Оксана Алексеева - Неслучайности [СИ]

Запрет превращает любое действие в манию, самую значимую и желанную вещь. А уж когда речь идет о влюбленности, тут его воздействие безгранично. Если первая любовь — сама по себе штука весьма эмоциональная, то запретная любовь становится культом — с алтарем и жертвами. Докатились бы Ромео и Джульетта до точки невозврата, не будь между ними непреодолимой стены?

Яна не была наивной дурочкой, поэтому все это прекрасно понимала. И все равно ничего не могла поделать — воздействие запрета сильнее логики.

— Спасибо, Николай Алексеевич. Не приезжайте за мной, я после учебы… к подруге пойду. Потом на такси доберусь.

Все, первый шаг к точке невозврата сделан. И как бы омерзительно это ни выглядело со стороны, внутри у Яны установилась такая гармония, при которой невозможно игнорировать зудящую на задворках сознания мечтательность.

Вадим ждал ее на парковке, хоть и на протяжении учебного дня ее преследовало иррациональное ощущение, что он не приедет. Человек одновременно испытывает множество тревог, но иногда появляется страх, который все остальные заботы делает неважными. Для Яны этим страхом оказалась боязнь, что Вадим может не приехать. Она ждала — а он не приехал. Она внутри себя наплевала на все границы — а он не приехал. Но она ошиблась, и оттого заполнилась совсем уж неуместной восторженной радостью.

— Привет.

— Привет.

И в этих словах неожиданно прозвучала скованность. Им было легко разговаривать раньше, когда они только шли к этому моменту, а теперь, когда пришли, вдруг стало сложно. Ведь не только Яна понимает, что ее приход сюда — это и есть ответ.

— Ты выглядишь измученной учебой, — Вадим все же улыбался.

— Так я же училась! — ничего умнее в голову Яны не пришло.

— И голодной, — подсказал он вариант дальнейших событий.

— Ла-а-адно. Пойдем уже поужинаем в каком-нибудь ресторане, — она быстро подхватила тему.

— Ла-а-адно, — беззастенчиво передразнил Вадим. — Уговорила. А я-то до последнего надеялся, что получится сэкономить на ухаживаниях.

— Сэкономить? — возмутилась Яна. — А ты не в курсе, что я и сама за себя заплатить могу? Жмот!

— А ты не в курсе, что такой фразой способна отпугнуть любого потенциального ухажера? Сильная и независимая женщина.

Яна поняла, чего он добивался, и потому рассмеялась. После этого обмена любезностями скованность куда-то пропала, как будто ее и не было. Сложно общаться только в том случае, если придавать общению излишней сложности.

Хороший ужин под вино направил разговор в такое русло, на которое еще час назад никто из них бы не решился.

— Ну так что, будем продолжать строить из себя ресторанных романтиков или сразу ко мне?

— Будем продолжать строить!

Яна не смутилась, хорошо понимая, что Вадим осознанно переходит в наступление. И даже некоторая вольность в постановке вопроса ее развеселила. Наверное, это означало ее готовность перейти теперь на какие угодно близкие отношения, но только при условии, если Вадим настроен так же серьезно, как и она. Поэтому лучше еще немного потрепать ему нервишки и устроить тест-драйв:

— Ну все, теперь домой. А то отец будет волноваться.

Вадим умел улыбаться так лукаво — будто каждую ее мысль читает, но ни за что не продемонстрирует раздражения.

— Без проблем, — она и не удивилась этому спокойному согласию. — А давай и завтра вместе поужинаем? Завтра ведь ты не учишься.

Яне очень хотелось верить в искренность его поступков, но она осознанно сдерживала в себе эйфорию. Поэтому, едва оказавшись вне зоны его видимости, решила возобновить слежку и поймала такси. Пусть только попробует сделать хоть что-то, к чему можно придраться! Но Вадим через полчаса после возвращения домой только вышел с Бобиком ненадолго, пообщался с другими собаководами, ответил кому-то по телефону, а потом скрылся за подъездной дверью — и больше ничего подозрительного не делал. Яна замерзла до онемевших ног и все равно боялась покинуть свой пост, ожидая, что если только уйдет, то Вадим тут же нарисуется в компании трех грудастых блондинок.

