— Тор, я, кажется, не могу думать нормально. Мне нужно немного времени, — пробормотала она в ткань его рубашки. — Пожалуйста, дайте мне немного времени.

— Это ничего не изменит в наших чувствах. Вы же знаете. Этой ночью, завтра или на следующей неделе... Это произошло бы в первую ночь, когда я встретил вас, если бы мы позволили себе перейти все границы.

Она вздохнула, древнее как мир женское чувство подсказывало ей, что он прав. Какой смысл сопротивляться этому мужчине? Он предлагает все, что ей сейчас нужно. Что плохого или опасного, если она приме то, что он хочет дать?

— Тор, утром….

— Утром мы сможем поговорить, — пообещал он, а его пальцы тяжело соскользнули на изгиб ее бедра.

— Да.

— Cейчас я могу думать лишь о том, как вы чувствуете себя в моих руках. Я хочу вас, милая. Разве вы не чувствуете, что делаете со мной?

Ом схватил Эбби за руку и прижал ее ладонь к своей груди. Когда она подняла голову и вопросительно взглянула на него широко раскрытыми глазами, Тор накрыл се рот своим.

Его поцелуй, как всегда, подчинял и требовал. Эбби не успела приспособиться к давлению губ Тора на ее губы, как его язык уже ворвался в ее рог. У нее вырвался еле слышный нежный звериный стон — стон самки, которая принимает ухаживания самца.

Тор ответил на него низким стоном и повел ее ладонь вниз по своей груди, потом по плоскому животу к своему рвущемуся в бой мужскому естеству. Эбби беззвучно ахнула, безошибочно почувствовав, что Тор готов к сексу. Комната плыла у нее перед глазами. Она пыталась думать о возможных последствиях того, что происходит, но в уме было лишь одно — требование, которому она были готова подчиниться.

Тело тора под одеждой было возбуждено и готово к любви. Эбби хотела утолить эту жажду. И больше того — она хотела быть единственной женщиной, способной насытить любовью этого мужчину.

— Эбби, милая, ты нужна мне сегодня. — Тор оторвал свои губы от ее рта и стал водить ими по ее шее.

Его пальцы, двигаясь вдоль позвоночника, поднялись к затылку, а потом забралась глубоко под пучок меловых волос.

— Ох, Тор, пожалуйста, еще! — Она закрыта глаза от острого наслаждения, когда Тор коснулся ее, и плотнее прижалась к его ожидающему телу.

— Просто начни, милая! Начни, а я позабочусь обо всем.

Тор снова стал медленно и легко водить пальцами по шее Эбби, ее ресницы шевелились от его горячего дыхания. Эти ищущие пальцы нащупали пуговки ее фланелевой сорочки, и Тор очень уверенно расстегнул первую из них.

Эбби беззвучно ахнула, когда поняла, что события выходят из-под ее контроля, и накрыла ладони Тора своими. Делая этот маленький жест запоздалого отрицания, она уронила желтую розу, которую все это время крепко сжимала в правой руке. Цветок упал на пол, но никто из них этого не заметил.

— Дорогая, сегодня ночью я займусь с тобой любовью. Не пытайся остановить меня. Мы оба знаем, что никто из нас не пожелает остановиться.

И, словно ее ладони были пушинками, пальцы Тора скользнули из-под них вниз, к следующей пуговице сорочки, легко расстегнув ее.

Она вдруг прекратила свои слабые попытки сдержаться. Она хочет Тора, и незачем больше с этим бороться. Она почувствовала, что он нашел последнюю пуговицу, потом скинул фланелевую сорочку с ее плеч, и та медленно соскользнула на талию.

Все сомнения Эбби по поводу того, как на него подействует вид ее обнаженного тела, исчезли, когда она увидела глаза Тора, в них было столько тепла, что казалось, будто их янтарь плавится. Она стояла перед ним полуголая в тени, а он долго, не отрываясь, смотрел на нее. Потом его пальцы протянулись к наклоненным вниз кончикам ее грудей.

— Эбби, у меня от тебя кружится голова. Я словно в огне, — хрипло выдохнул Тор. — Я горю.

Его голова опустилась, и губы стали ласкать губы Эбби с такой яростной силой, что, хотя Тор сдерживался, Эбби задрожала.

Страсть разгоралась в ней вес сильнее, все чувства напряглись до дрожи. Подчиняясь молчаливому приказу Тора, она повернула голову и укрыла ее в ямке между его плечом и шеей, а Тор в это время ласкал ее нежные полные груди.

