Это раззадорило Шону.

– Ты что же, следил за мной?

Он согласно кивнул:

– Не мог придумать себе лучшего занятия.

Глядя в ее мило покрасневшее лицо, он подивился, как мог хоть на минуту представить, что сумеет жить без этой женщины, выбросить ее из головы, изгнать из своего сердца? Его дыхание замирало в груди всякий раз, как он смотрел на нее. Он проклинал себя за то, что позволил ей столь прочно пустить корни в его душе, одновременно посеяв в ней хаос. Подобное состояние совершенно нетипично для него. Он относился к типу мужчин, привыкшему наслаждаться женщиной походя, повинуясь внезапному порыву, занимаясь любовью в свое удовольствие. Этой девчонке с Санта-Марии нужно преподать хороший урок, а он не в состоянии оторваться от нее. Заку едва верилось, что, встречаясь с Шоной, он трепещет от страсти, точно зеленый юнец. Но, очевидно, это так. Сжимая ее в объятиях, он с трудом мог контролировать воспламеняющее кровь желание и тревожно-нежные чувства, томящие сердце.

Куда подевалась логика и железная самодисциплина? Неужели он лишился их, согласившись на то, что считал фальшивым браком, поклявшись не обращаться с Шоной как со своей женой, жестко подавив плотские желания? Необъяснимым образом воспылал к ней страстью, захотел сделать своей. Но ведь он испытывал к ней страсть и прежде, когда думал, что никогда ее больше не увидит. Да что с ним, ради всего святого, творится? Он страстно желает заняться с ней любовью, и это невозможно отрицать. Причем немедленно. Он не мог больше сдерживаться ни секунды. Как долго ему еще удастся пробыть в ее обществе без того, чтобы повалить на спину и овладеть ею?

Теперь, когда гнев и удивление, вызванные внезапным появлением Шоны и ее заявлением, несколько поутихли, Зак снова смог рассуждать логически. Еще раз обдумав возможность развода, он, будучи откровенным с самим собой, понял: невзирая на случившееся между ними, он не хочет развода. Черта с два он согласится расторгнуть их союз! Произошедшее с его красивой, умной, хотя и безрассудной молодой женой не могло оставить его равнодушным. Впервые в жизни встретилась женщина редкая и неиспорченная, которая сумела затронуть его сердце, чего никому прежде не удавалось. Зак не собирался отпускать ее, и вовсе не потому, что наличие супруги могло помочь ему добиться опеки над дочерью.

– О чем задумался? – поинтересовалась Шона, удивляясь, сколь легко чувствует себя в объятиях Зака.

– О твоей просьбе расторгнуть наш брак.

– И что ты решил?

– Этого не будет.

Ее глаза удивленно расширились.

– Но я не понимаю. Что ты такое говоришь?

Он улыбнулся, глядя на нее сверху вниз, лаская взглядом притягательные полукружия кремовых грудей в вырезе платья. Весьма соблазнительное зрелище.

– Ты меня слышала. Я не хочу развода или расторжения брака, называй как хочешь. Не имею ни малейшего намерения снова упустить тебя из вида.

Глядя на него, внимая его словам, Шона почувствовала головокружение.

– А если я не хочу быть твоей женой? – с нажимом спросила она.

– Но ты уже моя жена, Шона.

– При этом я еще и свободолюбивая личность, обладающая независимой волей, и хочу оставить тебя.

– Нет, не хочешь. Ведь это ты сделала мне предложение. А о последствиях развода подумала?

– Последствиях для кого?

– Для тебя. Они определенно будут неприятными.

– Полагаю, развод вообще не может быть приятным.

– Так и есть. Ты приобретешь нежелательную огласку, которой совсем не заслуживаешь. Чего ты хочешь добиться?

– Свободы.

Зак пронзил ее взглядом:

– Ты жаждешь свободы, Шона? От меня?

Глядя ему в лицо, она почувствовала, как ее сердце замерло и снова бешено забилось. Она заметила, что блеск в его полуприкрытых глазах превращается в пламя. Ее тело тут же отреагировало, отозвавшись мучительным томлением, желанием ощутить сладость его ласк, ошеломляющую страсть его поцелуя.

Однако ей не удавалось забыть его ужасные обвинения, качества, которые он ей приписал. Разве можно построить счастливый брак на столь зыбкой основе?

Этот вопрос остался без ответа и когда танец закончился. Зак увел ее с танцевальной площадки. Его гнев вспыхнул с новой силой, когда их окружили другие мужчины без намека ни усталость, несмотря на поздний час. Шоне было непросто игнорировать обращенный на нее пронизывающий вопрошающий взгляд Зака, но она продолжала оживленно улыбаться, шутить и смеяться, приветствуя джентльменов, желающих быть ей представленными, хотя Зак считал их появление раздражающей назойливостью.

