— Ему следовало проводить тебя, Сабрина. Неприлично девушке так поспешно удирать от своего кавалера.

— Да, мадам, я опять забыла.

Сабрина со вздохом села рядом с теткой. Как здесь душно! Она устала и смертельно хотела спать. Когда же она окончательно поправится?

— Ты довольно сносно танцуешь. Это уже что-то.

— Спасибо, мадам.

— Можешь звать меня тетей. Кроме того, я считаю, что оживленные нотки придадут твоему голосу больше привлекательности. Заметь, ничего лишнего, во всем нужно знать меру. А сейчас… ты как вареная курица. Немного энергии никак не помешает. Учти, джентльмены с опаской относятся к девушке, чей смех слышен на другом конце гостиной, но, с другой стороны, не особенно любят дам, словно воды в рот набравших. Кто обратит внимание на девицу, которой даже сказать нечего? Пытайся выжать из каждого джентльмена, с которым танцуешь, хотя бы по одному комплименту. Иногда это нелегко, поскольку большинство из них страдают прискорбным отсутствием галантности или хотя бы простой вежливости, но думаю, тебе это удастся.

— Хорошо, тетя. Простите, но я так измучена.

Анисса внимательно взглянула на племянницу. Да, девушка не лжет — чудесные глаза обведены темными кругами. Отвратительно! Нужно что-то предпринять! Ничто не должно отвлекать внимания от этих фиалковых омутов!

— Через полчаса мы уходим. И немедленно в постель. Можешь спать хоть до полудня.

Сабрине так хотелось признаться грозной тетке, что дело не только в физической немощи. Она могла провести в постели целую неделю, но это отнюдь не улучшило бы расположения духа.

— Да, вы совершенно правы, мне нужно отдохнуть, — ответила она с вымученной улыбкой, чем, казалось, полностью удовлетворила тетку.

Анисса наклонилась поближе:

— Я ни за что не посоветовала бы тебе открыто кокетничать с мужчинами, дитя мое, но помни, это твое первое появление в свете. Возможно, тебе следует — как только почувствуешь себя лучше, разумеется, — приложить немного усилий, чтобы стать более привлекательной.

И тут Анисса осеклась, вспомнив, что этими же самыми словами объясняла сестре Сабрины, спесивице Элизабет, ее обязанности в обществе. Правда, никакого толку все равно не вышло. На протяжении целого сезон она безуспешно пыталась сбыть Элизабет с рук.

Анисса вздохнула.

— Это был самый длинный и тяжелый сезон в моей жизни, — объявила она. — Элизабет была заранее обречена на неудачу, но сейчас дело иное, слава Богу. Я была приятно удивлена, когда узнала от твоего деда, что ей наконец удалось поймать мужа. Но что теперь о ней заботиться? Она будущая графиня Монмут, и этим все сказано. Сейчас очередь за тобой Сабрина.

Говоря это, она краем глаза следила за Джейн Бэлфур, подводившей виконта Деренкура к Доринде Мортон. За ними, как охотничья собака по следу, шла Люсилла.

Анисса насторожилась и, стараясь выиграть время, послала Сабрину за чашкой пунша. Вернувшись, та неожиданно услышала за спиной голос хозяйки:

— Сабрина, позвольте представить вам виконта Дерен-кура. Филип, вы, надеюсь, знакомы с леди Берсфорд. Это ее племянница, леди Сабрина Эверсли.

Какое счастье, что она уже отдала тетке чашку, иначе наверняка уронила бы ее, залив пуншем свое модное платье! Сабрина, разумеется, знала, что увидится с Филипом в Лондоне, но не ожидала, что это произойдет так скоро. Слишком скоро. Она Не успела даже разобраться в своих чувствах к нему и выработать линию поведения.

Сабрина медленно подняла глаза на виконта. Какой разительный контраст с тем мужчиной, который преданно ухаживал за ней пять дней! Правда, и она выглядит совсем иной.

Словно во сне Сабрина видела, как Филип с изысканной галантностью склонился над рукой тетки.

— Леди Берсфорд, как поживаете? Рад видеть вас, леди Сабрина.

Она едва не потеряла самообладание при звуках этого непривычно нежного голоса. За все время их пребывания в охотничьем домике он ни разу не говорил с ней так мягко.

Сабрина молча кивнула. Слова не шли с языка.

— Как, милорд, неужели вы знакомы? Вот уж не предполагала! — воскликнула Анисса, удивляясь, отчего Сабрина вмиг превратилась в холодную, немую, бесчувственную статую.

— Встречались всего однажды, миледи, — пояснил Филип, стараясь смотреть не на Сабрину, а на ее тетушку, старую злобную ведьму, которую всегда старался раньше избегать как чумы. — На рождественском вечере, в Морленде.