Когда ее соски стали тверже и вытянулись, готовые для ласки, она почувствовала их напор так же ясно, как, должно быть, почувствовал их давление Тор. Он удовлетворенно застонал, и Эбби поняла: он прекрасно осознает, что ее тело отвечает ему. Эбби провела пальцами по его похожему на колонну горлу, дала им скользнуть за воротник и погладила самые верхние завитки волос на его груди.

Еще одно мгновение ладонь Тора слегка касалась ее отвердевших сосков, а потом — внезапно и совершенно неожиданно — его рука спустилась ей на живот, взялась за сорочку и полностью сняла ее.

— Эбби, Эбби, любовь моя, какая ты красивая!

На одну секунду Тор задержал руку ни поросшим волосами треугольником кожи, который покрывал средоточие ее женственности, а потом отважно нажал на ее тело пальцами.

Эбби тихо вскрикнула под его губами и вся напряглась от ожидания и женской нерешительности.

— Ох, милая! Дай мне почувствовать твое тепло. Я так хочу тебя, дорогая. Эбби, мне нужно знать, что ты хочешь меня.

Звуки его голоса словно лились на ее кожу и в рот, потому что язык Тора снова переплелся с ее языком. Она почувствовала пробные грубые касания его ладони, и oт них, как круги по воде, разошлись по ее телу ноты желания. Ее ноги вдруг ослабли и перестали ее держать. Когда ступня Гора осторожно встала между ее босыми ступнями, Эбби полностью отдалась его прикосновениям.

Теперь Тор изучал ее тело на ощупь, подчиняя и увлекая ее за собой невероятной близостью, которую создавали его ласки. Должно быть, ощущения ее тела под руками освободило Тора от всего, что раньше его сдерживало.

— Ох! Милая Эбби, ты такая теплая, желанная. Этой ночью я потеряю себя в тебе, любимая.

Через секунду темнота вокруг Эбби сделала головокружительный поворот. Тор одним мощным движением подхватил ее на руки и направился к лестнице.

— Посмотри на себя, женщина. Лежишь у меня на руках голая, волосы свисают вниз. С тобой я чувствую себя захватчиком-варваром, — хриплым голосом поддразнил он Эбби.

— Может быть, ты и правда варвар, — шепнула она. Ее любовная жажда и волнение были так сильны, что она видела все как в тумане. Она почувствовала, как Тор сильными широкими шагами поднимается по лестнице — вес ее тела явно не мешал ему идти. Он поднялся с ней на верхнюю площадку, а потом, не раздумывая, понес через холл к своей комнате, а еще через минуту уложил посередине своей широкой кровати.


Пока он раздевался и темноте, Эббн смотрела на него из-под ресниц. Тор раздевался нетерпеливо и совершенно не беспокоился о своей одежде, срывая ее с себя и бросая на пол. Когда он повернулся к Эбби, она почувствовала, что не может оторвать взгляд от его великолепного возбужденного тела. Сила Тора была заметна с первого взгляда, но здесь, в темноте, не путала Эббн. «Сейчас я должна была бы насторожиться, — подумала Эбби словно о чем-то далеком. — Сейчас, увидев его таким, я должна бы встревожиться». Но он уже опускался на кровать радом с ней. Ее руки потянулись навстречу ему, и все страхи были забыты.

— Тор, раньше я никогда не чувствовала себя так, — призналась она, когда он плотно прижимал ее своим телом и сплетал свои тяжелые ноги с ее ногами.

— Я тоже никогда, — просто ответил он, а потом запечатал ее рот своими губами и глубоко вдавил ее спину в постель.

Занимаясь с ней любовью, он жестоко обуздывал свои желания, яростно борясь с собой, чтобы не овладеть этой женщиной в порыве внезапного, неуправляемого вожделения. Эбби расцветала от его прикосновений, поворачивалась к нему, как нарцисс к солнцу. Тепло его тела приятно согревало ее и наполняло чудесной жизненной силой. Ответ Тора сначала на робкие, а потом жадные прикосновения ее рук привел Эбби в исступление. Она почувствовала себя неутомимой и сильной, как бывает с женщиной, только если мужчина, которою она хочет, без колебаний отвечает ей.


Ее пальцы стали, искушая и маня, скользить по мощной спине Тора. Когда она нащупала его крепкое мускулистое бедро. Тор громко застонал от удовольствия.

— Ты мешаешь мне сделать это как надо! — рявкнул Тор, весь дрожа, когда она стала гладить внутреннюю сторону его ноги.

Но его пальцы возбуждали Эбби еще сильнее и безжалостнее. «Если кто-то имеет право жаловаться, что не может снизить скорость, то это я», — мелькнуло в ее уме.

