Пытаясь скрыть досаду, Адриана уселась на скамью, поднесла к губам хрустальный бокал, и украдкой сняла туфли. Роджер засыпал ее вопросами, на которые она отвечала либо молчанием, либо безразличным пожатием плеч, либо кивком. Он, очевидно, жаждал побольше узнать о тех, кто приглашал ее на танец, и отношении к ним самой Адрианы. Но она резонно считала, что это не его дело, тем более что он вовсе ей не друг и даже не тот человек, которого бы ей хотелось видеть рядом. Просто упорно преследует ее, и выносить это больше невозможно. Она вдруг поняла, что Роджер с самого начала не слишком ей нравился. Нет, давно пора объяснить, что между ними ничего нет, быть не может и встречаться им больше не стоит.

Но прежде чем она успела открыть рот, их окружила стайка девиц, засыпая Адриану вопросами о том или этом джентльмене. Эти девицы окончательно вывели из себя Роджера, поскольку из разговора стало ясно, что все они предпочитают исключительно титулованных особ. Никто из них не обратил ни малейшего внимания на собеседника Адрианы.

Наконец, не в силах вынести их трескотни, Роджер сухо извинился и отошел. Немедленно вслед за этим на веселый щебет слетелись ястребы — холостяки, и стали выдергивать из выводка одну барышню за другой. Адриана с улыбкой отказывалась от приглашений на танец, не желая публично оконфузиться: одна туфелька, на беду, куда-то задевалась, и она вот уже несколько минут безуспешно шарила ногой по полу.

Оставшись в одиночестве, она грустно огляделась, опасаясь, что снова окажется в обществе Роджера. Но на этот раз она решительно объявит, что Уэйкфилд-Мэнор после этого вечера навсегда для него закрыт. Но нельзя же вести подобные разговоры на босу ногу, не так ли?

Похоже, выхода нет: придется презреть все приличия, наклониться и поискать под скамьей, но подобное поведение посчитают непростительным.

Наконец на ум пришел менее вызывающий способ. Поднявшись, она огляделась с видом королевы, озирающей придворных, повернулась и украдкой сунула под скамью сначала одну, потом другую ногу. И только успела нацепить отыскавшуюся туфельку, как чья-то рука взяла ее за локоть. Девушка пошатнулась и охнула, когда неизвестный, обняв ее за талию, удержал от падения. В нос ударил приятный запах мужского одеколона. Странно… если это Роджер, то она никогда не замечала, чтобы он пользовался одеколоном.

Ей бы следовало быть благодарной за то, что он спас ее, но вместо этого Адриана снова разозлилась. Зачем он вечно пытается дотронуться до нее? Держись он на расстоянии, она никогда не потеряла бы равновесия. Как же он назойлив!

Скрипнув зубами, Адриана резко развернулась и едва не упала опять. Неосторожное движение чуть не привело к катастрофе, и девушка почти уткнулась в аккуратно завязанный белый шелковый галстук, оттеняющий темно-серый жилет и элегантный фрак из дорогой черной ткани. Закинув голову, она уставилась в загорелое лицо.

— Колтон! — прохрипела она. Какой контраст со сладким мелодичным голоском, которому он так часто внимает в последнее время!

— Почему вы так удивлены, Адриана? — усмехнулся он. — Вы должны были предвидеть, что я рано или поздно предъявлю свои права на вас.

— Нет… я действительно не ожидала, что вы подойдете. Тем более что все это время он чаровал прелестную мисс Фелисити своими неотразимыми улыбками!

— У вас был такой вид, что я едва не сбежал от страха. Вспомнил, как в детстве вы не задумывались при случае дать мне оплеуху. Похоже, вы и сейчас не прочь это сделать.

— Просто вы меня испугали, вот и все, — пробормотала Адриана, медленно багровея.

— Прошу прощения, дорогая, но после нескольких попыток застать вас одну я все же решил потребовать свой законный танец, несмотря на потерявших голову обожателей, словно пришитых к вашим юбкам. Особенно надоедлив сын фабриканта. Вы уже сказали ему?

— Нет, — выдавила она. — Не нашла подходящего момента.

— Готов взять эту обязанность на себя, дорогая, если у вас не хватает храбрости, — предложил он.

— Уверена, что вам не терпится сообщить ему новости, — парировала она, — но сомневаюсь, что вами движет великодушие, особенно если вспомнить, что произошло во время вашей последней встречи.

— Но я всего лишь хочу вам помочь, дорогая Адриана. Спасти от тяжкого испытания. И кроме того, не находите, что самый гуманный способ отсечь пораженную гангреной конечность, — нанести один меткий удар? По крайней мере так уверяли хирурги, когда решали, стоит ли удалить мою.

