Он не смог заговорить, даже когда Клэр подняла голову и заглянула ему в глаза. На этот раз уже более спокойно. Во взгляде ее не было больше боли или слез. Сейчас она смотрела на него с какой-то пугающей уверенностью, легко, так, будто бы вековая тяжесть спала с души. А он все никак не мог перестать смотреть на Клэр, совсем другую Клэр, которая… стала пугать его.

— Я подарю тебе все ландыши мира.

Она улыбнулась ему. Улыбнулась так, как могла улыбаться только его Клэр. Которая обнимала его после пробуждения так, будто ничего другого не существовало. Неожиданно Эрик понял, что теряет голову. По-настоящему теряет, потому что до смерти хотел прижать ее к себе и поцеловать.

Она снова погладила его по лицу, не заботясь о том, что ее может уколоть его многодневная щетина. С трудом справившись с собой, Эрик все же спросил о том, что волновало его больше всего:

— Ты в порядке? С тобой все хорошо?

Улыбка сбежала с ее лица, потому что она поняла, о чем он говорит. В порядке ли она после всего того, что видела в день нападения, в день, когда убили Алана. Молодого человека, у которого могло быть многообещающее будущее.

— Кажется, да.

— Клэр… — прошептал он, касаясь ее щеки дрожащими пальцами, леденея от ужаса того, что чуть было действительно не потерял ее.

Она накрыла его руку и сжала ее так, будто бы понимала, насколько невыносимым это могло бы быть для него.

— Ты снова спас мне жизнь, — прошептала Клэр, не выпуская его руку. — Я даже не знаю, как благодарить тебя. Я не знаю…

Его пальцы тут же коснулись дрожащих губ, от чего она замерла, затаив даже дыхание, но Эрик не успела ответить, потому что дверь комнаты открылась, и их прервало появление герцогини.

— Как наш больной? — спросила она с улыбкой, подойдя к кровати.

Отпустив его руку, Клэр быстро встала с кровати и поправила свое платье. Лимонного цвета с кружевным вырезом платье, в котором была в день нападения. Только теперь Эрик это заметил, и был так сильно потрясен, что не обратил внимания на жену своего друга.

— Почему ты всё еще носишь это платье? — спросил он, оглядев Клэр с ног до головы. — И почему оно до сих пор грязное? И подол… Где ты порвала подол платья?

Клэр хмуро оглядела себя, а потом спокойно взглянула на него.

— Я ведь перевязывала тебе плечо, пока мы ехали сюда. Ты не помнишь этого?

Она порвала свое красивое платье только, чтобы перевязать ему плечо? Эрик не понимал, почему это так сильно потрясло его. И вместе с тем разозлило.

— Но с какой стати тебе портить красивое платье?

Клэр замерла, вскинув брови.

— С какой? — потрясенно переспросила она, а потом нахмурилась и вперила в него свой негодующий взгляд. — Ты истекал кровью!

— И что с того?

Он никак не мог понять, с какой стати она сделала это. Черт побери, он не хотел, чтобы она портила свое платье только ради него.

Ее восхитительные глаза расширились будто бы от ужаса.

— Что с того? — повторила она, тяжело дыша. — Ты мог истечь кровью и…

— Эрик, — в разговор вмешалась Алекс, которую, казалось, никто не замечает. — По-моему, Клэр поступила весьма разумно, оказав вам первую помощь и перевязав вашу рану. Вы действительно могли истечь кровью.

— Но она…

— С ней все в порядке, — заверила Алекс, с улыбкой взглянув на нее. — Мы с Тони заботились о ней.

Эрик вновь окинул Клэр пристальным, изучающим взглядом, отмечая то, как она даже немного похудела..

— Вижу, как вы о ней заботились, — буркнул он. — Так, что даже не уговорили сменить испорченное платье.

Он даже сомневался, что она ела на завтрак свои любимые блюда. Но его недовольство длилось недолго, потому что Эрик увидел, как темнеют глаза Клэр, как ее щеки краснеют. Сжав руку, она грозно посмотрела на него.

— Вообще-то мог бы поблагодарить Алекс за все то, что она сделала. Она ведь спасла твою жизнь! — Клэр резко замолчала, будто бы потрясенная тем, что только что сказала, а потом Эрик увидел, как задрожала ее нижняя губа. Она резко отвернулась от него и едва слышно выдохнула: — Боже…

Ее дрожащий шепот привел его в чувство, заставляя осознать то, что он ведет себя просто неразумно. Нагрубил Алекс и довел Клэр до слез! Господи, что на него нашло?