И поскольку ей все же пришлось вернуться домой, а неуверенность все никак не утихомиривалась, в два ночи она набрала его номер.

— Яна? — его голос был заспанным, никаких сомнений.

— Ой, прости! Случайно на тебя ткнула! — ей на самом деле стало неловко.

— Ты меня контролируешь, что ли? — Вадим тихо усмехнулся. — Сплю я, сплю. Один. Можешь приехать и проверить.

— Чего?! Совсем спятил?! И не звони мне больше в такое время!

После этого ей было стыдно посмотреть даже в глаза собственному отражению в зеркале. Ну вот что поделать с таким темпераментом? У Яны всегда была тяга к любопытству и слежке, а тут еще такой подозреваемый попался, за которым так приятно с любопытством следить. Какой же дурой он должен ее после этого считать! Засыпая, она решила, что такого больше не повторится — это глупое и детское поведение. Но лучше все-таки прикупить себе длинное пальто, шляпу и очки на пол-лица. На всякий пожарный.

Но если уж начистоту, то у Яны оставалось все меньше и меньше причин для неуверенности. Вадим звонил ежедневно, они встречались и проводили друг с другом пару волнующих часов. И когда бы она ни позвонила — всегда отвечал. Рано или поздно ее должно было долбануть мыслью, что ему попросту незачем от нее прятаться, незачем разыгрывать из себя верного парня. Это же Вадим! Если бы Яна была ему не нужна, то Яны бы в его жизни уже не было. Странно только, что такой очевидный вывод пришел в голову далеко не сразу.

Иногда они ужинали в ресторане, иногда гуляли в парке, иногда навещали Бобика и жарили вместе картошку. Это были самые настоящие свидания влюбленных, и скрытность ото всех остальных романтике совершенно не мешала. Они не строили никаких планов на будущее и не обсуждали ничего серьезного — просто проводили время вместе за разговорами и поцелуями. Характерами они настолько сильно различались, что Яна и в этом видела их полную взаимодополняемость — ее импульсивность компенсировалась его уравновешенностью, его замкнутость рушилась от ее искреннего желания узнать о нем всё. Вадим не любил подпускать к себе людей слишком близко — это было всегда понятно, но вскоре она пришла в полную уверенность, что никто до нее так близко к нему не подбирался.

Один раз они оказались в компании его друзей, и после этого все точки над «ё» сами собой расставились.

* * *

Яна напоминала жужжащую муху, которая сначала раздражает, но если привыкнешь к этому звуку, то начинаешь замечать ее отсутствие. И каждый день превратился в ожидание — давай же, жужжи, наполни хоть чем-то атмосферу, отвлеки от пустоты. Таким образом, это жужжание прочно засело в его голове, но абсолютно там не мешало.

Будь у Вадима необходимость перечислять Янины достоинства, то он бы вошел в полный ступор. Она состояла из сплошных нелепостей: если ей не нравился фильм, то она громко возмущалась, независимо от того, находились ли они в его квартире или в кинотеатре; если ей хотелось о чем-то спросить, то она спрашивала, забывая о тактичности в угоду любопытству, поэтому приходилось отвечать под натиском такого беззаветного напора. А еще она смеялась всегда так, словно весь мир обязан подождать тихонько в сторонке, пока ее не отпустит. Но мир от этого зрелища тоже начинал невольно улыбаться. Яна являла собой уникальное сочетание худших черт характера лучших людей: например, в ней наблюдались безбашенность Кира и наглость Лизы. Если всю эту энергию сконцентрировать в одном человеке и направить в нужное русло, то… Вадиму никогда больше не придется искать себе дополнительных развлечений.

Ему все же удалось уговорить ее присоединиться в выходные к друзьям в клубе. Там она сначала сама натанцевалась до нервного тика, а потом и его вынудила поддержать эти предсмертные конвульсии единорогов под громкую музыку. Вадим после недолгих уговоров поддержал — сам же выбрал себе такую, которая одной собственной персоной способна заменить всю неконтролируемую сферу его жизни. И этот факт, конечно, саркастичные друзья уже проигнорировать не могли.

— Яна, ты сделала из самого скучного человека на планете паяца! — заявил Кир.

— А вот я ставлю на то, что после пяти лет совместной жизни они станут одинаковыми — и будут сидеть с тухлыми серьезными мордами и сводить в уме дебет с кредитом! — вмешалась Лиза.

