– Я прекрасно это понимаю, леди Харкот, – раздался женский голос. – Можете думать обо мне все что угодно, но, как бы это ни выглядело со стороны, моя дочь мне вовсе не безразлична.

Зак напрягся, когда, обернувшись, увидел в дверях Кэролайн. Одетая в элегантное платье и по привычке держащая подбородок высоко вздернутым, она медленно прошла в комнату.

– Значит, ты все же решила приехать и справиться о здоровье Виктории, Кэролайн. Надеюсь, ты хорошо спала?

Кэролайн изо всех сил крепилась, готовясь к неминуемой, как ей казалось, битве, признаки которой читала в холодных глазах Зака.

Шона отступила от мужа:

– Прошу меня извинить. Я подожду в другой комнате, пока вы поговорите.

– Нет. – Зак схватил ее за руку. – Останься, Шона. Ты моя жена и имеешь право услышать все, что хочет сказать Кэролайн. – Он вперил в леди Доннингтон ледяной взгляд. – Что, черт побери, нужно сделать, чтобы заставить тебя полюбить Викторию?

– Мне очень жаль. Меня не было в городе. Я только что вернулась. Понятия не имела, что Виктория больна, поверь мне. Я приехала бы сразу, если бы знала. Миссис Янг сказала, что худшее, слава богу, позади.

– Вот уж верно, – холодно процедил Зак. – Когда дети заболевают, от родителей ожидается разумное поведение, а не уклонение от ответственности. Болезнь дочери и твое равнодушие укрепили меня в желании забрать ее у тебя. К несчастью, в Англии не существует законного способа усыновления детей, но, довожу до твоего сведения, я намерен через суд добиться опеки над Викторией.

Глядя на него, Кэролайн обдумала его слова и кивнула. В ее глазах отразилось новое чувство – угрызения совести.

– Препятствовать не стану, даю слово, подпишу все необходимые бумаги. Понимаю, я совершила ошибку, не сумела стать хорошей матерью.

– Верно подмечено! – рявкнул Зак, удивленный слезами в ее глазах. – Что такое, Кэролайн? Раскаиваешься?

Она побледнела и вдруг показалась покорной и робкой.

– Сожаление – ужасное чувство, – надтреснутым голосом произнесла она. – Отравляет человека, никогда не оставляя в покое. Я не горжусь тем, как обращалась с дочерью. – Она умоляюще посмотрела на Шону. – Я все гадала, рассказал ли вам Зак о Виктории. Теперь точно знаю. Надеюсь, вы полюбите ее так же искренне, как если бы она была вашей собственной дочерью. Надеюсь также, вы позволите мне писать ей от случая к случаю и видеться. Буду очень вам признательна. Вы ведь не станете чинить мне препятствий, не так ли? Я все же ее мать.

Шона посмотрела на Кэролайн, ожидая ощутить укол ревности, но не почувствовала ничего, кроме огромного сожаления. Она понимала эту женщину, жизнь которой проходила под гнетом строжайшего воспитания. Родители очень хотели попасть в высшее общество, потому выдали дочь за сурового старика. Девушку, мечтающую о красивом сильном мужчине, в которого она могла бы без памяти влюбиться.

Нетрудно понять, что в минуту слабости ее затопило одиночество прошлого, настоящего и будущего, лишив самоконтроля. Рядом оказался Зак, обнял ее, попытался утешить, и сделал он это старым как мир способом. Произведя на свет ребенка, леди Доннингтон, должно быть, испытала на себе всю мощь презрения мужа, который отказался признать девочку своей и заставил отдать на воспитание, чтобы избежать общественного скандала и позора.

Видя боль и печаль в глазах Кэролайн, Шона не сразу нашлась с ответом. Наконец она кивнула:

– Мы здесь не для того, чтобы обсуждать, что хорошо, а что плохо, и не мне вас судить, леди Доннингтон. Нужно подумать о Виктории. Даю вам слово, когда она поправится и Зак перевезет девочку в наш дом, ее будут любить и заботиться о ней. А вы сможете навещать ее, когда захотите.

– Благодарю вас, – сказала Кэролайн, глядя Шоне прямо в глаза. – Я думаю, вы говорите искренне.

– Да, это так.