— Клэр, — виновато молвил он, подняв к ней дрожащую руку. — Я… Прости меня, я не должен был говорить такое. — Он просто никак не мог избавиться от беспокойства за нее, особенно когда увидел, в каком она состоянии. Взглянув на герцогиню, Эрик так же виновато добавил: — Простите, Алекс, за все то, что я сказал. Я не должен был… На самом деле я не думал так…

Она с пониманием улыбнулась ему.

— Вы с Клэр прошли через непростое испытание, неудивительно, что вы не можете прийти в себя, но всё страшное действительно позади. Клэр, — она посмотрела на застывшую девушку. — Я принесла новые бинты для перевязки.

Поставив на ближайший стол поднос с новыми бинтами и какими-то пузырьками, которые до этого Эрик не замечал, она кивнула и вышла.

С тяжелым сердцем, Эрик посмотрел на прямую спину Клэр и только тогда понял, что все это время, должно быть, только она и делала ему перевязки, потому что… потому что ему было невыносимо любое другое прикосновение. И что теперь она это знает. Он потрясенно смотрел на то, как она обходит кровать и подходит к нему с другой стороны так, чтобы быть ближе к его правому плечу. Которое тут же стала разбинтовывать, даже несмотря на то, что произошло совсем недавно.

На нем не было никакой верхней одежды. Эрик с потрясением обнаружил и этот факт. И пока пытался привыкнуть к тому, что лежит полностью неприкрытый перед Клэр, вернее ниже пояса он всё же был укрыт, и что она видит все шрамы на его теле, возможно, увидела и нечто другое, Клэр с особой осторожностью стала обрабатывать его рану, посыпав на него какой-то темный порошок.

— Тебе… — заговорила она, быстро заглянув ему в глаза. — Тебе не больно?

Она не просто беспокоилась за нем! Эрик сокрушенно смотрел в ее наполненные грустью глаза, внезапно осознав нечто поистине невероятное. Клэр пришлось пережить почти такой же ужас, какой пережил он сам, когда чуть не потерял ее! Она боялась, что он умрет? Она боялась потерять его?

— Что? — ошеломленно пробормотал он.

— Тебе не больно?

У него сдавило в груди так, что он не мог какое-то мгновение дышать.

— Мне… Нет, мне не больно.

— Ты уверен? — с дрожью в голосе спросила она.

Эрик испытал почти болезненную необходимость обнять ее.

— Уверен.

— Тогда… я перебинтую твое плечо, а потом принесу…

— Клэр, — Эрик оборвал ее, взяв ее дрожащую руку в свою. Он хотел ей сказать что-то. Хотел… Боже, теперь он так много хотел, что ему было не по себе от силы этого желания. Желание, которое он не должен был испытать, но которое невозможно было больше подавлять. Поэтому Эрик быстро отпустил ее руку. — Спасибо.

Клэр нахмурилась.

— За что?

— За все, что сделала для меня. И продолжаешь делать. Ты — удивительная девушка, Клэр. И у тебя… у тебя золотое сердце.

Эрик увидел, как ее глаза предательски повлажнели, и почувствовал боль глубоко в сердце. Черт его побери, что он делает? Что он говорит? Еще немного, и он скажет слова, которые действительно разрушат его жизнь. И ее тоже. Разрушат то немногое, что осталось. Черт бы побрал его сердце, но оно должно было быть глухо к ней. Ведь рядом с ним она никогда не будет счастлива. Сколько бы способов он ни находил, потому что она любила другого! И все же Эрик не мог взять верх над своим сердцем, которое требовало другого, требовало большего.

Он отвернул от Клэр свое обросшее щетиной лицо, чтобы не смущать ее. Клэр осторожно и аккуратно перевязала ему рану, касаясь его голого плеча с такой лаской и нежностью, что у него задрожало все внутри. Эрик закрыл глаза, приказывая себе дышать, приказывая своему телу не реагировать на это, но это оказалось чертовски сложно сделать. Теплая волна от ее прикосновения обласкала всё его тело и сжала в знакомом напряжении так, что он стал задыхаться. Вновь с ошеломляющей легкостью она пробудила в нем то, что он не мог контролировать. Не мог подавлять то, с чем не мог справиться.

Он был так сильно захвачен ею, что не замечал ничего вокруг. В какой-то момент он не чувствовал ничего, кроме поглаживаний ее пальцев, а потом Клэр резко убрала от него свои руки и укрыла его одеялом.

