— Если ты не затащил ее в постель, я сделаю ее своей женой.

— Я не тронул ее, — коротко бросил Филип, отчего-то убежденный, что, если ситуация разрешится сама собой и она пойдет с ним к алтарю, это будет совсем не так уж плохо. Пусть он и не любит ее, зато успел достаточно узнать. Он питает к ней уважение и симпатию, разве этого мало? Добрая, милая, умная девушка. Она то кажется тайной за семью печатями, то — открытой книгой. Он станет ей гораздо лучшим мужем, чем Ричард, которому она нужна лишь затем, чтобы ненадолго развеять его вечный сплин да стать матерью его ребенка. Он запрет ее в сельском поместье, чтобы самому развлекаться в столице.

— Может, она выберет меня? — вмешался Чарлз. — Мы с ней знакомы целую вечность. Я не дам ее в обиду. Ну, что скажете?

У обоих джентльменов мгновенно сделались такие свирепые лица, что Чарлз воздел к небу руки:

— Ладно-ладно, забудьте, что я сказал! Но если понадобится принести себя в жертву, я готов.

— На твоем месте я держал бы язык за зубами, Чарли, — сердито сказал маркиз. — Я немедленно иду к ней. Интересно, вышел ли уже этот чертов доктор Симмонс из ее спальни?!

— Сейчас спрошу, — пообещал Чарлз, дернув за сонетку. Его терзали дурные предчувствия. Хорошо еще, если дело закончится всего лишь сломанным носом Тревора! Чарлзу почему-то казалось, что жертв будет куда больше.

Глава 21

Сабрина не шевелилась, хотя рука совсем онемела. А вдруг Маргарет заметит, что она уже проснулась!

Мягкий батист ночной сорочки приятно льнул к телу. Как чудесно! Элизабет была так добра, что распорядилась прислать вещи Сабрины в Морленд. Теперь она по крайней мере не чувствует себя нищенкой! Зато ужасно неприятно сознавать собственную беспомощность. Скорее бы к ней вернулись силы! Тогда она навестит деда, уверится, что все в порядке, и убедит его, что для всех будет лучше, если она уедет в Лондон.

Только сейчас девушка сообразила, что может потребовать у Тревора десять тысяч фунтов, наследство, оставленное матерью. Деньги, бесспорно, принадлежат ей, и даже Тревор не сумеет помешать адвокатам выделить Сабрине законную долю. Как он, должно быть, разочарован, что она не погибла!

Сабрина тихо всхлипнула и попыталась было приглушить предательские звуки, но ничего не получилось.

— Бри, дорогая, наконец ты проснулась! Как себя чувствуешь?

Сабрина подняла печальный взгляд на Маргарет, деловито наливавшую чай. Подруга детства вышла замуж за любимого человека и выглядела такой счастливой, что сердце сжималось от невольной зависти.

— Я жива, и это главное. В самом деле, жива. Не стоит так волноваться за меня, Маргарет, — пробормотала Сабрина.

— Ну разумеется, я тревожусь. У тебя ничего не болит, Бри? Послать за доктором Симмонсом? Он все еще внизу, по-моему, беседует с Филипом.

Легкая, мягкая рука легла на лоб Сабрины. Но она тосковала по прикосновению сильной смуглой ладони Филипа и поэтому поспешно сжала запястье Маргарет.

— Нет, милая, со мной все в порядке Я очень благодарна тебе и Чарли за то, что дали мне приют. В Эбби мне больше не жить. Спасибо. Как только я поправлюсь, а это будет очень скоро — ты ведь знаешь, как быстро я выздоравливаю, — я с вами распрощаюсь. День-другой — и упорхну в Лондон.

Она почти равнодушно подумала о том, как воспримет тетя Берсфорд ее неожиданное появление. Что, если Элизабет напишет тетке, что Сабрина беспутная потаскушка, развратница и кто там еще? Как отзываются в обществе о легкомысленных аморальных особах? Так трудно подобрать слова, которых никогда не слышала… Нет, Элизабет не захочет, чтобы сестра возвратилась в Монмут-Эбби. Она будет держать язык за зубами.

Судя по тому, что Сабрина слышала о своей тетке, та вряд ли прогонит племянницу с приданым в десять тысяч.

— Перестань вздор молоть, Сабрина! Не желаю больше слышать эту чушь! Останешься здесь, пока врач не позволит тебе уехать. Слушай, Чарлз в эту самую минуту избавляется от гостей, так что все улажено. Мой муж приезжает через два дня, и мы все вместе весело отпразднуем Рождество, совсем как в прежнее время. Помнишь, как-то в сочельник ты разозлилась на Чарли за то, что он обращался с нами как с малыми детьми, каковыми мы тогда и являлись? Но зато месть была сладка и ужасна! Он до сих пор вздрагивает, вспоминая о том, как мы с ним расправились!