— Нет! — решительно воспротивилась такому сценарию Ксюша. — Вы посмотрите — Вадим даже улыбается по-другому! Через пять лет он будет на спор устраивать стриптиз!

— Стриптиз? — засомневался Андрей.

— Только через пять лет? — не мог угомониться Кир.

Но Вадим на данном этапе был крайне далек от таких изменений, потому поленился даже спорить с ними — пусть дети веселятся, ему от этого ни жарко, ни холодно. Яна же призадумалась — похоже, соображала, как они будут выглядеть через пять лет совместной жизни. Или ее смутил тот факт, что никто из шутников вариант про то, что у них и не планируется совместной жизни, даже не рассматривал?

Яна не пила много, просто была веселой и расслабленной, поэтому когда они все же завалились в такси, Вадим решил, что время самое подходящее.

— Ну что, теперь точно ко мне? — он обнимал Яну одной рукой.

Но степень ее веселого настроя он явно недооценил:

— Тогда скажи: «Ничего не будет». Ты же всегда это говоришь!

Он улыбнулся, прижал ее еще ближе и ответил прямо в ухо:

— Всё будет, Яна. Всё. Едем?

Яна открыла рот для возмущенного возгласа, но, похоже, все возмущенные слова подзабыла, хлопнула два раза ресницами, а потом смирилась и кивнула. К их взаимному удовольствию.

Нужно начать целовать ее уже в подъезде — Яна импульсивна, и ей нельзя давать времени на анализ. С ней нужно обращаться бережно, но без ненужной ванили. Вадим все рассчитал, но когда Яна в подъезде первой потянулась к его губам, у него мгновенно поджарились мозги вместе со стратегией.

Она, как и во всем другом, оставалась сумасшедшей, но иногда стеснялась излишней откровенности. С ней невозможно было предугадать следующее действие, но этого и не требовалось. Вадим отпустил себя и утонул. И потом стало легко глупо смеяться, задыхаться, путаться в одежде и не выпускать ее из рук. Ему оставалось только надеяться, что при этом он не выглядел спятившим от гормонов подростком, впервые добравшимся до женского тела.

Потом он еще долго слушал сопение у себя под боком, пытаясь сплести ощущения воедино. Но отчетливая мысль была только одна — его победная галочка точно того стоила. А когда Яна будет бросаться к нему без оглядки, станет еще интереснее. Ее темперамент пока спотыкается о неопытность, но если этого не будет… у Вадима кружилась голова. Он кое-как сдерживался, чтобы не разбудить ее и не повторить опыт еще разок, для закрепления результата.

— Привет.

— Привет.

— Я голодная как волк!

— Кто бы сомневался. Завтрак будет только при одном условии…

— Извращенец!

— Тщ-щ-щ! Мы же не сделаем друг другу больно? Ян, ну ты же все равно по случаю одета… раздета… Убери руки, будь умницей.

— А ты стал наглым! Это заразно?

— А ты стала занудой. Но тут нет никого, кто бы мог быть разносчиком занудства.

Это было их первое утро в целой череде незабываемых и разных утренних пробуждений. Но теперь подобные эпиозоды были разбросаны во времени. После этого дня скрытность перестала быть интригующим дополнением к романтике, она начала только мешать.

* * *

Все сразу стало просто и сложно. Просто — в плане принятия своих чувств, сложно — со всем остальным. Теперь Яна врала отцу постоянно, что стало почти привычкой. То она ночевала у Людмилы, то шла в клуб с Катей, то ей срочно надо было позвонить Оле. В этом не было ничего приятного, но и других способов не находилось. Нельзя заставить человека не думать о ком-то, даже если заточить в высокой башне. Но в данном случае отец и не знал, что дочь его где-то заточена. Да еще и успевает устраивать свиданки с драконом.

Жизнь становилась полной, только когда они оказывались вместе. Единственное, что смущало Яну в такие моменты — Вадим всячески избегал разговоров о будущем, поэтому приходилось затрагивать эту тему издалека.

— Знаешь, чего я хочу? — она уместилась на плече Вадима, когда они смотрели телевизор. — Погулять босиком по пляжу. Ночью. Танцевать и петь песни.

Он переплел свои пальцы с ее и поцеловал в плечо.