И только тогда Эрик обнаружил, как сильно устал. До смерти устал, но не хотел, чтобы она ушла.

— Клэр… — прошептал он, проваливаясь в глубокий, на этот раз исцеляющий сон.

Он заснул, не заметив, что Клэр так и не покинула его.


* * *

И снова удушающие картины прошлого заставили Эрика проснуться. Тяжело дыша, он вздрогнул и открыл глаза, обнаружив, что находится вовсе не в подвале, как ему казалось. Сердце его стучало так часто, что могло разорваться в груди. Черт бы побрал все на свете, проклятые воспоминания снова пытались заполнить собой все его сознание! Но теперь у него было оружие, которое помогало ему бороться. Достаточно было вспомнить неуловимый аромат ландышей, и видения исчезали. Но не до конца, потому что теперь, когда они были уже так близко к Эдинбургу, к тому, чтобы она ушла, страх от ее потери парализовал его настолько, что он уже не мог бороться с прошлым. Которое однажды действительно сокрушит его. И не останется больше ничего, кроме темноты.

Возможно, тогда мрак станет его спасением. После ухода Клэр у него не останется ничего, кроме мрака…

В комнате было темно и тихо. Огонь в камине давно потух. Из высоких окон в комнату лился мягкий приглушенный свет одинокой луны, хоть немного рассекая удручающую темноту ночи. И лишь свеча в посеребренном подсвечнике, стоявшем на небольшом столике возле кровати, освещала небольшое пространство рядом. Тишина в комнате показалась необычной. Эрику ужасно хотелось пить. Проведя дрожащей рукой по застывшему лицу, чтобы прогнать оцепенение и жуткие картины, он повернул голову и увидел Тони, который сидел в кресле и смотрел на него.

— Помочь? — спросил он.

— Да, дай мне воды.

Как ни удивительно, Тони протянул ему стакан так, чтобы не коснуться Эрика, когда тот медленно взял его.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Тони, вернувшись в свое кресло.

Эрик сделал несколько глотков. Откинувшись на подушки, он на мгновение закрыл глаза. Ранение всё же не прошло для него так уж бесследно, потому что он по-прежнему чувствовал небывалую усталость, так что едва мог пошевелиться. Сделав еще несколько глотков, Эрик взглянул на Тони, опустив стакан на одеяло.

— Что ты здесь делаешь?

Тони улыбнулся.

— Хотел убедиться, что с тобой все в порядке.

Это волновало его сейчас меньше всего.

— Где Клэр?

Проницательные глаза Тони подозрительно сузились.

— Алекс рассказала мне о том, как ты поссорился со своей женой, едва пришел в себя.

Что-то сильное сжало его сердце. Острое чувство вины. И оглушительная тоска по ней.

— Как она? — едва слышно молвил Эрик, сжимая здоровой левой рукой стакан.

Тони вздохнул.

— Надеюсь, теперь лучше. Алекс, наконец, удалось уговорить ее отдохнуть. Вероятно, она сейчас спит в соседней комнате.

Какое счастье, что хоть кому-то удалось уговорить ее отдохнуть.

— Спасибо, — прошептал он, ощущая бесконечную благодарность. — Спасибо, что заботились о ней, пока я…

— Эрик, — мягко остановил его Тони. — Это не обсуждается, но с какой стати ты решил путешествовать со своей женой в столь опасное для страны время? Ты ведь лучше других знаешь, как сейчас небезопасно. Почему не отвез ее, к примеру, в Европу? Там сейчас намного спокойнее. И ей бы там понравилось. Я уверен.

Несомненно, ей бы там понравилось.

Повернув в руке стакан, Эрик внимательно смотрел на мерцание оставшейся на дне воды, которая мягко ударялась о стенки хрусталя. Ему с трудом удалось подавить острую боль, которая на мгновение вернула его в прошлое. Туда, где Клэр с такой охотой делилась с ним своими мыслями, своими желаниями… То, что он не смог бы забыть, даже если бы и захотел.

— Я собирался. Я хотел… — Он так хорошо помнил, куда она хотела поехать. И почему. — Я купил два билета на паром и забронировал гостиницу в Вене на целый месяц. И собирался продлить резервацию, если бы…

Эрик был уверен, что ей бы там понравилось, но теперь он никогда об этом не узнает. Как не узнает об этом сама Клэр.

На этот раз Тони нахмурился.

— Почему тогда вы не уехали в Австрию?

Стакан застыл в его руке. Эрик закрыл глаза, пытаясь справиться с тем оглушительным ужасом, который нахлынул на него от этих слов.