Сабрина невольно улыбнулась:

— В жизни не забуду, с каким перекошенным лицом он выбрался из ванны! Мы сидели в шкафу и подсматривали в щелочку. Бедняга Чарли! Зеленый с головы до ног, как водяной! Цвета лесного мха! Да, нелегко ему пришлось.

— Видишь, и несмотря на все издевательства, он прекрасно к тебе относится. Да, и не забудь, что здесь Филип и Ричард Кларендон. Они втроем заперлись в библиотеке и просидели там несколько часов. Горничная шепнула мне, будто Тереза Эллиот вылетела оттуда в таком бешенстве, что даже говорить не могла. Бьюсь об заклад, эта змея постаралась излить свой яд на Филипа, а тот поставил ее на место.

— Ричард Кларендон здесь? В Морленде?

— Да. Все это время он с другими соседями прочесывал лес. Даже после того, как твоя сестра… впрочем, это не важно.

— Говори, Маргарет.

— Ладно, Сабрина, только помни, что это ты вынудила меня. Тревор и Элизабет велели прекратить поиски. Ричард просто осатанел от злости.

Как ни странно, Сабрина не почувствовала даже легкого огорчения. Ясно, что она самим своим присутствием опровергает лживые россказни супругов.

— Значит, джентльмены совещались в библиотеке?

— Совершенно верно.

— Вне всякого сомнения, обсуждали, что делать со мной. А Ричард Кларендон, разумеется, принимал в этом самое живое участие. Вероятно, они бросили жребий, кому достанется сомнительный приз. Сабрина Эверсли, аккуратно завернутая, словно рождественский подарок, переходит к самому неудачливому.

— Не будь дурочкой, Сабрина. Сама знаешь, что все это вздор. Перестань себя жалеть. Мне это совсем не нравится. Отталкивающее зрелище.

— Ладно, прости. Лучше скажи, есть ли какие новости о дедушке?

— Нет, насколько мне известно, его состояние остается прежним. — И Маргарет с деловым видом добавила: — А теперь выпей чашечку чая. Сразу почувствуешь себя лучше.

И советую помнить о том, что ты жива и скоро встанешь с постели. Твой дедушка тоже поправится. Вот увидишь.

Но втайне Маргарет не переставала гадать, что будет с подругой, если та так и не согласится выйти за Филипа. До сих пор Маргарет считала, что ни одна леди в возрасте от шестнадцати до восьмидесяти лет не способна отказать виконту Деренкуру. Но Сабрина так упряма! Да, она не глупа и не наивна и должна понимать, что в сложившейся ситуации единственный выход — выйти замуж за Филипа.

Интересно, каково это — хоть немного побыть на месте Сабрины и позволить Филипу пять дней заботиться о себе? В глубине души Маргарет завидовала подруге.

— Сабрина, неужели тебе совсем не нравится Филип?

— Ну почему же?

— Но…

И тут в дверь робко постучали. Сабрина в страхе сжала руку подруги.

— Прошу, Маргарет, не пускай никого.

Пожалуйста! Маргарет успокаивающе погладила ее по плечу.

— А если это Филип?

— Особенно Филипа. Умоляю!

— Хорошо, Сабрина! Только успокойся. Ни к чему краснеть.

Маргарет медленно подошла к двери и слегка приоткрыла ее. В коридоре стоял маркиз Арисдейл. Рядом топтался Чарлз.

— Ричард желает поговорить с Сабриной, — объявил он. — Она проснулась?

Маргарет взглянула в мрачно-красивое лицо маркиза, стараясь не поддаваться исходившей от него притягательной силе. Один из тех редкостных мужчин, о которых ее предупреждала мать: перед ними не способна устоять ни одна женщина, ими можно восхищаться, но лучше к ним не приближаться.

— Прошу прощения, милорд, но она не расположена никого видеть.

— Кроме меня, — твердо заявил Ричард, выступая вперед. Но Маргарет остановила его:

— Милорд, пожалуйста, прислушайтесь к моим словам. Сабрина все еще нездорова. Столько всего случилось за такое короткое время!

— Пойдем, Ричард, — вмешался Чарлз. — Маргарет права. Нужно дать Сабрине прийти в себя.

Маркиз нерешительно помялся, не сводя глаз с закрытой двери.

— Я постараюсь не волновать ее.

— У тебя это не получится, — усмехнулся Чарлз. — Оставь Сабрину в покое, Ричард.

Тихое проклятие слетело с уст будущего герцога. Он повернулся к Маргарет и, не сводя с ее лица темных пронизывающих глаз, проговорил:

— Пожалуйста, передайте Сабрине, что я вернусь вечером. Мне нужно поговорить с ней.