– Я очень это ценю. Не уверена, что смогла бы проявить такое же великодушие, будь на вашем месте. – Вздохнув, Кэролайн отвернулась от них. – Пойду проведаю Викторию. – Уже у двери она снова повернулась и добавила: – Спешу сообщить, Роберт сделал мне предложение, которое я, разумеется, приняла. Завтра в «Таймс» выйдет заметка о нашей помолвке. Ты пожелаешь мне удачи, Зак?

Зак саркастически улыбнулся:

– Празднование твоей свадьбы не значится первым номером в моем списке дел, Кэролайн. Тем не менее желаю всего хорошего.

Когда Кэролайн удалилась, Зак задумчиво посмотрел на жену. В глазах сверкала гордость. Он был глубоко тронут ее поступком.

– Это очень благородно с твоей стороны, Шона. Ты удивительная женщина.

Похвала Зака согрела ее. В его мягкой улыбке читалось одобрение. Она решила, что это достаточная награда, способная подавить ревность.

– А ты удивительный мужчина. – Улыбнувшись, Шона положила голову на его теплую крепкую грудь. – Другой на твоем месте не позволил бы мне так говорить с леди Доннингтон, ведь мы даже официально не представлены друг другу.

– Что ж, – протянул Зак, тщательно подбирая слова. – Полагаю, что ни делается, все к лучшему. Мне было очень горько, когда родилась Виктория. Я был не в состоянии дать ей нормальный дом, а теперь вижу, как замечательно все устроилось. Надеюсь, Кэролайн оценит твое великодушие.

Шона вздохнула. Пламя камина отбрасывало золотые тени на ее задумчивое лицо.

– В самом ли деле я поступила правильно? Ты на меня не сердишься?

– Вовсе нет, – негромко произнес он, беря ее за руку и целуя пальцы. Я не могу запретить Кэролайн видеться с дочерью. Хотя некоторое время ей все же придется подождать. Когда Виктория достаточно окрепнет, я намерен увезти ее в Харкот-Холл. Деревенский воздух пойдет ей на пользу. Кроме того, она получит возможность лучше узнать тебя.

Шона улыбнулась:

– Очень хорошо. С нетерпением жду знакомства с ней. Надеюсь, мы подружимся.

– Непременно. Она не сможет противиться твоим чарам.

Шона с любовью посмотрела в его глаза. Мягкие слова воодушевили ее.

– Мы сможем некоторое время пожить в деревне? В настоящее время Лондон лишился для меня своей привлекательности, а английская глубинка очень нравится.

Зак провел по ее щеке.

– Почему бы и нет? Так мы получим возможность побыть вместе. Делами я смогу заниматься и из Харкота. Теперь это и твой дом тоже. Наш дом.

Шона легонько поцеловала его в губы.

– Спасибо, Зак. Похоже, все наконец-то благополучно разрешилось.

– Самое хорошее во всей этой истории то, что Виктория поправится и мы с тобой разобрались в своих разногласиях, – ответил он, вдыхая пьянящий аромат ее духов. Свет камина придавал ее глазам теплый блеск. Никогда еще Зак не испытывал столь мощного желания, не мог дождаться момента, когда они окажутся наедине в спальне и он сможет снова разбудить чувственную сторону ее натуры. – Я тебя не заслуживаю. Мне так жаль, Шона. Прошлой ночью во мне говорили горечь и гнев. Я причинил тебе боль. Если бы своими словами я оттолкнул тебя, получил бы по заслугам. Особенно после того, что сделал с тобой на Санта-Марии.

– Тсс, – прошептала она, прикладывая пальцы к его губам, заставляя замолчать. – Все это уже в прошлом.

– Когда твой брат стал настаивать, чтобы я женился на тебе, все во мне взбунтовалось против такого вмешательства в мою жизнь. Меня пытались заставить сделать то, о чем я даже не думал. И все же, невзирая на внутренний протест, я понял, что хочу тебя, хочу больше всего на свете.

От такого признания дух Шоны воспарил ввысь, на губах появилась улыбка. Ничто не имело значения, кроме того, что он желает ее, она его жена и не потеряет его. Ее жизнь всецело принадлежала ему.

Эпилог

Неделю спустя Зак привел дочь в дом брата. Шона смотрела на маленькую девочку, крепко держащую его за руку. Очень красивый ребенок. Темно-каштановые волосы мягкими волнами обрамляли овальное личико, с которого еще не сошла болезненная бледность, карие глаза с угольно-черными ресницами напряженно смотрели на Шону. Молясь, чтобы девочка приняла ее, Шона мягко улыбнулась и погладила ее по щеке, чтобы развеять напряжение.

