остановке трамвая он позвонил из автомата Лере. Увы, никто не отозвался, занятия в ее учреждении давно окончились. Тогда он по телефону предупредил мать, что задерживается на работе. Он решил съездить в Подрезково. Правда, он не знал номера ее дома, но направление, в котором ушла Лера в прошлый раз, помнил. Еще светло, может быть, ему повезет и он увидит ее в окне. Как-нибудь найдет...

Через час с небольшим молодой человек быстро шагал по дачной улочке, тянущейся параллельно железнодорожному полотну. Совсем стемнело, в домах горели огни. У открытого окна одной дачи сидела, облокотившись локтями на подоконник, девушка. Нет, не Лера! Раздраженный женский голос, далеко слышный в вечерней тишине, звал какого-то Владика, уверяя, что ему ничего не будет. «Нет будет!» — упрямо отвечал мальчишеский голосок. Невидимый патефон играл «Хорошее настроение».

Кирилл не нашел Леры. Спрашивать в каждом доме, где она живет, было нелепо; ведь он не знал даже фамилии Лериных родственников, у которых она жила. Вообще глупо было приезжать вот так, наобум.

В низинке у железнодорожной насыпи была свалена куча камня. Осмотревшись по сторонам, не видит ли его кто, Кирилл сбежал с насыпи. Присев возле кучи, он выложил из белых камней по склону большими буквами: «ЛЕРА». Все-таки не совсем зря приехал. Может быть, завтра утром, спеша на работу, она заметит его творчество и тоже улыбнется. Больше ему ничего и не нужно!

На следующее утро Кирилл позвонил Лере. Она очень огорчилась, узнав, что он был в Подрезкове и не нашел ее. Она скучала весь вечер дома и была бы рада ему. Нет, никакой надписи из камня она не видела, она вообще не смотрит по сторонам, когда опаздывает на службу... Пусть он хоть теперь, с опозданием, запишет ее домашний адрес.

* * *

Объединенное собрание комсомольцев треста и стройки, созванное по инициативе комитета ВЛКСМ, привлекло не только молодежь — пришли люди всех возрастов. Пристроившись на подоконнике, Драгин пускал махорочный дым в окно. Рядом с Кириллом сидели Павел Иванович и Одинцов, пришедший «изучать нравы».

Бельская предоставила первое слово начальнику треста.

— Думаю, не нужно объяснять, во имя чего мы здесь трудимся, какие задачи стоят перед нами, все вы люди грамотные, знаете последние решения партии о развитии жилищного строительства. Пусть каждый представит себе ясно: выполненный сверх плана процент, всего процент — счастье еще одной семьи, живущей пока что в тяжелых жилищных условиях: — И Разин развернул перед слушателями картину того, что предстоит сделать тресту до конца года и в течение семилетия. Указав, какие отделы работают хорошо, а какие отстают, он призвал комсомол быть застрельщиком соревнования.

— Ты, Николай Антонович, конкретные фамилии назови, — подал реплику секретарь партийного бюро треста инженер Тутельян.

Кирилл безмерно удивился, даже сконфузился, когда Разин, приводя положительные примеры вмешательства проектировщиков в дела производства, назвал по памяти и его фамилию.

— Поздравляю, Кирилл Васильевич! — шепнул Павел Иванович, а Одинцов молча показал юноше оттопыренный большой палец.

Докладчик кончил. Лиля Бельская заглянула в список ораторов, но с места раздалось требовательное:

— Можно мне?

Не дожидаясь ответа, из середины зала к сцене пробирался широкоплечий экскаваторщик Ковалев.

— Давай, Боря, смелее! — подбодрил его кто-то из сидящих.

Выйдя на трибуну, богатырь первым делом залпом осушил стакан воды, не тронутой предыдущим оратором, что вызвало веселое оживление в зале.

— Мы, конечно, люди скромные; если нас не похвалят, мы сами о себе скажем! — После такого многообещающего вступления экскаваторщик рассказал, как была организована работа механизаторов на стройке Волжской ГЭС.

— Не забывай, товарищ Ковалев, — вмешался Жильцов из президиума, — у нас объемы земляных работ не такие, как там.

Оратор повернулся в его сторону.