— Ох, Тор. Коснись меня. Да, ох, да.

— Здесь? Или здесь? — ласково поддразнил он.

— Ты, кажется, точно знаешь где. Ох, дорогой, да!

Теперь пульсировавшее в ней желание грозило охватить ее всю целиком. Ей было необходимо, чтобы он наполнил ее собой, вошел в нее. Нежные стоны, рождавшиеся в глубине се горла, стали чаще, и Тор жадно прислушивался к ним.

— Пожалуйста, Тор. — Ее тело приподнялось, потянулось к его руке, прося о ласке.

— Я хочу, чтобы получилось идеально, — мягко запротестовал он и продолжал возбуждать ее прикосновениями, пока она сама не придвинулась к нему ближе, чтобы поторопить.

— Идеальнее быть не может, Тор. Пожалуйста, возьми меня. Возьми сейчас, я схожу с ума.

— Как я хотел, чтобы наш первый раз был именно таким, чтобы ты сходила с ума от желания быть со мной. Потому что ты сама сводишь меня с ума!

Тор больше не сдерживался. Он внезапно зашевелился и вдавил Эбби в подушки тяжестью своего тела. На секунду ей хотелось сопротивляться. Этот порыв тревоги был почти таким же сильным, как ее желание. То, что происходит, — не просто ночь любви, о которой можно будет забыть утром. Она отдает себя этому мужчине.

Тор заметил этот мгновенный испуг едва ли не раньше, чем она осознала его сама, и постарался успокоить се:

— Слишком поздно, Эбби. Дороги назад нет. Сейчас я сделаю тебя моей.

Эти слова царапнули кожу ее плеча как наждачная бумага, а потом Эбби уже не могла думать. Тор уже ложился между ее бедрами, заставляя принять в ее лоно его тело, сильное и мускулистое. Эбби закричала от мучительной любовной жажды и крепко обняла его руками, подчиняясь настойчивому зову. Тор пробовал ее, проверял свою силу, потом с хриплым низким криком вошел в нее.

Его мужская сила была поразительна. Эбби не ожидала такого мощного обладания, хотя все ее чувства просили именно этого. Ее словно накрыла волна, и она почти утонула в их бушующей совместной страсти. Ничего похожего она не испытывала за всю жизнь. Она отдалась этой силе, потому что другого пути не было. В этот момент Эбби была готова сделать все, что угодно, чтобы удовлетворить этого мужчину. Она отдалась ему, eй казалось, что это правильно и идеально. Потом она обнаружила, что сама обладает им. Ее ноги крепко обхватили его талию, ногти вонзились в его спину, оставляя на ней следы, похожие на маленькие полумесяцы.


— Да, милая, да! — Тор снова и снова входил в нее, наполняя и стремясь погасить огонь, пылавший в них обоих. Он терял себя и снова находил. С его губ срывались бессвязные слова, которые несли в себе самые главные значения. Жидкий шелк ее тела плотно окутал его, и он погружался, в эти глубины до тех пор, пока ему не показалось, что он вот-вот захлебнется. Тор с самого начала знал, что это будет так: бесподобное, идеальное, невыносимо полное удовлетворение.

Когда по ее телу прошла завершающая дрожь, для Тора это стало продолжением собственного удовольствия. Он пребывал в бешеном восторге от того, что смог поднять Эбби на такую высоту чувственности.

Он решил, что обязательно должен увидеть все оттенки выражения ее лица в такую минуту, и с трудом заставил себя поднять голову. Но он был слишком занят завершением и смог лишь несколько секунд полюбоваться ее влажным приоткрытым ртом, плотно закрытыми глазами и мягкими частыми вздохами. Осознание того, что она испытывает оргазм, довело его восторг до предела. Он не услышал хриплый крик, который вырвался из его собственного горла, но отлично почувствовал всю яростную силу своего завершения.

Много времени прошло, прежде чем Эбби почувствовала, что Тор неохотно, медленно, размыкает связи, прикреплявшие его к ее телу. Она открыла глаза и увидела, что он лежит, опираясь на локоть, и смотрит на нее сверху вниз своим янтарным взглядом, в глубине которого кроется что-то невероятно волнующее. Она лежала неподвижно, чувствуя, что его ладонь по-хозяйски распласталась на ее животе, а его лодыжка придавила ее ногу к кровати. Воздух вокруг был насыщен мускусным запахом их любовных ласк, у обоих увлажнились тела. Их близость в эту минуту была настолько велика, что казалась почти невыносимой.