— А, в загородном поместье Чарлза Аскбриджа! — кивнула леди Берсфорд. — Его милая сестрица Маргарет стала супругой сэра Хью Дрейкмора! Рада слышать об этом, поскольку бедняжка немного не вышла ростом и ее матушка уже отчаялась найти младшей дочери достойного мужа! Как она поживает в браке, милорд?

Филип вспомнил сияющее личико Маргарет, когда Хью, человек, который, можно было бы поклясться, так и сойдет в могилу холостяком, прибыл в Морленд за день до Рождества. Он подхватил жену на руки и, смеясь, осыпал поцелуями.

— Я сказал бы, что она вполне свыклась со своим новым положением, мадам.

Но тут маленький оркестр, расположившийся в дальнем конце залы, заиграл жизнерадостный быстрый сельский танец.

— Леди Сабрина, удостойте меня чести.

— Охотно, милорд.

Сабрина, не глядя на него, подала руку.

— Можно, тетя?

— Конечно, дитя мое, веселись.

Но когда молодая пара отошла, у Аниссы сжалось сердце от дурного предчувствия. Спору нет: виконт молод, красив, богат — словом, завидная партия, но, по общему мнению, верткая рыбешка, которую никому еще не удавалось поймать в сети. Непременно следует предупредить Сабрину, что он никогда на ней не женится. Он еще в том возрасте, когда рано беспокоиться о наследнике, хотя стоило бы помнить, что все люди смертны. Но джентльмены отчего-то редко об этом задумываются. А жизнь человеческая так скоротечна! Дети — вот что может обеспечить бессмертие. Да, она обязательно поговорит с Сабриной. Не стоит зря тратить время. Странно, правда, что она знакома с человеком, подобным Мерсеро. Интересно, в каких они отношениях?

— Жаль, что вы не можете вальсировать, — пробормотал Филип, почти касаясь губами уха Сабрины.

— Отчего же не могу?! Дедушка нанял учителя танцев как раз перед свадьбой Элизабет.

Но она еще ни разу не имела случая танцевать вальс в Лондоне.

— Я не это имел в виду. Нужно получить разрешение танцевать вальс.

— От кого?

— От патронесс «Олмэкса»[2]. Ваша тетя добилась разрешения на посещение этого достославного места?

— Не знаю. Она ничего не сказала.

Какое счастье, что она встретила Филипа во всеоружии! Сабрина задохнулась и подалась вперед, едва не коснувшись его грудью. Он поспешно отстранился.

— Не могу, Сабрина, как страстно ни желал бы, но не могу.

Сабрина недоуменно посмотрела на него, испытывая в эту минуту почти физическую боль. Перед глазами все плыло. Такого она не ожидала. Что с ней творится? Откуда эти странные ощущения?

— Почему?

Она близко, слишком близко. И эта чертова одежда! Правда, Сабрина и в ней выглядит обольстительной. Неотразимой. Прелестной. Но он помнил каждый дюйм ее белоснежного тела.

До него, как сквозь туман, донесся ее голос. «Почему?»

— Потому что джентльмен не должен поддаваться чарам леди из опасения, что она его скомпрометирует. Должен признаться, что держусь из последних сил, так что вам лучше не искушать меня.

— Я ничего не понимаю в искушении.

— Естественно, — вздохнул Филип. — Я пригласил вас на танец, желая серьезно поговорить.

Танцующие разбились на четверки, и их тут же разлучили. Сабрина, растянув губы в улыбке, присела и протянула руку сначала одному, потом другому кавалеру. И хотя все это казалось не слишком утомительным, к концу танца она с трудом переводила дыхание.

— Похоже, вы еще не оправились как следует и быстро устаете, — заметил Филип.

— Да. Но с каждым днем мне становится лучше.

— Не хотелось бы возвращать вас тете. Нам действительно нужно потолковать. Не выпьете ли пунша, чтобы немного освежиться?

Сабрина кивнула и взяла Филипа под руку. Они направились через бальную залу к столовой, где длинные столы были уставлены самыми разнообразными блюдами, от пирожков с устрицами до яблочных пирожных.

— Вы голодны?

Девушка покачала головой. Филип протянул ей бокал и взял с подноса у проходившего лакея бокал с шампанским.

— За Лондон и ваш очевидный успех.

Сабрина пригубила пунш, показавшийся ей чересчур сладким. Поморщившись, она отставила бокал.

— Лучше выпьем за мир, который не нуждается в переменах. Мой успех далеко не столь очевиден, как вы считаете.

— Ах, Сабрина, здешнее общество еще не успело узнать…

— И вы намереваетесь их просветить?