— У нас и предпостройкома, к сожалению, не такой, как Михаил Александрович Бурматов на ГЭС. Однако вас, товарищ Жильцов, я буду драконить позже. — В зале зашумели, Лиля схватилась за звонок. — Раньше об организации работ. Сплошь и рядом это не организация, а дезорганизация. Вопрос: почему на той неделе двадцать груженых автомашин простояли полтора часа? Ответ: потому что прораб Драгин поставил на разгрузку всего десяток работниц. А какая это, простите меня за выражение, рабсила — девчата?

Звонкий девичий голос выкрикнул из темноты:

— Ты бы помог нам, силач, чем языком болтать!

Экскаваторщик вгляделся в зал.

— Я бы охотно помог тебе, Поля, если бы ты лично меня попросила... Но дело не в том, товарищи, бросит ли Ковалев свой экскаватор, чтобы сгружать машины, или не бросит... И не в том даже, что если бы наши водители были сознательнее, они бы не дымили полтора часа папиросками, а пришли на помощь девчатам... Экскаваторы у нас мощные, башенных кранов хватает, а чем оснащены разнорабочие? Больно смотреть, как махина-подъемник ждет, пока женщины лопатами насыплют песок на носилки и поставят их на платформу подъемника. А где малообъемные механические лопаты? Где электрокары?

Из зала послышались голоса:

— Нужны легкие бульдозеры для зачистки!.. А где бункера для сыпучих?.. Погрузочно-разгрузочные работы пора механизировать...

Тщетно стучала карандашом по графину Бельская, каждому хотелось высказаться. Строители были остро заинтересованы в «малой» механизации, отстававшей от требований жизни.

— Спасибо, товарищи, что поддержали, — продолжал оратор, — а мне позвольте перейти к председателю постройкома товарищу Жильцову, поскольку он сам подал голос. У нас о нем даже песенка сложена: «То плакат несет он в ручках, то призыв во рту несет...» Вот колонна груженых машин час стоит, два стоит, а что предпостройкома делает? А он плакат перед головным грузовиком присобачивает: «Ни минуты простоя — это дорого стоит!» Грош цена такой «наглядной агитации», товарищ Жильцов! — В зале было шумно, но экскаваторщик перекричал всех. — Я знаю, вы - меня скандалистом называете, но я горжусь этим званием, потому что так и Маяковский себя называл.

Жильцов сидел надувшись, шея его побагровела, зато начальник треста слушал экскаваторщика с интересом, подавшись вперед всем корпусом, чтобы не пропустить ни слова.

— А за простой машин предлагаю взыскать с конкретных виновников. Прежде всего с Драгина.

— Ишь, какой быстрый! — крикнул с места прораб.

Экскаваторщик сошел с трибуны под гром аплодисментов. В зале поднялось несколько рук, среди них — рука Драгина.

— Товарищи, все получат слово, тут у меня есть ранее записавшиеся. — Бельская посмотрела в список. — Комсомолец Петров, арматурный цех. Приготовиться Малышеву...

Кирилл плохо слышал, что говорит арматурщик, так его взволновало выступление задиры экскаваторщика: забота о «малой» механизации работ входит в обязанности отдела, значит отставание в этом лежит и на его, Кирилла, совести. И стихотворный текст плаката о простое сочинил он по поручению Жильцова. Сейчас плакат казался ему просто нелепым, правильно смеялись над ним в зале. И работа производственно-технического отдела вдруг показалась почти ненужной.

В таком самокритическом духе он и построил свое взволнованное, сумбурное выступление, начисто забыв заготовленные тезисы. Закончил Кирилл заявлением, что хочет перейти на производство, ибо там, и только там, куется победа.

— Ишь, кузнец какой! — усмехнулся начальник треста Разин. — А в отделе кто будет работу налаживать?

Жидкие хлопки проводили незадачливого оратора. Павел Иванович, пряча глаза, пропустил Кирилла на место. Одинцов шепнул ему: «За что же вы Павлушку нашего так, а?» Еще один взгляд — огорченный, соболезнующий — перехватил юноша: это обернулась к нему Наденька, сидевшая впереди.

А выступления шли своим чередом. Инженер из отдела нормирования труда предложил создать комсомольские посты на ведущих объектах стройки. Молодой бетонщик просил проектировщиков почаще выступать перед строителями с лекциями.