И прежде чем Маргарет успела возразить, маркиз учтиво раскланялся.

Чарлз встревоженно смотрел ему вслед.

— Кларендон добьется свидания, Маргарет. Предупреди Сабрину. По крайней мере у нее останется несколько часов для принятия решения. Ну а пока, дорогая, наша матушка пустила в ход все свои чары, чтобы как можно вежливее избавить нас от назойливых гостей. Твоя святая обязанность — спуститься вниз и попрощаться.

— Тереза Эллиот уже уехала?

— К общему прискорбию, нет. — Он расплылся в улыбке, погладил сестру по щеке и заверил: — Она обязательно уберется, дай срок. У нее хватит ума понять, что здесь ей не рады.

Маргарет кивнула:

— Чем раньше мы от нее отделаемся, тем лучше. Моя горничная говорит, она целыми днями бегает по дому и собирает сплетни. Появление Сабрины с Филипом превратило легкий ветерок слухов в настоящий шторм, так что она в своей стихии.

— К сожалению, с этим мне ничего не поделать, — пожал плечами Чарлз, — разве что получше накормить ее лошадей, чтобы подольше не уставали.

— Я поговорю с Сабриной, — пообещала Маргарет. — Не понимаю, братец, почему она с таким упорством отвергает обоих поклонников. Какой еще женщине представлялся подобный выбор?!

— Ты не поверишь, но даже я решился пожертвовать собой. Поразительно, не правда ли?

Значит, Сабрина права! Они бросали жребий, кому вести ее к алтарю!

— Это был Филип? — поинтересовалась Сабрина, когда Маргарет вернулась в спальню. Но та покачала головой:

— Нет, маркиз Арисдейл. Он хотел поговорить с тобой, Сабрина. Чарлз уговорил его отложить свой визит, но только до вечера. Тебе придется принять его, иначе он взломает дверь.

Сабрина внезапно ощутила, что слабый луч надежды угас. Но какое это имеет значение?

— Хорошо. Пощажу твою дверь и побеседую с ним.

Где Филип? Почему ни разу не пришел к ней? Может, вместе с остальными гостями уехал из Морленда?

После ухода Маргарет Сабрина долго перебирала в уме подробности их переезда из охотничьего домика в Морленд. Всю дорогу Филип сжимал ее в объятиях, но так и не сказал ни единого ободряющего слова, лишь изредка обменивался репликами с Чарлзом. Лицо его оставалось невозмутимо спокойным. Сабрина была искренне благодарна ему за молчание. Но почему же он избегает ее? Почему не соизволил даже попрощаться?

Она понимала, что противоречит сама себе, что излишне упряма и непоследовательна, но ничего не могла поделать с собой.

Девушка угрюмо уставилась на закрытую дверь. Неужели именно Ричарду Кларендону суждено совершить благородный поступок и принести в жертву свою холостую жизнь? Сомнительно. Маркиз не из тех, кого можно принудить к чему-то силой. Разумеется, он не проявляет особой готовности жениться на ней.

Сабрина вздохнула и закрыла глаза. Если Ричард действительно сделает ей предложение, придется спасти его от самого себя.


Вероятно, ее разбудил мерцающий огонек свечи, отблеск которого лег на лицо. Сабрина встрепенулась и увидела сидевшего на постели Филипа. Несмотря на то что его лицо оставалось совершенно бесстрастным, взгляд был пугающе пристальным.

Она так привыкла видеть его у своей постели, в своей спальне. Она радостно улыбнулась, охваченная чувством глубокого покоя, сознанием собственной безопасности. Он здесь и не позволит никому ее обидеть.

Но Филип не улыбнулся в ответ.

— Который час? — прошептала она, пытаясь приподняться, но Филип осторожно прижал ее к подушке.

— Нет, лежите спокойно. Не стоит разыгрывать гостеприимную хозяйку. Только что пробило полночь. Я надеялся, что свет рано или поздно разбудит вас. Меня самого едва не сморил сон.

— Что вы делаете, Филип? Мы больше не в охотничьем домике, и ваше присутствие здесь крайне нежелательно. Сколько раз за последний день мне твердили, что наше пребывание вдвоем неприлично. — Она тихо рассмеялась. — Правда, теперь уже все равно. С таким же успехом в моей спальне мог бы побывать целый батальон солдат.

— Значит, вы наконец пришли в себя и готовы выслушать разумные доводы.

— Во всей этой истории нет ничего разумного. Моя репутация погублена, но разве это справедливо? Какая жестокость! Ведь мы с вами знаем правду! Между нами не было ничего непристойного!

— И что? Что вы хотите этим сказать?