– Здравствуй, Виктория. Я очень хочу с тобой познакомиться. Твой папа много о тебе рассказывал. Надеюсь, мы подружимся.

– Эта леди моя жена, принцесса, и твоя новая мама, – мягко пояснил Зак.

Виктория неуверенно посмотрела на Шону. Она редко видела свою мать и не знала, чего ожидать от этой женщины. Все же она улыбнулась уголками губ, оценивающе глядя на Шону. Наконец ее взгляд лишился серьезности, а улыбка стала шире. Шона очень этому обрадовалась и расслабилась. Зак тоже облегченно заулыбался, и это подсказало Шоне, сколь напряжен он был из-за ее первой встречи с Викторией.

У девочки была поразительная улыбка, а ямочками на щеках и прямотой взгляда она очень походила на Зака.

Подняв голову, Виктория негромко спросила его:

– Эта леди будет моим другом, папа?

– Думаю, ей это очень понравится. – Он подмигнул жене.

– А как мне ее называть? – Виктория наморщила носик.

Садясь рядом с мужем и беря девочку за руку, Шона сказала:

– Почему бы тебе не называть меня Шоной? Мне будет очень приятно.

– Какое красивое имя, – отозвалась девочка. – Шона.

Шона поняла: Виктория видела очень мало доброты в своей недолгой жизни и только со стороны Зака и миссис Янг. Конечно, она не могла понимать значимости ее отношений с Заком. Но ее присутствие и мягкие слова успокоили девочку, та заулыбалась, приоткрыв свои похожие на розовый бутон губки.


Заходящее солнце окрасило небо розовыми и голубыми завитками, осветило мягким светом деревья и превратило переливающуюся водную гладь в жидкое золото. Закатные лучи придали древним каменным стенам Харкот-Холл медовый оттенок, отчего окна сияли огнем.

Стоя на террасе, Зак и Шона снисходительно наблюдали за Викторией, бегающей по лужайке, со всех сторон окруженной ухоженным садом. Они были рады тому, с какой благодарностью она принимает их любовь. Сегодня Зак подарил дочери щенка, и теперь она шумно знакомилась с ним.

– Кто из них устанет первым, как ты думаешь? – спросила Шона.

Зак обнял ее за талию и привлек к себе.

– Хороший вопрос, – пробормотал он, лаская ее шею. – Хочешь сделать ставку?

Шона рассмеялась, вспомнив, как дала на аукционе пятьсот гиней за возможность побыть наедине с Заком.

– Вот уж нет. Однажды я уже сделала ставку, и посмотри, куда привела меня неосмотрительность!

Зак негромко рассмеялся, уткнувшись губами ей в затылок.

– Ко мне в постель, если не изменяет память.

– Я отлично это помню. – Шона погладила руки Зака и довольно вздохнула, наблюдая за тем, как Виктория бегает и прыгает, пытается сделать колесо и опрокидывается прямо на щенка, к счастью без последствий. – Спасибо за то, что подарил мне все это. В нашем личном мирке так спокойно и умиротворяюще.

– Я очень рад. Что пишет брат? – спросил Зак, сгорая от нетерпения узнать содержание письма, доставленного сегодня Шоне.

– Энтони, по своему обыкновению, немногословен. Главная новость: Кармелита произвела на свет мальчика. Его назовут Колин в честь нашего отца. Энтони, разумеется, очень рад появлению наследника Мелроуз-Хилл. Также я получила письмо от тети Августы, она скоро приедет к нам в гости. Сообщает, что Томас отплыл в Вирджинию. Наконец-то он получил то, что всегда хотел.

– А ты, Шона, скучаешь по острову?

– Иногда. Но стоит лишь мне осмотреться по сторонам и напомнить себе, какое это красивое место, подумать о тебе и Виктории, сразу понимаю, что хочу жить здесь, и нигде больше.

– Я люблю тебя, – прошептал Зак, нежно целуя ее в щеку. Он знал, что завтра утром он, как всегда с тех пор, как у него появилась жена, проснется в состоянии безграничного счастья. Его тело будет купаться в довольстве и неге после ночи любви, а рядом будет лежать его жена.

Тогда он вновь испытает острое чувство радости и поймет, что жизнь удалась.