— Могу я узнать ваше имя? — безмятежно осведомилась она. — Тем более что вам уже известно мое.

Алые губы изогнулись в снисходительной усмешке.

— Думаю, вполне уместно обращаться ко мне леди Рэндвулф или Уиндем, как кто предпочитает. Сбитая с толку, Адриана нахмурилась.

— Вряд ли вы в родстве с моим мужем, поскольку он последний в роду носит имя Уиндемов.

— Колтон Уиндем — мой муж, — вызывающе заявила гостья, — так что вы, милочка, просто самозванка.

Адриана едва не упала от неожиданности и, добредя на подгибавшихся ногах до ближайшего дивана, осторожно опустилась на сиденье. Словно почувствовав, как расстроена мать, дитя заворочалось с такой силой, что она громко ахнула и прижала ладонь к напрягшемуся чреву.

— Смотрите не потеряйте маленького ублюдка! — ухмыльнулась женщина. — Впрочем, при сложившихся обстоятельствах, может, и лучше будет, если потеряете. Жаль, если невинное дитя будут всю жизнь наказывать за грехи родителей.

— Кто вы? — вскрикнула Адриана. — Вы пришли сюда, чтобы терзать меня, или руководствуетесь каким-то иным, неоднозначным мотивом?

— Не пойму, о чем это вы, — пробормотала женщина, явно впервые услышавшая слово «неоднозначный». — Я просто намеревалась предъявить права на мужа и вдруг узнаю, что вы живете здесь, под крышей моего дома! Я Пандора Уиндем. Если не ошибаюсь, моя дочь тоже здесь.

Только сейчас Адриана все поняла.

— Очевидно, вы не настолько мертвы, как считал мой муж. И все же позвольте узнать, где вы пребывали последние полгода? Догадайся вы послать письмо, где сообщали бы о вашем добром здравии, нам и в голову бы не пришло пожениться. Или вы настолько невоспитанны, что забыли о такой мелочи? Так или иначе, вы немного опоздали.

— Я действительно умерла… на несколько минут, как подтвердит добрый священник, но оказалось, что все же выжила. Однако была так ослаблена родами, что друзья немедленно увезли меня в теплые края до полного выздоровления. Как видите сами, их усилия увенчались успехом, и я вернулась в Англию, к мужу и ребенку.

Пронзительный свист в холле возвестил о возвращении того, к кому так стремилась Пандора.

— Бегите, найдите Адриану, — велел Колтон, и волкодавы с радостным лаем вбежали в гостиную. При виде мохнатых чудовищ Пандора отчаянно завопила и, отбежав, прижалась спиной к стене.

— Убирайтесь! Вон! Проваливайте, мерзкие твари!

— Арис! Лео! Ведите себя прилично, — скомандовал Колтон из холла.

Собаки тут же уселись перед пленницей и дружно оглянулись на хозяина. Пандора от страха боялась дышать.

— Адриана, кто здесь так визжал? У нас гости?.. — При виде испуганной женщины Колтон резко осекся. — Пандора?!

— Убери от меня этих зверюг! — возмущенно вскрикнула она, тыча рукой в собак. — Почему ты их так распустил? А если они кого-то загрызут?

— Лео, Арис, сюда, — позвала Адриана, щелкнув пальцами. Волкодавы, виляя хвостами, немедленно подбежали к ней и, получив свою порцию ласк, покорно улеглись на ковер у ног хозяйки.

Пандора злобно уставилась на женщину, сообразив, что та могла отозвать псов так же легко, как и Колтон. Но Адриана ответила чуть насмешливым взглядом, прежде чем обернуться к мужу. Тот все еще не мог опомниться. Куда девались его обычная сообразительность и быстрая реакция? Вероятно, он все еще пытался понять, каким образом актриса восстала из мертвых.

Пандора, заметив, что своей трусостью поставила себя в неловкое положение, гордо тряхнула головой.

— Как, Колтон, разве ты не рад меня видеть?

— Не особенно. Я думал, тебя нет в живых, — сухо ответил он.

— Да, я уже думала, что умру, но, к счастью, это оказалось не так. И теперь я пришла занять свое законное место.

— Черта с два! — рявкнул Колтон. — У меня только одна жена, та, что сидит на этом диване!

Пандора на секунду сжалась от страха, когда Колтон выступил вперед с таким видом, словно готов перевернуть небо и землю за ту, кого считал своей единственной любовью и супругой. Ярость, с которой он бросился на защиту Адрианы, была для нее хуже пощечины. Однако Пандора не вышла из себя, как рассчитывал Колтон. Вместо этого она с достоинством объяснила:

— По закону я твоя жена. И никакие слова и действия не могут этого изменить.