— Но разве вы не благодарны судьбе за то, что не последовали их совету? — осведомилась Адриана, бросив многозначительный взгляд на его правую ногу.

— Безмерно. И если не хотите, чтобы я позаботился о Роджере, предоставлю это вам… но не даром.

— Не даром? — скептически повторила она. — И какова же цена?

— Я здесь, чтобы спасти вас от одиночества. Представьте, сам слышал, как сэр Далтон искал вас, но лорд Райордан послал его в совершенно противоположном направлении. Отныне я поостерегусь спрашивать дорогу у ваших верных обожателей, иначе снова могу очутиться в Африке.

— Я не танцевала последние два танца, — сообщила Адриана и, уже зная ответ, все же не выдержала: — А где были вы?

— Решил немного подышать свежим воздухом, — просто ответил он. — Мне вовсе не хотелось танцевать с другими дамами, и я устал дожидаться, пока придет моя очередь пригласить вас. Теперь я знаю сад Уэйкфилд-Мэнора лучше своего собственного.

Интересная история, если учесть, что в саду наверняка ждала Фелисити.

— С вашей стороны весьма благородно спасти меня от скуки, но, право, не стоило беспокоиться из-за столь ничтожного предмета, — процедила девушка и с хорошо разыгранным безразличием обвела рукой зал. — Я никоим образом не мешаю вам танцевать с вашей постоянной партнершей.

Колтон наклонился ближе и едва не закрыл от удовольствия глаза, вдыхая соблазнительный запах, пьянящий так же сильно, как вид самой леди. Теперь он знал, что если когда-нибудь придется снова идти в бой, прелестное личико и божественный аромат будут его союзниками в самом свирепом сражении.

— Но в настоящий момент, дорогая, у меня нет партнерши.

— Как? — притворно удивилась Адриана. — Неужели мисс Фейрчайлд предпочла вас другому? Трудно этому поверить, учитывая те пространные комплименты, которыми она вас осыпает! Должно быть, ваши частые визиты вдохновили ее на столь цветистые похвалы!

— Ах, Адриана, — шутливо покачал головой Колтон, — вы снова наслушались сплетен.

— Ни… ничего подобного, — запротестовала она, в который раз предательски краснея, но все же капризно задрала носик, в надежде уколоть его. — Я просто видела вас танцующим с мисс Фейрчайлд, вот и все.

— Один раз. Только один раз. Нужно же было занять ее чем-то, пока Стюарт не вернется.

— Какое отношение имеет к этому Стюарт?

— Как, дорогая, разве не знаете, что она приехала с ним?

— С… ним? — пролепетала Адриана, изумленно хлопая глазами.

— Ну, если точнее, — снизошел Колтон, — мои сестрица и зять привезли ее в своей карете. По-моему, вы сами разрешили им захватить с собой всех, кого только пожелают. Надеюсь, дорогая, вы не воображаете, будто это я сопровождал ее сюда? Фу, как не стыдно!

— Я не ваша дорогая, — объявила Адриана, вскидывая свой хорошенький носик еще выше. — И прекратите называть меня так!

— О, но вы действительно моя дорогая… в соответствии с желаниями моего отца, — напомнил Колтон. Еще ни одна женщина не пыталась так упорно изгнать его из своей жизни. И никогда еще он так не наслаждался, принимая вызов.

Адриане ужасно хотелось стереть с его лица эту ухмылку. Чему он так радуется? Наверняка насмехается над ней! Не сумев придумать достойный ответ, она пожала плечами и запоздало вспомнила, что от подобных движений вырез может сместиться вниз. Так оно, по-видимому, и произошло, поскольку его взгляд замер на ее груди, заставив Адриану судорожно схватиться за блестящий кулон из оникса, свисавший с ее ожерелья.

— Поздно, — прошептал он с дьявольской улыбкой. — Я уже видел все, что вы там скрываете, и с тех самых пор сгораю от вожделения.

Игнорируя прокатившийся по спине приятный озноб, Адриана принялась энергично обмахиваться кружевным веером.

— С вашей стороны немного дерзко напоминать о том, как вы шпионили за мной! Словно дрянной мальчишка, подглядывающий в замочную скважину!

— Но разве я делал это тайком? — осведомился он.

— Нет. Второго такого наглого повесы на всей земле не найдется.

— Скорее откровенного, дорогая. Кроме того, учитывая мое тогдашнее состояние, вряд ли я мог изобразить безразличие, не так ли?