— Это совершенно ни к чему. Вы и сами не понимаете, что живете в стеклянном доме. Всего один камень, чей-то грязный язык, и все разлетится вдребезги.

— Какая чушь! Во всем этом нет ни малейшего смысла! Я никому ничего не сделала плохого, а здесь стараюсь не открывать рта. Тетушка болтает за двоих. Я всего лишь улыбаюсь, киваю и послушно выполняю ее повеления. Нет, Филип, для такой злобы вовсе нет причин.

— Вы поразительно наивны, — грустно улыбнулся Филип. — Рано или поздно это произойдет. Кстати, вы получили мое письмо?

— Да, сегодня утром. Спасибо, Филип. Я в огромном долгу перед вами.

— Надеюсь, вы перестали волноваться.

— Почти.

— Лжете, впрочем, это не важно. Как я писал, здоровье вашего деда постепенно улучшается. Он крепкий орешек. Боюсь, ваш кузен одряхлеет, дожидаясь своей очереди стать графом. Да, кстати, я не сообщил вам, на случай, если тетушка Берсфорд сунет нос в письмо, но графу теперь не угрожает никакая опасность со стороны Тревора.

Сабрина нахмурилась, поняв скрытый смысл его слов.

— Что вы натворили?

— Поехал в Монмут-Эбби, повидался со змеенышем и постарался все ему разъяснить.

Глава 23

— Что?! Что вы сказали, Филип? В самом деле ездили туда? Видели Тревора? Стреляли в него? О Господи! Надеюсь, что вы промахнулись и не попали в сердце!

— Признаться, — рассмеялся Филип, — я рассчитываю месяцев через шесть снова побывать в Монмут-Эбби и переломать негодяю все кости.

Он не добавил, что Ричард Кларендон, вероятнее всего, станет его спутником, если не успеет раньше расправиться с Тревором. Сама мысль об этом наполняла его восторгом. Филип едва не потирал руки от удовольствия.

— Вот как все вышло, Сабрина: я припер к стенке не только Тревора, но и его застенчивую юную женушку. Должен сказать, они друг друга стоят.

Сабрина беспомощно всплеснула руками:

— Но почему?

— У обоих моральные принципы и понятия о чести, как у бродячих котов.

— Но зачем вы туда поехали?

— Чувствовал, что обязан это сделать ради вас.

— Ничем вы мне не обязаны, сколько раз повторять? Вы спасли мне жизнь, Филип, неужели этого недостаточно?

— Ладно, если быть честным, я поехал, желая своими глазами посмотреть на того очаровательного денди, который произвел столь огромное впечатление на Ричарда Кларендона. Мужественного рыцаря, задумавшего изнасиловать невинную свояченицу, доверенную его покровительству.

— Он и в самом деле красив. Вы велели ему оставить дедушку в покое?

— Да. Несмотря на бесчисленные недостатки, Тревор Эверсли не лишен инстинкта самосохранения. Я достаточно подробно разъяснил ему и Элизабет, что пущу пулю в сердце будущего графа, если старый умрет. Пришлось вытерпеть бурю негодования. Меня обвиняли в том, что я лезу не в свои дела, но в конце концов мне удалось их усмирить. Правда, признаюсь, что для наглядности сшиб Тревора с ног и пару раз ударил головой о стену. Элизабет визжала, будто ее режут, но мне кажется, она втайне радовалась, что я задал трепку ублюдку. Кто знает? Все это очень странно. Тревор позвал на помощь дворецкого.

— Риббла?

— Совершенно верно. Он появился, встал в дверях, увидел, что происходит, и немедленно исчез.

— Но, Филип, вы упомянули о дуэли с Тревором в случае смерти дедушки! Я не могу этого одобрить. А что, если он вас ранит? Неужели станете рисковать жизнью из-за какого-то старика?

— Он ваш дедушка, Сабрина.

— Я освобождаю вас от всех обязательств, навязанных Чарлзом. Мой долг вам растет с каждой минутой, и это невыносимо.

— Похоже, вам придется терпеть, пока я не выполню все, что задумал.

Терпеть? Этого еще не хватало!

Она стала обмахиваться рукой, чтобы охладить пылающие щеки.

— Благодарю вас, Филип, — холодно проговорила она. Филип с досадой поморщился.

— Мне не нужна ваша благодарность, Сабрина. Все эти излияния так утомительны!

Ну вот, кажется, подействовало. От груди до самых корней волос она покрылась густым румянцем. Ах, эти груди… Филип спохватился и поспешно отвел взгляд.

— Утомительны?! — ахнула Сабрина. — Глупец, да если бы вы знали, как мне надоело постоянно рассыпаться в благодарностях! Почему бы вам не выказать наконец свой характер, буйный и эгоистичный, как считает Чарлз?