— Но я разрешил преподобному Гудфеллоу обвенчать нас только для того, чтобы дать Женевьеве свою фамилию!

— Женевьеве?

— Ребенку, которого ты родила. Впрочем, весьма сомневаюсь, что он мой. Похоже, ты обманула меня для каких-то своих целей, и я обязательно узнаю, в чем дело. Скорее всего корысть.

— Корысть? Это еще что такое?

— Деньги, золото — выгода, одним словом.

— О, Колтон, как ты можешь считать, что я так низко пала! Женевьева наша дочь, и, как ее мать, я всего лишь хочу быть с ней… и с тобой.

Колтон задумчиво нахмурился и поднял глаза к потолку.

— Сколько времени прошло с твоей предполагаемой кончины? Полгода? Семь месяцев? И за все это время ты ни разу не вспомнила о ребенке. Уверен, однако, что ты развлекалась, кутила и ни в чем себе не отказывала. Так почему же явилась сейчас? Деньги кончились? Или любовник бросил тебя ради новой игрушки?

Заметив, как сверкнули ее глаза, Колтон решил, что последнее предположение наиболее верно.

— Значит, так оно и есть? Очередной богатый обожатель тебя бросил, и ты решила выжать из меня все что возможно?

— Но я хотела видеть Женевьеву, Колтон! Она моя дочь… как, впрочем, и твоя.

— Неужели? — саркастически бросил Колтон.

— Разумеется. Как ты мог забыть о вашей фамильной родинке! Прикажи Элис принести девочку, и я освежу твою память! Родимое пятно — неоспоримое доказательство принадлежности к твоему роду!

Адриана уже собиралась объяснить, что Элис здесь больше не служит, но Колтон едва заметно покачал головой, словно прося помолчать. Поэтому она поплотнее сжала губы.

— Я попрошу горничную принести ребенка, — коротко ответил он.

— Женевьева? — усмехнулась Пандора. — Что это за имя? Только не говори, что это придумала она, иначе придется срочно найти другое, более подходящее, как только я выгоню из дома маленькую шлюшку, пытающуюся занять мое место!

Адриана сжала лежавшие на коленях руки, чтобы удержаться от достойного ответа на оскорбление.

— Так девочку назвала ее светлость, вдовствующая маркиза.

— Мать Колтона, хотите сказать, — ликующе рассмеялась Пандора. — Как ни ненавижу я титулы, все же приятно будет слышать что мои так называемые друзья обращаются ко мне ваша светлость, маркиза Рэндвулф. Скоро они будут лизать мои башмаки и предлагать роли, которые прежде давали всякому отребью.

— Думаю, у моего мужа на уме нечто совсем другое, — спокойно откликнулась Адриана. — Во всяком случае, я пока не рассчитывала бы на поклонение ваших друзей.

— Что бы там Колтон ни выделывал, — фыркнула Пандора, — ему не отвертеться. Да знаете ли вы, что у меня есть доказательство? Документ, им подписанный, подтвердит наш брак.

Адриана молчала, не зная, что теперь последует. Волны слабости и тошноты захлестывали ее. В глазах было темно. Казалось, из жизни только что ушли радость и смысл. Даже мысли о ребенке, тревожно ворочавшемся в чреве, не утешали ее.

— Жени меняют пеленки, — известил вернувшийся Колтон. — Сейчас ее принесут.

— Мы должны серьезно поговорить о нашем ребенке и нашем браке, — заявила Пандора, выступив ему навстречу с протянутой рукой, словно взывала к лучшим его чувствам.

Даже если бы в этот миг у ног Колтона ударила молния, он и то не среагировал бы быстрее. Отскочив, он проворно переступил через собак, охранявших Адриану, после чего уселся на диван рядом с молодой женой, сжал ее пальцы и прислонил их сомкнутые руки к ее округлому животу. Его дерзкая фамильярность вряд ли была бы уместна в обществе посторонних, но в присутствии этой гостьи казалась вполне правомерной.

От Пандоры не ускользнул смысл его жеста. Колтон сделал выбор: никто другой ему не нужен.

Пандора задыхалась от раздражения. Эта девчонка постоянно ставит ее на место! А от сознания того, что последний любовник бесцеремонно указал ей на дверь, на душе становилось еще горше.

— Женевьева похожа на меня? — выдавила она, пытаясь отвлечь внимание Колтона.

— Не особенно, — отрезал тот.

— Значит, на тебя?

— Ни малейшего сходства.

— Но на кого-то она похожа?!

— Пока что ничего такого не замечал. Женевьева — изящная, миниатюрная, голубоглазая и темноволосая. Это единственная наша общая черта.

— То есть что ты имеешь в виду под словом «миниатюрная»? Разве и я не такова?!