Веер затрепетал, подобно крыльям бабочки, овевая ветерком разгоряченное, как тлеющие угли, лицо. Адриана не смела оглядеться, боясь, что кто-то увидит ее смущение.

— Почему бы вам не вернуться к Фелисити? Ей могут понравиться ваши армейские шуточки.

— Вы ревнуете, дорогая, и без всякой причины, — упрекнул он. — Я совершенно равнодушен к этой женщине.

— Неужели? В таком случае объясните, зачем навещали ее?

— Навещал?

Колтон недоуменно покачал головой.

— Я ничего подобного не делал.

Адриана закрыла веер и предостерегающе постучала им по его груди.

— Вас видели покидающим дом мистера Гладстона. А теперь скажите правду, к кому вы приезжали, если не к Фелисити?

Колтон не сразу вспомнил, о чем, идет речь.

— Ну… дорогая, если вам так интересно, скажу, конечно. Мы с Самантой хотели справиться о здоровье мистера Гладстона и даже не видели Фелисити. Ее мать сказала, что та неважно себя чувствует.

— Вот как?

Адриана, неожиданно обрадовавшись, опять пожала плечами, намереваясь извиниться, и вспомнила про чересчур низкий вырез.

Мельком узрев едва прикрытые кружевом нежные округлости, Колтон откашлялся и поспешно отвернулся, исполненный решимости воздержаться от подобных искушений в ближайшем будущем. Одного взгляда недостаточно. Это лишь возбуждает желание увидеть прелестное тело, не прикрытое ничем, кроме разметавшихся черных волос.

Пытаясь думать о чем-то, гораздо менее приятном, дабы охладить разгоравшийся голод, Колтон принялся глазами разыскивать Элстона.

— Куда дьявол унес Роджера? Разве он не должен быть сегодня вашим гостем? Вернее сказать, компаньоном?

— Роджер не мой гость, тем более не мой компаньон, — заметила Адриана, раздосадованная его упоминанием о сыне фабриканта. — Когда он попросил разрешения быть на балу, я просто известила, что мы позволили ему приехать.

— А мне показалось, что…

— Меня не интересует, что именно вам показалось. Я объясняю, как все было. Роджер — всего лишь знакомый, которого мы с Самантой встретили в лавке, когда покупали подарок для служанки.

Лицо Колтона просветлело.

— Превосходно! Это означает, что вы свободны танцевать со мной.

От изумления Адриана начала заикаться.

— Н-не знаю… смогу ли я.

— Вздор, Адриана, — стал уговаривать Колтон. — До моего появления вы казались чинной старой девой, забившейся от стыда в укромный уголок, брошенной и позабытой всеми мужчинами, включая лорда Харкорта, который, похоже, не на шутку увлекся леди Беренис. Вероятно, это ваша идея.

Под его испытующим взглядом она неохотно наклонила голову.

— Собственно говоря, именно так и есть.

— Что же, по крайней мере сплетницы еще не пронюхали о целой армии ваших поклонников, поскольку получили новую пищу для сплетен. Когда я проходил мимо, они на все лады расписывали ваше неопределенное будущее младшей дочери семейства. Если мне удастся спасти свою репутацию человека со вкусом, то лишь при условии, что вы должны выглядеть в глазах общества девушкой, у которой есть все надежды выйти замуж молодой.

Не хватало еще, чтобы этот человек ей сочувствовал! Не нужно ей его сострадание!

— Не трудитесь спасать мою репутацию от злых языков, милорд, — прошипела она. — Роджер рано или поздно вернется, а если нет, расскажу ему обо всем после.

Колтон презрительно фыркнул.

— Этот парень просто чудеса творит, прославляя вашу красоту. Дай ему волю, и каждый бедняк в округе будет блеять у вашей двери.

— Не стоит так пренебрежительно отзываться о человеке только потому, что у него нет титула и богатства, — пожурила она, гадая, как это можно питать к человеку нежные чувства в один момент, а в следующий — сгорать от желания разбить о его голову самый большой кухонный горшок. — Немало благородных джентльменов оказываются в том же положении.

— Да, и я за время своей службы знавал таких, которым не повезло. И даже считал друзьями. Но люди, подобные Эл-стону, вызывают у меня омерзение.

— Нельзя ли точнее? — раздраженно бросила она. — Может, я лучше пойму причины вашей неприязни, после того как выслушаю объяснения?

— Чистая интуиция, ничего больше, — хмыкнул он, пожимая плечами.

— И часто вы судите о людях, основываясь на собственных чувствах? Возможно, вы путаете интуицию с расстроенным желудком?