Лиля объявила фамилию очередного оратора, но из ряда пробирался Драгин, задевая костлявыми коленками сидящих.

— Не дают слова — сам возьму! — объявил он, став у сцены лицом к залу. — Очень меня, старика, два молодых человека обидели. Один предложил взыскать с меня штраф за простой машин. Дескать, сукин сын Драгин («Не говорил я этого!» — пробасил с места Ковалев) не дал рабсилу для разгрузки. Отвечу, молодой человек: прежде чем из мухи клопа делать, нужно положение дел узнать! (По залу прошел смешок.) Ня знаю, ня знаю, что тут смешного, товарищи начальники? Это очень даже грустно, когда у нас свой план, а у транспортной конторы, командующей машинами, свой. Прошу их: «Дайте завтра десять машин», — дают две, «Дайте две», — шлют двадцать две. А то намедни ночью пригнали вагон щебенки, когда никто не ждал. Куды ее? Спасибо, сон стариковский короток, сердце почуяло: неладно на площадке. Притопал сюда чуть свет... Все думаю: не приспособить ли раскладушку в прорабской? А то на работу едешь, душа болит: не случилось ли за ночь чего? А вы: штраф!

Голос его дрогнул, но прораб, быстро справившись с волнением, потряс в воздухе записной книжкой в клеенчатой обложке.

— Вот тут у меня записано, кто пригнал машины без соображения с делом и кто за простой вину несет. Но вопрос не в том, с кого убытки взыскать, а в том, как нам быстрее дома под крышу выводить!.. А еще меня другой молодой человек обидел: на производство, мол, хочу! Ну, а где вы сейчас находитесь, на небе, што ль? Или, вы думаете, дело быстрее пойдет, если своими руками машины подталкивать?

Вряд ли прораб мог разглядеть далеко сидевшего Кирилла, но тому казалось, что старик смотрит на него. Он опустил глаза.

— Скажу честно: я к вам давно присматриваюсь, товарищ техник. Нравитесь вы мне — толковый, начитанный, правильный юноша. Но сейчас, простите старика, не понравились. Зря вы плачетесь, что на бумажке сто раз переправлять приходится: в натуре ведь камень гранит трудней ворочать.

— А как вы, товарищ Драгин, относитесь к созданию комсомольских постов? — спросила Бельская.

— Можно, конечно, посты создать, товарищ начальница! Но стой ты хоть на посту, хоть на мосту — не двинется дело с точки, если на площадке десять начальников и двадцать командиров. Одна голова, как говорится, хорошо, а десять — хуже.

— Ну, это уж вы, товарищ Драгин, лишнее говорите, — вмешался Тутельян. — Коллективное руководство везде нужно.

Старик лукаво подмигнул:

— На собрании и то один председатель. А если б десять, а? Совсем говорить не дали бы...

Драгину хлопали долго и весело, хотя он увел разговор в сторону. Да и вообще собрание стало превращаться в обычное производственное совещание, где каждый говорит о том, что у него «болит», и любая мелочь выступающему кажется самой важной. Пошептавшись с секретарем партийной организации, Лиля предоставила заключительное слово Тутельяну. Одобрив идею создания комсомольских постов, он предложил именовать их «летучими отрядами»: на посту, как верно заметил Драгнн, полагается стоять, а комсомолу надо действовать, и быстро. Тутельян выразил надежду, что молодежь треста будет активно участвовать в жизни производства. Куда девались листовки-«молнии»? Почему не работают кружки самодеятельности?

— Опоздали, товарищ Тутельян! — крикнул из зала инженер Озёрный. — Сатирический ансамбль скоро такое выдаст...

— Я-то слышал, товарищ Озёрный. А вот знают ли об ансамбле производственники?

Из зала никто не ответил. Оратор повернулся к Лиле.

— Видите, товарищ Бельская, нельзя такое дело втайне готовить, нужно побольше народу привлечь. Я на днях в молодежном общежитии был, там от скуки мухи на лету дохнут.

— Правильно! В ремесленном куда веселей было!.. Верно! — выкрикнули из зала сразу несколько молодых голосов.

- А веселье от нас самих зависит, товарищи! Будем работать лучше — и на душе станет веселей... И не придется проситься на производство тем, кто по самой должности своей обязан каждый день и час печься о нем...