— А тебе вообще известно значение этого слова? — язвительно усмехнулся Колтон.

— Еще бы! Возьми хотя бы ее! — воскликнула Пандора, показывая на Адриану. — Да ведь она на полголовы выше меня.

— И, осмелюсь сказать, даже будучи беременной, весит на два-три стоуна меньше. Вот ее красоту можно назвать изящной и даже хрупкой. И характер у нее под стать красоте — нежный, добрый и чуткий. О тебе я никогда не мог этого сказать.

Глаза актрисы зажглись яростью. Она всегда считала себя непревзойденной красавицей, и неблагоприятное сравнение с соперницей окончательно ее взбесило, особенно еще и потому, что та была лет на шесть моложе.

— Ты говоришь это только потому, что сердит на меня.

— Верь чему хочешь, — улыбнулся Колтон. — Я ничего больше не скажу.

Но тут открылась дверь, и Блайт внесла Женевьеву, отдала Адриане и, сделав реверанс, удалилась. Малышка радостно заворковала, узнав сидевшего рядом мужчину. Колтон взял у жены младенца и, покачивая, поднес актрисе.

— Это Женевьева Ариелла Уиндем, — объявил он гостье. — Как видишь, Жени ни на кого не похожа. Настолько, что я серьезно сомневаюсь, действительно ли она твоя. Светлая кожа, маленький ротик…

— Конечно, она моя дочь, — настаивала Пандора. — Я едва не умерла, рожая ее, и теперь хочу получить ребенка и мужа. Это мое законное право. Кроме того, позволь напомнить о родимом пятне, фамильном знаке твоих предков…

Она вдруг выхватила у Колтона ребенка, так грубо, что тот огласил комнату негодующим воплем. Всполошившаяся Адриана бросилась к актрисе, но та проворно отвернулась и подняла плечо, помешав ей взять девочку.

— Жени не любит незнакомых людей, — умоляюще пробормотала Адриана.

— Она моя дочь! — прошипела Пандора.

— Пожалуйста, отдайте ее мне! Если хотите видеть ее попку, я сама разверну.

Пронзительный вопль ужаса заставил актрису брезгливо поморщиться. Сунув девочку в руке сопернице, она презрительно бросила:

— Берите! Берите это крикливое отродье! Только покажите Колтону родимое пятно!

Адриана прижала к себе вопящего младенца, нежно погладила по спинке и тихо замурлыкала песенку. Рыдания постепенно унялись, и Женевьева снова загулькала что-то на своем детском языке.

— Ну! — процедила Пандора, видя, что никто не думает выполнять ее требования. — Вы покажете это пятно или нет?

Адриана, намеренно игнорируя грубиянку, продолжала играть с девочкой, щекоча ее подбородок и напевая все громче. Скоро Жени уже весело визжала, хлопая крошечными ладошками.

— Если вы не сделаете, как я просила, — набросилась на Адриану окончательно потерявшая терпение Пандора, — я сама ее разверну!

Она угрожающе шагнула к Адриане, но перед ней мгновенно появились волкодавы с ощеренными клыками. Грозное рычание свидетельствовало о серьезности их намерении, и актриса в страхе отшатнулась, прижав руку к горлу.

— Похоже, ты ошиблась, Пандора, — усмехнулся Колтон.

— Неужели ты так жесток, что собираешься разлучить меня с дочерью? — картинно всхлипнула она.

Колтон медленно покачал головой, забавляясь ее выходками.

— Жаль, что ты так и не научилась правдоподобно плакать на сцене. Может, и убедила бы меня в своей искренности. Дело в том, что даже если ты и мать Женевьевы, она тебя не признает, а я больше не желаю, чтобы ты ее пугала.

Пандора сообразила, что возражать бесполезно. Отставного полковника не тронешь ни притворными слезами, ни жалобным нытьем. Ее замысел потерпел крах. Остается отступить с достоинством.

— Хорошо, — пробормотала она, кивнув.

Адриана, не собираясь ублажать незваную гостью, тянула время. Когда же наконец сняла пеленку, к невероятному изумлению актрисы и Колтона, оказалось, что от родимого пятна остался лишь слабый след: нечто бесформенное, совершенно не напоминавшее чайку в полете.

— Немедленно позовите Элис! — яростно завопила Пандора. — Я хочу знать, чем вы пользовались, чтобы избавиться от родимого пятна! Очередной подлый трюк! Наверное, чем-то замазали, потому что, когда девочка родилась, оно было! Элис, вероятно, знает, как стереть краску!

— Элис давно прогнали, — торжествующе объявил Колтон, — и наняли новую кормилицу, к которой девочка искренне привязалась.

— Да это отродье привяжется ко всякой, у кого в сиськах молоко, — отрезала актриса.