Она улыбнулась своему хмурому, как туча, мужу, когда очередной молодой повеса отправился восвояси, испугавшись его мрачного взгляда.

– Тебе обязательно быть таким устрашающим, Зак? – упрекнула она. – Зависть друзей должна тебе льстить. У них ведь нет такой жены, как у тебя.

– Мне не доставляет радости наблюдать, как другие мужчины домогаются моей жены.

Они потанцевали еще раз. Шона понимала: Заку непросто смириться с мыслью, что она его законная жена. Также от ее внимания не укрылся взгляд, который леди Доннингтон послала ему через зал. Тот едва заметно кивнул и, оставив Шону, вышел на террасу. Леди Доннингтон тут же отправилась вслед за ним через другую дверь.

Внезапно голоса гостей, цвета, движения, веселый смех – все закружилось вокруг Шоны в калейдоскопе. Это уж слишком. Ей захотелось скорее оказаться в каком-нибудь тихом уединенном месте, где не будет ни единой живой души и где она сможет восстановить присутствие духа.

Не подозревая о том, что племянница заметила что-то предосудительное в поведении мужа и леди Доннингтон, Августа спросила, обеспокоенная ее внезапной бледностью:

– Ты в порядке, Шона?

Царственно вскинув голову, Шона улыбнулась тете из-за раскрытого веера:

– Разумеется. Разве может быть иначе? Но я уже устала, и к тому же у меня начинает болеть голова. Если не возражаете, я бы предпочла вернуться домой. Зак удалился со своими друзьями. Если он станет спрашивать обо мне, пожалуйста, не говорите, что я уехала. Мне хочется провести некоторое время в одиночестве. Менее всего я нуждаюсь в появлении на пороге дома разгневанного мужа в столь поздний час.

Августа с неподдельным беспокойством посмотрела на племянницу:

– Что ж, хорошо, но я еду с тобой.

– Нет-нет, и слышать ничего не желаю. Прошу вас, останьтесь. Смотрите, вам машет леди Смит. Со мной все будет хорошо.

– Ну ладно, раз ты в этом уверена.

– Да, уверена.

Не глядя на дверь террасы, через которую в это самое мгновение вошел Зак (он был один), Шона поспешила прочь.

Августа постояла минуту, глядя на Зака, осматривающего бальный зал в поисках жены. Она весь вечер наблюдала за сменой выражений на его прекрасном лице, он приходил в ярость, его мучила ревность, которую мужчина испытывает, когда другие мужчины добиваются его любимой женщины. С тех пор как Шона вернулась на бал, Зак не отходил от нее ни на шаг, внимательно следя за каждым движением, полностью сосредоточив внимание на ее худенькой элегантной фигуре.

Августа не сомневалась: какая бы причина ни побудила Шону уехать, когда муж на несколько минут отвлекся, в ближайшие несколько дней скучать ей точно будет некогда. Внезапно почувствовав себя очень старой, она вздохнула, позавидовав молодости и красоте племянницы, а также тому, что у нее есть муж, и с раздражением посмотрела на пожилого джентльмена, выжидающе глядящего на нее, довольно грузного, непривлекательного и начинающего терять мужскую силу.


По возвращении в особняк Шона окунулась в тишину. Дверь ей открыл дежурный лакей. Томас как раз собирался ложиться спать, когда она вошла в холл.

Он попытался скрыть беспокойство при виде ее расстроенного лица.

– А, Шона. Что-то ты рано. Не ожидал увидеть тебя до рассвета. Матушка не с тобой?

Шона отрицательно покачала головой:

– Нет. Я очень устала и…

– Ты встретилась с лордом Харкотом?

– Да.

– И обо всем ему рассказала?

– О том, что наш брак не фикция? Да, рассказала.

– И как он отреагировал?

Она пожала плечами:

– Как я и ожидала. Был шокирован и разгневан. Считает, что я сговорилась с Энтони заманить его в ловушку. Я попросила развода, Томас. Брак не может зиждиться на столь шатком фундаменте.

– А он что сказал?

– Отказался дать мне развод.

– Понимаю. Почему же он не проводил тебя домой?

– Потому что я не сказала, что уезжаю. Когда я заметила его выходящим на террасу вместе с леди Доннингтон, решила, что пора ехать домой. – Вздохнув, Шона ласково чмокнула кузена в щеку и повернулась к лестнице. – Мне очень жаль, Томас. Прошу прощения, но я хочу лечь в постель.

Переполненный чувством вины, Томас наблюдал, как она поднимается в спальню. Не послушай он Энтони, уверяющего, что Шона очень хочет этого брака, не заставил бы ее оказаться в столь плачевном состоянии.

Вернувшись в бальный зал, Зак понял, что Шона уехала, не сказав ему ни слова. Он не знал, что делать с царящей в душе неразберихой. Он только что добился от Кэролайн разрешения через несколько дней отвести Викторию на прогулку. Гордость и страсть вступили в ожесточенную борьбу в его душе. Остаток ночи он провел в закрытом игорном клубе в Сент-Джеймсе. Пил бренди, играл в карты и проигрывал. При этом решительно отвергал обильно сыпавшиеся на него предложения от дам легкого поведения, в его мыслях безраздельно царила одна-единственная женщина.


На рассвете Зак вернулся в городской особняк своего брата, в котором остановился на время пребывания в Лондоне, и, бросившись на кровать, на короткое время забыл о Шоне Маккензи-Фитцджеральд.

Своей жене.


– Кто такая леди Кэролайн Доннингтон, тетя Августа? – спросила Шона, входя в тетину спальню на следующее утро. Бессонная ночь, проведенная в терзаниях о характере отношений Зака с вышеупомянутой дамой, к счастью, никак не отразилась на ее лице.

Августа завтракала в постели. Она всегда так поступала, если ложилась поздно. Взглянув на племянницу, улыбнулась:

– Боже мой, Шона! Выглядишь восхитительно. Полагаю, головная боль прошла.

Шона улыбнулась в ответ:

– Да, мне намного лучше. А вы поздно вернулись?

– Не особенно. Я отправилась в комнату для карточных игр, где стала свидетельницей одной весьма интересной партии в пике. Подумать только, – со вздохом продолжила она, намазывая хлеб тонким слоем масла, – лорд Гриффит проиграл колоссальную сумму денег сэру Марку Седжфилду, которую едва ли сумеет выплатить.

– Мне жаль это слышать, – ответила Шона, присаживаясь на краешек стула у кровати. – Но вы не ответили на мой вопрос.

– Разве нет? А что за вопрос, дорогая? – рассеянно пробормотала Августа, щедро намазывая на хлеб клубничное варенье.

– Кто такая леди Кэролайн Доннингтон? Вы с ней знакомы?

– Лично нет, но слышала о ней. Она была замужем за лордом Доннингтоном. Когда они поженились, он уже был пожилым человеком. Подозреваю, она неохотно решилась на этот шаг, но он был ужасно богат, поэтому амбициозные родители заставили ее. Тогда она была всего лишь застенчивой крошкой. Потом родила ребенка, хотя сильно сомневаюсь, чтобы отцом являлся ее муж. Ходили слухи, что она завела любовника, когда муж находился при смерти. Как следствие, он не оставил ей наследства, на которое она рассчитывала.

– Как давно она овдовела?

– Около двух лет, и уже перестала носить траур. Ее близость с лордом Бирном – наследником покойного мужа – не осталась незамеченной. Между прочим, мне так и не удалось как следует поговорить с лордом Харкотом вчера. С нетерпением жду, когда он нанесет нам визит. Когда он спросил о тебе, а я ответила, что ты уехала, клянусь, у него было такое лицо, будто он вот-вот кого-нибудь убьет.


Томасу не составило труда отыскать, где остановился лорд Харкот. По прибытии в особняк его проводили в просторную библиотеку, где ожидал лорд Харкот. Мужчины посмотрели друг на друга. Зак при этом выглядел скорее грозным, чем приветливым, Томасу, казалось, не было дела до почти осязаемой угрозы, исходящей от Зака. В действительности он радовался тому, что этот разговор наконец состоится.

Зак окинул Томаса саркастичным вопросительным взглядом:

– Вот мы и встретились с вами снова, преподобный Франклин. Полагаю, вам стоит мне кое-что объяснить. Решайте, посвятим ли мы несколько последующих минут светскому обмену любезностями или перейдем сразу к делу.

– Уверен, Шона подробно объяснила вам ситуацию прошлой ночью. Прежде всего позвольте заверить: кузина не подозревает о моем к вам визите. Не сомневаюсь, она была бы против. Я же хочу попытаться исправить зло, причиненное вам моим кузеном. Однако не следует забывать, что и вы, и кузен Энтони поступили не по совести, пытаясь выпутаться из сложившейся ситуации.

– А собственное поведение вы полагаете безукоризненным? – иронично поинтересовался Зак, глядя на Томаса.